Эпилог
Окрестности Торунь. Польша. 1 сентября
Колонна была большой. Больше тридцати грузовиков и полтора десятка автоцистерн, не считая машин охраны. Беспилотники на сей раз конвой не сопровождали, но во главе колонны, шел огромный, похожий на машину из фантастических боевиков — "Краб". Трехосный, закрытый композитной броней грузовик, с вынесенной вперед кабиной, обвешанный противокумулятивными решетками, оснащенный дистанционно управляемым манипулятором, похожим на клешню. Увидев любое препятствие на пути конвоя, "Краб" сбрасывал помеху с дороги с помощью механической руки.
Такие "Крабы" только через неделю после войны стали поступать в войска и сразу стали любимцами солдат. В польских городах, где улицы обычно обычно завалены разбитыми машинами и обломками зданий, или остатками баррикад, частенько скрывались замаскированные фугасы. "Крабы",легко ворошили своими клешнями любые препятствия, вызывая досрочную детонацию фугасов. Для самой машины, кроме потери быстро заменяемой "клешни"- даже очень сильные взрывы были не страшны. Сколько солдатских жизней, спасли новенькие "Крабы"- одному Богу известно, но на каждую машину приходилось минимум три экипажа. Так нещадно их эксплуатировали.
За "Крабом",поводя в сторону мрачной пущи, стволами автоматических орудий, ползли два БТР-82, дальше, шли грузовики и автоцистерны и несколько "Тигров".
Один из "Тигров", уже приспособленный для "контрпартизанских действий" мастерами полевых БТРЗ, оснащенный сваренной из листов подбитой бронетехники, пулеметной башенкой и решеткам от попаданий гранат РПГ, чуть приотстал от колонны, притормозив у съезда к ведущей в лес, проселочной дороге.
Из машины, вылез мужчина в штатском и сказав водителю "Не жди, догоняй колонну", неторопливо отправился прямо в лес. На мужчине был одет старомодный серый плащ, потертые джинсы и высокие армейские берцы. Сунув руки в карманы и слегка ссутулившись, мужчина шел по дороге не оглядываясь по сторонам, тихонько насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию.
Слежку, он заметил еще тогда, когда вышел из машины на свежий воздух. Двое, осторожно и бесшумно крались за ним, не отставая и не приближаясь. И не сводя с него, стволы автоматических карабинов HK-417.
Отмахав по лесной дороге, метров триста, человек остановился у старой водонапорной башни, помнящей еще президента-коммуниста Гомулку, вытащил руки из карманов плаща и сложив их рупором громко сказал.
— Панове, не стреляйте, есть разговор.
Минуты через три, слева от башни, тихий голос на польском приказал.
— Idz do mojego glosu, panie
Человек уверенно пошел на голос и метров через пятьдесят, увидел сидящего на корточках за стволом ели бойца, направившего ему в грудь ствол НК-417. Еще как минимум один боец, искусно замаскированный, целился ему в спину из зарослей папоротника.
— Дзень добре, пан офицер. Сказал человек в плаще. Я к пану Валевскому. С личным посланием от господина Стрельченко.
У целившегося в него, поляка не дрогнул на лице не один мускул, но человек в плаще, знал какая буря эмоций бушует сейчас в душе бойца отряда GROM.
А действительно. Вот так, прячешься, прячешься в пущах, комаров кормишь, охраняешь очень важного и нужного человека, а тут — какой то хрен с бугра приходит и в наглую заявляет что он пришел от врага Польши Љ1
Ствол карабина даже не дрогнул не на сантиметр, когда поляк сделал жест рукой.
— Szukamy sie, pan…
Человек только успел ухмыльнутся, ка сзади ему накинули черный мешок, стянули руки пластиковыми наручниками и обыскали. Вынув все из карманов, его взяли за предплечье и долго водили по лесным тропам, стараясь запутать.
