Покидая терзаемый бурей город, Цимбаларь подумал, что погода сегодня выдалась как на заказ. Недаром, видно, говорится: чертям ненастье, словно ангелам ладан.

Да и что можно было ожидать от пресловутой Вальпургиевой ночи, с некоторых пор соединившейся в единые сутки с международным днём солидарности пролетариев, существ, по нынешним понятиям, ещё более редких, чем упыри и ведьмы? Только небывалого разгула самой разнообразной нечисти, как старой, вскормленной дремучими суевериями, так и новой, порождённой извращённым человеческим разумом.

Когда он пересекал кольцевую трассу, освещение которой включилось задолго до наступления астрономических сумерек, диктор «Авторадио» вкрадчивым голосом сообщил, что все аэропорты закрыты в связи со штормовым предупреждением, как всегда запаздывавшим, а автовладельцам настоятельно рекомендуется воздержаться от каких-либо поездок.

Цимбаларь, которому, откровенно говоря, было наплевать и на саму погоду, и на все измышления по её поводу, запел, по своему обыкновению фальшивя едва ли не в каждой ноте. Сам покойный маэстро Рихард Вагнер, великий композитор и знаменитый мистик, не смог бы, наверное, догадаться, что этот дикий мотивчик имеет отношение к его творчеству.

– «Волки, волки, прячьтесь в норы! Совы в дупла убирайтесь!» – он закашлялся. – А я ведь, похоже, нынче в голосе…

Дождь поливал так, что невозможно было разобрать надписи на дорожных указателях, и Цимбаларь чуть не проскочил нужный ему поворот. Если по автостраде продолжали вовсю сновать сияющие множеством огней тяжёлые грузовики, для которых, вероятно, не стал бы помехой даже новый всемирный потоп, то здесь, на узкой бетонке, проложенной радениями состоятельных дачников, навстречу попадались одни лишь лягушки, опрометчиво полагавшие, что буйный весенний ливень означает наступление эпохи их царствования, как это уже было однажды в далёком-далёком пермском периоде.

Когда все пригородные деревеньки, дачные посёлки и садовые товарищества остались позади, а бетонка как-то незаметно превратилась в раскисшую грунтовку, Цимбаларь съехал под своды грозно шумевшего леса (при этом свет фар мазнул по рядам припаркованных на опушке автомобилям, которых тут было даже побольше, чем в обеденный перерыв где-нибудь возле «Макдоналдса».

На стоянке его уже ожидали двое рыцарей Храма Огня и Силы. У рыцаря Востока на голове был рогатый шлем, а у рыцаря Запада – колпак, похожий на папскую тиару.

Цимбаларь, заранее посвящённый в правила поведения неофитов, выключил зажигание и поспешно покинул машину, держа руки на виду, словно бы ему предстояла встреча не с адептами высших сил, а с обыкновенным милицейским нарядом. Ливень почти иссяк, но порывы ветра продолжали швырять пригоршни холодной влаги. В ночном лесу было тоскливо и неуютно.

Рыцарь Востока включил фонарик, осветив сначала номер машины, а потом фигуру Цимбаларя, застывшую в позе Спасителя, отдающегося в лапы палачей. Рыцарь Запада, даже не дожидаясь конца опознания, коротко приказал:

– Раздевайся!

– В каком смысле? – поинтересовался Цимбаларь, такого поворота событий, честно говоря, не ожидавший.

– Скидывай с себя манатки, – пояснил рыцарь Запада. – Шмон будет. Разве ты в тюряге не сидел?

– Не приходилось, знаете ли, – признался Цимбаларь, стыдливо поворачиваясь к рыцарям Храма спиной. – Мне представлялось, что здесь собираются исключительно порядочные люди.

– И среди порядочных людей попадаются всякие любители хрюкнуть на сторону, – сообщил рыцарь Востока. – Одни фотоаппарат норовят пронести, другие диктофон. Стукачи, сексоты и репортёры сюда не допускаются.

– Бельё тоже снимать?

– Даже парик, если он у тебя имеется. А особенно все металлические предметы. Кресты, цепи, серьги, перстни.

– Обувь-то хоть можно оставить? Я ведь не папуас, чтобы по лесу босиком шастать, – присев якобы для того, чтобы развязать шнурки, Цимбаларь незаметно сунул в прошлогоднюю хвою свою малокалиберную «ламу», которая против привычного макаровского примуса была, как пачка сигарет против томика уголовно-процессуального кодекса.

– Обувь оставь, – милостиво разрешил рыцарь Востока, продолжавший слепить его фонариком. – Только сначала нам её предъяви. А вдруг у тебя в подошве пика спрятана.

Пока рыцарь Запада осматривал его здоровенные натовские берцы, только чудом не попавшие куда-нибудь в Ирак или Боснию, Цимбаларь терпеливо ожидал, прикрывая срам ворохом одежды.

