Глава 5
Вкладывая свою ладошку в ладонь Ридкарда, я задавалась лишь одним вопросом: за что? За что мне это всё?!
Ведь только вчера покинула проклятое королевство. Ушла с ясным осознанием — не вернусь. Никогда не вернусь! А что теперь? Обстоятельства непреодолимой силы, просьба, равносильная приказу, и отказ, увы, невозможен, потому что… этой мой долг.
Я могла бы уговорить Ридкарда оставить меня здесь, во дворце. Но кроме их величества есть ещё и отец, а папа подобный поступок не оценит точно. Для него мой отказ посетить Дурбор будет равносилен предательству. Почему? А очень просто…
Отказываясь от притязаний на трон в пользу помощника из рода Неран, первый министр ужасно рисковал. Ведь гарантий, что Рид сдержит слово и женится на мне, не было. Став королём, Рид вполне мог аннулировать помолвку и выбрать другую девушку, превратить мечты господина Форана в пыль. Но новый король отнёсся к старым обязательствам с уважением, более того — сейчас он готов представить свою невесту элите соседнего королевства, что, несомненно, сделает мою позицию нерушимой.
После этого приёма Ридкард не сможет отказаться от свадьбы ни при каких обстоятельствах. Следовательно, я обязана на этом приёме быть. Ради отца, для которого наш брак важнее всего на свете.
Именно эти обстоятельства заставили надеть то самое жемчужное платье, позволить горничной уложить мои локоны в высокую причёску и застегнуть на шее колье с голубыми бриллиантами. Потом стиснуть зубы, выйти из спальни и, поприветствовав их величество Ридкарда Первого сдержанным реверансом, вложить ладонь в его руку.
Пройти коридорами и залами, беспрестанно выслушивая комплименты наречённого, и замереть перед толпой государственных мужей, коим предстояло сопровождать монарха в этом путешествии.
Улыбка. Учтивый кивок, адресованный всем сразу и никому конкретно. Отдельный, едва заметный кивок отцу.
Папа держался поодаль, что соответствовало ситуации, но ничуть не способствовало моему успокоению. Очень хотелось, чтобы он стоял ближе, хотя бы в паре шагов…
— Малышка, ты готова? — спросил Рид шепотом.
Безумно захотелось крикнуть: «Нет!» Но я улыбнулась и кивнула, а наречённый подал знак дежурному магу, и… началось.
Худощавый парень в чёрном камзоле шагнул к кругу портала и вскинул руку. Заклинание активации читал быстро и чётко, чем невольно напоминал прокурора со стажем. Повинуясь словам мага, контуры портала замерцали, а спустя пару секунд рисунок вспыхнул ровным синим светом. Рид сделал шаг вперёд, я, разумеется, тоже.
Где-то на грани слышимости раздался встревоженный голос кого-то из советников:
— Но господа! Что, если это ловушка?
Я мысленно сделала отметку — напомнить отцу, чтобы гнал этого умника в шею. Ведь на грамоте, доставленной из Дурбора, стояла личная печать их величества Вонгарда, а раз король поручился собственным именем, то ловушки быть не может. Это против чести! Советникам, равно как и мне, грамоту показывали, это несомненно.
Ещё шаг. Колени дрожат и подгибаются, так что за мысль о глупце, предположившем, дескать идём в ловушку, цепляюсь остервенело. Ещё госпожу Ларре вспоминаю, и молчаливо благодарю эту женщину, потому что злость не позволяет скатиться в истерику.
Ещё с десяток шагов, и мы входим в мерцающий круг. Мир меняется. Это промежуточная точка, я даже не пытаюсь обратить внимание на интерьеры и лица. Послушно следую за Ридкардом — мы отходим в сторону, позволяя свите совершить тот же переход, что совершили мы.
Спустя пять минут в небольшом зале, где расположен промежуточный портал становится очень людно и душно, а пузатый старичок в зелёном камзоле вскидывает руку и начинает читать заклинание… не активации, перенастройки. При этом то и дело сверяется с журналом, что означает — наизусть координаты не помнит.
Опять переход. Мир снова меняется. Я снова не пытаюсь рассмотреть окружающую обстановку, не приглядываюсь к лицам. Не до этого. Во мне… во мне паника нарастает.
Дохлый тролль! Я же прекрасно понимаю — мы идём не в академию магии, а в королевский дворец. Вероятность встретить Кирстена или кого-то, кто знает нашу историю, — на грани нуля. Мои переживания, мои страхи лишены смысла!
