Глава 21

В лазарете Эль Дескаро стоял полумрак и запах, который ни с чем не спутать. Кисловатый щекочущий носоглотку купаж антисептиков, хлора и больничных матрасов. Такой же, как в любом лазарете или госпитале от Огненой Земли до Чукотки. «Есть ли что-то более постоянное в этом мире?» — думал Глеб, сидя рядом с койкой Талоса, пока тот натужно подбирал слова.

— Это, я хотел сказать, — запыхтел он, словно перекатывал языком тяжеленный валун. — Ну… вчера я много чего натрепал. Лишнего. С души воротит. Ты, не принимай близко. Стресс там, и всё такое… Сам понимаешь.

— Я понимаю.

— Правда? Это… это хорошо. А нога… У меня ж всё равно экзоскелет будет. Так что побегаю ещё. Глядишь, и лучше прежнего, — усмехнулся Брат невесело. — Короче, я тут подумал, ну их нахер, эту общевойсковую шваль. Хочу в группе остаться. Что скажешь?

— Буду рад.

— Спасибо, командир, — протянул Талос раскрытую ладонь.

— Поправляйся, — ответил рукопожатием Глеб. — Я ещё зайду. А сейчас пора. Майор ждёт, — он вышел из палаты и отправился в кабинет Крайчека.

— Разрешите?

— Проходи, садись, — указал Виктор Крайчек сигарным окурком на стул. — Как спалось после первого серьёзного дела? Койка сухая?

— Не знал, что у вас есть чувство юмора, господин майор.

— Какой к чёрту юмор? У меня в группе служил один малый — отличный солдат — так он после возвращения с первой своей заброски неделю не мог оклематься. Всё снилось, что он там, в бою. А повоевать нам пришлось часов семь к ряду. И каждую ночь он переживал этот бой заново, во всех подробностях. Запомнил даже, когда мочился. Можно было часы сверять. Пять пятнадцать — Ласло вскакивает и бежит в сортир с мокрыми штанами, — Крайчек откинулся на спинку кресла и выпустил дым в потолок. — Нда, чудная штука это подсознание.

— Благодарю, с мочеиспусканием у меня всё в порядке.

— Славно. В таком случае не вижу причин откладывать наш маленький ритуал, — майор поднялся и достал из стола уже знакомый футляр с сопроводительными документами. — Так, ага, вот эти, — отложил он в сторону приказ на посмертное награждение. — Ну, с текстом ты уже ознакомлен, так что распишись-ка вот тут и носи гордо. Рассказать, за что получил, сможешь через десять лет, — вручил он орден. — Поздравляю.

— Благодарю, — пожал Глеб протянутую Крайчеком руку.

— Это ещё не всё, — вытянул тот из кармана другой футляр, узкий и длинный.

— Что там? — не сдержал любопытства Глеб.

— Посмотри.

Под крышкой полированного красного дерева на чёрном бархате лежал серебряный тупоконечный меч с выгравированным по клинку «Глен» и римской «III» на гарде.

— Это же…

— Ты произведён в Палачи, солдат, — хлопнул Крайчек Глеба по плечу. — Скажи спасибо профессору Прохнову за ходатайство. Он трёх генералов засыпал письмами. Говоря начистоту, ты чуток недобрал по счётчику. Но с учётом значимости вчерашней операции, думаю — заслужил. Кстати, яйцеголовые кипятком от радости ссали, узнав, что к ним летит дохлый Рашер. Будь он живой, даже боюсь представить реакцию очкастых неадекватов. Ну? Мне казалось, эта новость тебя обрадует.

— Так точно, — прошептал Глеб, едва восстановив сбившееся дыхние. — Но я считал, что всё будет… как-то иначе.

— С парадом, бравурными речами и артиллерийским салютом?

— Вроде того.

— На это нет времени. Да и многовато почестей для тебя.

— А как же курсы? Тренировочный лагерь номер пять…, - усмехнулся Глеб, разглядывая знак Палача, и поднял глаза на Крайчека. — Я с восьми лет мечтал там оказаться.

— Для чего? — удивился майор. — Переучиваться с реактивного истребителя на фанерную «этажерку»? Отставить чушь, Глен! Палач — это не тяжёлая броня и «Феникс». Палач — это ты сам! Даже с голой жопой, ты не перестанешь быть Палачом! И не потому что здесь, — кивнул он на знак, — так написано. А потому, что это твоя природа, сама суть твоего существования, предназначение, если хочешь. Случайные люди Палачами не становятся. Я таких не встречал. Тебе выпала удача пилотировать «Ивана», так пользуйся ею на всю катушку! Зачем уподобляться остальным, если превосходишь их?

