Вернее сказать, не рухнула без чувств, а потеряла сознание. Миссис Меринг плавно опустилась на вытканный цветами ковер, умудрившись ничего не задеть, – нелегкое, между прочим, дело, учитывая меблировку помещения. Большой круглый палисандровый стол, треугольный столик с альбомом ферротипов, стол красного дерева с букетом восковых цветов под стеклянным колпаком, набитая конским волосом софа, обтянутая дамастом козетка, легкое виндзорское деревянное кресло, массивное моррисовское кресло с деревянными подлокотниками, честерфильдовское кожаное кресло, несколько оттоманок, бюро, книжный шкаф, горка с безделушками, этажерка, каминный экран, арфа, аспидистра и слоновья нога.

А еще она падала очень медленно, и пока она оседала, я успел кое-что подметить.

Во-первых, миссис Меринг не единственная отреагировала так, будто увидела привидение. Бледный молодой человек (должно быть, священник) стал белее своего пасторского воротника, а Бейн у двери ухватился за косяк, чтобы не упасть. Однако ужаса разоблаченного убийцы я на его лице не заметил. Не знай я истинной картины событий, подумал бы, что там написано скорее облегчение. Или радость, что уж совсем ни в какие ворота.

Во-вторых, Верити совершенно точно просияла при виде нас, и на какой-то миг я (под воздействием перебросочной болезни) принял эти чувства на свой счет. Только потом я сообразил, что она просто еще не успела к мистеру Дануорти с докладом. Тосси наверняка вчера весь вечер занимала домашних поисками Принцессы, поэтому Верити еще не знает, что именно мне поручили вернуть кошку, а я провалил задание. И мне придется признаваться ей самому.

А это плохо, поскольку, в-третьих, даже после (относительно) здорового ночного сна и моратория на переброски она по-прежнему казалась мне самым прекрасным созданием на свете.

– Маменька! – вскричала Тосси.

Бейн, Теренс, профессор и я дружно ринулись подхватывать миссис Меринг, круша по дороге все, что ей удалось не задеть.

Теренс поймал миссис Меринг, Бейн включил свет, безжалостно заливший все, что мы своротили, я поставил на место опрокинутую дрезденскую пастушку и «волшебный фонарь», а священник уселся и начал промокать лоб большим белым платком. Теренс и Бейн уложили миссис Меринг на каштановую бархатную кушетку, зацепив мимоходом бюст Афины Паллады, и Верити принялась обмахивать пострадавшую.

– Бейн, – приказала она, – пусть Колин принесет нюхательную соль!

– Да, мисс.

Бейн, переполняемый эмоциями, поспешил исполнять.

– Ах, маменька! – Тосси рванулась к матери. – С вами…

И тут она заметила кошку, в суматохе примостившуюся у меня на груди.

– Принцесса Арджуманд! – воскликнула Тосси, кидаясь ко мне. – Дусечка-пусечка Принцесса! Ты вернулась!

Дусечку-пусечку пришлось отрывать от моей сорочки коготь за когтем. Я передал кошку Тосси, которая принялась ее тискать, издавая ликующие ахи-охи.

– Ах, мистер Сент-Трейвис, – проворковала она, обращаясь к Теренсу, – вы вернули мне мою драгоценную масюсечку Жужу! – Она потерлась о дусечку-пусечку носом. – Мы потеяись в ствашном йесу, да, лапусечка? Мы осень-осень испугавись? Но хвабвый мистев Сент-Твейвис нас нафол, да? Скажем спасибоськи добвому джентймену, да, Жужусенька?

Стоявший рядом со мной Сирил громко фыркнул, и даже пусечка Жужу скривилась презрительно. Ничего, зато это отрезвит Теренса, и мы вернемся вверх по реке в Оксфорд, Тосси выйдет за своего мистера К, и континуум восстановится.

Я посмотрел на Теренса. Он поедал Тосси влюбленными глазами.

