Глава тринадцатая
– Мать, в деревне кто?
Почему-то потянуло на хрестоматийное: «Немцы в деревне есть?», и Александр едва удержался от неуместной фразы.
– Тьфу! Напугал! Прости, господи! – Пожилая женщина, еще не старуха, но уже близко к ней, едва не перекрестилась при виде двух залегших мужиков в форме. – Вы-то каковские?
– Свои мы, русские.
– Если русские, чего на своей земле прячетесь? – резонно заметила женщина.
– Мы не прячемся. Мы – в разведке, – улыбнулся капитан. – Положено так.
– Лучше скажи: долго ваше «положено» будет продолжаться?
– Военная тайна, – вздохнул, вставая, Александр. – У вас хоть какая-нибудь связь имеется? Обычный телефон, еще что?
– Телефон есть, только не работает. Провода порваны. Наверное.
– Может, радио? Телевизор? Какие-нибудь новости?
– Газеты не хочешь?
– Газеты не хочу.
– Кто кому объяснять должен, что в мире творится? – Женщина покачала головой. – Тоже мне, защитнички!
– Не серчай, мать. Так получилось.
– Какая я тебе мать? Тоже юноша нашелся! Сказала бы пару ласковых… Шляетесь вместо того…
– Всякое бывает. Фельдшер-то хоть есть? Про доктора не спрашиваю. Раненые у нас. Им покой нужен. Или хоть в город какой отправить. Свои же, русские.
– Что ж сами не можете?
– Задача другая. Пропадут ребята.
– Где они? Сильно?
– Порядком. Комар, сгоняй за нашими.
Капитан заранее договорился с ротным бойцов в деревню не вводить. В лесу солдаты поневоле держались друг друга, страшась одиночества, но кто поручится, что в населенном пункте кто-нибудь не попытается дезертировать? И оставить подобное без сурового наказания нельзя, без дисциплины поредевшее подразделение моментально прекратит существование, и наказывать не хочется. Чем брать грех на душу, лучше никого не искушать. Ребята выдержали форменный ад, не дрогнули, если же кто временами праздновал труса, так ведь первый бой, да еще без толковой подготовки.
– Что ж мы здесь стали? Пошли в деревню. – Женщина двинулась первой, не оглядываясь, последует ли за ней «разведчик».
Здесь создавалось впечатление, словно нет никакой войны. Никто не бомбил стоящее на отшибе село, смысл, если никаких войск тут отродясь не было? Не больше сотни изб и домов, какие-то мастерские, гаражи, коровники, амбары – обычная картина. Даже малолюдство было привычным. Большинство жителей давно перебралось в города, здесь же остались или неудачники, или те, кто действительно любит малую родину и сельский труд. Вряд ли среди последних имелась молодежь. Разве кто приехал отдохнуть на природе и решил переждать здесь лихое время.
Без разницы. Призывать людей в армию – дело иных инстанций. И готовить их абсолютно некогда. Без подготовки же не солдат, лишь кандидат в покойники. Только врага радовать списком своих потерь. Порадовали уже по самое-самое. Хватит. Да и не все дела на войне решаются вооруженными силами. Жизнь продолжается, кто-то обязан трудиться, не важно, выращивая ли хлеб или изготавливая некие нужные предметы.
Но кто-то уже заметил идущего вооруженного человека, поспешил навстречу; когда же выехала боевая машина пехоты, народ чуть не хлынул на улицу.
– А если эти придут?
– Согласно Женевским конвенциям, раненые неприкосновенны. Как и медицинский персонал. – Капитан прекрасно знал цену любым международным соглашениям, и все-таки так у бойцов были хоть какие-то шансы. Таскать же их с собой…
– Да погоди ты, Марья! Придут, не придут… – оборвал спрашивающую какой-то мужик. – Мы их вмиг в город доставим. Там, надеюсь, наши…
– Спасибо, – поблагодарил Александр.
Вмиг – это вряд ли. До города отсюда далековато.
– А вы куда же?
– Дальше воевать, – хмыкнул Александр.