— Не уверен. Я никогда не был в бою с Палачами.

— Тебе представится такая возможность. И совсем скоро.

— Но Талосу нужно время для восстановления. Преклов лишился «Химеры». Сомневаюсь, что команда Зиммера сможет в короткие сроки подготовить новую. Колосс погиб. Требуется…

— Они не пойдут, — перебил Крайчек. — Только ты и Отто со своими парнями.

— Ясно, — нахмурился Глеб, захлопнув футляр. — А как быть с «Иваном»? Ему тоже досталось.

— Не так уж и сильно. Внешняя броня побита. Лютин с командой уже занимаются.

— Что за операция? — поинтересовался Глеб, теряя надежду избежать присоединения к мрачной компании в чёрных латах.

— Ничего особенного. Зачистка небольшого посёлка на севере САК. Разведка сообщает о скором прибытии туда одного трёхзвёздного ренегата. Нужно захватить его, а всех, кто окажется рядом, уничтожить. Подробности вечером на брифинге.

— Значит, заброска уже завтра?

— Если быть точным — сегодня. Вылет в двадцать три ноль ноль. Надеюсь, — сделал Крайчек проникновенный взгляд, — это не слишком затруднит тебя?

— Никак нет!

— Вот и славно. Лучший отдых — смена деятельности. Прогуляетесь по снежку, полюбуетесь видами, превратите посёлок в братскую могилу и домой. В сравнении со вчерашним — плёвое дело. Я прав?

— Так точно! Разрешите вопрос.

— Валяй.

— Могу я отказаться?

Брови Крайчека медленно сошлись над переносицей.

— Прежде, чем ответить, хотелось бы узнать причину.

— Я не доверяю Отто Груберу.

— Продолжай.

— Думаю, его звено намеренно извлекло не все мины в границах прохода.

— Это серьёзное обвинение.

— На то есть не мене серьёзные основания — мой боец с оторванной ногой.

— И ты абсолютно уверен, что Талос не выходил за границы прохода?

— Я был к нему спиной. Но Преклов всё видел и готов подтвердить это на заседании трибунала.

— Ого! Полегче, — вскинул руки Крайчек. — Ты круто забираешь. Хочешь подвести моих парней под трибунал? — сделал он ударение на слове «моих». — Облить их грязью? Не имея полной уверенности…

— Я уверен.

— Нет! — Крайчек встал из-за стола и, вплотную подойдя к Глебу, ткнул ему указательным пальцем в грудь. — Ты не уверен! — после чего с натянутой улыбкой хлопнул по плечу. — Это всё нервы. Постбоевой синдром. Так бывает, когда возвращаешься из вражеского тыла. Кажется, будто вокруг одни враги. Но ты ошибаешься. И твои бойцы тоже. Отто Грубер — образцовый солдат. Я давно его знаю. И — поверь — подставить сослуживца… — Крайчек поморщился, словно в воздухе пахнуло дерьмом. — Это последнее, на что он пойдёт.

— Значит, это сделал кто-то из его людей, — невозмутимо констатировал Глеб.

— Чёрт подери!!! — взорвался майор. — Я устал слушать эту хуйню! Смирно! Кругом! Шагом марш отсюда к ебени матери! И чтоб в двадцать ноль ноль был на брифинге! Засранец.

К назначенному часу Глеб явился последним. Дружная компания из четырёх мрачных типов в чёрной униформе уже сидела в первом ряду, молча глядя перед собой. Глеб сел позади, не удостоенный и толики внимания. Гробовую тишину нарушил Отто Грубер:

— Жаль твоего парня, — бросил он, не оборачиваясь.

— Которого? — уточнил Глеб.

— Ну, того здоровяка, что ногу потерял. Следовало быть осторожнее.

— Он потерял не только ногу, но и брата. Его звали Колосс.

— Так их было двое? Хм, не обращал внимания.

«Ах ты паскуда, — возмущённому таким пренебрежительным тоном Глебу стоило немалых усилий не свернуть Груберу шею, воспользовавшись удобной позицией. — Соскучился по штрафбату? Ничего, я тебя туда верну».

— Что такие хмурые? — вошёл в зал Крайчек и направился к кафедре. — Орденов мало дали? Это дело поправимое. Пять-шесть кило казённых патронов на десять граммов золота — хороший обмен! Я прав?

— Так точно, — гаркнула четвёрка Палачей.