– Право слово, не стоит благодарности. Вы поручили мне найти свою любимицу, а ваше слово для меня – закон, прекрасная леди.

С кушетки донесся слабый стон миссис Меринг.

– Тетя Мальвиния! – Верити принялась растирать ей руки. – Тетя Мальвиния? – Она обернулась к Тосси. – Кузина, позовите Бейна и скажите, что нужно разжечь камин. У вашей матушки руки словно лед.

Тосси подошла к свисавшему вдоль стены длинному вышитому дамастовому шнуру с кисточкой на конце и дернула.

Видимо, где-то прозвенел колокольчик, потому что Бейн возник мгновенно. За время отсутствия он явно успел взять себя в руки и теперь бесстрастным голосом спросил:

– Да, мисс?

– Разожгите камин, – велела тискающая кошку Тосси, не повернув головы.

Бейн, не смущенный бесцеремонностью, улыбнулся покорно: «Да, мисс!» – и, опустившись на колени перед камином, принялся укладывать поленья.

В комнату вбежала горничная – еще рыжее, чем Верити, – с крошечным флакончиком в руках.

– О, мисс, так хозяйка, выходит, в обморок хлопнулась? – спросила она с безошибочно угадывающимся ирландским акцентом.

– Да, – подтвердила Верити, забирая у нее флакончик, вытаскивая пробку и поднося его под нос миссис Меринг. – Тетя Мальвиния, – позвала она ласково.

– О, мисс, это, значится, духи наделали? – Горничная испуганно заозиралась.

– Нет. Тетя Мальвиния…

Миссис Меринг застонала, но глаз не открыла.

– Я знала, что в доме нечисто, – крестясь, заявила горничная. – Давеча видела одного, во вторник, у беседки…

– Колин, добудьте мокрое полотенце положить миссис Меринг на лоб, – попросила Верити. – И грелку для ног.

– Да, мисс.

Горничная сделала книксен и вышла, не переставая пугливо озираться.

– Моя тутусечка Жужу, – сюсюкала Тосси. – Мы говодные, да? Бейн, подите сюда, – приказала она Бейну, который как раз собирался зажечь огонь.

Бейн, уже поднесший спичку к бумажной растопке, немедленно поднялся и подошел.

– Да, мисс?

– Принесите Жужу блюдечко сливок.

– Да, мисс, – улыбнувшись кошке, ответил дворецкий.

– И тарелочку рыбы.

Бейн обернулся на полпути и удивленно приподнял бровь.

– Рыбы?

Тосси вздернула подбородок.

– Именно рыбы. Бедняжка Принцесса такого натерпелась…

– Как вам будет угодно. – Каждое слово дворецкого сочилось неодобрением.

– Именно так мне будет угодно, – отрезала Тосси. – Немедленно несите!

– Да, мисс, – сказал дворецкий, но вместо того чтобы удалиться, опустился на колени перед камином и прилежно зажег огонь. Потом раздул его мехами, аккуратно вернул их в стойку для каминных принадлежностей и лишь затем поднялся.

– Сомневаюсь, что у нас осталась рыба, – заявил он, выходя.

– Маменька! – возмущенно воскликнула Тосси, однако миссис Меринг по-прежнему лежала без чувств. Верити укрывала ее ноги вязаным пледом и подкладывала подушку под голову.

Меня в мокрой одежде начала бить дрожь, и я стал пробираться к весело потрескивающему камину – мимо бюро, столика для рукоделия и небольшой подставки с мраморной столешницей, на которой поблескивали фотографии в металлических рамках. У камина уже пристроился Сирил, и с его шкуры капало на теплую приступку.

Вбежала горничная Колин с миской воды. Верити забрала у нее миску, поставила на столик рядом с высокой бронзовой вазой, из которой вместо цветов торчали павлиньи перья, и намочила полотенце.

– Неужто призраки украли ее душу? – ужаснулась Колин.

– Нет, – ответила Верити, накрывая мокрым полотенцем лоб миссис Меринг. – Тетя Мальвиния!

