Книга: Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»
На главную: Предисловие
На главную: Предисловие

Александр Владимирович Голодный
Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»

– Артем, ты готов?
Готов ли я?.. Сам хотел бы знать. Разве можно быть готовым пойти на верную смерть? Отправиться по билету в один конец, словно герои блокбастеров, которые я смотрел в своем мире. Только в американских боевиках главные герои никогда не погибают, а для нашей группы шансов нет вообще. Это понимаю я, понимают и мои товарищи.
Но есть такое слово: «надо». Ради Родины, друзей, будущего… ради тех, для кого еще может наступить это будущее. И в первую очередь для себя. Подумать только: чтобы наконец-то почувствовать себя человеком, мне придется умереть.
И пусть. Лучше быть мертвым героем, чем жить во всей налипшей за такую недолгую жизнь грязи. Грязи, которая начиналась с маленького и незаметного пятнышка.
* * *
– Привет, Артемка!
Вроде и симпатичная девчонка наша староста Алина, но как-то не лежит к ней душа. И не у меня одного. Хитрая слишком, при этом умная и расчетливая. Никогда не подойдет просто так, а если кого-то хвалит, значит, скоро обратится с просьбой. Подход найти к парням умеет. Знает, что улыбка красивая, ресничками может трогательно похлопать, глазками просительно заглянуть… Сколько раз нас с Серегой лошила, а все еще клюем на ее разводку. Впрочем, я уже перестал – за пять лет политеха на своих ошибках научился. А Сергей еще ведется. Не помогла даже запись на мобилу, как она его за глаза хаяла. Уверен, что и обо мне так же говорит. А по поводу других… раньше всех ее Бородин раскусил, так она по нему от души прошлась, помню хорошо. Эпитеты подбирала обидные, меткие, такие язвительные и с юморком – не хочешь, а заулыбаешься поневоле. Наблюдательная, видит особенности человека и мастерски высмеивает.
В общем, всем хороша, включая фигуру, а злая.
– Привет, Алин.
– Как у тебя дела с дипломом?
Спрашивается: какое ей дело до моего дипломного проекта? У нее самой все на мази, как обычно. Староста у нас всегда лучшая, независимо от знаний, потому что на кафедрах ее знакомых хватает, что бы там ни говорили о равенстве студентов перед преподами.
– Нормально, делаю.
– Слушай, тут одна девочка ко мне обратилась – ей компьютерщик хороший нужен. А ты в них классно разбираешься, и диплом у тебя самый сложный в группе.
Диплом как диплом, по антивирусным механизмам. Пока трудился над программкой, на реальных вирусах тоже неплохо руку набил. Сделал несколько «тестовых» поделок, которые далеко не всякий антивирус распознает. Конечно, деструктивные функции к ним привязывать не стал – и выкладывать файлы в Сеть тоже. Не хочется хвалиться, но админовские права мои разработки перехватывают четко, а это уже грозит близким знакомством с полицией.
Как и положено домашнему хакеру, для проверки своей разработки я обзавелся всеми приличными антивирусами, с ключами и актуальными базами.
Очень приятно улыбнувшись, блеснув белоснежными зубками (который год с Серегой спорим: свои, или от стоматолога?), староста продолжила:
– Какую-то гадость «ВКонтакте» подхватила, теперь плачет. Глянешь?
Я бы глянул. Даже не за деньги, а так, вместе в клуб сходить или за поцелуй… Но от них и этого не дождешься. Современных девочек сейчас интересует модный прикид из бутика «Берлин», айфон последней модели, тачка крутая и чтобы деньги карманы рвали. На ком все это есть, уже без разницы, хоть на обезьяне, все равно мил будешь. А если одеваешься в «Обновке» и на распродажах, мобилу который год одну таскаешь, из личных карманных только тысяча стипендии раз в месяц…
Короче, на фиг, хватит вестись:
– Алин, я бесплатно работать завязал. У нас капитализм и рыночные отношения.
Улыбочка-то померкла, на мордашке смазливенькой что-то злое проявилось. Но себя в руки взяла быстро:
– Артем, никто и не говорит, что бесплатно. Хотя ты бука. Разве можно с красивой девушки деньги брать?
Если с красивой, я бы и не брал. Пусть расплачивается красивым телом, в обиде не останусь. Но этого точно не будет. «Ноу мани, ноу боди».
Неодобрительно покачав головой, староста подвела итог:
– Пойдем, познакомлю.
Девушка действительно оказалась красивая. Даже как-то и завис сначала. Волосы светлые с рыжинкой, глаза серо-синие большие, личико с восточным колоритом, но носик совсем не армянский и улыбка располагающая, с озорной хитринкой. А уж одета… Вот так и чувствуешь свою неполноценность, и понимаешь, что такую куколку уж точно не тебе раздевать. Хотя с таких ножек я бы фирменные джинсики снял.
Алина представила нас друг другу:
– Артем, Диана.
– Ли, мы же договорились!
Возмутившись, укоризненно глянув на подругу, красотка протягивает тонкие пальчики:
– Ди. Просто Ди.
– Очень приятно.
– И мне. Артем… Нет, не звучит. Имя жесткое получается, отрывистое. Вот Арт, или, лучше, Арти. Можно я тебя буду звать Арти?
Если замутить с такой красавицей… Хоть Артемоном!
– Конечно, Ди. А что у вас…
Девушка забавно наморщила носик и с напускной обидой надула пухлые губки. Спешно поправляюсь:
– …у тебя сломалось?
– Я не знаю. Ноутбук тупит, окна всякие выскакивают, а в Интернете такие страницы открывает… Мне даже стыдно рассказывать.
Вот это стыдное я бы с ней посмотрел! Чувствую, что решимость потребовать за работу деньги испарилась почти полностью. Уточняю:
– На домашнем компьютере?
– Нет, что ты! Дома у меня «Мак», там все прекрасно. «Делл» на работе.
Взяв меня за руку (аж сердце дрогнуло, когда почувствовал теплые пальчики на своей ладони), просительно глянув в глаза, Ди трогательно продолжила:
– Посмотришь?..
Киваю:
– Конечно! Могу прямо сейчас.
Как здорово, что сумка с дисками и флэхами с собой! И с преподом уже закончил, теперь до послезавтра свободен.
– Какой ты милый, Арти! Ты не волнуйся, я за все расплачусь.
Ругая себя в душе, смущенно мямлю:
– Но, если там не много, то можно и бесплатно…
– Нет. Всякий труд должен быть оплачен. Особенно интеллектуальный, как самый сложный.
Выслушав наш диалог, довольно улыбнувшись, староста замечает:
– А мой труд, Ди?
– А ты у нас волонтер.
Девчонки весело смеются, я улыбаюсь. Это какая-то их своя шутка, смешного в ней маловато.
– Ладно, приходи к нам после обеда, обсудим твою работу. Владлен Эдуардович как раз будет.
Кивнув, Алина уходит, а мы вдвоем отправляемся на остановку трамвая. По пути уточняю расположение организации, где работает Ди. На Атаманской, не очень далеко от Кооперативного рынка.
Болтая о всякой всячине, выходим на Красную.
– Арти, ты не хочешь перекусить? А то я сегодня без завтрака. Зайдем на пять минут?
Я бы зашел. С такой красивой и обаятельной девушкой – куда угодно. Но в студенческом билете всего сотня, а цены в этом кафе со свежей выпечкой такие…
Уловив мою заминку, она доверительно продолжает:
– Я очень заинтересована в твоей работе, поэтому хочу тебя, как хорошего мастера, расположить к себе. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Давай я тебя угощу?
У меня даже сил отнекиваться не осталось. Не могу ей возражать:
– Только немного.
– А мы много и не будем. Я тоже стараюсь есть мало, фигуру берегу.
Кокетливо оттянув стройную ножку в облегающих джинсах и легких черных сапожках, Ди с улыбкой уточняет:
– И вроде пока получается. Правда?
Киваю, чувствуя, как предательский румянец наползает на щеки. Какая она манящая и эротичная! Просто девушка мечты.
Не скажу, что мы с Серегой два озабоченных парня, но как-то у обоих с женщинами не складывается. Пятый курс, а все еще девственники. И пусть однокурсники за сигаретой в курилке и болтают о своих победах, но не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: гонят. Тот, у кого с девчонками все нормально, только усмехается наивным байкам наивных рассказчиков, ездит на своей машине да в клубе «Шоколад» каждый вечер, а не исключительно: «Сегодня студентам вход бесплатный».
Конечно, в Интернете полно предложений продажного тела, но как-то это… не хочется с такого начинать.
В «Рогалике» нереально вкусно пахло элитным кофе и свежей выпечкой. Мягкий круассан таял во рту, а натуральный кофе с молоком дарил тонкий, благородный вкус. Я совсем смутился в обстановке дорогого кафе, рядом с такой симпатичной девушкой. Диана скинула куртку, оставшись в модном вязаном свитерке с длинными, до середины изящных кистей, рукавами. Снимать свою болоневую и демонстрировать вытянувшийся дешевый джемпер я не рискнул, только расстегнул молнию. Параллельно окинул себя взглядом и остался очень недоволен видом. Синтетические же зимние спортивные черные брюки с изрядно замызганным низом штанин, поношенные теплые ботинки с ободранными носами… Хоть бы кремом намазал, лошара!
И черная вязаная шапка на голове, выглядящая сущей пидоркой по сравнению с отороченным мехом, изящным капюшоном куртки Ди.
В который раз убеждаюсь, насколько человека унижает бедность!
А откуда взяться богатству, если живешь вдвоем с мамой и уже третий год без отца?
Вздохнув, бросаю исподлобья короткий взгляд на девушку: наверное, ей стыдно сидеть со мной рядом?
Удивительно, но она смотрит с легкой дружелюбной улыбкой:
– Понравилось?
Киваю:
– Ага. Вкусно.
Ди пододвигает свое блюдечко с еще одним круассаном:
– Как мужчина кушает, так он и работает. Доешь мою порцию, пожалуйста, а то я уже не хочу.
Надо ли говорить, что в организацию Дианы я вошел с твердым намерением вылечить, наладить и переустановить все, что только попадет в руки?
Солидное двухэтажное офисное здание всем своим видом говорило о финансовом достатке, начиная от подтянутого, крепкого охранника от ЧОПа «Влад» в фойе и заканчивая обстановкой. А как одеты работники! Конечно, я не поклонник стиля джинсов со спущенной мотней, как и слишком уж в обтяжку, но отличить брэндовую вещь от китайского ширпотреба могу.
Ухоженные, какие-то немного манерные и явно знающие себе цену парни тепло здоровались с Дианой, без всякого высокомерия кивали мне. Сколько тут симпатичных девчонок! В брючках и юбочках, шерстяных платьях, вообще хорошей одежде, подчеркивающей достоинства фигурок.
Вообще, похоже, что на этом этаже работает одна молодежь, все примерно моего возраста или немного старше. Что там было про организацию?
Больше поглядывая на красивую спутницу, я как-то не обратил особого внимания на пяток вывесок у входа. Запомнилось только: «Молодежная правозащитная группа».
Хорошо они тут устроились. Новая офисная мебель, добротный ламинатный пол, на каждом столе большого зала компьютер, в основном ноутбуки. Все ходят в домашних тапочках, да и ведут себя непринужденно, регулярно собираясь группами и обсуждая какие-то плакаты и материалы.
– Вот мое место. Кстати, Арти, давай свою куртку и шапку, повешу в свой шкафчик.
Все-таки засветив непрезентабельный джемпер и не самую новую рубашку, пригладив рукой волосы, поскорее сажусь за ноут. Пробую вызвать диспетчер задач… понятно. Вирусы есть точно. Диск с пэ-ехой в сидиром, на перезагрузку.
Вернувшаяся уже в забавных тапочках-котятах Ди с легким испугом уставилась на экран:
– Он теперь все время так показывать будет?
Спешу утешить:
– Нет, что ты. Это я с DVD загрузился, чтобы антивирусом по файлам пройтись. Драйверов видеоплаты нет, поэтому качество изображения низкое.
Не знаю, что поняла из объяснения, но кивает и задает новый вопрос:
– А вирусов много?
Щелкаю мышкой:
– Сейчас посмотрим… уже двадцать четыре штуки.
– Ого! У меня файлы не пропадут? Тут столько наработано!
– Где расположены? «Рабочий стол» и «Мои документы»?
Не дожидаясь ответа, открываю в «Тотал командере»:
– Видишь, все на месте.
Взяв стул от соседнего стола и пристроившись рядом, Ди с интересом следит за выполнением проверки, иногда задавая вопросы.
Отвечаю, бросая осторожные взгляды на привлекательное зрелище. Составив вместе два стола, несколько девочек рисуют плакат. Та, что стоит спиной ко мне, нагибаясь, каждый раз эффектно демонстрирует симпатичное место пониже спины, туго обтянутое джинсами с низкой талией. Талия настолько низкая, что выглядывают белые кружевные трусики и верхняя часть девичьих ягодиц. Иногда красотка выпрямляется, подтягивает джинсы, но с каждым новым наклоном зрелище повторяется.
– …уже все? Арти?
Спохватываюсь, гляжу на экран. Неплохо, за четыре десятка вирусов.
– Сейчас еще одной утилитой проверю, потом будем запускать твою систему.
Свежая антивирусная программа от «доктора Веба» выловила еще парочку троянцев. Перезагружаюсь, вытаскиваю диск.
С полчаса вычищаю виндовс, удаляю окончивший бесплатный период «Нортон антивирус» и ставлю пиратский корпоративный «Семантек» с позавчерашними базами. Теперь отладка системы, удаление всякой дряни из автозагрузки, дефрагментация… После очередной перезагрузки ноут демонстрирует вполне бодрую работу.
– Готово, Ди. Принимай работу.
– Так быстро? Слушай, какой ты молодец! Сейчас, я только в файлы загляну и Интернет проверю…
А у них тут вай-фай, и канал приличный. Через плечо девушки вижу, что в сети организации есть файл-сервер и сервер печати. Скинув документ на печать, Ди оборачивается к стоящему в углу мощному лазерному «Хьюлетту». Загудел, пошла работа. Предупредительно сходив к принтеру, приношу листы.
– Спасибо, Арти. Ты классный компьютерщик!
Ласково и даже чуть игриво улыбнувшись, девушка уточняет:
– Что я должна за работу?
Сколько раз я представлял в мечтах подобный момент! Я, крутой админ солидной фирмы, и ко мне обращается желающая наладить близкие отношения симпатичная девушка…
Проклиная в душе свою робость, смущенно отвечаю:
– Ну, рублей триста…
Кивнув, Ди вынимает из портмоне пятисотрублевую купюру, кладет передо мной:
– И не спорь. Хотела только про ключи на антивирус спросить: часто требует?
Пряча деньги в карман, поясняю:
– Вообще никаких ключей, срок службы неограничен. Только обновляй базы каждый день, и вирусы станут не страшны.
Наш разговор прерывает подошедший парень:
– Ди, как твои дела?
– Прекрасно, Мак. Все работает. Больше тебе не придется за меня волонтерствовать, сейчас сама всю работу доделаю.
С улыбкой кивнув, парень протягивает руку:
– Мак.
Пожимая твердую ладонь, представляюсь:
– Арте… Арти.
– Очень приятно. Арти, а мой компьютер ты не глянешь? Тупит что-то сильно и Интернет зависает.
Похоже, день сегодня удачный. Разбираясь с ноутбуком Мака, задаю напрашивающийся сам собой вопрос:
– А у вас что, админа нет?
– Как видишь. Уже больше месяца. Сначала нами занимался помощник админа со второго этажа, а потом он уволился, сам админ работать с нами отказался. Забот много, а добавка к зарплате маленькая. Вот и крутимся, кто как может. А ты учишься, работаешь?
– Пока учусь. Пятый курс политеха, компьютерщик.
Кивнув, он отвечает:
– Я в прошлом году юридический сельхоза закончил.
Прихлопнув «троянца», обнаруживаю, что брандмауэр вырублен напрочь. Запустить службу не получилось, поэтому предлагаю:
– Мак, давай я тебе файерволл поставлю, тогда с червями проблем меньше будет. И «Аваст» на «Семантека» заменю, он лучше в разы.
– Не вопрос. Ставь все, что надо, только потом объясни, как пользоваться.
Работу прерывает появление импозантного мужчины в дорогом костюме, с значком в виде желто-черного флажка на лацкане пиджака и с собранными в «конский хвост» волосами:
– Внимание! Внимание!
Широко улыбнувшись, он обводит взглядом притихшую молодежь:
– Что же, дамы и господа, поступили хорошие новости. За креатив и прекрасные результаты две наших активистки…
Выдерживает небольшую паузу:
– Наша сладкая парочка… Энн и Мари едут на две недели в Лондон!
Под одобрительный гул и аплодисменты две девушки (одна – та самая, что, нагибаясь, рисовала плакат на столе) радостно визжат, обнимаются и целуются.
Поцелуй… какой-то он не такой, не для девочек. Страстный, сочный, затяжной, словно в фильмах про…
Подметив мой пораженный взгляд, стирая с лица гримасу зависти, Мак комментирует:
– Да, молодцы девчонки… Что так смотришь, Арти? Не любишь лесби?