— Итак, — включил Крайчек проектор, и на экране возникла сделанная со спутника фотография маленького заснеженного посёлка посреди соснового леса. — Вот то логово зла, которое вам предстоит зачистить. Называется оно — Лазо. Север САК, Аляска. По сведениям нашей доблестной разведки, которая, впрочем, не раз лажала, сюда сегодня должно с автоколонной прибыть вот это существо, — проектор вывел на экран фото человека с волевым лицом старого ветерана, большую часть времени проведшего вдалеке от штабов и командных бункеров. — Трёхзвёздный генерал Александр Уваров. Бывший трёхзвёздный генерал. В своё время командовал Вторым Экспедиционным корпусом. Успешно руководил высадкой десанта на Фолклендах, штурмом оборонительной линии Эль Халуф, и много чем ещё. Но сумел всё обосрать, переметнувшись на сторону САК. Впоследствии с его помощью был затоплен линкор «Безудержный». Две тысячи моряков погибли, — на экране возникло изображение уходящего под воду корабля титанических размеров с рассыпавшимися, словно маковые крошки, людьми вдоль накренившегося правого борта. — Родина потеряла флагман Атлантического флота. Можем лишь гадать, что эта тварь сольёт в следующий раз. А известно ему многое. И он, чтобы оставаться полезным для своих новых хозяев, выдаёт секретные сведения порциями. Мы должны взять его живым. Благо — опыт у вас имеется. Специалисты «Цеппелина» уже готовят шприцы и пассатижи, надеясь выяснить, какие из сведений всё ещё можно считать секретными, а какие не стоит. Заброску в этот раз осуществим традиционно — с борта «Сороки». У тебя вопрос, Глен?

— Так точно, — опустил Глеб руку, поднимаясь со стула. — Если я правильно помню, «Сорока» — стратосферный самолёт дальнего радиуса действия.

— Верно, — кивнул майор.

— Мы будем десантироваться из стратосферы?

В первом ряду послышались сдержанные смешки.

— Ради твоего комфорта «Сорока» снизится примерно до двадцати пяти километров, — не меняясь в лице, уточнил Крайчек.

— Как же мы достигнем точки приземления с такой высоты? Нас снесёт воздушными потоками к чёрту на рога.

— Сколько у тебя прыжков, боец?

— Тридцать два, учебных.

— А сколько из них с ракетным модулем?

— Простите…?

— Что же, когда-то всё бывает впервые.

— Это не сложно, — обернулся Грубер, «мило» улыбаясь. — У тебя будет аж четыре минуты свободного падения, чтобы успеть во всём разобраться.

— Вернёмся к делу, — продолжил Крайчек. — Расчётное время — три ноль ноль. Вы приземляетесь в полутора километрах от Лазо. Вот здесь. И по единственной дороге входите, зачищая всё, что шевелится. Подавив жалкое сопротивление, оставляете одного бойца контролировать дорогу, рассредоточиваетесь по населённому пункту и продолжаете зачистку. Главное помнить — Уваров нужен живым. На какое-то время. Уйти ему из этой дыры некуда. Кругом тайга и снега по горло. Ещё вопрос, сержант? — остановил Крайчек взгляд на поднявшем руку Глебе.

— Так точно. Вы сказали, что Уваров прибывает в Лазо с автоколонной.

— И?

— Почему не вертолётом? Такой значимый для САК источник информации передвигается по Аляске на автомобиле, зимой, рискуя просто-напросто застрять посреди заваленной снегом дороги. В то время как на сотни километров вокруг никого, и помощи ждать можно сутками. Да и с какой целью ему переться в эту глушь? Зачем ему вообще куда-то ехать. Он же не боевой генерал, а перебежчик. Его дело — сливать информацию, сидя в Нью Вашингтоне. Вопрос закончил.

— Слава богу. Я уж думал, ты никогда не заткнёшься, станешь анализировать его возможные мотивы, и выстроишь нам логическую цепочку, начиная от недостатка материнской ласки в детстве Уварова и заканчивая изменой Родине. Лично мне глубоко насрать, за каким хером его повезли в этот задрищенск. И ещё глубже насрать на способ доставки. Нам поставлена задача. Наше дело — выполнить её. А вовсе не тратить время на пустые рассуждения. Ты что — мать твою! — аналитик?

— Никак нет.