Миссис Меринг вздохнула, и веки ее затрепетали.

В комнату вошел пузатый джентльмен с густыми белыми усами и газетой под мышкой. На нем был красный домашний пиджак и смешная красная феска с кисточкой.

– В чем дело? – спросил он грозно. – Дадут человеку почитать «Таймс» в тишине и покое?

– Папенька! – воскликнула Тосси. – Маменька потеряла сознание.

– Потеряла? – подходя к супруге, переспросил папенька. – Где?

– Мы проводили сеанс, – объяснила Тосси. – Хотели найти Принцессу Арджуманд, и маменька вызывала духов, и когда она сказала: «Придите, духи!» – занавеси раздулись, на нас повеяло холодом, и появилась Принцесса Арджуманд!

– Хр-рмф, – фыркнул папенька. – Не терплю эту спиритическую чушь. Глупости одни.

Полковник Меринг разговаривал рублеными фразами. Возможно, распространенные предложения застревали в его густых усах.

– Истерия. Треплет дамские нервы.

Священник решил вмешаться:

– Несомненную ценность потусторонних явлений подтверждает ряд выдающихся ученых и исследователей. Известный физик сэр Уильям Крукс написал на эту тему фундаментальный трактат, а Артур Конан Дойль проводит…

– Чушь! – отмахнулся полковник Меринг, пополняя мою коллекцию подлинных викторианских восклицаний. – Морочат голову доверчивым дамочкам. Пора запретить законом. – Его взгляд упал на Теренса. – А вы кто? Из этих шарлатанов?

– Это мистер Сент-Трейвис, папенька, – поспешно вставила Тосси. – Они с друзьями вернули нам Принцессу Арджуманд. Принцесса потерялась, а мистер Сент-Трейвис ее нашел.

Тосси протянула ему кошку в доказательство, и полковник Меринг посмотрел на спасенную с неприкрытой злостью.

– Ба! Думал, утонула, туда ей и дорога.

– Папенька, вы, конечно же, не всерьез! – Тосси потерлась носом о кошачью шерстку. – Нет-нет, дусечка Жужу, он такую бяку пло нас и не думает думать. Он футит-футит!

Полковник грозно сверкнул глазами на меня и профессора Преддика.

– Небось тоже столовращатели?

– Нет, – ответил я. – Мы плыли на лодке, она перевернулась, и вот…

– О-о-о, – простонала миссис Меринг с кушетки и затрепетала ресницами. – Муж мой, это ты? – слабым голосом проговорила она и протянула ему руку. – О, Мейсел, духи!

– Вздор! Дребедень! Губит нервы и здоровье. Как еще не покалечило никого? – Верити подвинулась, уступая полковнику место, и он, усевшись рядом на кушетке, взял супругу за руку. – Решено. Никаких больше сеансов. Чтобы в моем доме больше ни-ни! Бейн! – обратился он к дворецкому, входящему с блюдцем сливок. – Все книги по спиритизму долой. И об этой проныре мадам Идиотской слышать больше не хочу!

– Иритоцкой, – поправила миссис Меринг. – О, Мейсел, право же! – сжимая его руку, принялась увещевать она. – Ты не понимаешь! Ты всегда был скептиком. Но теперь и ты поверишь. Они были здесь, Мейсел. В этой самой комнате. Я как раз вызвала вождя Гитчевату, проводника мадам Иритоцкой, и вопросила его, что сталось с Принцессой Арджуманд, и тогда… – Она ахнула, точь-в-точь как Тосси. – И тогда они вошли, неся кошку в призрачных руках!

– Покорнейше прошу прощения. Никого не хотел пугать. – Теренс, кажется, заразился от полковника манерой рубить фразы.

– Кто это? – требовательно спросила миссис Меринг у мужа.

– Теренс Сент-Трейвис, с вашего позволения, – отрекомендовался Теренс, снимая шляпу, к сожалению, полную воды. Миссис Меринг окатило, как из душа.

– Ах-ах-ах! – заахала несчастная жертва, беспомощно всплескивая руками.