Снова духота, и тихий гомон взволнованных советников, и отрывистые слова заклинания, которое читает дежурный маг. Не наш, разумеется — дурборский.
Если не ошибаюсь, это последний промежуточный портал и последний шанс собраться.
— Эмелис, сейчас шагнём во дворец Вонгарда, — подтверждает мои мысли Рид. Наклоняется, дарит мимолётный поцелуй в щёку и шепчет: — Малышка, ну что ты разнервничалась? Это всего лишь дипломатический приём. Банальность…
Ага, тоже мне банальность. Этот приём невероятно важен не только для меня, но и для самого Ридкарда. Это… это неслыханная удача. Шаг, который поднимет Рида в глазах всей верилийской знати, мгновенно заткнёт глотки всем недовольным. Всего несколько дней на троне — и нате… мирный договор с извечным противником, с Дурбором!
Интересно, чем думал их величество Вонгард, когда предлагал соглашение? Ведь Дурбору от дружбы с нами, по сути, ни горячо ни холодно. Более того — Дурбор мог получить марионетку на троне, если бы не отказался от Уйлима, а вместо этого… сперва войска с границы отозвали, теперь договор… и встреча, которая равносильна признанию новой династии. Зачем Вонгарду всё это? Нет, не понимаю.
— Эмелис, успокойся. — Ридкард почти рычит.
Киваю, делаю глубокий вдох и запираю все сомнения на замок. А чувства вместе с ними. Я Эмелис из рода Бьен, я справлюсь.
Круг портала вспыхнул. От созерцания ровного синего свечения по коже побежали мурашки. Дежурный маг отступил и указал на мерцающие «жернова». Жест предназначался Ридкарду.
Новоявленный король Верилии уверенно кивнул, бросил быстрый взгляд на меня, и его губы тронула лёгкая улыбка.
— Вот так-то лучше, — прошептал их величество. И добавил ещё тише: — Дурборцы сдохнут от зависти, когда увидят, какая у меня невеста.
Лишь теперь я осознала — мной гордятся. Действительно гордятся! Как ни смешно, это осознание добавило уверенности. Именно восхищённый тон Рида заставил вздёрнуть подбородок и смело шагнуть в магический круг.
Мир изменился…
Моему взгляду предстал огромный зал с высоким потолком и колоннами. Они подобны тем, что украшают зал перехода в верилийском дворце, но тут, в Дурборе, в качестве декора использовали не розовый мрамор, а малахит. Ещё успела отметить белоснежные стены, тёмный пол и стрельчатые окна. Снаружи уже смеркалось, за стеклом сверкал разноцветными огнями город.
Я мазнула взглядом по лицу дежурного мага и мысленно вздрогнула — почудилось, будто мы с магом уже виделись. Но времени на страхи не было, на сомнения — тем более, поэтому заставила себя улыбнуться и безропотно повиновалась движению Рида.
Мой спутник, мой король, не желал дожидаться свиты. Спокойно и уверенно двинулся навстречу тем двоим, что ждали у дверей зала. Я ещё не видела лиц, но уже знала — нас встречают их величество Вонгард и наследный принц Кристон.
Если верить фотографическим портретам, что печатают в газетах, этот Кристон безнадёжно хорош… Ах, о чём я думаю?!
Шаг. Ещё шаг. Улыбка держится на губах словно приклеенная, от страха и следа не осталось. Я Эмелис из рода Бьен, я маг-защитник с высшим уровнем дара, я будущая королева Верилии, я справлюсь.
Шаг. Ещё шаг. Фол!
Я не знаю, как мне удалось удержаться на ногах. Как сумела не сбиться с шага — тоже не знаю. Зато с улыбкой всё ясно — меня учили держать лицо в любых ситуациях, правда, старательно выполняя требования преподавателей, я и предположить не могла, что ситуации могут быть настолько жёсткими.
Кристон и впрямь оказался хорош. Он был точь-в-точь таким, каким помнился по фотографическим портретам: модная стрижка, упрямый подбородок, ровный нос, брови вразлёт и пронзительный взгляд. Цвет глаз газетные портреты не передавали, но я с каких-то пор даже не сомневалась, что глаза у наследника дурборского престола синие…
Образ, в котором предстал перед нами их величество Вонгард, тоже от портретов не отличался: те же короткие волосы, тот же подбородок, нос, скулы, цепкий взгляд… и лоск. Настоящий лоск настоящего эстета! Щёки гладко выбриты, волосы уложены с невероятной тщательностью, камзол с воротом-стойкой с иголочки, высокие сапоги начищены до блеска. Ни тени небрежности, ни намёка на то, что… этот человек может появиться на людях в халате и небритым.