– Подождите! – К нему шагнул какой-то небритый худощавый мужчина лет тридцати пяти. Ощутимо пахнуло спиртным навроде самогона. – Товарищ капитан, разрешите обратиться?
– Слушаю.
– Гвардии младший сержант запаса Георгий Матвеев. Желаю с вами. Форма имеется, на рыбалку хожу. Мне бы только автомат.
– Род войск?
– Мотострелок. Командир отделения. Таманская дивизия. Вы не думайте, ничего я не забыл. Как раз собирался в город, раз повестку не прислали.
Он даже стоял по стойке «смирно».
– Выпил-то зачем? Для храбрости?
– От нервов. Что ж такое творится, товарищ капитан? Сил нет смотреть. Лучше в бой. Зубами грызть буду. – Зубы у него были не все. Справа сверху во рту зияла пустота.
– Потом протрезвеешь и на попятную пойдешь? – усмехнулся капитан.
Прочие жители, согласно ожиданиям, не слишком многочисленные, были заняты переноской раненых, хлопотами вокруг них, подгонкой автобуса, древнего, какие встретишь разве что в глубинке. Кто-то тащил к БМП снедь, кто-то пытался расспрашивать экипаж об обстановке. Парочка мужчин призывного возраста потихоньку от греха подальше скрылась за ближайшим сараем, а затем наверняка умотала оттуда еще дальше, в полной мере проявив способности к скрытному перемещению.
– Ни в одном глазу, товарищ капитан. Так, чуть-чуть. Возьмите. Пригожусь. Я и местность вокруг знаю.
Александр еще несколько секунд вглядывался в мужчину, а затем кивнул.
– Ладно. Десять минут на сборы. Но спрашивать буду согласно уставу. Плюс – по законам военного времени. Предупреждаю сразу, чтобы потом не удивлялся. И спиртного ни капли.
– Спасибо, товарищ капитан! – Матвеев четко повернулся через левое плечо и бегом припустил вдоль улицы.
Нашел, за что благодарить! Но каждый сам вправе выбирать судьбу. Лишь потом жаловаться не стоит.
Александр прикурил. Мельком подумалось: сигарет надолго не хватит. На пару суток, не больше. Только жизнь может быть еще короче, и тогда ее не хватит на имеющийся табачный запас.
– Товарищ капитан, а мне можно? – ломающимся мальчишеским голосом попросили откуда-то справа.
– Так… – процедил офицер, осматривая очередного кандидата.
Парнишка лет семнадцать максимум. Если же вспомнить про разные акселерации, может, и того меньше. Одет в камуфляж, разве без головного убора, и слабенький ветерок чуть треплет непокорные вихры. Говорит тихо, явно где-то в толпе находится мамочка, которая за подобные мысли может хорошенько взгреть непутевого сынка.
– Тебе нельзя, – так же тихо ответил Александр.
– Но товарищ…
– Сказал: нельзя. Как тебя зовут?
– Илья я, Васильев.
– Так вот, Илья. Объясняю коротко. Понимаешь, чтобы нанести врагу урон, надо уметь воевать. Учиться у нас нет времени. Без этого же ты просто напрасно погибнешь и даже урона врагу не нанесешь. Если так невтерпеж, поезжай в любой город, вступай в ополчение, если сумеешь уговорить начальство. Учись стрелять, окапываться, укрываться в складках местности, в общем, всему, что необходимо солдату. И тогда от тебя будет толк. Зачем же делать приятное противнику, подставляя кого-то на убой? Понятно?
– Я в страйкбол играл. Нас там хорошо учили. И с настоящего автомата стрелял. Сорок шесть из пятидесяти выбиваю. Мы проходили зачистку зданий, оборону, наступление… Я не буду обузой, товарищ капитан. Вот увидите. И убить меня не так просто.