– Нижайше прошу прощения! – Теренс попытался предложить ей свой платок, но он был еще мокрее, поэтому, вовремя одумавшись, Теренс убрал его обратно в карман.

Хозяйка смерила молодого человека ледяным взглядом и снова повернулась к мужу.

– Все их видели! Преподобный, – обратилась она к священнику, – скажите же Мейселу, что видели духов!

– Ну… – замялся преподобный.

– Они были все в водорослях, Мейсел, и светились нездешним светом, – возбужденно трясла руку супруга миссис Меринг. – Они передали нам, что бедняжка Принцесса Арджуманд лежит на дне речном. Вот отсюда они вошли! – Она указала на французские двери.

– Да, следовало бы постучать, – устыдился Теренс. – У нас и в мыслях не было вламываться без приглашения, но лодка перевернулась и…

– Кто этот наглец? – осведомилась миссис Меринг у мужа.

– Теренс Сент-Трейвис, – объяснил Теренс.

– Вот вам и духи, – хмыкнул полковник Меринг.

– Теренс Сент-Трейвис, – повторил Теренс. – А это мистер Нед Генри и…

– Духи! – презрительно бросил полковник. – Свет погасят и знай себе столы вертеть. Куда там распознать горемык с перевернувшейся посудины. На дне речном? Ха!

– Маменька, Принцесса Арджуманд цела и невредима, – заявила Тосси, подсовывая кошку миссис Меринг под нос. – Она не утонула. Мистер Сент-Трейвис нашел ее и принес домой. Да, кисюлечка Жужу? Да, он наф нафол, нафол. Хвабвый-хвабвый, хвабвец-удалец!

– Вы нашли Принцессу? – спросила миссис Меринг.

– На самом деле ее нашел Нед…

Хозяйка взглядом заставила замолчать сперва меня, потом Теренса, отмечая нашу промокшую одежду, непрезентабельный вид и, очевидно, абсолютную несхожесть с духами. На секунду мне показалось, что сейчас она снова потеряет сознание. Верити тоже подалась вперед, вынимая пробку из флакончика с солями.

Но миссис Меринг приподнялась на кушетке и произнесла, обдавая Теренса холодом:

– Как смели вы прикинуться духом, мистер Сент-Трейвис?

– Я… мы… у нас перевернулась лодка, и…

– Сент-Трейвис! – скривилась хозяйка. – Что это еще за фамилия? Ирландская?

Температура в комнате упала на несколько градусов, и Теренса начала бить легкая дрожь.

– Нет, мэм. Старинная родовая фамилия. Восходит к норманнскому завоеванию. Кажется, к рыцарю, сражавшемуся в крестовых походах с Ричардом Львиное Сердце.

– Похожа на ирландскую, – отрезала миссис Меринг.

– Это о мистере Сент-Трейвисе я вам рассказывала, – вмешалась Тосси. – Помните, я встретила его на реке и попросила поискать Принцессу? И он ее нашел! – Она продемонстрировала маменьке кошку.

Миссис Меринг даже голову не повернула.

– На реке? – Ее взгляд налился жидким азотом. – Вы что, какой-нибудь лодочник?

– Нет, мэм. Я студент. Второй курс. Баллиол.

– Ха! Оксфорд! – хмыкнул полковник Меринг.

Все шло к тому, что сейчас нас выгонят взашей, – может, оно и к лучшему, учитывая несмолкаемый щебет Тосси про Теренса. Не исключено, что это как раз включился механизм самокоррекции континуума после возвращения дусечки-пусечки. Очень хотелось бы надеяться.

Еще хотелось бы улучить момент и перекинуться парой слов с Верити, пока нам не указали на дверь. С той первой вспышки радости она на меня даже не взглянула, а хорошо бы узнать, что она выяснила (если выяснила) у Ти-Джея и мистера Дануорти.

– Это вас в Оксфорде учат врываться в чужие дома? – возмущалась миссис Меринг.