И я бы непременно решила, что память подводит, что мне попросту мерещится, если бы не его голос…
— Добрый вечер, ваше величество, — сказал отец Кира, отвешивая вежливый, но едва заметный поклон Риду. — Очень рад встрече.
О Всевышний!
— Ваше величество… — Кристон также поклонился.
Рид ответил только поклоном, но куда более глубоким и учтивым, нежели представители правящей династии Дурбора. А потом прозвучало поистине ужасное:
— Господа, позвольте представить вам мою невесту. Эмелис из рода Бьен.
Мир померк и подёрнулся туманом. Не знаю, откуда нашлись силы, но я всё-таки смогла отпустить локоть Рида, сделать шаг в сторону и присесть в положенном по этикету реверансе. Предписанная тем же этикетом улыбка с моих губ не слетала, но я точно знаю — она была жалкой.
Зато король Дурбора улыбался широко и искренне. В изумрудных глазах того, кому всего пару суток назад обещала скидки в доме терпимости, горел огонь неподдельного веселья.
— Невероятно рад знакомству, — отозвался он. А едва я выпрямилась, протянул руку, требуя права поцеловать мои пальчики.
Я не могла не подчиниться.
Шаг вперёд, рука короля завладевает моей ладошкой, касание губ и новый реверанс как знак благодарности и уважения.
Каких сил мне стоило подняться и выпрямиться — одной Богине известно. Впрочем, нет. Их величество Вонгард Третий из рода Донтор тоже догадывался и… видимо, добить решил:
— Вы безумно красивы, госпожа Эмелис. А эти голубые бриллианты… они невероятно редкие, насколько мне известно. В моей сокровищнице их всего с дюжину… — И совсем тихо, так, чтобы только я слышала: —…теперь.
— И столь же прекрасные как их обладательница, — вступает в разговор наследник. Тоже протягивает раскрытую ладонь.
Ещё одно касание губ, ещё один реверанс. Я запретила себе подмечать детали, но я вижу — глаза Кристона смеются! Отчаянно пытаюсь вспомнить, где и при каких обстоятельствах мы могли видеться, но память молчит.
А потом как молотом по голове — сон! Тот странный сон, будто в комнату синеглазого боевика явился наследник дурборского престола!
О Богиня, так это всё правда. Кристон действительно приходил, действительно видел меня в постели Кира.
За что мне этот кошмар? За что?!
— Я искренне надеюсь, что это не последняя наша встреча, госпожа Эмелис, — продолжает Кристон. — И если вы позволите нарушить этикет, я прошу у вас вальс… Вы ведь не откажете в чести видеть вас на балу по случаю первого дня весны?
Последняя реплика адресовалась не столько мне, сколько Риду. Этакая извращённая любезность. Но всё сказано настолько искренне, что даже у меня не возникло сомнений — Кристон в самом деле будет счастлив провести будущую королеву Верилии по паркету.
— Безусловно, мы будем, — отвечает Ридкард. — Благодарю за приглашение.
Где-то далеко слышится шепот и стук каблуков. Это свита Ридкарда. Только мужчины, только умнейшие из умнейших — ну как преподносят народу. Они прошли через портал. Они здесь, во дворце Дурбора. И отец! Господин Форан из рода Бьен где-то рядом… О Всевышний, ну почему я должна стоять здесь и притворяться ледяной статуей?! Почему не могу развернуться и броситься к нему на шею?!
— Встреча, как вы могли догадаться, пройдёт в неофициальной обстановке, — вновь подал голос Вонгард. — Соблюдение протокола — это слишком долго и скучно…
Я успеваю вернуть руку на локоть Ридкарда и замереть. В голове набатом стучат слова папы: «Вонгард отозвал войска, уничтожив тем самым Уйлима в глазах большинства союзников. За счёт этого мы и победили».
А следом заявление Рида: «Согласно донесениями тайной канцелярии, в столице находился лучший дурборский убийца. Есть все основания считать, что убийца приезжал за жизнью господина Форана, но дурборца отозвали».
Голова кружится.
— Как понимаю, все в сборе, — снова подаёт голос Вонгард. — В таком случае…
Наследник престола оборачивается, толкает массивную дверь.