Вопрос вообще выбил из колеи. Судорожно пытаюсь собрать мысли в кучу. Лесби?.. Лесбиянки? Точно, они целуются, как порноактрисы в лесби-шоу! Офигеть!
А парень внимательно смотрит в лицо, ожидая ответа. Не успев обдумать, отвечаю честно:
– Да нет… Просто непривычно очень. Не часто такое увидишь.
Кивнув, он подтверждает:
– В этой стране – да, нечасто. До настоящей свободы, демократии и равноправия Раше еще расти и расти. То, что на прогрессивном Западе давно является нормой, тут воспринимается с пещерной ненавистью. Искренние проявления чувств возможны лишь местами, в узком кругу единомышленников.
Кроме второго «офигеть!» в голову ничего не лезет. Ничего себе речуга!
Чтобы уйти от скользкой темы, перевожу разговор в другое русло:
– Мак, а путевка в Англию дорогая?
– Бесплатная. Проживание, питание, обучение на курсах – все за счет принимающей стороны. Ах, как я хочу тоже съездить в Лондон! Два раза был в Эстонии, но это совсем не то. Задворки Европы.
Услышав последние слова, к Маку шагнул высокий худой парень:
– Не повезло нам, друг?
– Не повезло, Эндрю. А ведь наш проект тоже был такой креативный и многообещающий!
Обняв Мака за талию, Эндрю (Андрей?) тяжело вздыхает. И тут замечаю деталь, которая совершенно выбивает из колеи. У него ресницы подкрашены!
Хорошо, что вовремя спохватываюсь и, стараясь придать лицу невозмутимый вид, упираюсь взглядом в дисплей ноутбука.
Фигассе я зашел! Лесби, эти двое, в обнимку с явной голубизной… Что за организация-то такая?! Ну, староста, подтулила клиентов!
Закончив с чисткой системы, установив программы, объясняю Маку тонкости работы файерволла. Один раз сбиваюсь, заметив, что на меня смотрит, внимательно слушая Диану, тот самый руководитель.
– Все понятно, Арти. Ты доступно рассказываешь. Только… ты не будешь против, если я попрошу твой номер телефона? Вдруг что-то собьется, или еще для тебя работа найдется?
Дать телефон «голубому»… Пипец! Серега офигеет!
А с другой стороны… Деньги не пахнут.
Диктую номер своего мобильного, проходит пробный звонок с последней модели айфона… Дешевенький, еще кнопочный «Самсунг» играет в кармане. Даже доставать стыдно, но приходится. Вношу незаурядного клиента в телефонную книгу.
– Сколько с меня?
– Три сотни.
Удовлетворенно кивнув, еще раз поблагодарив, парень извлекает требуемое из фирменного кожаного портмоне. Неслабо я за день поднялся – почти стипендия.
– Как, уже закончил?
Вставая, киваю неслышно подошедшей девушке:
– Да, Ди.
Мак замечает:
– Хороший у тебя знакомый, котена.
– Плохих не держим.
Решившись пошутить на ставшую понятной местную популярную тему, добавляю:
– Но я не волонтер.
Судя по улыбкам, шутка удалась.
Уже на улице, глубоко вдыхая воздух и чувствуя, как холод понемногу остужает горящие щеки, вспоминаю, что хотел посмотреть: куда меня занесло?
На стене у дверей целая куча солидно и качественно выполненных табличек: «Центр развития правовых гражданских инициатив», «Межрегиональный Общественный Фонд «Свободный Голос», «Региональная молодежная общественная организация «Луч», «Молодежная правозащитная группа», «Антикоррупционный региональный кабинет», «Объединенная приемная защиты гражданских прав и свобод», «Фонд социальной справедливости», «Экологическая группа «Наш дом». Выше всех расположена броская и большая: «Лучшая Россия».
Что-то вроде запомнилось, надо глянуть в Интернете.
Зазвонил сотовый. Беру:
– Да, мам? Уже иду. Работенка подвернулась, немного подхалтурил. Буду минут через сорок.
* * *
Обедали мы вдвоем. Такая традиция в нашей семье – кушать вместе. Когда получается, конечно. Мама деньгам обрадовалась. Пусть и немного, но заработок. Она за свои смены шестнадцать получает, за уборку подъездов нашего дома полторы тысячи ежемесячно, да моя стипендия – вот и весь официальный семейный доход.
– Как, Артем, красивые там девушки?
– Есть несколько.
Про лесби, разумеется, рассказывать не стал. Зачем маму шокировать?
– Совсем ты уже взрослый, сыночек. Закончишь политех, отслужишь, устроишься на работу, женишься…
– Нет, я с женитьбой спешить не буду. Трудно сейчас нормальную девочку найти. Надо подойти к вопросу разборчиво.
А мысли в который раз вернулись к Диане. Ну, она наверняка не «розовая»!
– Вот бы папа порадовался…
Печальный мамин голос всколыхнул горькие, вызывающие боль воспоминания.
Вот мы всей семьей на море. Вот встречаем Новый год. Вдвоем, как два настоящих мужика, перебираем движок его «Газели». Смотрим телевизор, обсуждая дела на работе… А вот тот проклятый день, когда нам сказали, что отца больше нет. В бок грузовичка влетел пьяный на крутом внедорожнике, выбив «Газель» под идущий по встречке «КамАЗ».
Похороны запомнились очень плохо. Я и не хочу их вспоминать, потому что все еще жду, что откроется дверь и раздастся полный энергии и задора, веселый голос любимого отца: «Эй, парень!..»
Была у меня тогда мысль бросить учебу. Просто не мог ходить в политех, сидеть на лекциях, конспектировать материал… перед глазами стоял папа. Еще хорошо запомнил, как он утром посетовал, что в «Брауне» стал быстро разряжаться аккумулятор, поэтому выбрился плохо… Аккумулятор я уже давно заменил. Бреюсь его бритвой. И вуз почти заканчиваю. Без троек, со стипендией, как того и хотел мой самый дорогой и любимый человек.
Помог маме с посудой и отправился в свою комнату. Сегодня нам подъезды не мыть, поэтому весь вечер свободен.
Запустив свой старенький, вызывающий насмешки однокурсников, но рабочий и с большим дисплеем «iRU», сначала выполнил пожелания руководителя дипломного проекта. Доработал в С++ программу, подправил управляющий интерфейс, добавил описательной части. Потом воткнул в гнездо собственноручно перешитый сотовый модем и вышел в Сеть. Долго искать не пришлось – вот они все.
М-да… «Белоленточники». Фигассе у нашей старосты знакомые! А сама во всех политеховских мероприятиях участвует, чуть ли не член «Единой России».
В политической обстановке страны я более-менее разбираюсь, голосовать с мамой ходим. Она за Жириновского, я за коммунистов. Отец часто рассказывал про жизнь в Советском Союзе. Там бы никогда не допустили, чтобы убившая человека тварь осталась на свободе.
И пусть он тысячу раз сынок прокурора – закон должен быть единым для всех! Но в современной России пьяный урод, из-за которого погиб батя, наказания не понес.
Полистав страницы с программами и заявлениями оппозиции, возвращаюсь мыслями к увиденному сегодня. Лесбиянки, гомики…
А ведь не знал бы – ни за что не подумал. Ведь вроде спокойный, вежливый парень. Одет богато, а никакого высокомерия, даже руку пожать не побрезговал. Хорошо, что и я не побрезговал. А та девчонка вообще симпатичная. Лесби… Задок у нее что надо, аппетитный. Интересно, как она с подругой?..
Но представлять это оказалось неприятно. Одно дело фильмы категории «ХХХ», а совсем другое – видеть реального человека.
И чего ей, дурехе, не хватает? Парней ведь полно! Я, например. Приодеться бы только в повседневку поприличнее… Но у мамы опять просить не хочется. И так пришлось в зимнюю сессию два зачета проплатить. Не потому, что не знал материал. На тех кафедрах по-другому не сдашь, а стипендию терять не хочется.
Но штанины надо обязательно в порядок привести да ботинки начистить. И рубашку нормально выгладить.
Позвонившему вечером Сереге о новых знакомых я почему-то так и не рассказал.
* * *
Звонок от Дианы поступил в обед, через два дня и совсем неожиданно. Я как-то сам ей звонить постеснялся, до Татьяниного дня бесплатных вечеринок в клубах не предвидится, да и вообще…
– Да, Ди, я слушаю.
– Привет, Арти! Ты не занят, можешь говорить?
– Привет! Конечно могу. Спрашивай.
– Ты знаешь, я и Мак о твоей работе остались самого высокого мнения, рассказали ребятам… В общем, дело дошло до Владлена Эдуардовича, ты его видел.
Вспоминаю импозантного дядьку с конским хвостом на затылке. Тоже «голубой»?
Диана продолжает:
– Сейчас у нас сложилась непростая обстановка… Как ты посмотришь на предложение поработать у нас админом?
Сердце радостно дрогнуло. Настоящая работа! Ну, а то, что на оппозицию… Я же не Родину продавать иду? Не на митингах кричать или требовать свержения власти, а просто работать по своей прямой специальности. Тем более, рядом с Ди.
– Я, в целом, не против. Только хотелось узнать: что надо делать и сколько за это будут платить?
– Это уже решать не со мной. Ты сможешь подойти к трем часам после обеда? Владлен Эдуардович как раз освободится.
– Хорошо, в три я буду у вас.
– Ты только диски свои возьми, наш руководитель строгий и требовательный к работникам, наверняка какую-нибудь проверку задумает.
– Я без них только в ночной клуб и за хлебом хожу.
Прямо чувствую, как она улыбается шутке:
– Договорились, Арти. Ты очень милый. Пока!
– До свидания, Ди.
Связь разъединяется, а я продолжаю смотреть на погасший дисплей, не в силах согнать с лица глупую улыбку. «Милый»… Обалдеть!
* * *
– Не буду скрывать, молодой человек, что работы у нас много, она часто весьма непростая, поскольку связана со спецификой нашего движения. Когда много врагов, много и тех, кто стремится сделать гадость борцам за гражданские свободы и правовое общество. В нашем молодежном коллективе нет сильно продвинутых компьютерных пользователей, а без Интернета сейчас, как вы понимаете, работать нельзя. Отсюда обилие вирусов и хакерских атак.
Киваю в знак согласия, не открывая понапрасну рот. Отец много раз повторял: «Хочешь выглядеть умным – молчи».
– С другой стороны, мы не можем назначить вам высокую заработную плату. Некоммерческая общественная организация опирается на добровольные пожертвования, нацеленные, в первую очередь, на решение правовых и социальных проблем населения.
Тут я бы не согласился. Прикиды активистов и самого руководителя, классно отделанный офис да поездки в Лондон… Про гранты читал, не темный, и не из лесу вчера.
– Я делаю вам предварительное предложение: работа системным администратором в «Молодежной правозащитной группе» и пятнадцать тысяч рублей в месяц. Разумеется, если пройдете небольшую проверку.
Пятнадцать! С трудом сдерживаю радостный порыв, стараясь выглядеть спокойным, замечаю:
– Владлен Эдуардович, некоторую проблему вижу в том, что я еще студент и мне необходимо уделять время учебе и дипломному проекту.
Он кивает:
– Я в курсе. Работа не потребует от вас постоянного пребывания на рабочем месте. Наладите компьютеры, устраните мешающие активистам проблемы с программами – и можете быть свободным. Думаю, с посещением учебного заведения трудностей не возникнет. Но взамен я хотел бы договориться о вашем прибытии в случае крайней необходимости в вечернее и даже ночное время. У нас бывают дни, когда работа продолжается до часу, а то и двух ночи.
Воображение немедленно подбросило картинку, где мы вдвоем с Дианой в пустом зале, у экрана ноутбука. Верхнее освещение погашено, горит только дисплей компьютера. Я обнимаю ее за талию, притягиваю и усаживаю к себе на колени…
Отгоняя манящие мысли, согласно киваю:
– Хорошо, я согласен.
– Замечательно. А теперь, хотя я и доверяю словам наших активистов, я бы хотел лично убедиться в ваших способностях.
Надеюсь, это не значит «оприходовать альтернативным способом»?
– Пройдемте, на втором этаже есть один проблемный компьютер.
Кабинет второго этажа произвел мощное впечатление. У нас, конечно, и политех не бедный, но такая обстановка… Одни кожаные кресла чего стоят!
Здоровенный монитор мощного компа демонстрирует популярную в наше время напасть – винлокер. Замаскированную под требования службы безопасности Майкрософт, блокирующую систему заставку вымогателей. Взгляд на номер телефона… Гм-м, что-то новенькое. На память не жалуюсь, такой еще точно не попадался.
Мысли подтверждает заплывший жиром, дышащий с ощутимой одышкой толстяк в довольно-таки засаленных джинсах и вытянутом красном свитере, по ходу, тот самый админ:
– Последний анлокер Касперского ничего не определил, антивирус в системе тоже не сработал.
Нет, «Касперский» – это круто. Но есть не менее продвинутые инструментарии, принятые в среде близких к хакерам юзеров.
Мой «анлок-сиди» выдал предположение о вредоносной программе. «Фри-командер», нырнуть в папки… В «Темпе» «Оперы», как и следовало ожидать, нашел крайне подозрительные файлы. Приговариваем, теперь в «кусты» реестра. Ага, подозрения получили подтверждение. Долой эту автозагрузку. Вроде все? На перезагрузку.
Семерка поприветствовала предложением ввести пароль. Кошусь на невозмутимо и молча наблюдающих за процессом контролирующих. Озвучивать пароль не спешат. Еще одна проверка?
Новый диск в лоток, перезагрузка, выбор обходящей пароль программки… Вот и появился достаточно загаженный файлами и папками рабочий стол. И никаких блокировок, что характерно.
Владлен Эдуардович с отдающей капелькой презрения улыбкой смотрит на толстяка. Тот недовольно бухтит под нос:
– Так и я могу войти.
Руководитель нейтральным тоном оповещает:
– Денис Александрович, я вас не задерживаю.
По ходу, я только что обзавелся работой и первым врагом на ней.
Вопросительно смотрю на руководителя. Дождавшись, когда пыхтящий человек-гора выйдет, работодатель кивает:
– Убедительная демонстрация способностей, молодой человек. Что бы вы еще посоветовали для надежной работы компьютера?
– Почистить систему.
– А чтобы никто, подобно вам, не вошел в компьютер?
– Поставить пароль в БИОС.
О том, что и эту преграду возможно обойти, скромно умалчиваю.
Пока чистильщик с флэхи обрабатывает виндовс, присев в соседнее кресло, Владлен Эдуардович непринужденно уточняет:
– Вы не против, если я, как принято в нашей организации, буду называть вас Арти?
– Пожалуйста.
– Замечательно. Скажите, только откровенно…
Взгляд мужчины задерживается на переваливших вторую тысячу и все продолжающих расти цифрах обнаруженных проблем. Чуть недовольно качнув головой, он продолжает:
– Тебя не смущает работа в нашем коллективе? Как ты понял, у нас хватает молодых людей альтернативной ориентации, как среди мальчиков, так и среди девочек.
Чувствуя, как краска смущения лезет на щеки, пытаюсь отвечать спокойно:
– Ну, моя же работа компьютеры, а не то, что нравится вашим сотрудникам. Это их выбор, зачем мне навязывать им свои взгляды?
Руководитель кивает:
– Что же, объективная и продуманная жизненная позиция. Но, если у тебя возникнут с этим или с кем-то из наших активистов проблемы, немедленно обращайся ко мне.
– Хорошо, Владлен Эдуардович.
Интересно, а об оппозиционной направленности их деятельности он не сказал ни слова. Ну и я не буду задавать глупых вопросов, и так все понятно. Главное – первая настоящая работа. По специальности, с очень неплохим для скромного студента окладом. Пятнадцать тысяч! Класс!
На трех с половиной тысячах системных ошибок утилита остановилась. Все-таки неплохо иногда пользоваться услугами пиратов – можно позволить себе самое дорогое программное обеспечение, и совершенно бесплатно. Устранение проблем, дефрагментация, перезагрузка… На этот раз пароль набрал сам руководитель. Операционка забегала заметно шустрее.
– Хорошо, Арти. Завтра в девять я жду тебя с трудовой книжкой и документами по этому списку.
Беру лист с перечнем.
Интересно, а откуда он знает, что мне завтра не надо идти в политех?
– Заработная плата у нас начисляется на банковскую карту, не забудь взять реквизиты своей, тем более, что скоро аванс.
– Я понял.
– Замечательно. А сейчас, будь добр, поставь мне надежный пароль на компьютер.
В зал первого этажа мы спустились вдвоем. Раздалось уже знакомое:
– Внимание! Дамы и господа, небеса услышали ваши молитвы, поэтому с этого дня у нас работает Арти, ваш личный админ.
Честно скажу – слышать радостные восклицания в свой адрес очень приятно.