– Н-нет, – промямлил Теренс. – Вы сами сказали: «Войдите!»

– Я говорила с духами! – осадила его миссис Меринг.

– Небось какую новомодную дребедень изучаете? – вклинился полковник.

– Нет, сэр. Классические языки, сэр. Вот, кстати, мой наставник, профессор Преддик.

– Мы совершенно не хотели вторгаться, – заверил профессор. – Эти юные джентльмены любезно везли меня вниз по реке в Раннимед, когда…

В комнате моментально потеплело, полковник расцвел и засиял улыбкой (насколько мне удалось разобрать под густыми усами).

– Не вы ли, часом, профессор Артур Преддик? «О физических свойствах японских сюбункинов» – это ваше?

Профессор кивнул.

– Читали?

– Читал? Писал вам о своем перламутровом пучеглазом рюкине! Недели не прошло, – пробасил полковник. – А вы раз – и у меня! Удивительное совпадение!

– Ах да! – Профессор посмотрел на полковника сквозь пенсне. – Я ведь собирался ответить на ваше письмо. Любопытнейший вид, эти рюкины.

– Это ж надо вашей лодке перевернуться именно здесь! – изумлялся полковник. – Какова вероятность? Мизер!

Я оглянулся на Верити. Она задумчиво покусывала губу.

– Пойдемте, полюбуетесь моим черным телескопом, – провозгласил полковник. – Красавец! Прямиком из Киото. Бейн, принесите фонарь!

– Да, сэр, – ответил Бейн.

– И трехфунтовым полосатым бычком похвастаюсь, – продолжал полковник, хватая профессора под руку и увлекая сквозь мебельный лабиринт к французским дверям. – Только на прошлой неделе поймал.

– Мейсел! – рявкнула миссис Меринг с кушетки. – Куда это ты собрался?

– На пруд, дорогая, покажу профессору Преддику моих золотых рыб.

– Среди ночи? Безумие! Он простудится насмерть в мокрой одежде.

– И то верно. – Полковник только теперь заметил, что рукав, за который он держится, можно выжимать. – Переоденем. Бейн, – обратился он к выходящему дворецкому, – немедленно профессору сухое.

– Да, сэр.

– Мистеру Генри и мистеру Сент-Трейвису тоже не помешало бы переодеться, – подсказала Верити.

– Да, мисс.

– И бренди прихватите, – распорядился полковник.

– И рыбки, – вставила Тосси.

– Вряд ли у джентльменов есть время угощаться бренди. – Миссис Меринг снова напустила холода. – Час весьма поздний, а им еще нужно вернуться к себе. Вы ведь остановились где-то в гостинице на реке, мистер Сент-Трейвис? В «Лебеде», наверное?

– По правде говоря… – начал Теренс.

– Слышать не желаю. Убогие сараи. Канализация никудышная. Останутся здесь, – заявил полковник, решительным жестом отметая любые возражения. – Места предостаточно. Оставайтесь сколько пожелаете. Рядом отменные глубины для блесны. Бейн, велите Джейн приготовить комнаты для джентльменов.

Бейн, которому предстояло одновременно разлить бренди, принести фонарь и раздобыть одежду для половины присутствующих, ответил: «Да, сэр!» – и двинулся к выходу.

– И вещи их доставьте, – добавил полковник.

– Боюсь, вещей у нас нет, – развел руками Теренс. – Когда лодка перевернулась, мы хорошо что сами живыми добрались.

– Упустил прекраснейшего пескаря-альбиноса, – пожаловался профессор. – Изумительные спинные плавники.

– Придется ловить заново, – ответил полковник. – Бейн, посмотрите, нельзя ли вытянуть их лодку и поклажу. Где фонарь?

Странно, что Бейн еще не начал читать Маркса – настолько его тут угнетают. Хотя нет, Маркс еще только пишет свой «Капитал». В читальном зале Британского музея.

– Сейчас принесу, сэр.

