Белобжег. Польша. 3 августа

Полковник Громов, наклонив голову, что бы не задеть низкий полог, прошёл в палатку, где находился штаб, двадцатой танковой бригады. Сейчас, помимо командира бригады, начальника штаба, офицеров и сержантов, сидящим перед мониторами ЕСУ ТЗ "Корунд" — в палатке находился командир объединённого славянского корпуса, украинский генерал- майор Елизаров и ещё генерал-лейтенант со очень знакомым лицом. Генерал Бородулин, собственной персоной. Уже генерал-лейтенант… Громов козырнул, обращаясь к старшему по званию.

— Господин генерал-лейтенант! Разрешите обратится к командиру бригады, генералу Разумовскому..

— Успеешь доложить, Громов. Бородулин встал и протянул полковнику свою руку. Откашлявшись, Бородулин глотнул воды, из бутылочки стоящей на столе и подошёл к большому тактическому экрану.

— Итак, господа офицеры. Обстановка на фронте, несмотря на успешные наступательные действия первых дней — остаётся сложной. Объединённый корпус, только сегодня — занял Радом. Да, на это были объективные причины, прежде всего политического характера. Очередной кульбит гражданина Лукошко, снявшего с фронта белорусские части. Но эти разборки оставим политикам и дипломатам. Ставка и командующий фронтом, генерал — полковник Волобуев, чрезвычайно недовольны организацией боевых действий в районе Радом- Демблин. Вместо прорыва на запад и отсечения Варшавы с южного фланга — вы три дня топтались на одном месте. Да ещё и понесли тяжёлые потери.

— Господин генерал-лейтенант. но американцы!!! Попытался вставить слово в свою защиту — Разумовский.

— Понимаю ваше негодование, Василий Павлович. Однако положа руку на сердце — 172 пехотная бригада армии США, не тот противник с которым надо столько возится. Да ещё и упустить его из котла…

Здесь Бородулин попал в точку. Громов даже поёжился. Сегодня ночью, остатки американской пехотной бригады, ударив встык между русскими и украинцами прорвались из Радома. Причём умудрились, под огнём переправится через речку Пилица, несмотря на её быстрое течение и заболоченные берега. Прорыв возглавил сам генерал Меллоун, по данным разведки в ходе боя тяжело, даже смертельно раненный. Никто от американцев — такого не ожидал, ждали, что "пиндосы" поднимут лапки. Пробыв пару дней без горячего кофе. А они- прорвались. Ночью — налегке, бросив тяжёлую технику.

— Принято решение, господа офицеры. На самом верху. Палец Бородулина, многозначительно поднялся в направлении невидимых из штабной палатки политических высот.

— Генерал Разумовский, отстраняется от командования двадцатой бригады и переводится в резерв командующего фронтом. Это первое. Второе — полковник Громов, Игорь Максимович- назначается исполняющим обязанности командира двадцатой танковой бригады. И, наконец, третье- Объединённый армейский корпус "Славкор" расформирован с сегодняшнего дня. Украинские коллеги войдут в состав восьмого корпуса Вооружённых сил Украины, русские части включая и двадцатую танковую бригаду — переходят под управление штаба тринадцатого армейского корпуса. Командиром которого, я и являюсь, со вчерашнего дня.

Понятно, новый командующий, инспектирует вверенное ему "хозяйство",прямо на передовой. Уж кем-кем а трусом, генерал Бородулин, не был никогда. Поэтому, стремительно восходил, если не сказать взлетал, по карьерной лестнице.

Громову был слегка ошарашен новостью, тем более ему было, по человечески жаль Разумовского. Отличный командир кстати, просто не повезло- Москва всегда бьёт с мыска. И полетела генерал с должности комбрига, со свистом.

— Не переживай, Громов. Неожиданно послышался голос опального Разумовского. Мне просто не повезло, твоей вины — здесь нет. Разумовский, крепко пожал ему руку, затем начальнику штаба бригады и присутствующим офицерам. Затем резко повернувшись- вышел из палатки вместе с адъютантом.

Следом к выходу направился Бородулин, поманив Громова пальцем.

— На минуту, Громов. Они вышли на пропахший гарью воздух и направились к угловатому, трофейному, БТР GTK Boxer,переделанный в КШМ и утыканный антеннами.