Дождавшись тишины, улыбаясь, Владлен Эдуардович продолжил:
– Только не надо его прямо сейчас разрывать на кучу маленьких админчиков. А ты, Арти, не забывай, что у нас все программное обеспечение должно быть лицензионным или бесплатным.
Оп-па! Это серьезно, хотя и решаемо.
– Хорошо, Владлен Эдуардович.
Кивнув, руководитель вышел, а меня немедленно окружили ребята:
– Слушай, тупит неимоверно…
– Когда запускаю офис…
– Мои файлы не читаются на других компьютерах…
– Словно кто-то сидит в моей электронной почте…
– Ты в планшетах разбираешься?..
Порвут!
Как ни странно, когда я просто взмолился, ребята достаточно быстро и без лишних споров выработали очередность. Самую простую – слева направо, от окон к выходу.
Когда приступил к первому компу, подошел Мак:
– Привет!
Жму руку:
– Привет!
– Слушай, я рад, что ты теперь у нас работаешь. Еще тогда увидел, что ты нормальный парень.
Блин, не могу сказать то же самое… но общение с ним сильного отторжения не вызывает.
– Спасибо. Мне у вас тоже понравилось.
– О-о, ты еще не видел, как у нас здорово! Кстати, завтра не забудь чашку с ложкой и блюдцем – у нас чай с сушками за счет организации.
Класс! Уточняю:
– И тапочки?
– Обязательно.
Он спохватывается:
– А где ты сегодня раздевался?
– В гардеробе. Там, у шкафчиков куртку на стул положил.
– Арти, это неправильно. Ты теперь наш работник, поэтому тебе положен личный шкафчик.
Парень поворачивается и зовет товарища:
– Эндрю!
Объясняет мне:
– Эндрю у нас вроде коменданта, сейчас определит тебе шкафчик и покажет, как выставить на замке код. Шкафчик должен быть всегда заперт. У нас очень много посетителей, это разные люди, и нельзя провоцировать их на совершение нехороших поступков.
Чай мы пили в шестнадцать часов, меня наделили белой, без рисунка, «гостевой» чашкой. Пакеты со свежими сушками, печеньем – бери, сколько душа пожелает. Кто-то пьет с сахаром, кто-то без, несколько человек нарезали и разложили по чашкам лимон. Учитывая, что досталось не всем… наверное, не за счет организации.
Тихо уточняю у оказавшегося рядом, флегматично отхлебывающего из чашки с розами Эндрю:
– Что-то я Ди не вижу?..
– Она сегодня на «холоде», работает с волонтерами – организовывает пикет. Вечером будет.
– Понятно.
Диана действительно пришла после пяти часов. Румяная с морозца, улыбающаяся, изящная – не оторвать глаз. Поздоровавшись с активистами, подошла ко мне:
– Привет. Я уже знаю, поэтому поздравляю. Тебе у нас понравится, я уверена.
– Спасибо.
– Молодец, что уел Дениса. Он нас за людей не считает, мы его тоже очень не любим.
– А заменить админа на нормального нельзя?
– О-о, Арти, тут все очень непросто… Ладно, не буду тебя грузить нашими заморочками. Сейчас чаю попью, а потом еще два часа в общественной приемной дежурить.
Совсем не желая заканчивать разговор, задаю еще один вопрос:
– Как твой компьютер?
Нежно проведя по моей руке, она тепло улыбается:
– Замечательно. Ты настоящий мастер.
* * *
На следующее утро я уже стоял в бухгалтерии со всеми своими документами. Суровая тетка с брезгливо поджатыми губами внимательно просмотрела бумаги и подсунула соединенные скрепкой два листа:
– Прочитайте и распишитесь.
«Трудовой договор».
В глаза бросился пункт: «Обязуюсь не разглашать полученные в связи с исполнением должностных обязанностей сведения, касающиеся любых вопросов, затрагивающих функционирование организации, а также данные сотрудников организации, волонтеров и посетителей».
Нехило. Впрочем, зачем мне это разглашать?
Дочитав договор, ставлю подпись, возвращаю документ бухгалтеру. Так официально началась моя работа.
А ее оказалось действительно много. Первый месяц пришлось пахать буквально на износ.
Кроме общего зала, на первом этаже располагались общественная приемная с комнатой координатора и тремя помещениями юридических специалистов, телефонный правовой колл-центр, «секретная комната» для приватного общения с волонтерами, еще один зал поменьше основного… В общем, помещений, оснащенных оргтехникой, хватало. Вай-фай, оказывается, нормально функционирует только в общем зале, а в другие места проложена слепленная кое-как проводная сеть.
Дополнительной проблемой явилась совместимость программного обеспечения. Дело в том, что статистические материалы о количестве посетителей, звонков, направленности вопросов должны были поступать Владлену Эдуардовичу в режиме онлайн. Кстати, он не только председатель «Лучшей России», но и руководитель всей кучи правозащитных организаций. Тут вообще каждый работник состоит одновременно в двух-трех из указанных на вывесках.
Так вот, статистическая программа работать должна, более того, она, по словам руководителя, отлично работала, но почему-то со временем все чаще стала давать сбои. Переустановка серверной части и клиентов проблемы не решила, данные то проходили, то нет. Перестав грешить на локальную сеть и «вшитые» сетевые платы системных блоков, окончательно измучившись, я обратил внимание собственно на операционные системы. Два вида «семерки», две ХР и «Виста». Получив от админа Дениса почти «убитый» системный блок, загнал на него «пиратку» ХР и подключил компьютер вместо системника руководителя. Вот где собака порылась!
С управляемых аналогичными операционками компов все проходит безупречно, даже открылась структура подменю. Надо менять операционные системы. Но как выполнить требование по лицензии?
Получив понятное и, надеюсь, достаточно внятное объяснение причин проблемы, Владлен Эдуардович задумался:
– Арти, ты уверен, что переход всех компьютеров на новое программное обеспечение не поможет?
– Да. Программа писалась под ХР, совместимость с «семеркой» не полная. Но лицензионных дисков с «Виндовс ХР» уже не купить.
– Вот в этом и проблема. И я сомневаюсь, что в кладовке со списанным хламом найдутся более-менее пристойные компьютеры. Денис Александрович отправлял туда уже совершенно негодное железо. По идее, весь этот электронный мусор давно пора выбросить, но у нас действуют определенные нормы на срок службы техники и порядок списания.
М-да, и я считаю, что из старья вряд ли удастся слепить что-то пристойное. И не факт, что запустятся древние жесткие диски с фирменной виндой. Задумавшись, опускаю глаза на мощный системник, взгляд цепляется за лицензионную наклейку на корпусе. В голове забрезжила идея:
– Владлен Эдуардович, а на корпусах старых системных блоков имелись лицензионные наклейки Майкрософт?
– Конечно, но что это тебе даст? Переклеить их можно, но фирменные компакт-диски наверняка давно утеряны, номера точно не будут соответствовать твоим пираткам, Арти.
– Я перешью номера. Сделаю их соответствующими наклейкам.
Во взгляде руководителя проявился несомненный интерес.
Продолжаю развивать мысль:
– Лицензионные номера заложены буквально в паре-тройке мест, есть специальная программа, позволяющая их изменить.
– Полицейская программа контроля не обнаружит подмену?
– Уверен, что нет.
По крайней мере, парни с хакерского форума, где разбиралась подобная проблема, это утверждали наверняка. И среди прочего софта выложили ту самую, используемую полицией контрольную утилиту.
Побарабанив пальцами по подлокотнику, подумав, Владлен Эдуардович принимает решение:
– Хорошо. Я разрешаю сделать таким образом один компьютер. Денис Александрович выдаст тебе ноутбук из резерва. Сам выполню проверку, и, если она окажется успешной, ты переделаешь остальные компьютеры из общественной правозащитной приемной. Понимаешь, Арти, она является основным инструментом нашей организации, связующим звеном между нами и всем населением города, поэтому для ее успешного функционирования следует идти на определенные жертвы и в чем-то корректировать положения закона. К тому же за операционные системы на старых компьютерах платились реальные деньги. Ведь так?
– Да, Владлен Эдуардович.
Сбегав в заправочную контору с картриджами, выслушав жалобы активистов и поковырявшись в их уже не в пример качественнее функционирующих системах, заполнив свой отчетный журнал, по звонку главного админа отправляюсь в кладовку. Вход в нее с тыла здания, это обычное, к тому же неотапливаемое подвальное помещение. Штабель запыленных ящиков системных блоков впечатляет размерами, сбоку высится куча ЭЛТ-мониторов. Подтаскиваю крайний системник поближе к тусклой лампе в плафоне из толстого стекла… оно! Даже версия профессиональная. Теперь вопрос – как отделить? Наверное, лучше всего – нагрев наклейку. Озвучиваю вопрос, человек-гора недовольно морщится:
– Твоя проблема. Здесь ничего греть нельзя. Вон, видишь? – Палец-сарделька указывает на проходящую под потолком, выкрашенную в желтый цвет толстую трубу:
– Газовая магистраль. Тащи комп к себе в зал, там и думай.
Выручила поставленная почти вплотную к системнику настольная лампа с обычной лампочкой накаливания. Кстати, заметил, что здесь современные энергосберегающие не в почете. И правильно, я тоже свет от них не люблю.
Вроде прогрелось нормально. Аккуратно поддевая ножом мультитула, отделяю бумажку. Получилось. Теперь комп назад, наклейку на достаточно поюзанный «Асер» и ставить систему.
Перед обязательным чаепитием пришлось минут пять очищаться в туалете от пыли. Выходя, вижу уже не очень шокирующую картину – целующихся парней. Влад и, похоже, волонтер. Точно: нашим геям носить серьги запрещено, как запрещены и вызывающие прически.
Ловлю себя на мысли, что уже называю работающих в правозащитной организации «голубых» нашими. Как бы самому не стать…
Нет, мысль о мужеложеских утехах вызывает омерзение во всем организме. Глянул недавно ради интереса одно кино в Сети, чуть не стошнило.
Опустив глаза, бочком-молчком скромно проскальзываю вдоль стенки. Я теперь все время стараюсь молчать. С одной стороны, лишнего не ляпнешь, с другой – действительно считают умным. В такой компании выражение «Молчание – золото» приходится как нельзя кстати.
Прихватив посуду из шкафчика (своего стола пока нет, да и не предвидится), вернувшись в зал, обнаруживаю, что ставшее привычным местечко рядом с Ди занято. На нем вольготно развалился что-то самодовольно вещающий парень.
Пристраиваюсь на противоположном краю составленных к чаепитию четырех столов. Запивая вкусное шоколадное печенье, улавливаю обрывок рассказа. Речь идет о сборах активистов в Эстонии, откуда парень как раз сегодня и вернулся. Внимание привлекает фраза: «Тут я ему и врезала!» Врезала?..
Присматриваюсь внимательнее. Если бы не выпирающая под потертым свитером грудь – натуральный мужик. Низкий голос, короткая стрижка, совершенно не женское лицо без следов косметики и плечистая квадратная фигура. Назвать это девочкой язык не поворачивается. Может, трансвестит?
Почувствовав мой изучающий взгляд, девица замолкает и бросает хмурый взор исподлобья:
– А это кто?
Отвечает Ди:
– Это Арти, наш новый системный администратор.
– Арти?
Не предвещающий ничего хорошего взгляд меряет меня сверху вниз:
– Какой-то ты не такой, мальчик.
Сдерживаю так и просящийся на язык обидный ответ, демонстративно спокойно, не отводя глаза, отпиваю из чашки.
Не знаю с чего, но эта мужеподобная подруга вызывает у меня ненависть пополам с отвращением. И, похоже, чувство взаимное.
– Что молчишь? Немой?
– Не вижу смысла отвечать на вопросы ни о чем. Бесполезное занятие.
– Что ты сказал?!.
– Марша!
Негромкий окрик Дианы заставляет немедленно присмиреть монстра. Смягчив тон, она продолжает:
– Арти действительно скромный и молчаливый парень, прекрасный специалист к тому же. Все сидящие в зале уже успели в этом убедиться. И я не вижу повода относиться к нему предвзято.
Деваха расплывается в кривой улыбке:
– Не проблема, Ди. Ради тебя я готова терпеть кого угодно.
Обращается ко мне:
– А ты, компьютерщик, завтра получишь мой боевой «Панасоник». И смотри: если сделаешь плохо, получишь им же по башке.
Достала!
– По башке и я могу настучать. Сомневаешься в качестве моей работы – обратись к другому мастеру. Их тут навалом по городу.
Злобный ответ на лету пресекает опять же Ди:
– Ну-ка, помолчи. Он прав, Марша, и я не вижу повода, из-за которого ты взъелась на парня.
– Не нравится он мне.
Мать!.. Какое единодушие! Мне она – тоже.
– Тогда он тем более прав. И свой компьютер тебе действительно лучше ремонтировать в другом месте.
Поразительное дело – этот мужик в юбке слушается Диану. Довольно пренебрежительно махнув в мою сторону рукой, Марша (Маша, наверное?) кивает:
– Ладно, проехали.
Вымыв чашку, выходя из туалета, вижу в коридоре ждущую кого-то Ди. Судя по милой улыбке… меня?
– Арти, я хотела бы извиниться перед тобой за Маршу.
Красивая девушка совсем близко, меня обдает теплым запахом ее дорогих духов. Просто тону в бездонных серо-синих глазах.
– Она у нас отвечает за работу с националистами, правыми… в общем, маргиналами. Сам понимаешь: с кем поведешься, от того и наберешься. Но, несмотря на напускную грубость, она честная и открытая девушка. И многих наших активистов защитила от дворовых хулиганов. К сожалению, не все мужчины такие толерантные и понимающие, как ты. Не обижайся на Маршу.
И как огорчать упрямством такую девушку?
– Да я не в обиде, Ди. Мы, по-моему, и не ругались.
Она улыбается, проводит по моей щеке рукой. Чувствую немного колючую шерсть длинного рукава ее свитера и теплоту тонких пальчиков.
– Ты хороший мальчик.
Поцелуй в щеку заставляет застыть столбом.
Из ступора выводит лишь звук открывающейся двери женского туалета. Шагнувшая в сторону Ди окликает Милу, они, обсуждая дела, уходят вместе.
И опять пришлось совершить над собой усилие, чтобы согнать с лица глупую улыбку.
Вечером в постели вновь возвращаюсь мыслями к дневному происшествию. Все-таки интересно, почему та деваха беспрекословно послушалась Ди? Анализируя увиденное и услышанное за время работы, внезапно понимаю, что Диана, скорее всего, не простой активист. Пусть ее любят абсолютно все, пусть ласково зовут котеной… Кстати, а ведь свое хорошее отношение к ней проявляют действительно все, без исключений. Разве так бывает в коллективе? Будь ты хоть самим ангелом, обязательно найдутся завистники. Про девчонок вообще молчу – тут красота и новая тряпка уже классный повод для раздоров.
И в правозащитной приемной она никогда не занимала кабинет консультанта, а тем более регистратора, выполняя только обязанности координатора.
Должностенка, кстати, еще та – самая работа с людьми, настоящая сортировка посетителей. Насколько понял, тут далеко не каждому оказывают хваленую бесплатную помощь, частенько отправляя страждущих в сотрудничающие с нашей юридические конторы.
Но даже отказы от Ди посетители воспринимают с благодарностью, а кое-кого я потом видел, настраивая комп и меняя картридж принтера в «секретной» комнате. Явно стали волонтерами.
И еще о должности координатора с чувством отзывался Алекс, горько сетуя, что с одним юридическим образованием ему этого уровня не достичь. А какое образование у Дианы? Наверное, все-таки не экономическое, как у изрядной части девчонок.
С ней регулярно беседует Владлен Эдуардович, она единственная из коллектива имеет свободный, а не в сопровождении охранника, доступ на второй этаж… да, не так проста Ди, как на первый взгляд. Но какая красивая и обаятельная девушка! И с какой манящей фигуркой!
Так, пребывая в сладких мечтах, я и заснул.
* * *
Не знаю, где выполнял проверку Владлен Эдуардович, но через день он вызвал меня в кабинет:
– Арти, твоя идея с наклейками принимается. Отложи всю текущую работу, кроме экстренных случаев, и принимайся за дело. Еще раз подчеркну – это задание имеет приоритетное значение для всей организации. Более того, в случае успешного выполнения можешь рассчитывать на поощрение.
Поощрение? Дополнительная денежка – это воодушевляет!
– Я понял, Владлен Эдуардович, приступаю немедленно.
Для работы в общем зале Денис выдал залапанный грязными пальцами монитор и не менее замусоленные мышь и клавиатуру. Перед работой старательно очищаю их специальными салфетками для оргтехники.
– Всегда был неравнодушен к чистоплотным мужчинам.
Это Эндрю. И улыбку на его лице можно было бы назвать дружеской, если бы не…
Что-то в последнее время намеки на голубые отношения участились. Мать!.. Почему я так девочек не возбуждаю?!
– Ты все так аккуратно делаешь, Арти?
Теперь уже Дэн. Похоже, им доставляет удовольствие меня подкалывать. Что приходится терпеть ради работы? Видел бы Серега – точно принял бы за «передаста».