Наконец, странный человек вместе с сопровождающими прибыл на объект. С конца восьмидесятых, после падения коммунизма, этот объект отошел от Sluzba Bezpieczenstwa МВД ПНР к министерству обороны новой Польши и был, естественно, законсервирован. Во всех документах, он значился как "Быдгощ-35",однако ни к городу Быдгощу ни к к цифре 35 — отношения не имел. Заложенный в конце семидесятых комплекс подземных убежищ и хранилищ замаскированный под интендантскую часть Надвислянской бригады МВД — предназначался для того, что бы в час "Х" изолировать от общества наиболее активные антисоветские элементы. Короче говоря, это была секретная правительственная тюрьма. Самое смешное, что её ни одного дня, не использовали по назначению. Когда в 1981 году, Войцех Ярузельский совершил военный переворот(единственный, кстати в социалистических государствах) подземная тюрьма для диссидентов была еще не закончена. А когда её закончили — настали другие времена и подул ветер перемен, сокрушивший социализм.
Так что объект "Быдгощ-35" был на глубокой консервации, пока о нем не вспомнили с первыми выстрелами Третьей мировой. Здесь и сейчас, на глубине десять метров под землей, в окружении своей семьи и полсотни отборных бойцов специального отряда GROM,скрывался от русской разведки тайно избранный на этот пост председатель Комитета национального освобождения Польши, бывший президент и бывший лидер профсоюза "Солидарность"- пан Лех Валевский.
Ситуация для нормальных людей, полностью идиотская, зато для поляков- абсолютно нормальная. После того, как две недели назад Варшава пала и была объявлена "демилитаризованной зоной", официальное правительство во главе с президентом Ярославом Квачиньским исчезло в неизвестном направлении, бросив страну и армию на произвол судьбы. Об их местонахождении не знали даже американцы. Паны, особенно из числа военных подумали, что надо найти авторитетного поляка, как на Родине так и заграницей, который может стать неформальным лидером сопротивления. Через пару дней, военные выбрали лидера (не спрашивая его согласия)и отправили к нему ходоков. Как к Ленину.
Пенсионер Лех Валевский о котором русские оккупанты, естественно напрочь забыли, надо сказать несказанно удивился позднему визиту, и выслушав предложения, согласился. В ту же ночь его привезли в это подземное убежище.
Все таки он был настоящим патриотом своей страны. Какого было его разочарование, когда его отстранив от реального принятия дел в Комитете, заперли под надежной охраной на секретной базе, доверив ему зачитывать ежедневные патриотические новости, составленные отделом пропаганды. Записи в цифровом виде передавались на подпольные радиостанции, сетью разбросанные по воеводствам. Голос Валевского, знала и помнила вся Польша от Поморья до Карпат и его горячие и искренние обращения, будоражили польский народ.
Человек в площе, стоически перенес все перипетии путешествия, и не издал не звука, когда оказался вместе с сопровождающими, в "предбаннике" подземного убежища.
С него наконец сняли осточертевший черный мешок, и освободили руки, в глаза ударил яркий, люминесцентный, белый свет, как в операционной.
Перед ним, изучая его удостоверение сидел мрачный польский подполковник с очень недобрым лицом.
— Что и сесть не предложите? Осведомился человек, растирая запястья.
— Садитесь, пан Гуков. Подполковник указал на металлический стул. Где то с минуту, он изучал лицо незваного гостя, потом сказал.
— Так что вам надо, от пана Валевского?
— Я уже сказал вашим людям из патруля. У меня к нему, личное послание от Стрельченко.
Поляк фыркнул и откинулся на спинку стула. Говорил он по русски почти без акцента, резким, лающим голосом.
— Вы что, совсем обнаглели? Вы приперлись сюда и хотите…
— А ну не повышайте голос! Рявкнул в ответ гость. Я спецпредставитель главы государства Русь на Западном стратегическом направлении. И я встречусь с Валевским с вашем одобрением или без. Подумайте хорошо, подполковник, как я вас нашел? Мы вашу секретную берлогу уже неделю пасем. Стоит мне щелкнуть пальцами.
И Гуков ими громко щелкнул.
— Так от вас здесь ничего не останется.
— От вас, между прочим, тоже.
— Если я сюда пришел, значит должен был об этом догадаться, подполковник…Здесь ведь все люди взрослые..
Дверь открылась и в помещение вошел упитанный и абсолютно седой мужчина с залихватскими усами и типично славянским, круглым лицом.
Подполковник и гость в плаще, синхронно встали со стульев, приветствуя вошедшего.
Валевский махнул рукой, разрешая им садится.