— Откуда такое богатство? Господин генерал-лейтенант. Усмехнулся Громов.

— От вас, полковник. Это же твой батальон тогда, на шоссе тыловую колонну десятой панцер- дивизии раздраконил. Оттуда и трофеи. А в КШМ — его уже в Кубинке переделали. Удобная машина, черт побери. Советую, Громов — при возможности, обзавестись такой же. Или хотя бы- "Волком".

Внутри КШМ, было весьма просторно. Можно было расправить плечи и вытянуть ноги. Выпроводив двух радистов на воздух, Бородулин указал на откидное сиденье.

— Скажу как на духу, Громов. Тринадцатый корпус- сшивают на живую нитку. Восемьдесят четвертая механизированная и седьмая гвардейская танковая — переброшены с Север- Запада. Они свежие, но не хватает боевого опыта. Двадцатая бригада, уже вовсю воюет.

— Так точно. Но потери, потери. большие в некоторых батальонах до трети состава.

— Успокойтесь, Громов. Пополнение к вам, уже идёт. И маршевые и техника — россыпью. И ещё парочка штрафбатов.

Громову показалось, что он ослышался. Какие штрафбаты? Бородулин ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом.

— Штрафбаты, полковник, штрафбаты. Ты всё правильно услышал. В состав корпуса, вошло два отдельных штрафных батальона- танковый и инженерно-сапёрный. Танковый- войдёт в двадцатую бригаду.

— Что за штрафбаты …господин генерал..?

— Боевые части из уголовников, естественно. Убийцы, насильники, наркодилеры, бандиты всех национальностей. ваххабиты там, прочая мразь. Техники старой, у нас в закромах Родины — завались. Вот кто- то в Генштабе и смекнул. Не хрена их на каторге держать. Все ресурсы, даже такие сомнительные, надо использовать на все сто процентов.

— Теперь скажи мне, как тебе обстановка. С точки зрения командира танковой бригады. Мне экивоков и высокопарных слов — не надо, говори как есть.

— Понял, господин генерал. Поляки — храбры, но слабы. Дерутся отчаянно, техническое состояние техники — никуда не годится. За исключением некоторых образцов- польское вооружение, мрак кромешный. Будь поляки — одни, мы бы войну через неделю закончили.

— Американцы и европейцы?

— Из европейцев дрались с французами. Ребята пылкие, но не стойкие. Техника на уровне — но офицерский корпус….Громов покачал головой.

— Дерьмо у французов командиры, господин генерал. Инициативы — ноль, все тактические маневры — примитивны до одури. Воюют- словно одолжение союзникам по НАТО делают. В атаках не упорствуют, в обороне тоже. Не сравнить с немцами и голландцами. Что до американцев, то можно сказать одно. Чрезвычайно опасный противник. Взаимодействие армии и авиации — на высочайшем уровне. Личный состав обучен блестяще, офицеры — весьма самостоятельны и инициативны. Нас пока спасало то — что их, американцев, слишком мало. Прибудет третий корпус из США- можем увязнуть. Пока, нам удаётся нейтрализовать их авиацию, что будет завтра — не знаю.

— Понял тебя, Громов. Бородулин на секунду задумался, покусывая нижнюю губу. Затем налил себе кофе из большого термоса и кивнул головой..

— Будешь? Хороший кофе, натуральный, не бурда какая ни будь. Громов отказался и Бородулин сделав солидный глоток, поставил кружку на столик.

— Вот что я тебе скажу, Громов. Ты многого не знаешь. В курсе, что у американцев — дома грандиозные проблемы? Так что, третий армейский корпус — сюда прибудет в разобранном состоянии. Далее- свора в лагере НАТО — набирает обороты. Поведение французов — результат внутренних интриг, как у нас с Лукошко. На верху — приказали, давления не снижать. Атаковать постоянно, удерживать в руках стратегическую инициативу. Ставка- готовит нечто грандиозное, что бы смешать все карты противников. Но мы здесь, на западном направлении — силу ударов и темп движения, снижать не должны. Между первой польской механизированной и французской бригадой, которой бездарь Ольви командует- немалый зазор образовался. Французы — уже не вояки, так что бей всеми силами по ним. Прорвись в этот зазор, Громов. По коридору, за тобой седьмая гвардейская танковая пойдёт. Две бригады — это сила, полковник, сам знаешь. Весь корпус, будет на вас работать, не забывай о ожидаемом сюрпризе для НАТО от Генштаба. Будет им летом — Санта Клаус.