Но надо ответить, и желательно, вежливо:
– Парни, извините, но у меня очень важное и срочное дело. Не отвлекайте, пожалуйста.
– Хорошо, Арти. Насколько ты милый, мы можем обсудить и позднее.
Пипец у них шутки! Интересно, каким партнером представляют меня эти женоподобные мальчики?
Твою мать, да что за мысли в голову лезут?!
Презрительно поморщившись в ответ на очередную просьбу сходить за старыми системниками, Денис отказался таскать свои телеса в подвал и, порывшись в столе, выдал запасной ключ.
Выбирая «жертву», заглядываю сквозь отверстия от снятых плат и сидиромов внутрь корпусов. Сплошные «Целероны» на ДДР первой памяти.
М-да, старье.
Удалив «вистовскую», клею ХР-шную наклейку, сохраняю клиентскую базу с документами и приступаю. Ведущий свои два часа приема Мак выразил легкое неудовольствие – ему потом из личного ноута забивать в программу результаты дежурства, а это двойная работа. Но против решения руководства не попер и скандалить не стал. Интересное дело – за почти месяц работы я тут видел всего одну ссору, хотя далеко не все относятся друг к другу дружелюбно. Но, тем не менее, коллектив – сплошная корректность. Тот единственный раз закончился увольнением из рядов правозащитников сорвавшейся в истерику с грязной руганью девицы. Длинной и мужеподобной, кстати.
Причиной скандала послужило обвинение в краже «креатива». Любимое словечко активистов. Что там можно было украсть?
Потом она ревела от самого второго этажа до выхода, сопровождаемая невозмутимым охранником. Не помогло. Владлен Эдуардович своих решений не меняет, жаждущих на любое место в «Молодежной правозащитной группе» среди волонтеров немерено. Взяли вместо нее совершенно ботанистого вида паренька, очень быстро сошедшегося с Питом. Как его? Мэтью. Так назвала парня Ди, представляя нового работника.
Диана здесь за отдел кадров? Или просто хорошо разбирается в людях?
Блин, почему вообще тут сплошные гомо? Ведь ни одного нормального человека, кроме меня… и Дианы.
Следующая мысль отошла от «альтернативно одаренных» и обратилась к понравившейся с первой встречи девушке. Неужели она пригласила меня для себя? А я со своей идиотской скромностью никак не сделаю тот самый, ожидаемый красоткой первый шаг?
Щелкая мышкой, привычно ставя программы, все время прикидываю, как приблизить пока недоступную, но манящую и соблазнительную девушку.
Ведь видимся мы только на работе, и кроме работы, для Ди, похоже, ничего нет. Она сама рассказывала за чаем, как отсыпается в единственный выходной за неделю – в понедельник. Вся правозащитная организация пашет на износ, не прерываясь на субботу и воскресенье, отдых активистам предоставляется только в будни, с соблюдением очередности. Неужели они так верят в свои идеи?
Весь политизированный мусор, лозунги, обсуждения, совместную разработку «проектов» – всю правозащитную жизнь организации я пропускал мимо ушей. Не за это деньги получаю, а пополнить ряды волонтеров желания нет. Уже давно понял – будет та же работа, только больше и задаром. И если в глаза оппозиционным энтузиастам идет сплошная похвала, то за спиной штатные активисты отзываются о волонтерах с ощутимой надменной издевкой.
Так что же двигает людьми, заставляет их крутиться, как белка в колесе, с жаром занимаясь «правозащитной» деятельностью? Работа «за идею» достается волонтерам, а что окружающим меня ребятам?
Наверное, главное «горючее» – деньги. По крайней мере, прикид и машины, на которых приезжают активисты, говорят именно об этом. Суммы зависят от занимаемой в организации должности, поэтому карьерные интересы тоже нельзя сбрасывать со счетов.
И о французском гражданстве Владлена Эдуардовича, помнится, кто-то упоминал с плохо скрываемой завистью и горячим желанием заполучить аналогичное.
Ладно, хватит думать, трясти надо. Пора тащить системник в кабинет да браться за следующий. От многих знаний многие печали – очень точно сказано.
* * *
Полностью завершить работу удалось через два дня: отвлекался на поездки в политех и дипломный проект. Зря сомневался в программе – выполнена оказалась с умом. На установочных дисках нашел нечто вроде отладчика и конструктора дополнительных модулей, язык интерфейса только английский, что ненавязчиво указывает на разработчика. Встав на «родную» операционку, программное обеспечение выдало на компьютер руководителя полный комплекс данных. Поскольку прием не прерывался, доводку выполнял в режиме «реального времени», параллельно вникая в механизм правозащитной кухни.
Как и догадывался, основная нагрузка по приему посетителей ложится на координатора. Именно он, утешив короткой, но проникновенной беседой, отправляет восвояси не представляющих интереса для организации клиентов. Разумеется, не просто так, а снабдив визиткой юридической конторы.
К нашим консультантам попадают лишь те, кто жалуется на произвол чиновников или неисполнение обязанностей представляющих власть государственных органов.
Критерий отбора один: должен присутствовать нанесенный действием или бездействием власти ущерб, затрагивающий гражданские права или свободы заявителя. Все остальное – мимо кассы. Если имеется факт властного произвола, то есть сознательного нарушения действующего законодательства или хотя бы сложившихся понятий о справедливости, то дело получает особый приоритет.
Показателен срок консультации – не более двадцати пяти минут. Человека не собираются вести за руку в его тяжбах, а снабжают необходимыми для первых шагов материалами, дают образцы заявлений и отправляют добиваться справедливости самого, не забыв назначить время новой встречи. Продуманно. Помыкавшись по судам и натолкнувшись на равнодушие чиновников, клиент неизбежно станет горячим сторонником оппозиции, пополнив ряды волонтеров.
Вот, кстати, раздел о волонтерах.
Изрядная часть обращающихся, оказывается, подвергается нескольким этапам отбора на четыре должности: «корреспондент», «диспетчер», «респондент» и «почтальон», окончательное решение о привлечении посетителя к сотрудничеству принимает все тот же координатор.
«Корреспондент» собирает сведения о любых нарушениях в области прав человека и информирует о них правозащитную организацию.
«Диспетчер» подыскивает и направляет правозащитникам клиентов. Вот кому уходят пачки регулярно доставляемых из типографии визиток!
«Респондент» является участником опросов и анкетирования. Получается, если проводить социологическое исследование по имеющимся базам респондентов, то результат «предугадать» несложно.
«Почтальон» занимается распространением материалов правозащитной организации (оппозиционные листовки и газеты) в местах проживания и работы.
Заглядываю в «Памятку активиста»:
– Основа действий – индивидуальный подход к человеку. Необходимо затрагивать только те сферы, которые интересны потенциальному волонтеру.
Первоначальное предложение может быть только одноразовым, пробным. Посетитель не должен сразу же нагружаться ответственностью регулярного участия. Предложение должно прозвучать в виде просьбы, предваряемой соответствующим извинением за беспокойство.
– Соглашение о сотрудничестве с проверенным делом волонтером лучше заключать в письменном виде, мотивируя требование предложением выдачи удостоверения «Волонтер правозащитной организации».
– Необходимо использовать систему «последующего шага», то есть поначалу предлагать лишь не обременительные и простые задания. Любое принуждение является недопустимым, бесповоротно губящим имидж организации. Каждое выполненное задание в обязательном порядке должно сопровождаться похвалой, каждый волонтер должен ощутить себя значимым для организации.
– При объединении волонтеров в правозащитную ячейку необходимо разжигать между членами ячейки дух соперничества, не допуская закостенения структуры. Нам не нужны «командиры»-посредники, опору правозащитной организации составляют инициативные, верящие в свое дело волонтеры, каждый из которых имеет право лично прибыть в организацию и обратиться к любому активисту.
– Наиболее перспективным посетителям предложение стать волонтером должен делать статусный сотрудник организации: специалист, координатор или руководитель. С целью определения степени полезности потенциального волонтера необходимо широко использовать находящуюся в открытом доступе информацию о нем, уделяя особое внимание социальным сетям и форумам.
– Предложение стать волонтером делается лишь после успешной и оставившей моральное удовлетворение консультации. Испытывающие чувство благодарности люди наиболее склонны к сотрудничеству. Предложение обратившемуся принять участие в работе правозащитной организации не должно выглядеть как плата за консультацию. Организация просит посетителя об услуге, а не навязывает ему форму благодарности за оказанную бесплатную помощь.
– Предложение о сотрудничестве, прозвучавшее из уст консультанта, непосредственно работавшего с посетителем, нежелательно, так как подсознательно воспринимается связанным с оказанной услугой. Для реализации этой важнейшей функции наиболее подходят выполняющий предприемное анкетирование специалист или координатор.
– Волонтеры бывают разные: один готов изо дня в день делать одно и то же, другому требуется разнообразие, третьему необходим направляющий, помогающий раскрыть свои способности, отзывчивый и понимающий наставник-друг. Особый интерес должны вызывать стремящиеся к продвижению, имеющие явные лидерские задатки люди. Они же открывают новые кадровые возможности для организации.
И еще с десяток пунктов и ссылок-разъяснений к ним. Уж на что я далек от всего этого, но и то понимаю, что правозащитная приемная служит своеобразным ситом, отделяющим перспективных и полезных оппозиционному движению граждан от основного количества населения. Два консультационных кабинета, шесть часов работы в день, срок консультации двадцать – двадцать пять минут… Неплохие перспективы для рекрутирования волонтеров.
Более того, я, кажется, начинаю понимать, почему в интервью на протестных митингах регулярно звучит возмущенное: «Мне никто ни за что не платит!!!» Волонтерам действительно не платят. На то они и волонтеры.
* * *
Внимательно глядя в монитор, Владлен Эдуардович сосредоточенно щелкал мышкой, вызывая меню и подменю, направляя информацию по заложенным в программу контроля ресурсам. Да, теперь правозащитная приемная под плотным «колпаком».
Вот мелькнула таблица, вторая… Похоже, целое досье, даже с превьюшками фотографий. Когда он проверяет работу гиперссылок, улавливаю знакомые имена и лица. Это активисты. Сводная диаграмма. От каждого сотрудника правозащитной организации расходятся пересекающиеся и сливающиеся линии к группам и редким отдельным лицам. Наверное, волонтеры. Программу составлял умный человек: при наведении мышки на активиста подсвечивается вся закрепленная за ним группа. Внезапно пришедшая ассоциация с паутиной заставила еще раз задуматься: на кого я работаю?
Спохватившись, руководитель сворачивает схему, разворачивается ко мне:
– Что же, Арти, ты безупречно справился с задачей. И наши активисты тобой очень довольны. Я рад, что у нас работает такой разносторонне подготовленный и ответственный профессионал. Спасибо тебе.
Немного смутившись от прочувствованной речи, отвечаю:
– Пожалуйста, Владлен Эдуардович.
Кивнув, руководитель негромким и доверительным тоном продолжает:
– Мы всегда ценим старание и инициативу. И всегда их вознаграждаем. Думаю, поощрение тебе понравится.
Глянув на часы, дополняет:
– Минут через десять должна подойти Ди, она как раз и займется этим вопросом. Ступай и подожди ее в общем зале.
Полный приятных предвкушений, отвечаю привычным:
– Хорошо, Владлен Эдуардович.
Красотка немного задержалась, но ее вполне извинила довольная, немного усталая улыбка:
– Арти, ты меня заждался? Прости, милый.
Оправдываюсь:
– Ничего, котена, не страшно.
Кивнув, она протягивает фотоаппарат подошедшей активистке, Энн:
– Займись, пожалуйста, это как раз по твоему профилю. Последние шесть снимков вообще блеск!
Принимая «Олимпус», девушка деловито уточняет:
– Пикет удался?
– Еще как! Доблестные стражи правопорядка все-таки открыли свое истинное лицо.
– Волонтеры сильно пострадали?
Ди машет рукой:
– Ничего страшного. Через пару часов их выпустят.
В голосе Энн проскальзывают заметные нотки зависти и ревности к успеху:
– Отлично. Тебе всегда удаются самые авантюрные предприятия, котена.
Ответная улыбка Ди внезапно делает ее лицо умудренно-взрослым:
– Опыт, Энн. Еще расчет, чутье и немного удачи.
Парни начинают составлять в стороне освобожденные от оргтехники и бумаг столы. Да, время чая…
Похоже, что Диана подумала о том же, опять повернувшись ко мне и сделав удивительно милое, просящее выражение красивого лица:
– Арти, можно я сначала выпью чашечку чая? Поверь: умоталась с утра, без завтрака, да еще и понервничала. Так хочется немного расслабиться.
– Конечно, без проблем, сам попью с удовольствием.
На мое счастье, сегодня нет этой гадской Марши, поэтому я по правую руку от Ди. Близость красивой девушки только добавляет вкуса отлично заваренному (никаких пакетиков!), с лимоном и свежим печеньем чаю.
За второй чашкой чуточку отдохнувшая Диана вернулась к своему привычному обаятельно-живому состоянию. Немного раскрасневшись, помогая себе жестикуляцией, рассказывает внимательно слушающим ребятам о проведенном сегодня у резиденции губернатора пикете. Что-то в защиту экологии, против строительства автосборочного завода в пригороде. Несколько резко, на грани оскорбления, обличающих плакатов и расхождения с заявленной численностью участников привели к вмешательству полиции. Тут подключились «случайные» прохожие (по многозначительным намекам понимаю – заранее приглашенные волонтеры), и возникла легкая потасовка. Конечно, ОМОН прибыл быстро, но забрали они лишь заявленных участников, а оказавшиеся лишними вместе с плакатами успели скрыться на машине добровольного помощника.
Вообще-то сильно отдает спланированной провокацией, но применить грязное слово к сидящей совсем рядом красивой девушке не могу физически. С блестящими глазами, задорным лицом, подчеркнутой шерстяным свитером высокой грудью, тонкими, изящными руками…
Взгляд притягивает ранее не замеченная деталь. От активной жестикуляции сползли обычно натянутые до середины кистей рукава, обнаружив на левом запястье большое, неправильной формы, уходящее под рукав пятно. Поросшее черным пухом, просто уродующее белую девичью ручку, выглядящее грубо и неприятно. Вот почему Ди выбирает такие джемперы и свитера! Стесняется, наверное, безумно. Бедняжка…
Мысленно примерив ситуацию к себе, понимаю – я бы комплексовал реально. Представляю, каково ей.
Следующая мысль заставляет чаще забиться сердце: не потому ли она не может развивать наши отношения дальше дружеского общения? Боится, что, когда я начну ее раздевать и увижу родимое пятно, то…
Нет, если оно одно, то мне совершенно не помешает. А в темноте не помешает вообще ничего, потому что обладать такой девушкой…
Словно почувствовав струящийся в моем взгляде жар, Диана оборачивается, привычным жестом поправляя рукава.
– Совсем заболталась. Пойдем?
– Конечно, Ди.
В ее чистеньком белом «Пежо» тепло, пахнет духами, негромко играет «Роксет». И мне нравится эта группа. Устроившись на водительском сиденье, девушка окидывает меня загадочным взглядом, коротко кивает своим мыслям и поворачивает ключ зажигания.
М-да, сидеть рядом с такой красоткой в шикарной машинке – это класс! Жаль, что мой скромный прикид выбивается из общей картины.
Как ни странно, именно об этом и заходит разговор.
– Арти, как ты успел убедиться, в нашей организации существуют определенные правила. Одно из них – своеобразный дресс-код для сотрудников. Владлен Эдуардович знает, что у тебя, как студента, имеются финансовые затруднения.
Хочу ответить, но девушка жестом останавливает порыв:
– Подожди, милый, я доскажу.
За «милого» готов молчать и слушать ее вечность!
– Также у нас существуют определенные правила поощрения отличившихся работников. Одно из них заключается в том, что материальное стимулирование должно преобладать над простой выдачей денег. Нашу бухгалтерию, кстати, проверяют чаще и гораздо предвзятей любой другой. Уверена: ты это понимаешь.
Утвердительно киваю.
– Поэтому мы сейчас едем в один магазин. Пусть тебя не смущает вывеска «Секонд-хенд», для тебя там найдутся совершенно новые вещи.
Гм-м, в «секонд» я как-то заходить стеснялся. Мысль про чужие обноски действительно присутствовала.
Девушка безошибочно распознает мое настроение:
– Арти, я сама там приобретаю вещи. Поверь – я была на Западе, и видела, как и откуда берется продаваемая в «секонд-хенде» одежда. В той же Германии или Англии обычное дело посвятить полдня шопингу, а потом не понравившееся или не подходящее к гардеробу сдать в особый приемный пункт. То же самое касается снимаемых с продажи серий модной одежды. Ты мне веришь?
– Конечно, Ди.
Она кивает:
– Поэтому мы сейчас посмотрим то, что я отложила, а если оно тебе не понравится, то отправимся в твою привычную «Обновку». Но не думаю, что дешевая китайская синтетика лучше мировых брендовых марок.
Блин, а как же деньги?! Зарплата завтра, а весь аванс я отдал маме.
