Глава 16

– С добрым утром, – кротко произнес голос глупышки, едва Дагорд проснулся, но еще даже не успел открыть глаза, – можете спокойно вставать и одеваться, я подожду в столовой.

В душе графа кипела незабытая ярость, но он уже успел понять, что очень удобно лежит на спине, накрытый одеялом, и ни сапог, ни колета, ни даже пояса с оружием на нем нет. Змей распахнул глаза, приподнялся на локте и посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос, прикидывая, успеет или нет достать интриганку, если резко кинет в нее подушкой.

И с досадой осознал, что не достанет. Монашка стояла в нескольких шагах от него, рядом с дверью, и уже держалась за ручку, а особа она, как выяснилось, очень ловкая. Но вовсе не это заставило Змея изменить свое намерение, а ее взгляд, тот самый, каким она смотрела в тот раз, когда ушла порталом. Печальный и укоризненный.

– Как вы могли? – полным презрения голосом осведомился Змей, откидываясь на спину.

– Вам сейчас объяснить? – по-прежнему кротко поинтересовалась Эста.

– Желательно, – едко произнес он.

– Тогда напомните мне, Змей, – в ее голосе постепенно нарастало негодование, – с какой целью, а главное, на каких условиях, мы с вами заключили договор о флирте?

– Но, – Дагорд задумался, начиная подозревать, что его пытаются провести, – ведь договор мы заключали на дневное время!

– Змей, вы лукавите! – обвиняюще нацелила на него пальчик монашка. – А ночью что, ваши враги строем выходят из замка и отправляются в Адервилль?! Что смотрите? Это не так?! Следовательно, пока я сплю, вы изображаете из себя приманку.

– Но мы сейчас не об этом говорим, – не сдался граф, – а о том, что вы усыпили меня сонным зельем! Причем очень мощным, у меня на шее висит амулет против ядов и снадобий.

– Видела я ваш амулет, – устало вздохнула Эста, спокойно отходя от двери и садясь на стул, – он не помогает от моего зелья. Но дело совершенно в другом. Моя задача – найти злодеев и предотвратить во время моего пребывания здесь возможные покушения. Особенно успешные. Вы же знаете, это мой первый контракт, и от того, как я его выполню, зависит моя репутация и мои будущие гонорары. Плату за первый контракт мы оставляем в пользу сестер. А вы вместо того, чтобы мне помогать, изображаете самоубийцу. Я вам, между прочим, вчера предложила вполне законное право на ночлег в этой комнате, но в вас проснулось благородство. Что ж, я очень уважаю вашу позицию и спорить с ней не намерена. Однако и позволить вам дальше слоняться по дому без охраны тоже не могу. Я, между прочим, не маг, и мне нужно ночами отдыхать, а приходится бродить за вами и дожидаться, пока вы соизволите вернуться в свою комнату. Вот и пришлось применить крайний метод. Ну, а чего еще вы от меня ждали? Ведь уговаривать вас было бесполезно, как я поняла?! Да и к тому же у меня тоже есть гордость и принципы. Поднимайтесь, одежда рядом с вами, я жду в столовой, его светлость уже встал. Не забывайте, у нас сегодня особенный гость. А еще мне нужны описания мужчин, живущих в замке. И начните, пожалуйста, со стражников.

Девушка решительно поднялась с места и шагнула к двери, провожаемая мрачным взглядом Змея, успевшего рассмотреть, что сегодня монашка довольно привлекательна в темно-голубом платье со старомодными, но очень освежающими ее личико шелковыми кружевами. И вынужденного с досадой признаться самому себе, что было бы гораздо лучше, если благородное воспитание и выстраданная подозрительность не проснулись бы вчера так не вовремя.

А глупышка вдруг резко развернулась и кинулась к нему, на ходу вытаскивая из прически шпильки и засовывая в неприметный карман вместе с накладными локонами. Граф совершенно неосознанно протянул навстречу руки, и она оказалась в его объятиях, такая гибкая и свежая, пахнувшая чем-то смутно знакомым и вкусным.