— Итак, пан Гуков, что вы хотели мне сказать от имени руководства Руси. Учтите, у меня не так много времени.
Русский чуть наклонил голову, но упрямо повторил.
— Это сообщение я должен передать вам лично, без свидетелей.
— Исключено!! Вскинулся подполковник, но Валевский жестом его остановил.
— Брось, Людвиг… Если пан Гуков здесь, значит нас обнаружили и давно могли уничтожить. Но со мной хотят поговорить. Я его выслушаю, с глазу на глаз…Иди, отдохни.
Подполковник кивнул и вышел, пожирая русского полным ненависти взглядом..
Лех Валевский неторопливо сел и посмотрев русскому в глаза сказал.
— Я вас слушаю….
Гуков на минуту закрыл глаза, вспоминая дословно текст и сказал первую фразу.
— Господин Стрельченко, жаждет только мира и процветания для соседних славянских народов. И его просьба, одна. Отмените восстание, пан Валевский. Отмените операцию "Посев". Свяжитесь с оперативным штабом сопротивления. У вас есть такая возможность, я уверен.
Валевский возмущенно вскинул вверх кончики усов.
— О каком мире и процветании вы говорите, пан Гуков. Ваша армия, за последние четыре года дважды вторгалась в мою страну неся смерть и опустошение!!! Дважды! Вскрикнул поляк.
Сейчас вы оккупируете Польшу и еще заявляетесь сюда с лживыми словами о жажде мира и процветания! Вы что надеетесь, что я предам своих солдат, своих сограждан и пойду с вами на переговоры?! Так этого-не будет!
Гуков кивнул.
— Господин Стрельченко уверен в вашем патриотизме, пан Валевский. Именно по этому- я здесь. Прошу вас, выслушать меня до конца.
— Извольте. Пробурчал Валевский, постепенно успокаиваясь.
— Операция "Посев",не принесет ничего, кроме новых жертв и страданий польскому народу. Наши войска уже выводятся, так смысл стрелять им в спину? Вы говорите о том, что мы два раза вторгались на территорию Польши? Да это так, но мы, пан Валевский — защищались! И вам это известно лучше меня. Сначала вы вместе с Евросоюзом вторглись на Украину, сейчас — именно с территории Польши обстреляли наш приграничный город.
— Это результат провокации! Опять повысил голос поляк.
— Да. Только выяснилось это буквально вчера. Поэтому- я здесь. Не стоит из-за провокации устроенной недалекими мечтателями, продолжать лить кровь наших народов. Остановите спецоперацию, пан Валевский. Все останутся живы. Тем более…
— Что тем более!?
— Вас бросили союзники …Никто за вас не заступится, никто не поможет. И вы это отлично понимаете. США — не до вас, Германия вообще взяла курс на самостоятельную политику, Франция и Великобритания в не полезут за вас заступаться ни при какие условиях. Гонор и национальная гордость Речи Посполитой — прекрасно, но ваше самопожертвование и героизм, только ослабит вашу нацию. Перед лицом вышедшей из НАТО — Германии.
— Что вы хотите сказать, Гуков?
— То, что сказал. С сегодняшнего дня, мы живем в новых реалиях. Европейских и мировых. Германия — возвращается к дойчмарке и выходит из ЕС и НАТО. Америка — за океаном. А вы остаетесь с Берлином, ммм…один на один. Надеюсь вы понимаете, что нельзя сравнивать ваш и немецкий, военно-промышленный потенциал?
Лех Валевский нахмурился.
— Где, пан Гуков, гарантии того, что вы не врете и не блефуете.
— Слова главы Руси, которые я лично вам передаю. Вот и все гарантии. Да о каком блефе, вы говорите? Я вам сказал абсолютную правду, вы это и так знаете. Ну начнете вы восстание и ударите в спину уходящим войскам. Что вы от этого получите? Новые жертвы и разрушения и громкое одобрение в Лондоне и Париже. Дальше одобрения и смутных обещаний- дело не пойдет. Как в 1863 году. Или в 1981…(3)
Было слышно отчетливо, как поляк заскрежетал зубами от ненависти. Гуков, угодил в самое больное место. Пруссия, затем Германия по жестокости управления оккупированными польскими территория ми многократно превосходили русских императоров и генсеков. Особенно если вспомнить, что больше трети территории нынешней Польши были "прирезаны" к ней за счет побежденной Германии. А надеется на помощь США — не приходится. Оставшись с Варшавой тет-а-тет, и наведя порядок внутри страны(Лех Валевский — как человек старой закалки в этом не сомневался.) Берлин может предъявить целый список претензий. То что бундесвер разгромлен и потрепан — это не беда, Войско Польское — в гораздо худшем состоянии. И еще промышленность разгромлена.