И снова она читает мысли, потому что в изящных пальчиках возникает банковская карта «MasterCard»:
– Покупка одежды за счет нашей организации. Это и есть твое вознаграждение.
Офигеть!
Остаток пути я рассказывал ей о выполненной работе. Слушала с интересом, уточняла детали – все понимала. Все-таки какая она умная девушка!
Народа в магазинчике оказалось немного, к тому же нас встретила продавщица – знакомая Дианы. В общем, уже через пять минут я стоял в раздевалке с кучей вешалок в руках, а Ди ожидала результата примерки за занавеской.
Проверяю отсутствие щелей, скидываю свое барахло и облачаюсь. Действительно, все новье. Оранжевая с белым рисунком футболка, действительно классная полосатенькая рубашка, джинсы… Блин, джинсы!.. Налезли они хорошо и сидят неплохо, но настолько в обтяг… Как на наших «голубеньких», честное слово. Особенно подчеркнуто мужское «хозяйство», причем получившийся размер вызывает чувства средние между смущением и гордостью.
Выглянув до пояса из-за занавески, комментирую:
– Ди, джинсы узковаты. Там побольше размером не найдется?
– Узковаты? Ну-ка…
Перехватив занавеску, она решительно отдергивает ее в сторону, проходит сверху вниз пристальным взглядом, задерживая его на… Мать! По-моему, у меня сейчас встанет.
– А мне все очень нравится. Это действительно твой стиль. И у тебя прекрасная фигура.
Чувствую, как предательский румянец смущения ложится на лицо. Да, я каждый день делаю гимнастику с гантелями и много хожу пешком, экономя средства на проезд…
Во взгляде Ди различаю интерес и что-то такое, взрослое, манящее и смущающее еще больше.
В душе проклиная себя за трусость, отвожу глаза и прошу:
– Может, все-таки есть джинсы побольше размером? Давай, я выберу сам.
– Нет уж, стой тут. Я не очень доверяю твоему вкусу. Сейчас принесу другие.
Черные классического покроя понравились гораздо больше. Смотрю на себя в зеркало и понимаю – класс!
Демонстрирую вид Диане, она одобрительно кивает.
Вторая рубашка и футболка к ней. Тоже очень гармонично. Теперь два джемпера. Тут я полностью доверяю решению девушки, хотя мне рисунок показался каким-то вычурным.
– Видишь, как много значит хорошая одежда.
– Да. Спасибо тебе большое.
Тепло улыбнувшись, она кивает. Как хочется ее поцеловать! Жаль, что мы здесь не одни. Вернувшись за занавеску, переодеваюсь опять в свое, выглядящее теперь полным отстоем.
Рассчитавшись банковской картой, глянув на дисплей айфона, девушка замечает:
– Обед подходит. Если хочешь, я могу подвезти тебя до дома.
– Спасибо! С удовольствием.
– Но только с одним условием: после обеда ты появишься на работе уже в новом. И совсем необязательно говорить, где мы его купили. Уместнее использовать слово «бутик».
– Конечно, Ди, согласен.
На обратном пути мы опять обсуждаем программу Владлена. Затронутая тема подключения модуля IP-телефонии заинтересовала девушку:
– Мы внедряли эту технологию. Проект поначалу выглядел многообещающим, позволяющим привлечь к правозащитной деятельности продвинутую молодежь, но потом общение по «скайпу» оказалось бесперспективным.
– Почему?
– Звонили исключительно всякие уроды. Знаешь, слушать оскорбления и угрозы от анонимных абонентов – не лучшее занятие. Кроме того, IP-телефония не решает одну из главных задач живой приемной – анкетирование.
Задумываюсь. Вообще-то это не очень сложно. Достаточно привязать возможность звонка к сайту правозащитников, допустим, чтобы телефонный номер открывался только после регистрации и заполнения анкеты. А для отсева анонимщиков использовать не «скайп», а почтовый агент «Майл. ру», они сейчас установлены почти у каждого, если что, звонившего с угрозами вычислить проще.
Излагаю идею Ди, она уточняет:
– А твои задумки удастся привязать к программе Владлена Эдуардовича? Контроль в таких вещах крайне необходим.
– Думаю, да. Я же говорил – в дистрибутиве есть конструктор модулей. Между прочим, ваш сайт совсем отстойный, даже счетчика посещений нет.
– Поставить его большая сложность?
– Нет.
– Ты справишься?
– С этим – без проблем. Там вообще многое можно улучшить, только нужны исходники сайта.
Машина уже минут десять стояла у моего дома, а мы все обсуждали возникшую идею. И чем дальше, тем больше она нравилась Ди. Конечно, я не великий спец в сайтостроении, но в Интернете море конкретной справочной информации и полно готовых шаблонов. Сам как-то тренировался, получалось вполне пристойно.
Спохватившись, Диана глянула на часы:
– Все, я на тебя рассчитываю. У нас не очень любят, когда появляется дополнительная работа для активистов, поэтому никому о своем проекте не рассказывай. Хорошо?
– Хорошо.
Открываю дверь, готовясь выходить.
– Арти! А вещи?
Совсем забыл, заговорившись. Принимаю пакет, кладу на колени. В голову приходит одна шальная мысль. Рискнуть?..
– Ди, знаешь, я тебе очень благодарен. Ты замечательная девушка. И очень красивая.
Я совсем было нацелился поцеловать сочные, пухлые губки, уже протянул руки, чтобы обнять красотку, как тонкий прохладный пальчик лег на мои губы, остановив порыв.
Покачав головой, Диана произнесла:
– Не надо спешить, милый.
Теплая, светлая улыбка осветила ее лицо и дополнила слова. Но как жаль, что не удалось ее поцеловать!
Словно прочитав последнюю мысль, Ди ласково притянула меня к себе и нежно поцеловала в щеку.
– Иди, Арти. Жду тебя после обеда.
Домой я поднимался, как на крыльях.
Радостное настроение заметила мама. Как оказалось, не только его:
– Артем, я сегодня выглядывала в окно, когда ждала тебя, случайно увидела, как ты выходил из белой машины. Кто-то подвез?
Не сдержав довольную улыбку, киваю:
– Ага.
И уточняю:
– Коллега по работе.
– Девушка?
– Да, мам.
– Красивая?
– Очень.
– А сколько ей лет?
Вопрос привел в затруднение. Сколько лет может быть Ди? Выглядит совсем девочкой, но по логике…
– Немного старше меня.
Мы еще пообщались за обедом, потом мама отправилась вздремнуть перед заступлением на сутки, а я, перемыв посуду и выгладив новинки, отправился на работу.
Изменение имиджа заметили немедленно, и больше всего, к сожалению, получил комплиментов от женоподобных мальчиков. А вообще оказалось очень приятно не выделяться на фоне модно и дорого одетого коллектива.
Я как раз занимался чисткой начавшего грязнить ксерокса, когда со второго этажа спустилась Ди. Подождав окончания работы, отозвала для разговора в коридор. Эх, жаль, что не в секретную комнату! Там такой шикарный диван!
– Арти, я обсудила твою идею с руководством. Под мою ответственность тебе дан зеленый свет. И вот…
Девушка снимает с плеча и подает компьютерную сумку:
– Это тебе рабочий инструмент компьютерщика. Тоже под мою ответственность.
Ноут!
– Если справишься с работой успешно – он твой.
Офигеть!
– Не хочешь посмотреть, что в сумке?
Почти новый, в прекрасном состоянии «Dell». По сравнению с моим «iRU» – небо и земля.
Аж сердце дрогнуло от благодарности.
В коридоре никого. Сейчас…
– Арти!..
Только подумал, а уже звучит предупреждающий намерения возглас. Точно мысли читает!
Или у меня все написано на лице.
– Ты хороший мальчик, но только тогда, когда не распускаешь руки. Отнесись к делу серьезно – это важно в первую очередь для меня.
– Хорошо, Ди. Я сделаю, обещаю.
Улыбнувшись, она благодарно кивает. Ради такой девушки я горы сверну!
– Исходники сайта Денис обещал подготовить к завтрашнему дню. Ты был прав – там все изрядно запущено.
Кто бы сомневался!
– Когда понадобятся установочные диски программы, обратишься к Владлену Эдуардовичу.
А в этом нужды уже нет. Оценив, как трясется руководитель над своим служебным софтом, я еще тогда перегнал их образы на свой юэсбишный жесткий, параллельно разобравшись с защитой от копирования. Так себе оказалась, кстати, обычный «Лазерлок». Современные игрушки копирайтят в разы круче. Только жесткому русскому хакеру не к лицу пустая похвальба, поэтому лишь скромно киваю красотке:
– Хорошо, Ди.
Девушка собирается продолжить, но в коридоре появляется, заставляя замолчать, новый персонаж. К этой персоне я питаю откровенную неприязнь, и наши чувства взаимны. Мимо с перекошенным от злости лицом проходит Марша, останавливается неподалеку и с демонстративным видом чего-то ждет.
Диана уточняет:
– У тебя ко мне дело?
– Да!
Короткий ответ прямо-таки переполнен негативными эмоциями. Тут и злость, и вызов, и даже, похоже, ревность.
– Будь добра, подожди меня в зале. Я сейчас освобожусь.
Бросив ненавидящий взгляд в мою сторону, девица уходит размашистой мужской походкой.
– Марша совершенно несносна, когда не в духе.
Не могу не согласиться. Готовый монстр для фильмов ужасов. Независимо от настроения.
Вздохнув, девушка жалуется:
– Вот так и приходится работать. Хоть ты меня не огорчай.
– Никогда, Ди.
* * *
Свой дипломный проект, доработка сайта, конструирование телефонного модуля – работы привалило немерено. А ведь текущие дела тоже никто не отменял.
Более того, активисты пару раз выдернули меня в контору уже после десяти вечера, считай, ночью.
В первый раз охрана вырубила лишний выключатель в щите, оставив готовящих очередной флэш-моб правозащитников без вай-фая и, соответственно, Интернета, а в другой отказали сразу два принтера и копир.
После панического звонка Мари, взяв ноги в руки, я прибыл в организацию уже через полчаса. Как оказалось – непозволительно медленно. Одновременно выслушивая упреки и пытаясь разобраться в причинах проблемы, невольно продолжаю свой анализ личностей активистов.
Постоянно общаясь с лицами, так сказать, нетрадиционной ориентации, я уже составил для себя своеобразную градацию характеров, во многом подкрепленную информацией из глобальной Сети. Не так все просто в сине-розовом мире, как на первый взгляд. Вот съездившая в Лондон «сладкая парочка». Пока довольно-таки стервозная и не очень симпатичная Мари выплескивает раздражение, фигуристая симпатяшка Энн скромно помогает восторженно вкалывающим над плакатами и лозунгами волонтерам. Для удобства работы пол зала застелен старыми газетами, по которым и перемещается куколка, демонстрируя белые носочки и привлекая внимание стройными, туго обтянутыми джинсами ножками и аппетитным круглым задком. Обязательный чай с печеньками для тружеников оппозиционного фронта, погашенное верхнее освещение, расставленные на сдвинутых к стенам столах настольные лампы – просто «подпольный обком действует».
Так вот, не зная, что Энн лесби, никогда в жизни этого бы не заподозрил. Тихая, скромная, улыбчивая девочка, очень приятная в общении, самую малость шепелявящая при разговоре. Уверен, ее роль – «жена».
Едкая и с тяжелым характером, несколько угловатая Мари представляет собой полную противоположность. Энергия из нее так и прет, со мной, несмотря на попытки соблюсти толерантность, общается, как с человеком второго сорта, и не упускает случая обвинить в некомпетентности. Добавляем сигарету в рот, одежду «унисекс», аналогичную стрижку… В общем, понятно. Различия между второй парой лесби в зале – Гюли и Мади – не столь заметны на первый взгляд, но они тоже есть.
Берем «мужские пары». Тот же Мак или Влад – вполне нормальные, реально мужественные на вид, деловитые, целеустремленные, адекватные парни. Отличные консультанты, кстати, хорошо рубят в законах. Не видел бы их целующимися с партнерами…
Ну, и штаны в обтяг очень любят. Чтобы «брутальные» причиндалы выделялись.
Вон, Влад заговорщицки приглушенным голосом вещает в углу о происках «Едра», фотографирующих из-под полы эфэсбэшниках, злобных омоновцах, короче, умело вешает лапшу на уши жаждущим революций и харизматических вождей «бледным юношам с горящими глазами». Кстати, среди юношей больше половины с пирсингом или серьгами.
Где его пассивный партнер Дэн?
Мать!.. Опять идет ко мне. Ну, что тут, медом намазано, что ли?
Заданный самому себе вопрос немедленно приносит ассоциацию, что у меня конкретно может быть намазано медом. Тьфу!
– Серьезная поломка, Арти?
Подведенные глазки, подкрашенные губки, в мочке уха, в нарушение запрета, совершенно женская серьга, томный, какой-то липкий взор… Пипец!
Но задницей к нему можно поворачиваться достаточно спокойно, в худшем случае он ее только нежно погладит. Было уже раз это «удовольствие», в тот день, когда пришел в приобретенных Ди обновках. До сих пор не пойму, как сдержался и не вынес паскудника с одного удара. Тем не менее устное внушение Дэн воспринял нормально, хотя и с легкой обидой. К пятой точке больше не подходит, а вот «дружески» положить руку на плечо… Аж омерзение пробивает, хотя, казалось бы: с чего? Ведь не в штаны лезет.
– Дэн, не мешай, пожалуйста.
– Я сейчас принесу тебе фонарик!
И это совершенно бескорыстно, с искренней заботой в голосе. Вот такой он, томный и женоподобный Дэн. Его удел в паре – «жена».
Работа в парах распределена тоже совершенно несправедливым образом. Наиболее тяжелая и неблагодарная достается «жене», рулят и берут перспективные направления «мужья». Правда, это во многом сглаживается умелым руководством Владлена Эдуардовича и помогающей ему Ди.
Наверное, человеку со стороны покажется, что альтернативно ориентированы только пассивные гомо и активные лесби. Но это ни фига не так. Все они из одной обоймы, и нормальные отношения мужчина-женщина их не привлекают одинаково.
Под ярким лучом наконец-то захватываю пинцетом край туго намотавшегося на барабан листа.
– Нет, ближе не надо, Дэн, свети оттуда.
– Арти, за работой у тебя такое сосредоточенное и мужественное лицо… И руки у тебя умелые, ловкие…
Если назовет сладким или милым – убью!
Беда устранена. Лязгнув запором, опускаю механику копира на место, жму кнопку старта… Пипец. Опять?
– Вот так же и было. И еще два принтера встали.
Сказал бы я тебе, что встает… Нет, не скажу никогда и ни за что!
От доставшей голубизны возвращаюсь мыслями к технике.
Мать!.. В чем же беда?
– Дэн, с чего все началось? Одновременно сломались?
– Нет, как-то по очереди.
– А что делали?
– Ничего такого. Печатали листовки на завтра.
«Печатали». Опять лезу в потроха копира, продолжая размышлять. Ну, не силен я в этой технике. Если накрылось железо – хана, поломку не устраню.
– Свет не моргал?
– Нет, не было.
Этот лист бумаги аж припекло к барабану, еле отлепил, потом собрал все-таки оторвавшиеся и упавшие в подающий тракт клочки.
И тут осеняет. Бумага!
Выдвигаю лоток, щупаю…
– Кто добавлял бумагу в аппарат?
Вопрос повисает в воздухе. С видом злобного, питающегося исключительно пролетевшими юзерами админа обвожу собравшихся не предвещающим ничего хорошего взглядом. Уже полночь скоро, между прочим! А мне завтра с утра в политех.
Между «активными» гомо и лесби постоянно идут трения. Они всегда стремятся доказать друг другу свою крутизну и не упускают случая макнуть коллегу лицом в грязь, подчеркнув допущенные ошибки. Короче, меряются тем, что у одних отсутствует, а у других не туда направлено.
Получаю этому наблюдению еще одно подтверждение, когда взгляды штатных правозащитников сходятся на Мари.
И еще ведь пытается отвертеться:
– А что такое?! Я что, еще и за бумагу отвечать должна?
Сейчас я тебя уем:
– Нет. Но посмотреть, что кладешь в аппарат мокрую пачку, можно.
Влад подходит к ближайшему принтеру, выдвигает лоток, проводит рукой и констатирует относительно нейтральным тоном:
– Влажная.
Добиваю подругу:
– Ты не знаешь, что сырая бумага гробит технику? Или прокурила инструктаж?
– Ты как со мной разговариваешь?! Ты!..
– Спокойно разговариваю. Даже не намекаю, что ты это сделала нарочно, чтобы сорвать важное мероприятие.
Выпад удался. Захлебнувшись возмущением, покрывшись пятнами, Мари на какое-то время зависает. Она специалист и рвется в координаторы, а подобное обвинение – мощный удар по карьере. С учетом, что остальные активисты в зале стоят ниже ее по должности, – очень мощный.
Сорвавшись с места, хлопнув дверью, девица исчезает.
