Их звали «неразлучные ВВ», потому что эти двое – Вера и Владимир – действительно поражали окружающих своей преданностью друг другу и тем, что все пятьдесят два года, что длился их брак, они прошли по жизни рука об руку.

Владимир Набоков тогда еще не был столь известным писателем, каким будет в последующие годы, а просто подающим надежды молодым литератором, но Верочка Слоним, которая читала его произведения, твердо сказала: «Это величайший писатель своего времени!» Скромная девушка сказала это только себе, но слова эти оказались пророческими.

И Набоковы, и Слонимы покинули Россию во времена великих революционных потрясений и в 20-е годы выехали за границу. Встретились молодые люди уже в Берлине, на благотворительном балу, и чувства у обоих вспыхнули сразу. Время наступало такое, что раздумывать о том, что молодой семье особо не на что будет жить, было некогда – и Володя с Верой, верно решив, что в водовороте революций, войн и политических потрясений лучше держаться вместе, не откладывая дела в долгий ящик, поженились.

Это, безусловно, был брак по любви, но, как известно, даже в пылкой взаимной любви один целует, а другой только подставляет щеку. Вера была для Владимира всем одновременно: женой, матерью, любовницей, машинисткой, литературным агентом, кухаркой и прислугой… Даже болея, она, не вставая с постели, лежа перепечатывала на машинке работы мужа! Поговаривали, что в сумочке у нее даже имеется маленький пистолет – на случай, если ненаглядного Володеньку придется защищать от хулиганов!

За долгие годы брака они как будто срослись и всегда ходили, держась под руку. Вне дома их почти никогда не видели отдельно, и поэтому некоторые даже утверждали, что Набоков слепой и передвигается по улице только благодаря жене! Вся совместная жизнь Набоковых была окутана таким плотным облаком легенд, что даже сегодня, когда творчество и личная жизнь писателя глубоко исследованы, некоторые слухи продолжают жить.

Например, многие современники были твердо убеждены: все книги, вышедшие под именем Владимира Набокова, написаны именно Верой! Потому как это ее постоянно видели склоненной над машинкой, это она не позволяла выбросить ни единого, даже самого ничтожного листочка с рукописным текстом, это она работала, работала, работала… в то время как ее мужа никто и никогда не лицезрел за письменным столом!

На самом деле Набоков терпеть не мог письменные столы, он мог работать где угодно – в кресле, на балконе, в ванной комнате, но только не там, где по классическим канонам положено работать писателю. Вера же проводила за столом, на котором стояла ее машинка, целые дни. Также она всю жизнь была для своего гениального мужа и водителем – Набоков не умел водить машину. На совести жены лежало буквально все: от сворачивания зонтиков (Володенька терпеть не может это занятие!) до секретарских обязанностей: ответить на звонок, написать письма, найти потерянный забывчивым мужем любой предмет…

Сама Вера Набокова всегда гордо говорила: «Гений не живет – он работает!» Под словом «живет» она как раз и подразумевала все то, что им, вернее практически ей одной, пришлось вынести за первые небогатые, а порой и откровенно голодные годы совместной жизни: было их, ни много и ни мало – сначала в Германии, а потом, когда к власти пришли фашисты и им пришлось снова эмигрировать, на этот раз в Америку, – почти тридцать…

За первыми тридцатью годами, когда семья Набоковых нуждалась буквально во всем, от сахара до писчей бумаги, пришли годы признания и относительного благополучия. Но все равно именно Вере приходилось и переписывать набело лекции, которые муж читал в Корнуолльском университете, будучи в должности профессора русской словесности, и привозить его на те же лекции в автомобиле, и – боже правый! – самой вести его в аудиторию за руку! Наверное, правы были те, кто считал Набокова слепым – ну кого еще жена водила за ручку, да еще и садилась дожидаться в первом ряду, чтобы отвезти после лекции обратно?

Однако все это: и раздача студентам экзаменационных билетов, и то, как она бросалась помогать любимому мужу передвигать доску, и как трогательно вела его обратно к машине – и было тем, что в литературе, которую так замечательно преподавал профессор Набоков американским студентам, называлось великой всепоглощающей любовью… И пусть над ними потешались не только студенты, уверенные в том, что «мадам профессор» еще и сама проверяет их работы, но и многие, кто видел эту трогательную пару, – Набоковым было все равно, что о них говорят. Они любили друг друга.

Вера освобождала для своего мужа самое драгоценное, что только может быть у писателя, – время для творчества. От его имени она отвечала на все письма, причем обычно они начинались так: «Мой муж просил меня сообщить, что, по его мнению…» – дальше действительно шло мнение самого Набокова, но отвечать на огромное количество писем он просто не имел возможности, а вот Вера – Вера могла и умела буквально все!

Не будет преувеличением сказать, что ни одно из великих произведений Набокова не вышло бы в свет, не будь рядом жены. Так, самый знаменитый на сегодня и самый скандальный роман мужа – «Лолиту» – Вера несколько раз буквально вынимала из мусорного ведра! Набоков, сначала загоревшись идеей написать это произведение, быстро остыл, и только упорство Веры, усаживавшей мужа за написание «Лолиты» чуть ли не силой, позволило роману выйти и совершить триумфальное шествие по миру.

Именно после «Лолиты», принесшей автору мировую известность, семья начала жить в относительном достатке. Но Вера трудилась так же упорно и много, как раньше: ей, перепечатавшей три тысячи страниц переводов Пушкина на английский язык, обязаны и сам Набоков, который без жены просто не справился бы с этой титанической работой, и английская литература, обогатившаяся прекрасными переводами великого русского поэта, сделанными не менее великим русским прозаиком.

То, что Набоков почти никогда сам не отвечал по телефону, не писал писем и еще много чего не делал лично, в конце концов и породило слухи о том, что он находится под тиранией своей жены. На самом деле писателю было удобно так жить, а его верная Вера, добровольно взвалившая на себя огромный груз бытовых и издательских проблем, просто освободила его от всей этой рутины. Более того – эта женщина, настоящая муза и помощница великого человека, никогда не позволяла себе выдвигаться на первый план или как-то менять планы мужа, даже если ей самой это было неудобно.

Многие исследователи творчества и жизни Набокова утверждают, что литературный и критический талант самой Веры не уступал таланту мужа, но эта самоотверженная женщина решила, что главным в их семье – абсолютно во всем! – будет он… Именно благодаря продюсерским и житейским талантам Веры семья наконец-то разбогатела и последние годы жизни Набоковы провели в Швейцарии, на берегу Женевского озера.

Возможно, читая эти строки, кто-то подумает, что Набоков просто всю жизнь пользовался услугами своей жены и не давал ничего взамен, кроме возможности любоваться «творением рук своих». Однако это не так: писатель чрезвычайно высоко ценил свою спутницу жизни и даже мог порвать многолетние дружеские отношения с людьми, которые невзначай или умышленно обидели его музу.

Они не любили обнажать свои чувства прилюдно, и о замечательной, с годами не увядавшей, а все более расцветавшей любви этих двоих, таких странных и таких талантливых людей, все сказали письма, которые они писали друг другу в моменты разлуки. Они не жалели друг для друга ласковых слов: «Любовь моя», «Мое счастье, мое золотое, изумительное счастье», «Да, я тебя люблю, я тебя бесконечно люблю» – все это было написано ими после пятидесяти лет брака!

Владимир Набоков умер в 1977-м, его жена Вера – в 1991 году. И после смерти она осталась в тени своего великого мужа – на памятнике, установленном на ее могиле, высечена лишь скромная надпись: «Супруга, муза и литературный агент».