— Вот и нечего жрать чужой хлеб. У тебя своего хватает. А теперь, если позволишь, вернёмся к делу. Значит так, — переключил Крайчек своё внимание на экран, — население этого заштатного городишки — примерно шестьсот человек. Есть и ополчение. С полсотни недоумков, возомнивших себя бойцами. Если они не конченые дегенераты, то встретят вас на границе, у дороги. Лёгкая стрелковка, возможно, пара-тройка пулемётов, ничего серьёзного. Перешагнёте через них, и город ваш. Делайте с ним, что хотите. Чем больше трупов, тем лучше. Мы донесём до сознания врага, что отмщение неизбежно. Красноречиво донесём. Я хочу, чтобы после вашего визита Лазо можно было найти с орбиты, ориентируясь по алой кляксе на снегу. Хочу, чтобы прибывшие на место бойни чинуши САК поседели, узрев судьбу этого городка, и докладывали наверх, заливая слезами динамик рации. В общем, не считая захвата Уварова, вас ждёт обычная карательная операция. На всё про всё три часа. Теперь, что касается возвращения. Тут тоже без затей. Разживаетесь трофейным транспортом и, завершив работу, выдвигаетесь на нём к точке эвакуации. Вот здесь, в семидесяти двух километрах на юго-запад. Ближе не получится. Там вас будет ждать «Аврора». Пятнадцать минут, с семи тридцати до семи сорока пяти. Опоздаете — улетит без вас. Всё как обычно. Вопросы? Ну конечно, кто же ещё… Начинай, — кивнул Крайчек Глебу.

— «Аврора» заберёт нас с территории САК?

— Ты чертовски проницателен.

— Но как такое возможно?

— Это Аляска, сынок. Богом забытая глушь. Там медведи и лоси вдоль дорог ходят. Есть парочка РЛС, которые следят за межкантиненталками. А до прочего и дела нет. Потому как никому не придёт в голову высадить десант на Аляске.

— Но почему тогда нас забрасывают с «Сороки», а не вертолётом?

— По данным разведки у наших заокеанских друзей есть ПЗРК.

Глеб не смог сдержать удивления, немедленно отразившегося на его лице:

— Правильно ли я понял — у ополченцев из городка на Аляске есть ПЗРК? Лёгкое стрелковое вооружение и ПЗРК? Там, где лоси, медведи и…

— …ПЗРК, — помог закончить фразу Крайчек. — Так мне доложили. Да, это нельзя назвать обычным арсеналом ополченцев. Но, когда разведка сообщает плохие новости, они, чаще всего, заслуживают доверия. Это мне подсказывает опыт тридцати с хером лет службы. Однако не исключаю, что у тебя есть в наличии веские аргументы против. Желаешь изложить?

— Никак нет.

— Жаль. Я надеялся узнать нечто новое. В таком случае, если вопросов больше нет, брифинг окончен. Сбор у шлюза в двадцать два ноль ноль. Свободны.

Когда Глеб вернулся в МКП, вокруг «Ивана» кипела работа.

— Это что? — указал он на массивный блок позади патронного короба.

— Ракетный модуль, — ответил Лютин, водя пальцами по сенсорному экрану.

— Откуда?

— Он всегда был. Одно из обязательных требований к тяжёлой броне четвёртого поколения. Просто мы его не использовали. И… не испытывали.

— С этого места поподробнее, — Глеб обошёл «Ивана» и коснулся ладонью гладкой поверхности модуля. — Он ни разу не был в воздухе?

— Ну, — развернулся Лютин на стуле, — с ним никто ещё не десантировался, если ты об этом. Но лабораторные тесты он, разумеется, прошёл.

— Лабораторные тесты… — без особого оптимизма повторил Глеб, продолжая рассматривать замысловатый агрегат.

— И весьма жёсткие, — заверил Лютин, потрясая указательным пальцем.

— Как им управлять?

— Никак. Полная автоматика, в отличие от старых моделей. Ты же помнишь идею фикс Прохнова?

— Тяжёлая броня для каждого новобранца, — процитировал Глеб.

— Именно. Программа полёта уже в твоём бортовом компьютере. Нужно сделать только шаг наружу и держать руки прижатыми к туловищу. Остальное сделает она. А именно — меняя силу и вектор тяги, доставит тебя к точке по оптимальной траектории, раскроет парашют, и даже подрулит стропами для максимально комфортной посадки, — улыбнулся Лютин, явно довольный собою.

— Ваша разработка?

— Что, так заметно?

— Нет, просто, когда рассказываете о нём, у Вас слюна на галстук капает.

— Чёрт, — провёл Лютин ладонью по подбородку и, не обнаружив слюны, растерянно улыбнулся. — А, шутка. Понимаю.