– Убить просто любого, – вздохнул офицер. – Даже самого опытного. Уж поверь на слово старому человеку. А игра и война – вещи несколько разные. Здесь все всерьез. У тебя же родители, и вообще…
– У меня родители не здесь. Отправили меня к тете. Да и отец обязательно поймет. И мать убедит. Не в одиночку же мне воевать! Честное слово, не возьмете, пойду один. Дома осталось охотничье ружье, с ним отправлюсь. Все равно не буду сидеть в деревне, когда решается судьба страны. Мои ребята наверняка давно воюют, один я… Как я в глаза им смотреть буду?
Будет ли куда смотреть, машинально подумал Александр. Слухи о всевозможных подразделениях из патриотических юношеских организаций до него доходили, просто вряд ли туда брали семнадцатилетних пацанов. Достигших совершеннолетия – да. В роте имелись добровольцы, пусть не много. Жаль, большинства из них уже нет. Смерть не разбирая прошлась по тем, кто в бой не хотел, и по тем, кто в него рвался.
Сигарета обожгла пальцы. Офицер потянулся было к разгрузке, однако время. Бойцы ждут. Надо двигаться дальше, пока поблизости тишина.
Когда же, наконец, вечер? Пусть он не принесет ничего хорошего, и все-таки…
Иванов уже несся к БМП. В камуфляже, благо подобное покупалось без проблем охотниками, рыболовами, просто людьми, решившими выпендриться, за спиной висит набитый рюкзак. Кстати, когда новоявленный боец успел его собрать? За десять минут, даже примерно за семь, его не уложишь. Решение было спонтанным, а тут пока подумаешь, что брать, да вспомнишь, где оно лежит…
Действительно хотел ехать в город? Возможно. Вариант со шпионажем капитан отмел сразу. Смысла нет помещать агента в заштатной деревне с надеждой: вдруг в ней появится армейское или партизанское подразделение? Широка страна моя родная, на нее никаких агентов не хватит.
Потенциальный перебежчик? Угу. В сельской местности. Спит и видит, как отправиться в Америку в качестве военнопленного. И вообще, людям верить надо. Даже после пары с лишним десятилетий либеральных реформ.
– Держите, боец! – Александр протянул Иванову автомат. Уж оружия в поредевшей роте было намного больше, чем способных носить его бойцов.
– Служу Отечеству! – невпопад выдохнул таманец, провел рукой по «калашникову» и привычно заскочил на броню.
– Дайте ему разгрузку и броник! Все. Поехали.
Капитан захотел что-нибудь сказать на прощание Илье, только парнишки след простыл. Наверняка обиделся и ушел переживать провал самоубийственного плана. Александр понимал парнишку, сам на его месте поступил бы так же, но отвечать за его жизнь не мог. Хватит тех, что уже полегли за долгий до бесконечности день. Как и тех, кому суждено было погибнуть в давние времена среди чужих гор…
– А это кто?
– Где? – Но ноги сами несли Александра к открытой дверце десантного отделения.
Там, среди съедобных гостинцев, подаренных селянами, и собственных запасов, забившись подальше, скукожился Илья. Не иначе, успел проскользнуть, когда грузивший всякие разности экипаж на секунду отвлекся, переключил внимание на нечто иное.
– Как это понимать? – Капитан застыл, чуть покачиваясь с носка на пятку. – У нас с тобой разговор был?
– Был. – Мальчишка вылез на свободу.
Отъехать успели на верных полтора десятка километров, все же находились на броне, внутрь не лезли, и теперь появилась надежда, что домой так просто не прогонят. Да и на броне подбрасывать не станут – вряд ли у военных настолько много времени, чтобы мотаться взад и вперед.
От второй бээмпэшки уже спешили сюда ротный с Суреном. Подтягивались остальные бойцы, те, кто не был занят на охранении.
– Дурак, – сплюнул Серанцев, услышав краткую историю парня.
– Точно, – поддержал его Макс.
Если недавно его поддерживала боевая злость, то теперь «сынок» выглядел усталым до последнего предела. Как и все прочие. Тяжелый был день и в плане физическом, и в плане моральном.
Парнишка услышал, посмотрел на бойцов с нескрываемым удивлением. Для него война была преисполнена романтики и показного героизма.
– Что делать будем? – деловито спросил ротный.