Уже прощаясь и собираясь уезжать, Бородулин сказал новоиспеченному комбригу.

— Ты знаешь, Громов, в этих местах- я службу начинал, лейтенантом, в конце восьмидесятых. И заметь, именно в двадцатой танковой…Когда нас отсюда вышвырнули, как собак, в даурские степи, в палатках жить- подумал, что всё — конец. Конец армии, службе, Родине- в конце концов. Потом, две чеченские компании за плечами. Короче Громов, надоел мне весь этот бардак — из армии я уволился в 2003 году. Где только не работал — и крупье, и таксистом, и охранником в автосалоне. Потом революция, то сё, вдруг гляжу — в интернете объявление. Министерство обороны, офицеров бывших на переаттестацию приглашает. Подумал — может ещё Родине послужу? Дальше — ты сам всё знаешь. За семь лет я из подполковников — в генерал-лейтенанты прыгнул. К чему я это рассказываю, Громов. Да к тому, что рано они нас хоронить поспешили. Все эти немцы, французы, американцы- после 91 года, расслабились не по детски. Думали, сдохли мы уже, или вот- вот, помрём. А вот им…Бородулин сделал характерный жест, хлопнув себя по локтевому сгибу.

— Запомни, полковник. Они нас боятся. По хрену, что вооружены они хорошо и что их больше. Они дерутся — оборачиваясь. На конгресс, парламент, избирателей. А мы- смотрим только вперёд. Так — что дерзай, Громов — удачи тебе на новой должности.

Танковая бригада, впитывая в себя, словно губка — новых людей и боевую технику, прибывшую маршем через Волынь готовилась совершить очередной, какой уже по счёту — рывок на Запад. В голове у Громова постоянно прокручивался, словно на магнитофоне, последний разговор с Бородулиным. Генерал — без всякого сомнения, был прав в одном. Разучились натовцы масштабно воевать. Вот в 1991 году, перед началом знаменитой "Бури в пустыне"- американский командующий, генерал Норман Шварцкопф, во всеуслышание объявил, про заготовку медицинской службой армии США- 10000 стандартных пластиковых мешков для погибших солдат. То есть, планируя разгром Саддама в Кувейте — американцы планировали только безвозвратные потери, приблизительно в десять тысяч человек. О чём — честно заявили обществу, и общество их поддержало. Десять — так десять….На то и война.

А сейчас- просочись такая информация, про массовые заготовки пластиковых мешков — так журналисты, либералы и "общественные организации",сожрали заживо, не только командующего операцией, заодно с ним сожрали и министра обороны и начальника ОКНШ. Ох-ах. какие потери?! Такого не бывает. Всё должно быть — чинно, благородно. Как в Югославии- немножко по — бомбили издалека, здравствуй — победа. В современном западном обществе- очень низкий "болевой порог". Когда, американцы оставшись единственной сверхдержавой на планете — по щелчку пальцев, легко крушили — иракские и югославские армии, они забыли, что за их действиями внимательно смотрят, изучают слабые и сильные стороны их военной машины. Перенимают их опыт, накапливают, обобщают, делают выводы.

Теперь, по сути НАТО — сражалось со своим отражением в зеркале. Та же ставка на высокие военные технологии, на профессионализм и опыт солдат. Разница в том — русские и украинские войска, никто не дёргал бесконечными — "расследованиями сената", "парламентскими комиссиями", "общественным контролем". Над Вооружёнными Силами Руси — контроль был, причём жесточайший — но только в мирное время. С первыми выстрелами — русская армия отделялась от политики и СМИ, настоящим железным занавесом. Дело армии- воевать а победителей — не судят.

Верховное командование альянса — без сомнения, знало о слабости своих позиций южнее Варшавы. Но помочь — ничем не могло. Не было под рукой резервов. Из-за начала войны — все прекрасные, европейские автобаны, превратились в сплошные пробки из-за миллионов бегущих на Запад, мирных граждан. Транспортный коллапс, разразившийся на дорогах- здорово мешал переброске свежих сил на ТВД. Вот и сейчас, девятая танковая бригада бундесвера, генерала Конрада Роннебурга, катастрофически опаздывала подпереть с тыла, разваливающийся южный фланг альянса.