– Ни в коем случае, – вмешалась миссис Меринг. – Уже слишком поздно для экскурсий на пруд. Эти джентльмены, – столбик термометра ухнул вниз, – без сомнения, устали после пережитого. Плыть на лодке! Среди ночи! Чудо, что вы не рухнули с запруды и не утонули. – Во взгляде, однако, читалось сожаление, что этого не случилось. – Джентльмены, конечно же, без сил.

– Определенно, – согласился священник. – Тогда откланиваюсь. Спокойной ночи, миссис Меринг.

Миссис Меринг протянула руку.

– О, преподобный, какая жалость, что сегодня нам никто не явился.

– В другой раз непременно повезет больше, – пообещал священник миссис Меринг, глядя при этом на Тосси. – Я буду с нетерпением ждать следующего соприкосновения с метафизическим. И разумеется, послезавтрашней встречи с вами обеими. Уверен, благодаря вам и вашей прелестной дочери нас ждет ошеломляющий успех.

Он широко улыбнулся Тосси, и у меня закралось подозрение – уж не он ли таинственный мистер К?

– Почтем за честь хоть чем-нибудь вам помочь, – откликнулась миссис Меринг.

– У нас заканчиваются скатерти… – начал священник.

– Бейн, немедленно отвезите в приход дюжину скатертей, – велела хозяйка.

Неудивительно, что Бейн пристрастился на досуге топить домашнюю живность. Вполне оправданная месть.

– Рад был со всеми познакомиться, – продолжил священник, не сводя глаз с Тосси. – И если вы еще будете здесь послезавтра, то спешу пригласить вас…

– Вряд ли джентльмены задержатся так надолго, – сообщила миссис Меринг.

– Что ж, тогда доброй ночи.

Бейн подал священнику шляпу, и тот удалился.

– Могла бы попрощаться с преподобным мистером Арбитиджем, – упрекнула миссис Меринг Тосси, и мое предположение лопнуло, как мыльный пузырь.

– Профессор Преддик, по крайней мере на моего перламутрового пучеглазого рюкина вы должны взглянуть, – не утерпел полковник. – Бейн, где фонарь? Неповторимая окраска…

– А-а-ай! – раздалось с кушетки.

– Что такое? – встрепенулся Теренс, и все разом обернулись на французские двери, словно ожидая еще одного явления призраков.

– Что, тетушка? – Верити потянулась за флакончиком солей.

– Там! – Миссис Меринг театральным жестом указала на Сирила, гревшегося у очага. – Кто впустил это кошмарное создание?

Сирил оскорбленно поднялся.

– Я… я впустил. – Теренс кинулся к Сирилу и ухватил его за ошейник.

– Это Сирил, – объяснила Верити. – Пес мистера Сент-Трейвиса.

К несчастью, именно в этот момент собачья натура Сирила взяла верх, а может, на него, как и на всех нас, подействовала миссис Меринг, но он энергично отряхнулся, шлепая мясистыми брылями.

– Фу, паршивый пес! – вскричала миссис Меринг, закрываясь руками, хотя Сирил находился на другом конце комнаты. – Бейн, выдворите его немедленно!

Бейн шагнул вперед, и у меня мелькнуло страшное подозрение: вдруг перед нами серийный питомцеубийца?

– Я его выведу, – предложил я.

– Нет, я сам. Сирил, пойдем, – позвал Теренс.

Сирил, судя по изумленному взгляду, решил, что ослышался.

– Искренне прошу прощения. – Теренс потянул бульдога за ошейник. – Он был с нами в лодке, когда та перевернулась, и…

– Бейн, проводите мистера Сент-Трейвиса на конюшню. Прочь! – скомандовала миссис Меринг Сирилу, и тот пулей вылетел за дверь, а следом за ним Теренс.

– Несносной собаченции сделали ата-та, и теперь нам нечего бояться, да, сладусечка Жужу? – проворковала Тосси.

– Нет, это уже слишком! – Миссис Меринг картинно приложила руку ко лбу.