Невозмутимо освободив лоток, вскрываю нетронутую пачку, заряжаю заведомо нормальную бумагу, запускаю копир… все нормально, что и следовало доказать.
Наблюдающий за процедурой Влад многозначительно кивает. Гюли с сомнением качает головой:
– Ну, не могла же она специально?..
Перехожу к принтеру. Рядом немедленно возникает услужливо светящий фонариком Дэн и тоже выражает свое мнение:
– Арти, я не думаю, что она сделала это нарочно.
– Я тоже. Просто высказал предположение. Знаешь, мне очень неприятно, когда меня одного пытаются во всем выставить крайним.
Опять распахивается дверь. Перегнувшись, с коробкой наперевес вбегает Мари. На лице отражается целая гамма чувств, по щекам стекают слезы:
– Вот! Я брала ее отсюда. Это была новая, нераспечатанная коробка! Я не знаю, почему она сырая! Ребята, посмотрите сами, пожалуйста.
М-да, даже как-то жалко стало. Собравшись у коробки, смотрим. Упаковка вроде сухая и не покоробленная, оберточная бумага снаружи тоже ничего, а еще две пачки внутри явно отдают сыростью.
– Слушай, точно диверсия.
Повысив голос, обращаясь ко всем находящимся в зале, Влад уверенно объявляет:
– Друзья, вот так нам и вставляют палки в колеса. Власти любыми методами пытаются сорвать протестные митинги. И ведь как умно придумано: они знают, что у нас трудится много девочек, не очень хорошо разбирающихся в технике. Провокация выполнена с тонким знанием женской психологии.
Всхлипывая, Мари подтверждает:
– Я не знала, даже не подумала…
Ее обнимает утешающая Энн.
С мужественным лицом «трибуна революции» Влад поворачивается ко мне:
– Арти, ты сумеешь наладить принтеры?
Звучит как: «Ты сумеешь доставить на баррикады патроны?»
Киваю:
– Постараюсь.
Энтузиазма у продолживших рисовать плакаты волонтеров явно добавилось. Из конца в конец зала курсируют предположения, как и когда эфэсбэшники подсунули «опасную» бумагу. Блин, детский сад!
С принтером «Самсунг» справился довольно быстро, а вот «Хьюлетт» пришлось разбирать, снимать термоблок, чтобы добраться до намотавшейся на вал бумаги. Хорошо, что отвертки постоянно лежат в моем шкафчике! Дэн предупредительно подсвечивает неудобные места, тихо перемещаясь за спиной. Ну вот, и второй принтер заработал. «Подпольная» типография снова действует.
– Арти, я хотел тебя попросить пока не уходить. Вдруг еще что-нибудь откажет? Нам осталось не больше часа работы, а потом кто-нибудь из ребят тебя отвезет. Хорошо?
Киваю:
– Не вопрос, Влад.
– Спасибо, друг!
Благодарность в голосе, как и протянутая рука, явно рассчитаны на всех находящихся в зале. Влад окончательно перехватил бразды правления у заметно переживающей и притихшей Мари.
Отвечаю пожатием и классической фразой из американского боевика:
– Всегда пожалуйста. Это моя работа.
Стулья из малого зала куда-то вынесли, поэтому остаток времени я просидел на полу, прислонившись к стене у батареи и наблюдая за волонтерами.
За время работы у правозащитников подметил одну важную деталь – на нужды организации у них с деньгами проблем нет. Любые баннеры, листовки, плакаты и лозунги вполне могут себе позволить заказать в типографии. Тем не менее перед каждым митингом или флэш-мобом в малом зале кипит уходящая за полночь работа. Рисуются плакаты и лозунги; на оргтехнике, гробя недешевые картриджи, печатается куча листовок. Казалось бы, зачем?
Все делается ради волонтеров. Одно дело, когда человеку дают в руки готовое и отправляют митинговать, и совсем другое, когда он сам участвует в подготовке к мероприятию.
Особенно это хорошо действует на начинающих. Каждому из них дают почувствовать свою значимость, нужность. Каждому дают возможность высказаться, внести предложения, подумать над текстом листовки или плаката. Пусть это не будет реализовано. Но волонтеру льстит оказанное ему внимание и, что самое главное, он в очередной раз выслушает мантры о толерантности, нарушении прав и свобод в «этой стране», увидит своими глазами, какие простые, честные ребята здесь собрались, как здесь все держится на одном лишь энтузиазме и бескорыстной взаимопомощи.
Рисование плакатов кажется ерундой только на первый взгляд. Любой человек будет искренне защищать то, во что вложены его труд и время.
И еще. Лозунг, собственноручно намалеванный или хотя бы раскрашенный маркером на листе А4, позволяет волонтеру с чистой совестью потом яростно орать, что оппозиционерам «никто, нигде, ни за что не платит!!!». А что еще так объединяет людей, как не совместный труд?
Вон, уже полночь, а на полу, покрытом газетами, разложены листы ватмана, маркеры, краски, скотч. Царит дружеская, заговорщическая атмосфера, каждый волонтер проявляет «креатив», работая кисточкой и фломастерами.
Параллельно идет обсуждение завтрашней акции, то, как можно «противостоять незаконным действиям продажной полиции», как глупые эфэсбэшники опять будут фотографировать из-под полы и как злобные «нашисты» придут провоцировать и угрожать. А еще наши лесбиянки, внешне очень милые девочки, помогают советом и делом, не забывая заботливо подавать труженикам оппозиционного фронта кружки со сладким чаем и печенье. От них не отстают, только обслуживая несколько другую компанию, «голубенькие». Дэн, при всех своих заморочках – умный, вежливый и легко находящий общий язык с людьми парень. Всем своим видом, как и девчонки, словно говорит: «Да, я нетрадиционно ориентированный. Но разве я плохой?»
Вот и общаются с ним, практически не морщась, и кружку чая принять из рук «передаста» ребята с пирсингом и серьгами в ушах не брезгуют.
– Арти… Я была не совсем права.
Рядом присаживается на корточки Мари. И пусть в ее глазах все еще проскакивает легкая неприязнь, слушать такие слова приятно.
– Кто бы мог подумать на эту вонючую бумагу! Ты не в обиде?
Киваю:
– Все нормально, Мари. Проехали.
Девушка улыбается:
– Тебе принести чайку? Из гостевой кружки будешь? С овсяным печеньем.
– Давай. С удовольствием.
Домой меня вез на своем «Хюндае» Дэн. Хорошо, что за полночь, а так, увидел бы кто из политеховских парней…
– Арти, у меня к тебе деликатный разговор. Только восприми, пожалуйста, все спокойно и постарайся понять.
Фигассе подход!
– Ты у нас работаешь уже давно и наверняка разобрался в особенностях наших отношений.
Подтверждающе киваю.
– Видишь ли, у меня в последнее время все хуже складывается взаимопонимание с Владом. Он стал очень грубым, нетерпимым и раздражительным.
Причину я примерно представляю – парень пролетел с должностью специалиста, зависнув в консультантах.
– И я уже почти уверен, что он меня просто использует.
Не могу не согласиться.
– А ты, Арти, совсем не такой. Скромный, работящий, молчаливый. И вежливый.
– Э-э-э, Дэн…
– Подожди. Дай мне договорить, пожалуйста.
Вздохнув, он продолжает:
– Я вижу, что я тебе не всегда приятен, но ты терпишь и никогда не допускаешь оскорблений. В общем, я… мне кажется… я бы хотел с тобой подружиться, Арти.
Пипец! Пока мысли в голове собираются в кучу и подбирают более-менее вежливый ответ, Дэн умоляюще произносит:
– Арти, не спеши с отказом. Я ведь не требую ничего такого… просто дружить!
Ага. Знаю я это слово. Представить нас вдвоем, наедине… Мать!.. Да я лучше хрен себе откушу и от этого сдохну!
Остановив машину, он смотрит мне в глаза. Мы приехали? Слава богу!
– Дэн, извини… но это не по мне. Не потому, что ты плохой человек, просто… я не могу. Это не для меня, понимаешь?
Он печально кивает:
– Понимаю. Мне очень жаль, Арти. Ты ведь и сейчас ответил деликатно, сдержанно и толерантно. Ты очень хороший парень.
Уже дома, лежа в постели, еще раз обращаюсь мыслями к происшедшему. Получить признание в любви от «голубого»… Пипец!
Мать!.. Ну, почему это была не девочка?! Моя Ди, например? Отдался бы прямо в машине, и не один раз. А тут…
Дерьмо!
* * *
На следующий день, возвращаясь из политеха, прохожу как раз через толпу митингующих. О, знакомые лица!
Отказавшись от предлагаемой волонтером листовки, жму руку Владу. Он уточняет:
– Ты к нам, поучаствовать?
– Нет, домой иду. – Похлопываю по ноутбучной сумке: – Работы полно. Дипломный проект, по нашей конторе накопилось…
– Зря. Волонтерская работа тоже очень высоко ценится в нашей организации.
Ага, я заметил.
– Здравствуй, Арти.
И Дэн здесь. Без макияжа и серьги – совершенно нормальный, аккуратно и модно одетый интеллигентный парень. И чего ему в жизни не хватает?
– Привет.
– Останешься с нами? Будет интересно.
Ну уж на фиг ваши интересы! Орать и махать плакатами перед трибуной с вещающими оппозиционными вождями не по мне.
– Нет, парни. Дела.
Уходя, обращаю внимание на пристальный взгляд Гюли. Помахал ей, но ответа не получил. Странная девушка. Одно слово – лесби.
По дороге анализирую увиденное. Студенты, пенсионеры, какие-то помятые личности – все совершенно бесплатно угорают на площади, наглядно демонстрируя результаты вчерашней ночной работы. Кто-то с типографскими, другие с криво и косо выполненными, полными волонтерского «креатива» плакатиками. И все они требуют новой, «лучшей» жизни. Там же крутятся телевизионщики, значит, соответствующий сюжет выйдет в эфир уже сегодня.
Может быть, в Москве и платят каждому участнику митингов. А у нас за протестные мероприятия платят считаным людям. Активистам-правозащитникам. И, судя хотя бы по «Хюндаю» Дэна, платят неслабо.
Вот в чем состоит задача НКО «Лучшая Россия» – мотивировать кучу людей, предварительно отделив от общей массы тех, кто максимально готов к этой самой мотивации. «Диспетчеры», «корреспонденты» и прочие являются центром кристаллизации, магнитом, собирающим недовольных и сочувствующих «за все хорошее, против всего плохого», по команде активистов выводят толпу на улицу.
В зарубежных, да и наших либеральных СМИ появляется очередной репортаж, а заокеанские хозяева перечисляют очередной грант на «защиту прав и свобод». Так и хочется добавить: «прав и свобод гомосексуалистов».
Чисто из «спортивного интереса»: какие же там фигурируют суммы? Вот бы краешком глаза заглянуть в бухгалтерию организации!
* * *
Можно сказать, что сбылась моя мечта: мы с Ди уединились в «секретной» комнате и даже сидим рядышком на кожаном диване. Но на этом все застопорилось, потому что красотка непривычно строга и устраивает самый настоящий экзамен по работе почти законченного сайта правозащитников.
С таким серьезным лицом она даже выглядит лет на пять старше!
– Это что за иконка, Арти?
– Подводим мышку… Видишь, появляется табличка «Загрузить»?
Полупрозрачные информационные окна-подсказчики – вообще моя гордость. Настоящий продвинутый интерфейс.
Покосившись на плотно обтянутые легинсами стройные и нереально манящие бедра девушки, гоня прочь эротические мысли, продолжаю:
– Если щелкнуть, скрипт запускает «Проводник» пользователя, по умолчанию открывая папку «Мои документы». Теперь можно выбрать фотографии или видеоролик, если удерживать при щелчках «Ctrl», то все вместе, потом подождать загрузки в кэш сервера и нажать «Отправить». Правозащитные снимки лягут в создаваемую скриптом папку нашего сервера. Папка привязывается к информации из анкеты, из раздела «Фамилия», будет носить то же название, плюс добавляются текущие дата и время.
Подумав, Ди спрашивает:
– А если у пользователя компьютер Мак или Айпэд?
– Да хоть Линукс с Андроидом. Все равно будет открываться пользовательская папка.
– Гм-м. Неплохо. Ты не мог бы сделать то же самое, но с упрощенным доступом для активистов? Получается очень оперативно и удобнее электронной почты. И защищеннее.
Приятно ощущать себя умным. В свое время я подумал о том же.
В новом окне открываю сайт от имени зарегистрированного пользователя. На стартовой странице добавились надпись «Привет, Арти» и иконка в виде папки.
– Кидаем файлы сюда, щелкаем по выпадающему окну рядом с надписью «Оповестить», выбираем кого. Сама понимаешь, привязку к конкретным компам по айпишникам я еще не делал, но там на них будет всплывать сообщение вроде служебного от «Виндовс», в углу с часиками: «Вам послание от…». Щелкай и просматривай. Можно встроить эту функцию в боковую панель, чтобы давала превьюшку.
– Надо сделать обязательно.
– Хорошо.
– Теперь покажи работу IP-телефонии.
Веду рассказ с иллюстрациями и вижу – нравится.
– Ты хорошо поработал, Арти. Даже пункты анкеты и текст обращений менять не придется.
Ну, еще бы! Я их готовые у Эндрю взял.
– Единственное, надо обсудить с ребятами – не слишком ли упрощает анкету выбор из предлагаемых пунктов?
– Так ведь они использованы не везде. А внизу предусмотрено внесение личного комментария на любую тему.
– Хорошо. Мы сейчас сможем совершить реальный звонок?
– Не привязываясь к сайту – да. Видишь, я уже имя под организацию забил.
– А с сайта? Ой, поняла, надо же его в Интернете на твою версию перезагрузить!
– Ага. Ди, ты не сомневайся, там все будет работать. Стандартный агент «Майл. ру».
– Я уже почти не сомневаюсь, милый.
От долгожданной улыбки словно светлеет на душе.
– Но модуль контроля надо проверить обязательно.
– Это легко. Добавить функцию на компе Владлена Эдуардовича, поставить клиента на моем…
Запнувшись, смотрю на лежащий на коленях «правозащитный» «Делл»:
– То есть вашем ноутбуке…
Диана перебивает:
– Уже твоем, Арти. И это не обсуждается.
Класс! Я уже реально привык к этой удобной и шустрой двухъядерной машине, даже заменил жесткий диск «двухсотку» на другой, тристадвадцатигиговый.
– Спасибо, Ди. Я тебе очень благодарен.
Благодарность в моем взгляде смешивается с другим, не менее сильным чувством.
Какая она желанная!
Диана мягко указывает:
– Не отвлекайся. Что дальше?
Сосредотачиваюсь:
– Дальше я звоню на этот ноут, допустим, тебе, как консультанту виртуального колл-центра, а Владлен Эдуардович контролирует звонок.
– Он сохранится?
– Конечно. Сжимается в МП-3 и отправляется в его базу. Одновременно в журнале учета программы делается запись.
– Так… У кого из наших есть «Майл. ру агент»?
– У Энн точно.
– Значит, будем проверять.
Конечно, я волновался. В первый раз выполнил серьезную работу, даже сам от себя не ожидал такого результата.
Все время казалось, что сейчас вылезет какой-нибудь баг. Но…
Звонок для чистоты эксперимента делал из коридора. Щелчок клавиши тачпада… Из динамиков безумно розового, в нюшечках «Самсунга» Энн раздался мелодичный голос Дианы:
– Алло?
– Это я. Проверка-проверка. Как слышно?
– Прекрасно.
Ноут вернулся к владелице, а мы с моим (уже моим!) «Деллом» отправились к Владлену Эдуардовичу.
Запись, как и планировалось, удалась.
Руководитель повторил главный вопрос:
– Ты уверен, что доведешь проект до совершенства?
Уверенно киваю:
– Абсолютно. Только заливкой обновленного сайта лучше заниматься мне лично, на всякий случай.
«Всякий» – это я не исключаю подляны от Дениса.
Похоже, Владлен Эдуардович думает о том же:
– Само собой.
К разговору подключается Диана:
– Арти, в какой срок ты закончишь работу?
– Думаю, за две недели управлюсь.
– Хорошо.
Девушка задумывается и продолжает:
– Подожди, пожалуйста, меня в общем зале. Мы обсудим несколько вопросов, и я приду.
– Хорошо, Ди.
Пристроившись за свободным столом, размышляю. Ведь сто процентов сейчас обсуждается моя работа. И, наверняка, вознаграждение. Как бы так намекнуть Диане, что лучшая награда – ночь с красивой девушкой? С ней. Но смелости на подобный поступок, наверное, не наберусь никогда.
Гоню эротическую мечту и перехожу к сугубо хакерским мыслям. А ведь прослушка кабинета руководителя – вещь вполне осуществимая. Через микрофон веб-камеры, например. Тем более, она без светодиода-индикатора, работа будет незаметна. Мы с ним в одной сети… ведь видел я нужную программку! Но искать ее лучше из дома – здесь сто процентов на сервере ведется лог интернет-запросов.
Заглянувшая в зал Диана вызывает меня деловитым жестом. Опять в секретную комнату.