Зал, ещё один, третий… Я по-прежнему держу лицо, слышу шёпот советников за спиной и стук собственных каблуков. Но это всё неважно, потому что меня лавиной накрывает осознание…
В тот день, в библиотеке, Вонгард из рода Донтор был категорически зол — теперь, услышав иные, вежливые интонации, я это понимаю. Он говорил о летучих отрядах, которые отозвал с границы, и об интригах внутри семьи, и… у меня нет причин сомневаться в качестве этих интриг. Ещё мне совсем нетрудно понять, что на тот момент монарх не был готов к диалогу с Верилией.
Будучи давним противником моего отца, Вонгард несомненно знал моё имя. Ещё он конечно же знал, чьей невестой являюсь — наша с Ридом помолвка никогда не была тайной. И если бы Вонгард понял, что перед ним дочь бывшего претендента на верилийский престол и жена будущего короля… О Всевышний, меня ждал как минимум плен. Ведь от таких козырей не отказываются, даже если уже решили «слить» партию.
— Господа! — окликнул наследный принц и замер, отстраняясь.
За последней дверью ещё один зал. Он наполнен людьми, и эти люди… они как жужжащий рой! О Богиня, мне плохо. Я не преувеличиваю, клянусь — я на грани обморока.
— Господа, позвольте представить вам Ридкарда Первого из рода Неран. — Бас их величества Вонгарда подобен грому. Да, если бы мероприятие шло по протоколу, подобное представление было бы невозможным.
Толпа мужчин дружно кланяется, а мы с Ридом проходим в зал. Верилийская делегация, сосредоточенно пыхтя, следует за нами.
Женщин нет, я — единственная. Но это не повод для нервов, потому что… нервов уже не осталось. Очень хочется опустить глаза, желание развернуться и убежать ещё сильнее, вот только права на побег у меня нет.
Ну зачем я согласилась на этот переход? Ведь чувствовала, что добром дело не кончится!
Посреди зала огромный стол с отполированной до зеркального блеска столешницей, но кресел всего два — для их величеств. Вот только подписывать договор сию минуту никто не собирается. Сперва нужно дать возможность секретарю Рида проверить подготовленные дурборской стороной экземпляры.
Повинуясь жесту Вонгарда, мы отходим в сторону. Придворные и советники приблизиться не решаются.
Стоим вчетвером. Причём король предпочёл замереть напротив меня, будто я куда важнее верилийского монарха. Словно весь этот приём затеян с одной единственной целью — встретиться со мной.
— Говорят, весна будет жаркой, — вступает в беседу Кристон.
Рид что-то отвечает. Завязывается лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. Я присоединиться к разговору не могу, потому что я не здесь, я в иной реальности. Мне вспоминается библиотека замка на озере, воздушный поцелуй, который послала зеленоглазому монарху, бешенство Кира. Ещё вспоминаются пробоины в защите женской общаги, и рык лучшего боевого мага дурборской академии: «Эмелис, нам надо поговорить!»
Сердце больно сжимается, воздуха отчаянно не хватает…
О Всевышний… но ведь младшего принца Дурбора не Кирстеном зовут. Имя младшего принца Теридан!
Словно по щелчку пальцев в памяти ещё одно воспоминание вспыхивает — малая столовая, поздний обед и слова улыбчивой старушки Венты: «А я всё думала, что же это за девушка такая, что даже нашего непробиваемого Терри проняло».
Терри! Теридан!!! Богиня, как я могла быть настолько слепа?!
Кира в зале не было, но его приближение почувствовала кожей. Повернула голову в тот самый миг, когда двери распахнулись и на пороге возник он — мой кошмар, мой деспот, мой… любимый.
Всё те же длинные чёрные волосы, забранные в хвост. Мужественный подбородок. Густая короткая щетина на щеках и пронзительно-синие глаза. Тёмный камзол сидит идеально, подчёркивает широкие плечи, чёрная рубашка оттеняет до бледности белую кожу. Кирстен делает шаг, и сердце сжимается опять, а душа… нет, нет, я не выдержу.
Отворачиваюсь, чтобы тут же поймать смешливый, но невероятно тёплый взгляд их величества Вонгарда и услышать несколько неожиданное:
— Ну надо же, Терри тоже явился…
Реплика принадлежит Кристону. Но наследник престола не осуждает легкомысленное отношение брата к официальному событию, нет. Принц забавляется!
Три удара сердца, и тот, кто сводил с ума на протяжении последних недель, оказывается рядом. Я не вижу, потому что не решаюсь поднять глаза, но аромат его парфюма чувствую до того чётко, что начинает казаться — я не в двух шагах, я в его объятиях.