– Вот, возьмите. – Верити сунула ей под нос флакончик. – Я с радостью провожу мистера Генри в его комнату.

– Верити! – пристыдила ее миссис Меринг тоном, не оставляющим сомнений в родстве с леди Шрапнелл. – В этом нет совершенно никакой нужды.

– Да, мэм, – стушевалась Верити и пошла звать дворецкого, ловко подбирая юбку, чтобы не задеть подолом когтистые ножки столика и ажурную подставку под аспидистру. Дойдя до сонетки, она шепнула мне вполголоса: «Рада вас видеть. Очень беспокоилась».

– Я… – начал я таким же полушепотом.

– Отведи меня наверх, Тосси, – попросила миссис Меринг. – Я ужасно переутомилась. Верити, пусть Бейн принесет мне ромашкового чаю. А ты, Мейсел, не морочь профессору голову своей рыбой.

Появившаяся в разгар выдачи распоряжений Колин тоже получила свое – проводить меня в комнату.

– Да, мэм.

Она обозначила реверанс и повела меня на второй этаж, задержавшись у подножия лестницы, чтобы зажечь лампу.

Принцип «не переусердствуй», похоже, еще не ввели в обиход. Вдоль лестницы сплошняком шли портреты меринговских предков в золоченых рамах – галуны, брыжи, галифе, доспехи, – а по коридору выстроились стойка для зонтов, бюст Дарвина, большой папоротник и статуя Лаокоона, обвитого огромной змеей.

Дойдя до середины коридора, Колин сделала книксен и застыла, придерживая для меня крашеную дверь.

– Ваша комната, сэр, – объявила она. Из-за акцента «сэр» прозвучал как «сорр».

Комната оказалась не такой заставленной, как гостиная. Всего-навсего кровать, умывальник, ночной столик, деревянный стул, кресло с цветочной обивкой, комод, зеркало и огромный гардероб, занимающий целую стену (что к лучшему, поскольку рисунок на обоях представлял собой сплошь увитую пышным голубым вьюном решетку).

Горничная поставила лампу на ночной столик и, метнувшись на другой конец комнаты, взяла с умывальника кувшин.

– Сейчас горяченькой налью, сорр.

Она выскочила, а я принялся осматриваться. Викторианцы, очевидно, исповедовали принцип «Господь кроется в накидках». Кровать пряталась под покрывалом, поверх которого, в свою очередь, был наброшен ажурный, вязанный крючком плед; на трюмо и комоде белели подстеленные под вазы с букетами сухих цветов льняные дорожки с вязаной каймой, а ночной столик укрывала шаль в «огурцы» с вязаной салфеточкой поверх.

Вязаные чехлы имелись даже у туалетных принадлежностей на трюмо. Я вытащил их и начал изучать, надеясь, что они зададут меньше загадок, чем кухонная утварь. Нет, вроде ничего страшного, обычные щетки, а вот и помазок, и кружка с мылом. На кафедре двадцатого века мы обычно делали перед перебросками долговременную депиляцию, чтобы не возиться с допотопными средствами для бритья, и я тоже сделал перед отправкой на барахолки, но на все мое пребывание здесь ее не хватит. В 1888 году уже изобрели бритвенный станок?

Ответ я получил, вызволив из вязаного чехольчика эмалированный футляр: в нем лежали две опасные бритвы с ручкой из слоновой кости. На вид – идеальное орудие убийства.

В дверь постучали. Я открыл, и вошла горничная, сгибаясь под тяжестью кувшина почти с нее саму размером.

– Горяченькая, сорр, – объявила она, ставя кувшин и приседая в книксене. – Если еще что понадобится, звонок туточки.

Она неопределенно махнула в сторону свисавшей над кроватью длинной ленты, вышитой фиалками. Хорошо, что я видел, как Тосси дергала за сонетку, иначе принял бы ленту за украшение.

– Спасибо, Колин.

Горничная замялась, скомкав реверанс.

– Извиняюсь, сорр, – теребя в руках край передника, уточнила она, – только я Джейн.