– Арти, ты сам понимаешь: замена сайта – важное и требующее согласования дело. Придется выходить на высшее руководство, и этим я буду заниматься лично. Мне нужны все твои исходники и тот новый модуль для программы контроля.
– Не вопрос. Сгружу на флэху за минуту.
Она улыбается:
– Спасибо. Как я все-таки рада, что пригласила компьютерщиком именно тебя!
Просто таю под взглядом ласковых глаз.
– И вот еще.
Она протягивает небольшой прямоугольный пакет:
– Это твоя награда. Посмотри.
Не веря глазам, достаю фирменную коробку, открываю… В гнезде лежит новый «Айфон».
Просто нет слов. С молчаливой благодарностью гляжу на девушку.
– Ты так смотришь, словно ожидал большего.
Улыбку Ди можно смело назвать манящей и игривой.
– Ладно. Ты заслужил.
Вздохнув, она обнимает меня за шею и приникает к губам.
Кое-как отложив телефон, подрагивающими руками обвиваю тонкий девичий стан.
Сочный, страстный, сбивающий дыхание и прогоняющий мысли поцелуй полностью захватил сознание. Остатками самоконтроля сдерживаю нарастающее возбуждение, но это удается плохо, потому что пухлые губки Ди чувственно вбирают мои…
От нее невозможно оторваться, но девушка отстраняется сама, с легкой улыбкой переводя дыхание. Снова тянусь к сладким губам… но останавливает, как когда-то, касающийся моих губ тонкий пальчик:
– Не надо спешить, милый.
Боже, как я ее хочу!
– Тебе понравилась награда? Я имею в виду телефон?
– Да. Но поцелуй понравился еще больше.
– Ах, Арти…
– Что, Ди?
Она немного печально и устало улыбается:
– Пора возвращаться к делам. Подожди, я сотру с твоего лица помаду.
Как приятно чувствовать ее осторожные и нежные прикосновения!
– Ну вот, все хорошо. Постарайся справиться с работой за две недели. Не подводи меня.
– Я все сделаю, Ди. Обещаю.
* * *
Конечно, работа была закончена гораздо раньше. Полностью готовый сайт ждал заливки уже через неделю. А еще семь дней спустя строители закончили ремонт используемого как архив кабинета, и в нем разместился колл-центр на три места. Запыленные папки и коробки отправились все в тот же подвал. Мы с парнями носили и складывали старую бумагу целый час, предварительно отодвинув в угол пару тяжелых, синего цвета баллонов для сварки. Потом, с трудом удерживаясь от выражений, минут двадцать отчищались от грязи в туалете. Конкурс на самые приятные голоса (мое предложение!) выиграли две девочки и Дэн. Ноуты с комплектом аудиогарнитур, цифровые версии юридических справочников, шустрые почтовые клиенты для отправки образцов заявлений и выдержек из законодательных актов – вроде все готово. Заливка сайта прошла без сбоев и сопровождалась кислым выражением лица Дениса. Ну, кто бы сомневался!
Первый звонок поступил через день. Я как раз работал с гугловским поисковиком, чтобы обеспечить приоритет ссылок на сайт правозащитной организации, когда в дверях зала появился довольный, пока еще в одиночку дежурящий Дэн, и объявил:
– Есть!
А потом накатила целая волна, да такая, что пришлось срочно организовывать еще два рабочих места.
Правда, большинство звонков оказалось не из нашего города, но Владлена Эдуардовича это, как ни странно, устроило.
– Пусть поучатся, как надо работать.
Фраза явно в адрес коллег-конкурентов из других городов. В итоге иногородним «посетителям», кроме печатных материалов, отправлялся отдельный лист – «рекомендательное письмо» с реквизитами местной правозащитной организации, обратившийся клиент, соответственно, записывался на наш счет.
В общем, все бы было хорошо, но совсем не радовало развитие отношений с Ди. Точнее, полное отсутствие прогресса в этом вопросе.
Она улыбалась мне, приветливо здоровалась, но точно так же, как и остальным ребятам. Дважды за полмесяца куда-то уезжала, возвращаясь сосредоточенной, деловой и строгой. Ей явно завидовали активисты, одновременно, кстати, заметно холоднее ставшие относиться ко мне, но в чем дело, я никак не мог понять. Ведь их компьютеры работают безупречно, и на просьбы о помощи я отзываюсь немедленно!
Да и вообще, все больше убеждаюсь, что откровенность и прямота не приняты в правозащитной организации, их замещают недоверие и скрытность за фасадом улыбчивой «толерантности».
Частой посетительницей организации и активным волонтером стала наша староста. Рассыпаясь в похвалах, Алина восхищалась моей работой, но разговаривать с ней не доставляло особого удовольствия. Наверное, нежеланием давать бесплатные консультации я заразился от окружающих.
В общем, я мучился. Причина лежала на поверхности – реально влюбился. И чем больше Ди занимала мои мысли, тем больше понимал, что не знаю о ней, в сущности, ничего. А узнать очень хотелось.
Пока же я, помогая с компьютерными заморочками активистам, все больше узнавал о работе молодежной правозащитной организации. Консультационный центр, организация протестных мероприятий – это далеко не все. Изрядной сферой деятельности является Интернет.
Тридцать сообществ «ВКонтакте», больше двадцати в «Фейсбуке», несколько сотен сетевых ресурсов, ориентированных на людей с более-менее совпадающими интересами. Любителей альтернативного искусства, или природы и животных, или альтернативной истории, или экзотических культур и религиозных практик, и самое главное – нетрадиционных половых отношений.
Каждым исполняющим модераторские функции активистом регулярно выкладываются нужные новости с нужными оценками, сообщения, мотиваторы и видеозаписи, проникнутые пафосом борьбы и правдоискательства. «Долой службу по призыву в армии!», «Требуем увеличить стипендию!», «Запретить казачий произвол!», «Все чиновники воры, кругом распил и откат!», «Добиться честной работы ЖКХ!», и так далее. Есть и хорошие лозунги, под некоторыми подписался бы и сам, но в совокупности… Читающим материалы людям тупо внушаются мысли: так жить больше нельзя, в России все отвратительно, безнадежно и прогнило, поэтому все угнетенные и несправедливо обиженные (в первую очередь геи и лесби) обязаны объединиться на борьбу «за все хорошее против всего плохого». И, самое главное, на всех этих ресурсах одновременно появляются анонсы протестных мероприятий, на которые необходимо прийти. Этакое пламенное воззвание прибыть на митинг «за честные выборы» или против преследований политических активистов. Главное – массово и одновременно. И люди идут. Пусть один из десяти, но их хватает, чтобы собрать митинговую массовку на площади.
Читаю прихваченную на компе готовящегося стать координатором Мака очередную «памятку» по работе на сетевых ресурсах:
– Необходимо формировать у своей целевой аудитории определенное мировоззрение, нужный взгляд на российскую действительность. Высмеивать традиционные и прививать либеральные, общечеловеческие ценности, подогревать любого рода недовольство и внушать главную мысль: «все в наших руках»…
– Объединять и координировать разного рода недовольных друг с другом…
– Добиваться слаженной работы всех протестных, оппозиционных к действующей власти движений, не брезгуя заключать временные соглашения с любыми, выгодными на данный момент союзниками: коммунистами, националистами, анархистами, монархистами или даже аполитичными объединениями, такими, например, как футбольные фанаты…
Честно говоря, отдает циничным дерьмом. Учитывая постоянно витающие в воздухе упоминания о грантах, премиях, поощрениях в виде поездок за рубеж «на курсы», использование активистами привычных штампов вроде «Раша», «эта страна», «тупое быдло» – дерьмом вдвойне.
Они уже привыкли ко мне, молча работающий человек сам по себе вызывает доверие, поэтому истинное лицо правозащитников стало проявляться все чаще.
В общем, намерение исследовать молодежную правозащитную организацию хакерскими методами окончательно утвердилось и окрепло. Главное – не засветиться перед Денисом, иначе увольнение с позором неизбежно, а за работу я все-таки держусь.
И еще. Очень хочется побольше узнать о девушке, которая занимает все мои мысли. О Ди.
* * *
Исследуя программой-сниффером сеть правозащитной организации, обнаружил совершенно непонятный трафик.
Один адрес известен – это компьютер Владлена Эдуардовича. А второй?
Точно не из тех компов, которые настраивал лично. И что это может быть?
На всякий случай, мотивируя работу обновлением антивирусной защиты, еще раз обошел все компьютеры, проверяя айпишники. Точно не оно. Попытался сохранить одну из сессий, получился достаточно увесистый зашифрованный файл. Чем бы его открыть?
Ответ существовал только один: программой с аппарата руководителя. Еще раз прикинув риск, все же задействовал свою дипломную вирусную разработку. Сработала безупречно, на жесткий диск вождя вошел, как по маслу. Многие вещи на свой системник после замены операционки он ставил сам, никому не доверяя это дело. Посмотрим, какие.
По ярлычку на рабочем столе (ламер!) немедленно вычисляю искомое и утягиваю прогу из «Program Files». Цифровой диктофон с шифровкой записей!
Айпишник посылающего сигнал источника в настройки уже забит, поэтому достаточно только щелкнуть «Rec». Стоп! Сначала убрать звук динамиков, а лучше – подключить наушники. Воткнув аудиогарнитуру в гнездо, запустив программу, слышу знакомый голос, невольно окидывая зал взглядом. Сэма не вижу, а вещает именно он. Убедительным тоном ставит задачу неизвестному, почтительно отвечающему собеседнику. Мысленно перебираю помещения организации и останавливаюсь на «секретной комнате». Сто процентов – она.
Получается… Задумавшись, смотрю на дисплей ноута. Да, под колпаком свою контору руководитель правозащитников держит плотно и однозначно пребывает в курсе всего происходящего.
Голоса в наушниках смолкают, раздается щелчок замка закрывающейся двери. Выждав пяток секунд, программа автоматически останавливает запись. Через минуту в зале появляется Сэм, направляется к своему столу.
И тут вспоминаю… Я же там разговаривал с Ди! И не только разговаривал.
Подрагивающими от волнения пальцами набираю команду, снова оказываясь на терабайтнике вождя. Папка программы… Когда это было?
Архив записей предусмотрительно снабжен датами, а файлы – еще и временем. Копирую четыре штуки, запускаю. Второй – мой.
Вот тварь!
Желание немедленно удалить файл останавливает новая мысль. Интересно, а Ди в курсе наличия шпионского оборудования? Очень хочется сразу ответить: «Нет». Но я слишком заразился подозрением и недоверием в этой «честной» конторе. Диана, по факту, – правая рука Владлена. Наверняка уже долго работает в организации. И еще – гораздо меньше остальных пользуется секретной комнатой, только изредка беседуя там с активистами и волонтерами. Получается, знает? Но тогда…
Тем временем в зал входит недовольная и изрядно набыченная Марша. Вот тоже непонятная персона. Я все не могу разобраться – она на окладе, как штатный активист, или является просто подкармливаемым подачками стихийным лидером маргиналов?
Девица плюхается на свободный стул, открывает свой потрепанный ударостойкий «Панасоник» и запускает игрушку.
Такой наглости не допускает ни один активист. На служебном компьютере нет места развлечениям – это четкое указание Владлена Эдуардовича. За игру в служебное время вообще можно распрощаться с должностью.
Точно: она чуть более привилегированный, чем остальные, волонтер. Рулит, наверное, какой-нибудь приблатненной бандой.
Словно почувствовав, что я думаю о ней, Марша отрывается от ноута и поворачивает голову. Успеваю опустить глаза на дисплей «Делла», но злобный взгляд ощущаю прямо кожей.
Приход следующего человека заставляет сбойнуть сердце. Ди.
Потрясающе красивая в свитерке тонкой шерсти в тон волосам, джинсах в обтяжку и полусапожках на высоком каблучке.
Безупречная, словно стремящаяся ввысь фигурка, упруго играющая при каждом шаге высокая грудь, тонкая талия, волнующие стройные бедра…
Вот повернулась сказать пару слов Маку, и мой взгляд поневоле перетек на круглую, приподнятую и спортивную… в общем, то, что пониже спины.
Ответив на безумно приятное, с улыбкой обращение: «Привет, Арти», провожаю красотку влюбленным взором и внезапно натыкаюсь на совершенно ненавидящий взгляд Марши. К ней, кстати, Ди и идет. Пара строгих слов, и они убывают в направлении «секретной» комнаты. Кажется, что руки сами запустили программу прослушки, не дожидаясь, пока об этом попросит зависшее в эротических мечтах сознание.
– Марша, я не совсем поняла смысл нашего утреннего телефонного разговора.
– Да что тут понимать?.. Ди, ты словно телевизор не смотришь.
– А что такого показывают по телевизору? Свежий материал о нас?
– Ну, не совсем о нас… Там вообще об оппозиции…
– Ты можешь выражаться конкретнее?
– Короче, Ди, там называют такие суммы на организацию протестных митингов… В общем, мои ребята задают реальные вопросы – за какой фиг мы пашем?
Голос Ди словно наполнился холодом:
– Ты считаешь, что я, как координатор, взяла себе положенные тебе деньги?
– Нет, что ты!..
Немного помолчав и словно набравшись духу, Марша продолжает:
– Но мои ребята… Какая-то сволочь распускает слухи, что я бабло закрысила.
– Марша, у каждого лидера есть завистники. Я не понимаю: что ты хочешь от меня?
– Ну, вы ведь реально получаете гранты?
Теперь девица словно оправдывается:
– Я ведь много не прошу, так, кинуть в пасть сплетникам подачку, чтобы заткнулись…
Слышно, как Ди устало вздыхает:
– Марша, миленькая, если бы то, что говорят по телевизору, оказалось правдой хотя бы на десять процентов, моей ноги давно уже не было бы в этой стране. Заработала бы и подала прошение о гражданстве в любой цивилизованной. Ты себе не представляешь, как я хочу навсегда уехать в Европу! Трижды с радостью ездила в Мюнхен, и с какой тоской каждый раз приходилось возвращаться!
Марша почти робко басит:
– Вот, и об этом мне ребята говорили. Типа, твои ездят, сама в Прибалтику на халяву каталась, а мы вроде быдла на побегушках.
– А ты им о курсах повышения квалификации не рассказывала? И чего стоит заработать право на такую поездку? И что принимающая сторона – это совсем не «все включено», лишней копейки на тебя не потратят?
– Да говорила я им…
– Так в чем же дело? О принципах волонтерской работы я тебе и твоим помощникам рассказывала несколько раз. Что могло поменяться?
– Ди, ну, время такое. Короче, моим нужны деньги.
Пауза затянулась.
– Ладно, Марша. Ты должна понимать – этот вопрос не в моей компетенции, но я задам его руководству. И еще. Переход на финансовое обеспечение неизбежно потребует выполнения задач уже на совсем другом уровне. Скажу так, деликатного свойства задач.
– Без проблем! Ты скажи кого, и мои ребята… хоть отмудохать, хоть совсем… мы все сделаем, Ди!
– Хорошо. Я буду иметь это в виду, когда подниму вопрос у руководства.
– Спасибо, Ди! Ты реально классная! Я тебя просто люблю!
– Ладно, Марша, ты мне тоже не безразлична. Хотя иногда и огорчаешь.
– Ди!..
– Да, миленькая. И это правда.
– А ты меня не огорчаешь?! Ты меня до бешенства доводишь!
Голос Дианы полон удивления:
– Я?.. Чем?
– Этим своим Арти! Ненавижу этого козла!
Мать!.. Вот гнида!
– Подожди… с чего ты взяла, что админ «Молодежной правозащитной организации» «мой»?
– Да я вижу, как он на тебя смотрит! Млять, зенки бы ему выколола!
– Марша, выбирай выражения. Я не люблю, когда при мне матерятся, и ты это знаешь. Теперь об Арти. Он смотрит, или я на него так смотрю? Я что, давала повод подозревать меня в особом к нему отношении?
– Ди, любимая, нет, но… я не могу видеть его мерзкую озабоченную морду! Он словно раздевает тебя взглядом!
– Это его право. Я, знаешь ли, вообще нравлюсь мужчинам, несмотря на негативное к ним отношение.
– Вот в этом и дело! Он один в нашей организации такой, такой…
– Нормальный?
– Слишком нормальный! Среди нас таким не место! Он наш враг, а ты терпишь его, позволяешь смотреть на себя… а я… ты ведь знаешь… я так люблю тебя, Ди!
Пипец! Охренеть можно…
Теперь слова Дианы переполнены сочувствием:
– Марша, меня любят многие. Но это не значит, что мое сердце должно принадлежать кому-то одному. Мне дороги все члены нашей организации, и ты тоже.
– Я не все. Я люблю тебя больше всех! И ради тебя готова на все, что угодно.
Слышны сдавленные всхлипывания. Мать!.. никогда не мог себе представить, что плач девчонки будет вызывать у меня такое отвращение.
– Ты меня совсем растрогала, миленькая. Перестань, ты же взрослая и сильная.
– Я тебе нравлюсь?..