— Ваше величество, — говорит Вонгард, — позвольте представить вам моего младшего сына. Теридан из рода Донтор.
— Рад знакомству, — отвечает Рид, одаривая боевика лёгким поклоном.
Должно быть Кир тоже кланяется, но я не вижу, с ужасом жду следующего неизбежного жеста.
— Моя невеста… — В устах Ридкарда эти слова подобны удару кинжалом в сердце. — Эмелис из рода Бьен.
Я не могу! Не могу!!! Но отпускаю локоть Рида, делаю шаг в сторону и приседаю в глубоком реверансе. Увы, возможности смотреть в сторону больше нет — это слишком неприлично и подозрительно. Мне приходится поднять голову и встретиться со взглядом пронзительно-синих глаз.
Кир спокоен как ледяная статуя. И мне уже начинает казаться — всё, отмучилась! — когда младший принц протягивает руку. Отказать в любезности я, разумеется, не смею.
Шаг вперёд, и моя ладошка в капкане. Прикосновение горячих губ к пальчикам, и реальность сдвигается с мёртвой точки, начинает кружиться. Этот поцелуй более чем формальный, он длится всего три секунды, но мне чудится — вечность.
— Я очарован, — говорит Кир. Голос боевика звучит незнакомо, хрипло, а я… я не знаю, как сдержать слёзы.
Мне удаётся отступить и вернуть ладошку на локоть Ридкарда, а вот отвести взгляд… нет, не могу.
Вонгард, Рид и наследный принц Кристон продолжают ничего не значащую беседу. Придворные и советники, которым предстоит стать свидетелями акта дружбы, гудят как потревоженный рой. У них свои разговоры, свои интересы, свои темы. Кажется, в этом зале молчат лишь двое — я и Кир.
Правда, длится это молчание недолго.
— Госпожа Эмелис, вы бледны. — Голос Кирстена по-прежнему невозмутим, но я всё равно слышу нотки тревоги.
Хочу ответить. Хочу сказать:
— Всё в порядке, ваше высочество. Вам почудилось…
Хочу, но не могу, потому что горло сковал лёд.
— Ваше величество, вы позволите? — Реплика Кира обращена к Ридкарду.
Как реагирует новоявленный король Верилии — не знаю, не вижу. Только в следующий момент моя ладонь оказывается на локте Кирстена, и я запоздало понимаю — меня ведут к дверям, прочь из зала.
Гул голосов становится тише. Конечно, мне следует улыбнуться и заверить верилийцев, что всё в порядке, но я не в состоянии. Единственное, на что хватает сил, — держать лицо и спину.
Лакеев нет. Мы останавливаемся у резной створки. Мне приходится убрать ладонь с его локтя, дождаться, когда Кир откроет двери и, повинуясь жесту, пройти вперёд. Кирстен выходит следом и прикрывает дверь.
В следующий миг боевик подхватывает меня на руки, и в гулкой тишине дворца звучит яростное:
— Целителя сюда! Немедленно!
А я проваливаюсь в первый в жизни настоящий обморок.
Атмосфера, царившая в небольшой, оформленной в золотисто-алых тонах гостиной, была, мягко говоря, нервной. Я лежала на удобном, обитом кожей диванчике и старалась не смотреть на собравшихся вокруг мужчин. На бледного, крайне взволнованного отца, на не менее бледного Рида и хмурую троицу представителей венценосного рода Донтор.
Я пыталась сосредоточиться на другом, нейтральном человеке — на худощавом пожилом целителе, который восседал на стуле и по десятому разу щупал мой пульс. Прояснять ситуацию целитель не спешил…
— Что с моей дочерью? — не выдержал господин Форан.
Мужчина в бледно-зелёном камзоле одарил суровым взглядом сперва меня, после обступивших диванчик аристократов. Потом неодобрительно крякнул и заявил:
— Ничего хорошего, господа.
Папа побледнел ещё больше, Рид нахмурил брови, Кирстен заметно дёрнулся. А я заёрзала и попыталась сесть. Тот факт, что лежу в присутствии двух королей изрядно смущал, но справиться со слабостью, увы, не смогла.
— У госпожи Эмелис жесточайшее магическое истощение, — сообщил целитель. И добавил с особой, предельно мрачной интонацией: — Она на грани выгорания.
Недовольство мужчины в бледно-зелёном камзоле было вполне понятно — магическое выгорание относится к тому типу травм, исцелить которые невозможно. Более того, чем выше уровень дара, тем больший урон наносится здоровью. Выгоревший маг… он в овощ превращается. Не в прямом смысле, а в плане психики.