В этот раз Змей не имел ничего против неопытности ее губ, он просто наслаждался их теплом и нежностью, но, к глубокому своему сожалению, очень недолго. Стук в дверь вряд ли прервал бы их занятие, но следом за ним дверь приоткрылась, и в комнату опасливо заглянул один из стражников.

– Господин граф, на одну минуту… срочно.

– Ой, – очень натурально охнула монашка, собирая рассыпавшиеся на лицо мягкие на ощупь, как беличья шкурка, русые волосы с неожиданно приятным золотистым отблеском.

– Я сейчас приду, – строго взглянул на охранника граф, и тот, понимающе кивнув, торопливо прикрыл дверь.

А в следующий момент Эста, решительно вырвавшись из рук Змея, бесшумно метнулась к двери и замерла возле нее, прислушиваясь. Попутно девушка торопливо заплетала и скалывала шпильками короткую косу, а напоследок закрепила поверх блеклый шиньон, сразу поглотивший живой блеск ее собственных волос.

– Как его зовут? – деловито спросила монашка, покончив с прической, и Змей с неожиданной обидой осознал, что он для нее действительно только напарник в розыгрыше, причем, как выяснилось, довольно капризный и несообразительный.

– Сариш из рода Митров, – хмуро ответил граф.

– А такого худощавого, немолодого, с иссиня-черными вьющимися волосами?

– Это Лаутр Харбези, старший стражник.

– Спасибо. Так мы ждем вас в столовой.

Девушка открыла дверь, собираясь выйти, и Дагорд не смог удержаться от небольшой шпильки:

– После того, как я тут ночевал, можно говорить мне «ты».

– Хорошо, Змей, – покладисто кивнула глупышка, – тебя.

Сестры Тишины никогда не спорили по таким пустякам с заказчиками и их доверенными лицами.

– Доброе утро, ваша светлость.

Герт с интересом рассматривал монашку.

Лакей, помогавший разбуженному Харом герцогу одеваться, на вопрос о том, где Змей, многозначительно шепнул, что господин граф ночевал в комнате чтицы.

– Доброе утро, Эсталис, как отдохнули?

– Спасибо, ваша светлость, отлично. – Эста исподтишка проследила за накрывающими на стол лакеями, затем взглянула на Герта в упор и сделала быстрый, но многозначительный знак глазами.

Который можно было расценить только как просьбу отправить лакеев прочь, и герцог, сгоравший от любопытства, немедленно ее выполнил. И в ответ уставился на девушку требовательным взглядом, желая получить объяснения, зачем ей это понадобилось.

– Змея срочно вызвали стражники, – быстро шепнула Эста, – нельзя оставлять его одного. Не забывайте, именно на него идет охота. Сама я пойти не могу, как вы понимаете.

Геверт поверил ей сразу же, он и сам так думал, поэтому немедленно поднялся и направился к двери.

– Хара возьмите, – у самой двери догнал совет глупышки, – и опасайтесь тех, на кого он будет рычать.

Геверт не стал останавливаться и объяснять девушке, что ирбис ни на кого не рычит, потому что очень мирный, но Хара он с собой все же позвал. А уже в коридоре вспомнил, как шипел зверь на бандита, и задумался: похоже, глупышка и тут увидела что-то не замеченное им.

– Что ты тут делаешь? – вышедший из своих комнат Змей был по обыкновению свеж и подтянут, но несколько хмур.

– Жду тебя, – негромко ответил герцог, опасливо глянув по сторонам, объяснения глупышки как нельзя лучше вплелись в его собственные мысли и сомнения, – никуда не ходи один.

– Демон, – процедил сквозь зубы Дагорд, – она скоро и в умывальне будет меня охранять!

– Змей, – начиная догадываться, что лакеи неправильно поняли увиденное, но еще не веря своей догадке, строго сказал герцог, – она права. Если что-то случится с тобой…

Он сглотнул внезапно вставший в горле комок и молча пошел рядом с графом, а Змей вдруг вспомнил, как увидел его впервые. Худенький светловолосый подросток, стоящий на крыльце дома в багряном свете предвещавшего ненастье заката, и сам казался таким же тревожным и неприкаянным. А еще очень одиноким, несмотря на опасливо державшуюся за его локоть бледненькую девушку с кротким взглядом.