Выставив против поляков, угрожавших с тыла, усиленный гренадёрский батальон с ротой саперов, Громов сосредоточенным ударом трёх танковых батальонов, сбил лягушатников с занимаемых позиций. Непонятно как, но французы, такой нокаутирующий удар — прозевали. Не подумал, бедняга Ольви, что русские, полностью проигнорировав поляков — основной массой, навалятся на них. Встречные танковые бои, вообще, никогда не были сильной стороной западных союзников. Бредовый постулат, "Танки с танками не воюют",который натовцы исповедовали- родился в головах гитлеровских танковых стратегов исключительно из-за нехватки бронетехники в рядах вермахта. Поэтому Гудериану и Роммелю- приходилось постоянно выкручиваться, использовать для отражения танковых атак то гаубицы, то знаменитые зенитки 8x8, что бы хоть как то некомплект бронетехники — компенсировать. Хотя израильский ЦАХАЛ, к примеру, древний постулат гитлеровцев- разрушал неоднократно, мантра о невозможности, встречных танковых боёв- прочно сидела в головах генералов альянса. По планам НАТО — русские, должны были лезть на позиции НАТО, словно толпа тараканов в мороз, на теплоцентраль. А доблестные бойцы альянса — их отстреливать на расстоянии, с места, как в тире. Русские же, забыв о всесокрушающих "красных лавинах",предпочитали атаковать небольшими тактическими группами, с разных направлений, при поддержке постоянно вьющихся в небе БПЛА, наводящий на позиции альянса, убийственно — точные удары реактивной и ствольной артиллерии. В итоге союзникам приходилось, забыв о "гибкой обороне", сбивать натиск русских- встречным ударом. Чего русские- всегда добивались. Имея более мощную бронезащиту, лучшую манёвренность и дальнобойные управляемые комплексы "Рефлекс"- Т-80УМ "Барс",были рассчитаны именно на такой вид боевых действий.

К ночи — вторая французская бронетанковая бригада из сплоченного боевого подразделения, превратилась в толпу облачённых в камуфляж беженцев, спасающихся в западном направлении. Следом за "Барсами" Громова, в образовавшийся прорыв — хлынули батальоны седьмой гвардейской танковой бригады, закрепляя тактический успех. В штаб — квартире союзников, этот прорыв был отмечен во всех сводках — как ситуация чрезвычайная, требующая немедленной локализации. Для предотвращения катастрофы, генерал Беркли — немедленно бросил в бой козырь альянса. Всю наличную авиацию. Завыли ревуны на многочисленных авиабазах НАТО и взмыленные пилоты альянса — бросились к своим крылатым машинам.

Операторы огромного "Боинга" АВАКС Е-3 "Сентри", ВВС Великобритании, кружащего в окружении эскорта истребителей F-35, над Вроцлавом, обнаружили многочисленные скоростные воздушные цели идущие с востока — ровно в 20.34 по среднеевропейскому времени. Цели появлялись на экранах радаров, словно мотыльки у горящего в ночи- фонаря. С каждой секундой — целей становилось всё больше и больше.

— Сэр, многочисленные цели. Это русские, сэр. Нервно докладывал командир АВКАС — в оперативный центр ВВС союзников. Фиксируем сотни целей. Массированная атака. Повторяю- внимание! Массированная атака.

Чертя вечернее небо сотнями инверсионных следов, на авиабазы и штабы альянса, мчались сотни крылатых и оперативно — тактических ракет. Операция "Сирена-1", по подавлению ВВС союзников и нарушению управления с помощью ракетно-бомбовых ударов и точечных атак спецназа — началась. Нужно было дождаться момента, когда генерал Беркли, соберёт на военных аэродромах всю наличную авиацию, для заправки и перевооружением перед воздушным контрударом по прорвавшимся русским танкам.

Первые Х-555, перехваченные летчиками люфтваффе над Познанью — оказались лишь, пустышками, выпущенными для отвлечения внимания. Затем основная волна "Кентов" и "Стоунов" — прорвав невидимый глазу барьер ПВО, обрушилась на авиабазы НАТО.