— Почему это произошло? — спросил Ридкард тихо.
В этот раз суровый взгляд целителя предназначался исключительно мне.
— Госпожа Эмелис, извините, но в данном случае я не считаю себя обязанным хранить врачебную тайну. Если вы не в состоянии избежать подобных инцидентов, то ваши близкие должны знать.
И уже им, в смысле близким:
— Я не менталист, господа. Но даже я вижу на ауре госпожи Эмелис два свежих рубца. Это означает, что за последние полгода эта девушка умудрилась заработать два магических срыва. Два! Понимаете? Причём последний случился всего несколько дней назад.
Лицо отца вытянулось, лицо их величества Ридкарда Первого из рода Неран — тоже. А мужчины из рода Донтор дружно поджали губы и вконец посуровели.
А худощавый продолжал:
— При таком отношении к собственному здоровью к целителям обращаться без толку. Потому что мы только последствия устранить можем, а устранить суть проблемы, увы, не в нашей компетенции. Современная наука ещё не научилась добавлять бестолковым людям ума. Так что в данном случае я фактически бессилен.
Очень дерзкие слова! Очень!!! И я так надеялась, что формулировка, которую выбрал целитель, отвлечёт мужчин от сути, но…
— Эмелис? — позвал отец. — Эмелис, какие ещё срывы?
А следом Рид:
— Эмелис, милая, о чём говорит целитель?
Ну всё. Влипла. Причём по полной.
— Простите, но я полагаю, что допрос в данном случае неуместен, — пришел на помощь Кир.
Провокатор в бледно-зелёном камзоле поддержал младшего принца кивком. Потом выдохнул и заговорил уже спокойнее:
— Ближайшие две недели госпоже Эмелис показан постельный режим, успокоительные и полное душевное спокойствие. Никаких скандалов, никаких допросов, никаких потрясений.
— Понял, — сказал Ридкард.
А целитель горько улыбнулся и добавил:
— И никакой магии.
— Магии не будет, — заверил господин Форан и отёр вспотевший лоб платком.
Повисла пауза, долгая и предельно странная. Настолько странная, что я вопреки рекомендациям целителя и успокоительному заклинанию, которое тот наложил четверть часа назад (до появления монархов двух держав и моего папы, они в это время договор подписывали), начала нервничать.
— Вы не понимаете, — сказал целитель хмуро. — Никакой магии. Вообще никакой. Ей в ближайшее время даже заклинания для завивки волос запрещены.
— Никаких заклинаний, — послушно повторил Рид, сделал шаг к диванчику.
А мужчина в бледно-зелёном камзоле покачал головой и поднял руку в запрещающем жесте.
— Нет, ваше величество. Вы всё-таки не понимаете…
— Ну так объясните, — нахмурился Ридкард.
— Госпоже Эмелис запрещена абсолютно вся магия, — сказал целитель со вздохом. — Ей нельзя в портал. Вам придётся оставить госпожу Эмелис здесь, в Дурборе.
Опять пауза. А тишина, наполнившая гостиную… она оглушительная.
О Богиня, какое счастье, что нахожусь под действием успокоительного заклинания. Впрочем, даже оно не способно удержать сердце от сумасшествия. Я чувствую, почти слышу, как ускоряется ритм. И едва сдерживаю вздох облегчения — я остаюсь! Я остаюсь в Дурборе! В этом ужасном северном королевстве, где… где есть он. Мой синеглазый боевик. Негодяй! Бессовестный, беспринципный, глупый, но… бесконечно любимый.
— Как это… нельзя? — переспросил господин Форан. — Как это?..
— Пространственные переходы, конечно, считаются безопасными, — начал пояснять целитель, — но не в случае магического истощения. Я так понимаю, что именно переход спровоцировал нынешнее состояние госпожи Эмелис. Визит сюда вытянул последние магические силы, и вот итог. Ещё одно перемещение её убьёт. И, предупреждая следующий вопрос: полёт на драконе также невозможен. Магическое истощение, как не трудно заметить, отразилось на физическом состоянии. Госпоже Эмелис положен постельный режим, и только он.
— И когда она сможет вернуться в Верилию? — встрял Рид.
Целитель пожал плечами.
— Не знаю, будем смотреть по состоянию.
Предварительный прогноз — не раньше, чем через два месяца.
— Сколько?! — воскликнул наречённый, а мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать улыбку.