Потом германцы, как обычно, войдут на территорию Речи Посполитой и отхватят себе Силезию и Западную Пруссию …А могут, что еще хуже, договорится с озлобленной восстанием Москвой, что тоже не раз бывало.
Лех и не заметил, как на глазах у молчащего русского, нервно теребит кончик седых усов.
— Хмм…пан Гуков, спасибо, я выслушал ваше предложение. Вас проводят…
— Когда мы получим от вас ответ?
— В течении пяти, часов. Прощайте, пан Гуков.
Когда русского увели, на сей раз не надев черный мешок на голову. Смысла не было, русские и так знали, где они находятся.
Едва русский вышел, в комнату вошел подполковник Людвиг Калиновский, начальник личной охраны Валевского.
— Ты все слышал? Спросил его Лех, смотря на белую стену.
— Да, пан президент. И я с ним согласен.
Валевский метнул на него полный злобы взгляд.
— Надо же. Паны из элитного спецназа согласны задрать ручки вверх по одному приказу из Москвы.
— Паны из элитного спецназа понимают, что в одиночку против русской военной машины, нам не выстоять. Пусть москали уходят, пан Валевский. Мы же сбережем ядро армии и быстро восстановим силы.
Отпустив Калиновского, Лех Валевский погрузился в размышления. В отличии от истеричного, злобного и недалекого Ярослава Квачиньского, присягнувшего Польшу к НАТО намертво, Лех был опытным и мудрым политиком. Из рабочей семьи, простой электрик судоверфи в Гданьске взлетел на вершину европейской политики на волне антисоветских выступлений. Он сделал себя сам, без спичрайтеров и имиджмейкеров, превратив заурядный профсоюз "Солидарность" в мощнейшую политическую силу, во многом изменив всю историю Восточной Европы. Так же Валевский был искренне верующим католиком и настоящим польским националистом.
Что характерно, он не был заштатным и крикливым русофобом как большинство польской интеллигенции. Сильным и самостоятельным людям — закомплексованность не свойственна. Когда в декабре 1981 года, его арестовали и круглосуточно допрашивали, Лех молчал и не сдал никого из своего окружения.
Уже после свержения коммунизма, Валевский настоял, что бы генерал Войцех Ярузельский, устроивший переворот и заточивший его в тюрьму, избежал преследования и ареста. В отличии от большинства горлопанов, Валевский знал — не введи генерал военного положения и не придави стачечное и забастовочное движение "Солидарности", советские войска неминуемо бы вторглись в Польшу уже в следующем году, по "чехословацкому варианту". Поляки не чехи, и крови было бы много. Как в Будапеште в 1956 если не больше…
Войцех Ярузельский тогда, все взял на себя. Знал, что будет проклят, знал что его смешают с грязью потомки, считая рабом Москвы, знал будут до самой смерти считать диктатором на западе и возможным предателем на востоке. Знал…Но сделал шаг вперед и спас свою страну и нацию от вторжения.
Валевский прошелся по кабинету. Пришло время и ему сделать свой выбор. И спасти страну. Реакция русских на начало "Посева" и нападения на свои уходящие колонны и эшелоны — будет молниеносной и свирепой.
Как сказал Наполеон после битвы у Прейсиш-Эйлау "Какая бойня и без малейшей пользы…". То же будет и здесь — крови будет много, пользы не будет не малейшей.
Надо сохранить людей. Сохранить будущие…
— Калиновский…!!! Позвал подполковника Валевский.
— Слушаю!
— Сообщите штабу восстания мое решение об отмене операции "Посев" и поторопитесь, ради Бога, время уходит…
— Так точно…Откозырял Калиновский собираясь выйти …Подполковник притормозил у двери и тихо сказал.
— Еще Польска не згинела, пан Валевский. Вы только что спасли её ….