– Ох, Марша…
– Знаешь, сколько я мечтала хотя бы об одном твоем поцелуе! Ди, пожалуйста…
Глубокий вздох Дианы вызывает чувство дежа-вю. Я его уже слышал. Это было…
– Ладно. Но только один.
В наступившей, полной скрытых, бушующих чувств тишине отчетливо вспоминаю, когда прозвучал такой знакомый вздох. Перед тем, как Ди целовала меня.
Секунды молчания тянулись бесконечно… Наконец наушники ожили:
– Ди, любимая! Как я хочу тебя!
– Не надо спешить, миленькая.
Эти слова словно оглушили, заставив замереть от нахлынувшей душевной боли. Часть разговора прошла мимо сознания, но упомянутое Дианой мое имя вернуло интерес к происходящему. Полный горечи и обиды интерес.
– …Арти осталось недолго.
– Правда?
– Не только тебе он пришелся не по вкусу, поэтому вопрос его увольнения – дело нескольких дней.
– Ты не представляешь, как я рада!
– Единственное, тут может возникнуть одна сложность… Если он не захочет увольняться, то процесс затянется. Понимаешь, действующее законодательство очень лояльно относится к работникам. Собственно, я хотела попросить твоего содействия в этом вопросе.
– Легко! Ди, любимая, только скажи, и через пять минут он будет стоять с заявлением в зубах. Пусть только рыпнется – я ему яйца вырву! А хочешь, мои ребята…
– Нет, Марша, уголовщины нам не надо. Немного повоздействовать – совсем другое дело. У тебя ведь талант: убеждать даже самых несговорчивых.
– Да! Не волнуйся – я это сделаю.
– Хорошо. А я не забуду о своем обещании поговорить с руководством.
– Ди, как я тебя люблю!
– Все, миленькая, пойдем. У меня на сегодня еще очень много дел.
Через минуту они вошли в зал. Победный, полный злой радости взгляд Марши дополнил услышанное. А Диана?
По ее лицу ничего нельзя прочитать. Все те же приветливость и доброжелательность, мягкая, с легким задором улыбка. И невозможно поверить…
Хлопнув крышкой «Панасоника», девица бодрой матросской походкой покинула зал. Непроницаемый взор Ди скользнул по ее спине, обратился ко мне… и снова я успел уткнуться взглядом в дисплей лежащего на коленях ноута.
Девушка, в предательство которой я все еще не мог поверить, прошла к лестнице на второй этаж.
На запуск хакерской софтины ушла секунда. Еще пяток понадобился на подключение к микрофону веб-камеры в кабинете Владлена Эдуардовича.
Короткий стук, звук открываемой двери:
– Владлен, ты свободен?
– Для тебя я всегда свободен, госпожа координатор. В который раз отдаю тебе должное, Диана, – отыграно безупречно. Не очень противно было?
– Честно сказать – омерзительно.
– Что, с мальчиком лучше?
– Шутишь? Тоже омерзительно, хотя и по-другому.
– Ну, он, по крайней мере, твой поцелуй заслужил. Размер гранта впечатлил даже меня.
– Да, кто бы мог знать, что простой студент…
– И, тем не менее, ты твердо решила, что пора от него избавляться?
– Да. Рационально рассуждая, его следовало уволить сразу после того, как он привел в порядок наше компьютерное хозяйство. Уже тогда у меня возникли обоснованные сомнения в правильности выбора его кандидатуры. Но кто знал, что в его мозгах возникнет такая блестящая идея?
– Как полагаешь, его однокурсница справится?
– Алина? Звезд с неба она не хватает, но чему-то ее должны были научить.
– Не обидно терять хорошего специалиста?
– Обидно, что я так промахнулась с кандидатурой. Ведь были все предпосылки, что это подходящий для нас человек, а получила полный ноль в итоге. Классический, даже идеальный гетеросексуал, антагонистично настроенный к оппозиционному движению. Последняя надежда – сыграть на гибели его отца, – и та… Просто издевка судьбы!
– Да, хорошо бы мы выглядели, если бы привлекли к суду руководителя правозащитной организации соседнего региона.
– Да, забавно. Подводя итог… лучший наш мальчик, Дэн, не нашел в нем ни капли гомосексуальности, Влад уверен в том же. Все попытки привлечь его к волонтерскому движению натолкнулись на осознанные упорство и противодействие. Это не наш человек.
– Но ты сумела подобрать к нему ключик, Диана. Ты прекрасный психолог.
– Это было несложно и не доставило мне ни малейшего удовольствия.
– А полученный грант?
– Это, скорее, относится к области морального удовлетворения.
– Хорошо. Как ты видишь наши дальнейшие действия?
– Ты вызываешь его завтра после обеда, демонстрируешь жалобы на его работу…
– Хотел спросить – как наши активисты восприняли необходимость их написания?
– С пониманием, но без особого энтузиазма. Он действительно отличный специалист и обладает удивительно терпимым для гетеросексуала характером. Да еще и молчун. Такие люди всегда вызывают симпатию. М-да, жаль… Затем я перехватываю Арти и окончательно разбиваю его любящее сердце в «секретной» комнате.
– Послушаю с удовольствием.
– Пора за это брать с тебя деньги.
В наушниках слышится короткий смех.
– Потом он пишет заявление об увольнении по собственному желанию, и мы его не задерживаем.
– Если не получится, пойдет на принцип?
– Сомнительно, хотя в тихом омуте… Тогда наш человек в неподкупных правоохранительных органах получит заявления о краже ноутбука и айфона. Документы на технику и чеки у нас, поэтому любые оправдания будут выглядеть просто смешно. Соответственно, получаем увольнение по статье. Впрочем, у меня сегодня возник и третий вариант.
– Использовать Маршу?
– Да. Одним выстрелом двух зайцев. Он, при тихом и спокойном характере, вполне способен дать серьезный отпор и находится в хорошей спортивной форме. Марша неизбежно задействует своих клевретов, полиция доведет дело до логического завершения.
– Замена ей готова?
– Кастет, точнее, Константин. Несмотря на весь свой брутальный вид, неравнодушен к нашему женственному и мечтающему о суровом друге Мэтью.
– И тут ошибка?..
– Абсолютно исключена. Получится хороший садомазодуэт, а Константин…
– «Кости»?..
– Нет, не звучит… Квест! А Квест окажется полностью в наших руках, поскольку соратники в случае огласки ему такого поведения не простят.
– М-да, прекрасно, госпожа координатор. Что я буду делать, когда ты уедешь читать лекции в Америку?
– Это меня волнует меньше всего, Владлен. Не могу дождаться счастливого мига, когда я покину эту страну.
– Уверен, что ты сюда уже не вернешься. С твоим умением нравиться людям и знанием их психологии…
– Не знаю, не знаю. Мне более вероятным представляется последующая отправка в Москву.
– Там провалено все, что только возможно провалить.
– У них сильное противодействие. Лучшее из того, что только может быть. Впрочем, за английский паспорт и весомый грант я бы взялась половить рыбку в мутной воде… Ладно, вернемся к насущным делам. Я в мэрию, буду после обеда.
– Хорошо, Диана.
Я сидел, уставившись в дисплей ноутбука, и чувствовал, как сердце разрывается на миллион кровоточащих лоскутков. Мразь. Какая она, оказывается, мразь!
Остался заключительный штрих, последняя капля правды. Как и рассчитывал, досье на активистов хранится на диске «D». Папка запаролена, но это защита от дурачков. Итак… Левицкая Диана Борисовна. Оно!
«Тотал командер» прогнал свои полосы копирования, действие завершено. Надо открывать документ, но… Опустошение, отчаяние и боль предательства словно сковали душу, вызвав бездумное оцепенение.
– Арти! Арти! Заснул, что ли?
Напротив стоит Мак. Закрываю крышку ноута, отправляя аппарат в спящий режим.
– Чай пить будешь?
Чай? За одним столом с Ди – никогда. Окидываю взглядом зал – ее нет. Вспоминаю: уехала в мэрию.
И мне здесь уже не место.
– Нет, Мак, спасибо. Тут вспомнил… короче, дела, надо идти.
Кивнув, он равнодушно отворачивается.
Выдернув вилку блока питания, убираю ноут в стоящую рядом со стулом сумку. Рука на миг задерживается – «краденый ноутбук». Нет, это будет завтра. А сегодня… Надо ехать домой и решать: как жить дальше?
За обедом мама заметила подавленное настроение:
– Что-то ты совсем печальный. На работе проблемы, Тема?
– Нет. Задачу сложную решаю. Думаю.
– Ты решишь. Ты у меня умный.
Спасибо, мама. Умный… Идиот. Слепой кретин, которого, как хотели, поимели поганые гомики. Правильным оказалось первое впечатление – нормальных людей там нет.
Уйдя в свою комнату, упав на тахту, принялся обдумывать ситуацию, перемежая мысли ранящими сердце и самолюбие воспоминаниями.
Какая же ты сволочь, «госпожа координатор»!
Стоп. Досье!
Итак, Диана Борисовна. Родилась… Что?! Новое открытие на время выбивает почву из-под ног. Она старше меня на семь лет. Такого и представить не мог. Вот они – истоки громадного опыта. Внешность молодой девчонки при мозгах зрелой женщины. Красивой, сексуальной, с точеной спортивной фигуркой. Наверняка посещает фитнес-центр, держит диету и ухаживает за кожей. Деньги позволяют.
Закончила факультет психологии, с четвертого курса вуза выполняла волонтерскую работу, через полгода после выпуска вошла в число штатных активистов, тогда же ухватив первый грант.
Карьера правозащитницы развивалась стремительно, параллельно Диана получила второе, юридическое высшее образование. В совершенстве владеет двумя языками – английским и немецким.
Каждый год, а то и несколько раз за год ездила на «курсы повышения квалификации». Прибалтика – ерунда. Мюнхен, Лондон и, как апогей, Йельский университет. Об этом активисты говорили как о несбыточной мечте.
Ну-ка, подробнее…
Интернет немедленно наделил информацией. Заставляющей думать информацией:
«Всемирная стипендиальная программа Йельского университета (Yale World Fellows Program) направлена на построение сети новых мировых лидеров и расширение международного взаимопонимания. Каждый год по этой программе выбираются примерно пятнадцать одаренных человек, представляющих разнообразные страны всего мира, которые приглашаются в Йельский университет пройти обучение в течение одного учебного семестра, изучая важнейшие глобальные проблемы и способствуя международному диалогу».
Учебный план:
• Глобализация: новая инкарнация старого процесса (Globalization: New Avatar Of An Ancient Process)
• Большая стратегия (Grand Strategy)
• Личность (Identity)
• Религия и политика (Religion and Politics)
• Американская исключительность и права человека (American Exceptionalism and Human Rights)
• Гражданство и равенство (Citizenship and Equality)
• Международные аспекты демократизации (International Dimensions of Democratization)
• Транснациональное управление (Transnational Governance)
• Коррупция, демократия и развитие (Corruption, Democracy, and Development)
• Теории лидерства (Theories of Leadership)
М-да, нет слов, одни маты. «Американская исключительность»… «Пятнадцать одаренных»… Похоже, Диана сумела очаровать и своих заокеанских хозяев, попав в число избранных.
Возвращаюсь к досье Ди. Вот перечень полученных грантов. Впечатляет. В начале карьеры проскакивали незначительные суммы вроде пятисот долларов, после поездки в Штаты меньше двадцати тысяч просто нет. Последняя цифра заставила зло стиснуть зубы: двести тысяч долларов «На создание правозащитного сайта нового поколения и разработку средств контроля обращений». А я, лох, за один поцелуй…
Вспоминаю, с каким энтузиазмом занимался тогда этой работой, и сердце наполняет ненависть. Твари!
Попользовались и выбрасываете? Нужны только «альтернативно ориентированные»?
Ладно, я вас тоже поимею. Альтернативно. Не обижайтесь.
* * *
На следующее утро, подключившись к сети и хакнув пароль Дениса, я получил права суперпользователя на сервере. Месть – это такое блюдо, которое лучше подавать охлажденным, поэтому сегодня с компами «Лучшей России» ничего не случится. И завтра тоже. А вот послезавтра… Единственное, что присутствовать при этом я не буду.
Теперь осталось гордо уйти.
Уединившись в гардеробе, выключив ноут и сняв крышку, возвращаю на место хард правозащитников. Свой жесткий отправляется в карман. Ноут с сумкой в большой полиэтиленовый пакет, сверху заявление: «Прошу меня уволить по собственному желанию, так как определенные моральные устои и принципы не позволяют мне далее работать на «Молодежную правозащитную группу». Дата, подпись. Может, и неправильно по форме, но доходчиво по сути. Все, как ты планировала, Ди! Только не собираюсь послушно хлебать дерьмо, исполняя роль клоуна в задуманной вами комедии.
Словно наяву, в ушах звучит раздавшийся в кабинете руководителя смешок.
Посмотрим, кто будет смеяться последним!
Поверх заявления ложится «Айфон». Не был богатым – не фиг привыкать. Похожу со своим «Самсунгом», как говорится – не сахарный, не растаю.
Запечатываю пакет скотчем, прозрачная липкая полоса пересекает лист с двумя начертанными маркером буквами: «Ди». Захожу в зал.
Кому отдать? Вот эта новенькая подойдет. Как ее?
– Эли, у меня к тебе просьба.
– Да, Арти?
– Вот этот пакет надо передать Ди. Я ее ждать не могу, у меня дела. Выручишь?
– Конечно.
– Спасибо.
Окинув на прощание взглядом зал, забрав свою чайную посуду и инструмент, выхожу.
Если честно, телефонного звонка правозащитников ожидал уже в обед. Но – тишина. На следующий день тоже. Диана не дурочка, похоже, о чем-то догадалась. А меня, получается, просто списали. Даже за трудовой книжкой не предложили зайти. И остаток зарплаты на карточку не перечислили. Чего-то ждут? Завтра дождутся.
«Временную бомбу» я настроил на срабатывание в три часа утра. То есть все деструктивные изменения в операционных системах произойдут при утреннем включении компьютеров.
Ночью спалось плоховато – нервы. Но с утра сначала заставил себя сделать зарядку, позавтракать и только потом заглянуть в Интернет. Адрес сайта правозащитников порадовал лаконичным объявлением: «Отключен за неуплату». Вот и все, ребятки. Посмотрим, как ваш Денис выполнит свои прямые обязанности.
На всех компах, подключавшихся с момента моего ухода к сети правозащитников, сейчас сидит модифицированный мной винлокер. Загрузку системы блокирует заставка с информацией от «борцов с киберпреступностью». Номер телефона и предложение перечислять денежки я, как законопослушный гражданин, в текст включать не стал, вместо этого присутствует окно с предложением ввести пароль, количество попыток ограничено пятью и имеется предупреждение о возможности полной ликвидации пользовательской информации.
Самое приятное, что пользовательские папки наших правозащитных юзеров извлечены из системы и помещены в криптоконтейнер, связанный с винлокером, поэтому попытка сохранить данные с «Рабочего стола» и «Моих документов» обречена на провал. Введешь правильный код – вернутся. Пять неверных попыток, и умный криптоконтейнер «вытирает» свое содержимое.
Следов моей деструктивной программы на компьютерах нет – прога самоликвидировалась после исполнения заложенных команд. Дата создания криптоконтейнера реальная, сегодняшняя, через три дня после моего ухода из конторы.
Конечно, они могут заявить в полицию, но где улики?
Я компьютерщик? У нас полстраны компьютерщиков. Не видел, не знаю, не умею. Обращайтесь к тем, кому эти господа откровенные враги – к патриотам. Или ищите рубящих бабло хакеров.
Чтобы не изнывать от нервного ожидания, весь день посвятил работе над дипломом, благо замечаний от преподавателя хватало. Как ни странно, все получилось очень достойно, хоть сейчас иди защищаться. Работая, все время поглядывал на лежащий рядом мобильный. Звонков нет.
Как бы на их месте я поступил сам?
Сто процентов – вызвал бы крутого компьютерного специалиста. Официального и сертифицированного. Есть у нас в городе такие конторы? Конечно. Например, «Информбюро». Сам мечтаю устроиться к ним работать по окончании вуза. Но справится ли крутой спец? Сомневаюсь. Сразу после упаковывания данных система провела дефрагментацию, поэтому даже программой восстановления много не накопать. Взлом криптоконтейнера со стадвадцативосьмибитным ключом – задача однозначно не тривиальная. Пароль не ламерский, брутфорс не поможет.
Поэтому приглашенный айтишник, скорее всего, разведет руками и свалит, не забыв получить денежки за вызов. Все, что «нажито долгим непосильным трудом», помашет правозащитникам ручкой. После переговоров с хостером сайт они когда-нибудь восстановят. Кстати, совсем удалять контент не стал. Ныне он пребывает в гугловском «облаке» и может вернуться назад по специальной, подтвержденной паролем команде.
А вот личные данные… Тут для правозащитников один путь – ко мне. Я же твердо намерен послать их далеко и надежно по известному пешему маршруту. Просто с целью получения глубокого морального удовлетворения. Вэлком, Владлен Эдуардович!
На главную: Предисловие