Я остаюсь в Дурборе. Я остаюсь…
— Не волнуйтесь, ваше величество, — встрял Вонгард. — Мы позаботимся о госпоже Эмелис. — И уже мне: — Госпожа Эмелис, мой дворец в полном вашем распоряжении.
Я сдержанно кивнула, а в следующий миг моё счастье разлетелось на осколки, потому что папа поджал губы и сообщил:
— Мы пришлём к тебе госпожу Ларре. Она позаботится…
Логика отца была более чем понятна — незнакомое окружение никак не способствует обретению душевного равновесия. К тому же ситуация довольно компрометирующая. По уму, мне действительно нужна компаньонка, вот только…
— О, не беспокойтесь, господин Форан, — вновь подал голос их величество Вонгард. — В свите королевы-матери достаточно благородных, воспитанных женщин.
Я никогда не разделяла стремление отца к власти, но в этот момент оценила преимущество королевского статуса. Лёгкий намёк и тон, бесконечно далёкий от приказа, но… первый министр Верилии замер, а потом кивнул и сказал:
— Благодарю, ваше величество.
Кажется, папа хотел сказать что-то ещё, но разговор прервал уверенный стук в дверь. А спустя мгновение в гостиной появилась женщина в форменном платье, переднике и строгом чепце.
— Комнаты для госпожи Эмелис готовы, — с поклоном сообщила она.
Вопроса: кто и когда велел подготовить комнаты, не прозвучало. Его попросту не успели задать. Едва женщина, в коей угадывалась старшая горничная, разогнула спину, боевик коротко поклонился представителям Верилии и решительно подошел к диванчику.
— Госпожа Эмелис, извините, но мне придётся…
Что именно ему придётся сделать, младший принц не сказал. Просто подхватил на руки и понёс прочь. И всё это с таким бесстрастным, таким невозмутимым видом… А я не выдержала — крепко обвила руками шею Кирстена и уткнулась носом в его плечо. Плевать, что подумает Рид. Плевать, что подумает папа!
— Попалась, — прошептал Кир, едва сопровождающая нас горничная закрыла дверь в ту самую гостиную, где остались представители высшей знати двух королевств.
Я на миг отлепилась от сильного плеча, заглянула в глаза невероятной синевы, но с ответом так и не нашлась. Люблю его. О Создатели, как же я его люблю!
Кирстен шёл уверенно и быстро, не обращая ни малейшего внимания на замирающих при виде нас слуг и придворных. А я кусала губы и не знала — смеяться или всё-таки плакать.
Перехитрил! Выманил! Поймал! Поймал и уже не отпустит — это очевидно. Но дохлый тролль, это скандал. Причём из тех, которые невозможно скрыть. Всевышний, я даже помыслить боюсь, что будет дальше.
Несколько залов, четыре лестничных пролёта, длинный коридор. Горничная, которая действует столь же быстро и уверенно, как и младший принц, останавливается и распахивает одну из дверей.
Уютная гостиная, в которой поджидают ещё две служанки рангом пониже. Увидав их высочество, девушки вскакивают и принимают боевую стойку. Одна из них стрелой подлетает к следующей двери, открывает… мы в спальне. Небольшой и очень-очень светлой.
Мебели немного: комод, низкий столик с парой кресел, ковёр, напольное зеркало, огромный камин. А ещё большая кровать под белоснежным балдахином. Балдахин украшен золотыми и серебряными кисточками.
Горничные готовы принять и устроить гостью, но им даётся совсем иной приказ…
— Все вон! — говорит Кирстен. Или здесь и сейчас его уместнее называть Терри?
Девушки замирают. Выглянув из-за плеча боевика вижу, как вытягиваются лица и округляются глаза. Кир, в отличие от меня, видеть слуг не может, но точно знает, что творится за его спиной.
— Все вон, — совершенно ровно повторяет он.
Хлопок двери, приглушенный стук каблучков, и всё. Мой мир снова сходит с ума…
Кирстен не отпустил, он не хуже меня понимал — пленённая верилийка держаться на ногах не способна. Стремительно прошествовал к кровати, сел. Я, разумеется, очутилась у него на коленях.
Миг, и рука боевика обвивается вокруг моей талии. Пальцы второй привычно рушат причёску, на которую ушла уйма времени и тьма шпилек.
Ещё миг… и губы младшего принца касаются моих. Сердце замирает, а душа обретает утраченные крылья.
Я — Эмелис из рода Бьен, я маг-защитник с высшим уровнем дара, но я не хочу, я не могу поднять щит против Теридана-Кирстена из рода Донтор. Лучший боевой маг дурборской академии магии… победил.