— Что у нас с бронёй?

— Залатали кое-как. Но больше так не делай. Ты не представляешь, насколько это трудоёмкий процесс. Нам пришлось менять левую грудную деталь целиком — и внешнюю панель, и абсорбент, и даже подбой. Подгонять всё это…

— Да, простите. В следующий раз постараюсь раскрыть броню перед выстрелом, и принять снаряд грудью.

— Ни в коем случае! — запротестовал Лютин. — Так он пробьёт тыльную сторону! Там нейросеть, силовая установка, топливо… А, снова шутка?

— Мне понадобится пулемёт, — проигнорировал Глеб адресованный ему вопрос.

— Конечно, всё готово. Но, — Лютин встал и, едва не приплясывая, подошёл к оружейному стеллажу, — осмелюсь предложить картечницу, — открыл он ящик с «Малышом».

Сидящий недалеко ведущий оружейник довольно хмыкнул и подкрутил ус, косясь на озадаченного предложением Глеба.

— С чего вдруг? — спросил тот. — Нет, вещь хорошая, но мне бы надо попробивнее. Есть подозрения, что не всё так мирно в этом Лазо. Чёрт, — сжал Глеб зубы, спохватившись. — Вы ничего не слышали. Это секретная информация.

— Не переживай, — отмахнулся Лютин и снова кивнул на «Малыша». — Лучше посмотри сюда, — указал он на вторую горловину лентоприёмника.

— Хм. Двухстороннее питание?

— Точно! И патронный короб тоже адаптирован. Теперь можешь переключаться между двумя типами боеприпасов.

— Когда вы успели? — улыбнулся Глеб, изучая обновлённого «Малыша».

— Мы без дела не сидим. А в Эль Дескаро отличная производственно-ремонтная база. Грех было ею не воспользоваться.

— И какие к нему есть боеприпасы, помимо картечи?

— Вот такие, — оружейник, нехотя покинул своё кресло перед монитором, и подошёл, крутя в пальцах нечто, напоминающее огромный револьверный патрон с остроконечной пулей. — Оперённый подкалиберный снаряд в двухсегментном поддоне. Сердечник из обеднённого урана. Вылетает со скоростью тысяча двести метров в секунду. Накоротке дырявит борт «Катафракта». БМП, БТР и прочую шелупонь бьёт в лоб уверенно. Правда вот, дорогие, как моя бывшая жена. Поэтому выделено всего сто штук.

— Я возьму пятьдесят. Остальные — картечь.

— Нужно будет поколдовать над внутренним объёмом короба.

— У вас час.

— Сделаем.

ССДРД 40-А — стратосферный самолёт дальнего радиуса действия, более известный как «Сорока», ждал, вертикально установленный на стартовом комплексе внутри гигантского саркофага. Веретёнообразный фюзеляж с крохотными в сложенном состоянии крыльями и рудиментарным хвостовым оперением, напоминал скорее крылатую ракету, нежели пилотируемый летательный аппарат, способный не только достигать высоты в сорок километров, но и самостоятельно возвращаться с неё на стандартную взлётно-посадочную полосу. Относительно небольшой, размером с десантный самолёт среднего класса, 40-А производил впечатление неслыханно мощной машины. Возможно, дело было во внушительных размерах сопла разгонного двигателя, а, возможно, в металлическом блеске фюзеляжа, похожего на алюминиевую рубашку бронебойного снаряда. Глеб не успел разобраться, отчего при виде «Сороки» у него к горлу подкатывает ком, и кровь отливает от лица.

— На посадку! — скомандовал кто-то невидимый, по громкой связи.

Четвёрка Палачей привычно направилась к подъёмнику стартового комплекса, и Глеб последовал за ними с тем, чтобы, поднявшись до середины адского агрегата, войти в раскрывшийся люк и упасть в кресло, тут же принявшее форму приросшей реактивным модулем брони и опутавшее «Ивана» фиксирующими ремнями, словно муху паутиной.

Люк с шипением закрылся. В разреженном жёлтым светом полумраке зазвучал до дурноты знакомый бесстрастный и мягкий голос:

— Внимание. Готовность номер один.

«Интересно, — успел подумать Глеб, — какая она из себя?»

— Секунд до старта: десять, девять, восемь…

«Сколько у меня уже не было секса?»

— …семь, шесть, пять…

«Чёрт! Да с самой „Зарницы“»

— …четыре, три…

«Волкова, — улыбнулся он, придаваясь воспоминаниям»

— …два, один, пуск.