– Ничего не случится, – твердо пообещал Дагорд, стараясь вложить в эти слова всю уверенность, какой и сам не имел, и едко усмехнулся, – теперь меня охраняют днем и ночью.

– И правильно делают, – проворчал Герт, – я ей верю.

– Я тоже… – нехотя признался Змей, хотя и совершенно несогласный с методами монашки, но имеющий достаточно мужества признать их единственно верными на тот момент.

Он и в самом деле не позволил бы ей себя уговорить, искренне и твердо считая, что на уговоры непредсказуемых и взбалмошных девиц поддаются только слабые и неуверенные в себе мужчины.

Дело, ради которого Змея выдернули из объятий монашки, оказалось пустяковым. Прибывшие из Адервилля немолодые родственницы погибшей воровки просили отдать им ее вещи, и не успел еще Змей раскрыть рот, как Геверт уже решительно махнул рукой. Они еще в начале лета, через день после ее пропажи, тщательно обыскали шкаф и сундучок горничной в поисках каких-либо намеков, где искать пассию герцога, и не нашли в них ничего интересного.

– А не стоило сначала посоветоваться с глупышкой? – задумчиво произнес граф, шагая назад, и Герт покосился на него с изумлением, вот такого заявления от советника он не ожидал.

– Нет, – покачала головой Эста, когда они все же решили задать ей этот вопрос, – бесполезно. Ее комната столько времени была без присмотра, да и вас несколько месяцев тут не было. Если там и было что-то интересное для нас, то его давно забрали. Да и, как правило, по-настоящему умные и хитрые заговорщики не связываются с воришками и прочим жульем. Слишком много риска попасться раньше времени, к тому же обычно мелкие преступники выдают своих сообщников на первом же допросе.

После завтрака Эста устроилась за столиком в гостиной и попросила Змея продиктовать ей описания всех интересующих ее лиц, и как граф убедился очень скоро, это было верное решение. Девушка писала очень быстро, кроме того, она сделала то, до чего сам он, к своему разочарованию, никогда бы не додумался.

Достала расчерченный на графы лист, куда уже были вписаны имена из его списка, и проворно внесла напротив каждого особые приметы. Причем Дагорд заметил, что такие описания, как усы или борода, она просто пропускает, а цвет волос пишет в уголке, оставляя место. И почти сразу согласился в душе со всеми этими действиями, начиная понимать, что обучение в монастыре девушка прошла очень серьезное. Если она говорит, что ей было двенадцать, а сейчас на вид не больше чем двадцать два, значит, она десять лет училась искать следы и ходить бесшумно, просчитывать чужие действия и свою реакцию, искать причины и способы совершения преступлений. Да Тишина знает, сколько всего еще.

Змей искренне пожалел, что хотя сам он в ее годы и имел репутацию сообразительного и неподкупного офицера гвардии его высочества, но серьезно не учился ничему, кроме воинского искусства.

– А почему бросили работу вот эти трое? – поинтересовалась девушка, закончив делать свои пометки.

– Сам не знаю, – нехотя признался граф, – причины у них были очень неубедительные. Вот с того момента я и начал замечать странные вещи.

– А где они сейчас?

– Один работает в городской страже, он ушел якобы из-за того, что невеста ревнует его к горничным.

– Бедняга, – загадочно заметила глупышка, взглянула на огромные напольные часы в деревянном корпусе с замысловатой резьбой и поднялась с места, – его светлость Олтерн Эфройский будет примерно через полчаса, мне нужно переодеться.

– А разве я не должен тебя проводить, дорогая? – насмешливо осведомился граф.

– Не забывай, милый, что у нас лишь легкий флирт, – так же едко усмехнулась она и решительно вышла из комнаты, радуясь, что Змей забыл поинтересоваться, откуда она знает о времени прибытия советника принца.

Да просто потому, что невозможно не знать время, которое сама и назначила, мысленно ответила на незаданный вопрос монашка, одеваясь в самое невзрачное и бесформенное платье и засовывая в перчатку портальную капсулу. Герцог Эфройский ни в коем случае не должен получить желаемое раньше, чем она убедится, что в этом замке можно жить совершенно безопасно.