Поцелуи к магическим дисциплинам, конечно, не относятся, но это была магия — самая настоящая, самая истинная, самая прекрасная. Взрыв, равносильный тому, что случается в момент, когда молния первого порядка встречается со щитом высшей категории. Феерия. Безумие. Чудо.
Даже не переходя на второе зрение, я видела букеты разноцветных искр. Я чувствовала, как дрожит… не моё тело, нет! Само мироздание! Все семь миров, соединённые единой, невероятно прочной нитью. В какой-то миг показалось — эта нить вот-вот лопнет. Или… или это норовит порваться другая ниточка — та, что соединяет душу и плоть?
— Счастье моё, — выдохнул Кирстен. — Безумие моё. Любимая…
Я судорожно вздохнула, чтобы, спустя один удар бешено стучащего сердца, угодить в водоворот нового поцелуя.
Мир исчез. Он просто перестал существовать. Канул в небытие, рассыпался в пыль, умер. А я, наоборот, ожила. Я словно очнулась от векового сна, вырвалась из беспросветной тьмы, из липких объятий горя.
Лишь теперь позволила себе признать — два дня, проведённые вдали от Кира, были подобны самой жестокой, самой изощрённой пытке. Я ни за что не вернусь в Верилию, я никогда не выйду за Ридкарда из рода Неран и никогда больше не позволю верилийскому монарху прикоснуться к моим губам.
— Люблю тебя, — прерывая поцелуй, прошептал Кир. — Люблю, слышишь?
Брюнет сжал крепко-крепко, зарылся носом в мои локоны, а потом отстранился и выдохнул:
— Эмелис… я повёл себя как законченный идиот. Прости. Умоляю.
Вот зря он это сказал. Очень зря!
Нет, я не забыла о причинах нашей разлуки, и о словах, сказанных Киром в библиотеке, и о чувствах, которые овладели мною в тот момент, когда я эти слова услышала. Ещё я прекрасно помнила, как шла к женскому общежитию и что творилось со мной после.
Я помнила всё! Но гнала эти воспоминания в надежде продлить счастье встречи, а Кирстен… О мужчины, они вечно всё портят.
— Прости, — повторил брюнет. И столько искренности, столько раскаяния в голосе…
К глазам, вопреки желанию, подступили слёзы, из горла вырвался всхлип.
— Обязательно прощу, — сказала я. — Но не сейчас.
Нет, всё-таки мужчины временами бывают совершенно несносны! Ему бы промолчать, а он посерьёзнел, подобрался, спросил:
— Не сейчас? А когда?
Всё. Плотина, которая сдерживала море моих обид, рухнула. И даже успокаивающее заклинание, которое наложил целитель, сдержать эмоции не помогло. Слёзы посыпались из глаз горохом, из горла вырвался новый жалобный всхлип, сердце болезненно сжалось.
— Как ты мог?
— Эмелис… Эмелис, любимая…
— Как ты посмел сказать про меня такое?!
Синеглазый тихонечко взвыл и попытался прижать мою голову к своей груди, но я не далась. Умом понимала, что боевик действовал во благо, но…
— Любимая, я осёл, — не стал скромничать принц.
Я тоже ломаться не стала. Выпалила:
— Да!
— Мелкая… — простонал боевик.
Он принялся покрывать лёгкими поцелуями щёки, глаза, нос, а я…
— Чудовище. Хам. Мужлан неотёсанный. Как ты мог? Как посмел? Как у тебя язык повернулся?!
— Прости. Эмелис, любимая, я тогда ужасно растерялся. Я и помыслить не мог, что отец явится в замок. Он же Венту терпеть не может…
— Не прощу! Не прощу никогда!
— Но ты же минуту назад сказала, что простишь…
Очередной горький всхлип, и всё, слёзы уже не унять. Я сжала шею брюнета крепко-крепко, чтобы у того ни малейшего сомнения не возникло — да, Кирстен! Да! Я не прочь задушить тебя за те слова. И попинать труп тоже не откажусь! Потом уткнулась носом в плечо боевика и разрыдалась.
О Всевышний! Сколько же мне пришлось вытерпеть из-за этой ошибки. И пусть теперь я точно знаю — это не только его ошибка, а наша, общая, но… эмоции сильнее.
— Любимая, ну перестань… — взмолился младший принц самого отвратительного королевства нашего мира. А спустя минуту не выдержал и крикнул во всё горло: — Кто-нибудь, позовите целителя!