Ему, в отличие от подчиненных, приходилось выглядеть бравым.
– До города довезем, а там… – пожал плечами Сурен. – Не бросать же посреди леса. Да и в какой-нибудь деревне…
Машины застыли на опушке очередной рощицы. Дальше на добрый километр тянулось открытое поле, когда-то наверняка колхозное, а ныне – заброшенное, заросшее сорной травой. Лишь проселочная дорога, тоже кое-где пробитая вездесущей зеленью, тянулась вдаль, к следующему лесу. И громыхало теперь намного ближе, хотя глаз не улавливал каких-нибудь следов боя. Даже дыма на горизонте не было.
Не тянуло в последнее время ездить по лугам и полям. Неприятны они на войне. Только и жди каких-нибудь гадостей. Под сенью деревьев намного надежнее.
– Ладно, – скривился старлей. – Куда тебя еще девать? В городе кто-нибудь есть?
– Родители. Папа, мама…
– Вот и хорошо. Пусть они с тобой разбираются. До приезда – никаких фокусов. Слушаться нас, как господа бога. Появится возможность – переправим с попуткой в центр.
Имелось в виду, что в сам город рота может не попасть. Если бы шли туда, давно бы добрались. Только не будет ли это расценено как дезертирство? Приказ был держать оборону, затем – отойти и соединиться с бригадой. Пусть место было перепутано и указано не то, а подлинное не дошло до подразделения. Все равно, надо пробиваться к своим, найти собственное или чужое старшее начальство, и лишь тогда…
В любом случае придется оправдываться, где задержались, куда ехали, не бежали ли от врага, почему понесли такие потери. А горячих голов среди штабных много. Проще всего, сидя в безопасности, обвинять в трусости фронтовиков. Мол, потому хитроумные планы не выдержали проверки делом. Расчет был верным, но люди подвели…
– До магистрали километра три, – заметил капитан. – Может, рискнем? Крадемся по своей земле, словно по чужой…
Странная война, когда боевые действия происходят в определенных районах, обычно – вдоль дорог, а вне их пределов идет прежняя жизнь. Разве что пропали Интернет, мобильная связь, значительная часть телевизионных программ – определенные достижения развитой цивилизации. Или причина – в отсутствии бомбардировок благодаря сохранившейся ПВО, в дышащей на ладан фактически парализованной электронике, в гибели спутников связи, в охватившем весь мир аналогичном бардаке, в дружном негласном неупотреблении последнего ядерного аргумента?
Формально даже войны нет. Никто ничего не объявлял, как назвать происходящее – неизвестно. Миротворческой акцией, как принято в двадцать первом веке? Вроде даже подобное не звучало. Мелькало нечто о продвижении демократии и защите части населения. Надо полагать, другая часть ничего, кроме уничтожения, недостойна. И получается: войны нет, а умирать на ней приходится. Как всегда, всерьез.
Ротный прислушался. Как раз в сторону дороги почти не грохотало. То ли противник переменил тактику и направление, то ли сделал паузу для перегруппировки сил, то ли, напротив, успел продвинуться дальше.
– Ладно. Рискнем. Всем соблюдать предельную осторожность!
Илья воспользовался отвлечением внимания и полез на БМП. Только на этот раз не в десант, а на броню.
– Дядя Жора, автомата лишнего не найдется? – тихо спросил у уже занявшего там место деревенского знакомца. Тот-то был экипирован по всем правилам, даже бронежилет нацепил.
– Мал еще, – Матвеев попытался отвесить парнишке подзатыльник, однако Илья ловко уклонился.
– Я не мал. Сами таким были.
– Десантура, проверь по дороге знание малыша, – смилостивился капитан. Он понимал, насколько хреново быть безоружным в нынешней обстановке. – Держись, орелики! Кто свалится, подбирать не станем!
Бээмпэшка рванула через поле, и действительно, стало не до разговоров и посторонних дел. Кидало так, того и гляди сорвешься с брони, и ладно, если удачно. Тут можно костей не собрать. Но и проскочить открытый участок желательно побыстрее…