– Вот как? Простите, должно быть, я недопонял. Я думал, вас зовут Колин.

Она замялась еще больше.

– Нет, сорр, Джейн, сорр.

– Что ж, тогда «спасибо, Джейн».

– Доброй ночи, сорр, – облегченно выдохнула она и, еще раз присев в торопливом книксене, вышла, затворяя за собой дверь.

Я почти благоговейно смотрел на кровать, не веря, что наконец получу то, ради чего, собственно, и прибыл в викторианскую эпоху, – здоровый сон. Неслыханная удача! Мягкая постель, теплое одеяло, благословенные объятия Морфея. Никаких каменистых берегов, дождя и поисков пропавших кошек. Никаких барахолок, епископских пеньков и леди Шрапнелл.

Я сел на кровать. Она слегка прогнулась, повеяло лавандой, и на меня навалилась апатия. Сил не осталось даже на то, чтобы раздеться. Вот, наверное, ужаснется Колин – то есть Джейн, когда обнаружит поутру, что я сплю одетым.

Меня по-прежнему беспокоил диссонанс и предстоящее объяснение с Верити, но это подождет до утра. Утром я буду свеж, бодр, полностью оправлюсь от перебросочной болезни и в два счета что-нибудь придумаю. Если еще понадобится придумывать. Может, Принцесса Арджуманд, прильнув к трепещущей рюшечками хозяйкиной груди, восстановит равновесие во Вселенной, и диссонанс начнет рассасываться. А если нет, то я уже верну себе способность соображать и продумаю план действий. Эта мысль придала мне достаточно сил, чтобы не подвергать чувства горничной жестокому испытанию. Стянув мокрую сорочку, я повесил ее на спинку кровати, а потом принялся снимать носки.

Едва я расправился с одним промокшим носком, как в дверь снова постучали. Горничная, подумал я с надеждой. Принесла какую-нибудь грелку или перочистку, или что там еще полагается, и если ее напугает моя босая нога, то ничего не поделаешь. Натягивать мокрый носок обратно я не стану.

Это оказалась не горничная. Дворецкий. В руках он держал саквояж.

– Я сходил к реке, сэр. К сожалению, удалось выловить только ваш портплед, корзину и этот саквояж, увы, пустой и порванный. – Он показал на разрез, который я сделал для Принцессы. – Видимо, его потрепало о камни, прежде чем прибить к берегу. Но я его починю, сэр.

Мне совсем не улыбалось, чтобы он присмотрелся к саквояжу повнимательнее и обнаружил внутри кошачью шерсть.

– Не стоит беспокоиться.

– Поверьте, сэр, заштопаю так, что будет как новенький.

– Спасибо. Я сам все устрою.

– Как вам будет угодно, сэр.

Он подошел к окну и задернул шторы.

– Лодку пока не нашли. Но я дал знать смотрителю Пенборнского шлюза.

– Благодарю.

Я приятно поразился про себя его расторопности, однако больше всего мне хотелось, чтобы он ушел уже и дал мне спокойно улечься.

– Ваши вещи из портпледа сейчас стирают и утюжат, сэр. Ваше канотье я тоже выловил.

– Премного благодарю.

– Рад стараться, сэр.

Почему-то он и после этого не ушел. Встал и стоит. Наверное, полагается как-то его отпустить, но как? Чаевые дворецким вроде не дают? Я стал припоминать, что говорилось в наушниках.

– Вы свободны, Бейн, – сообщил я в конце концов.

– Да, сэр.

Он поклонился и пошел прочь, но в дверях задержался снова, будто чего-то ему не хватало.

– Доброй ночи, – пожелал я, надеясь, что уж теперь-то все.

– Доброй ночи, сэр.

Он наконец вышел. Я сел на кровать. На этот раз я даже за носок взяться не успел, как в дверь постучали.

Теренс.

– Слава Богу, вы еще не легли, Нед, – обрадовался он. – Нужна ваша помощь. У нас коллизия.