– Ты всегда такие бахилы носишь? – осведомился рогоносец, энергично перегибая двухдюймовую литую подошву.

– Всегда, когда в лес собираюсь, – ответил Цимбаларь. – А вы и женщин подобным манером обыскиваете?

– Женщины там остались, – хозяин тиары указал в сторону зарева, сиявшего над никогда не спящим городом. – А здесь собираются только демонические создания, для которых признаки пола существенного значения не имеют.

Получив обувь обратно, Цимбаларь бросил свою одежду рыцарю Востока, причём с таким расчётом, чтобы свет фонарика померк хотя бы на мгновение. Рогоносец выругался, однако одежду поймал и немедленно передал для осмотра напарнику. Этого краткого замешательства вполне хватило на то, чтобы сунуть пистолет за голенище ботинка.

После обыска, ещё более дилетантского, чем вокальные упражнения Цимбаларя, одежду заперли в салоне его собственного автомобиля, не забыв изъять ключи. Затем рыцарь Востока сказал:

– Иди за мной. И впредь постарайся помалкивать. Если всё сегодня закончится для тебя благополучно, ты получишь статус «миста», то есть молчальника. Поэтому заранее привыкай держать язык за зубами… Что трясёшься? Страшно?

– Холодно! – огрызнулся Цимбаларь, к этому времени сплошь покрывшийся гусиной кожей. – Я человек теплолюбивый. Моржеванием отродясь не занимался.

– Ничего, скоро согреешься, – зловеще пообещал рыцарь Запада, пристраиваясь в хвост маленькой процессии. – Кровью будешь потеть…

Несмотря на сырость, буквально пропитавшую всё вокруг, посредине просторной поляны, прежде, наверное, предназначавшейся для маёвок и пионерских игрищ, пылал костёр, сложенный из еловых поленьев. Попахивало от него не только смолой, но и спиртным.

Принюхавшись, Цимбаларь определил, что это водка, причём палёная, осетинского розлива. Вот жмоты, могли бы ради такого случая и «смирновской» на сырые поленья плеснуть.

Все, кто заранее прибыл на церемонию ежегодного весеннего шабаша, оставались пока за пределами освещённого пространства. Вблизи костра находилось только несколько голых неофитов, в число которых входил и Цимбаларь. Но стоило ему только покоситься на соседку – рыжую холёную даму, весь наряд которой состоял из красных сапог-ботфортов, как рыцарь Запада зашипел:

– Не дёргайся! Ты сюда не тусоваться прибыл, а приобщаться к высшим мистическим таинствам. – Ткнув Цимбаларя для острастки в спину, он продолжил доверительную беседу с рыцарем Востока, настроенным куда более миролюбиво:

– …Короче, ничего у меня не получается. Заглох мотор. Открываю капот, проверил искру, потом по привычке ищу карбюратор. А вот фиг тебе! Кругом одна только долбаная электроника. Ни одного знакомого агрегата, кроме блока цилиндров да радиатора. Совсем обнаглели буржуины! Пришлось эвакуатор вызывать. Знаешь сколько они с меня слупили?

– Сколько?

– По доллару за километр! А потом ещё двести за регулировку топливно-распределительной аппаратуры. Вот тебе и хвалёный «Мерседес»! Прежде я свою «копейку» перочинным ножом ремонтировал. И никакого горя не знал.

– Да, фирменная тачка – дорогое удовольствие, – согласился рыцарь Востока. – А как ихние двигатели на наш бензин реагируют?

– Как английский лорд на бормотуху. Чихает и харкает. Особенно если за пределами города заправляться.

Здесь Цимбаларь счёл необходимым вмешаться:

– Прошу прощения за бестактность, но вам, наверное, нелишне будет узнать, что в мирской жизни я являюсь совладельцем нескольких станций техобслуживания и автосервиса, – вежливо произнес он. – Если кто-то из собратьев нуждается в услугах такого сорта – всегда пожалуйста.

– Ты это серьёзно? – сразу заинтересовался рыцарь Запада, недавно сильно прогадавший с покупкой подержанного импортного скакуна.

– Абсолютно серьёзно. Как только обстоятельства позволят, я обязательно продемонстрирую документы, подтверждающие правоту моих слов. Но сейчас, увы! – Цимбаларь, как бы извиняясь, похлопал себя по голым ляжкам.

– А на скидку у вас можно рассчитывать?

– Полагаю, что вы можете рассчитывать даже на бесплатное обслуживание. В разумных пределах, естественно… Какие счёты могут быть между своими?

– Замётано! – рыцарь Запада заметно повеселел. – Я, между прочим, в Храме Огня и Силы пацан не последний. Авторитет имею. Это здесь любой подтвердит. Можешь теперь на меня полагаться.

Развивая достигнутый успех, Цимбаларь как бы между делом поинтересовался:

– Хотелось бы знать, какова программа нынешнего сборища?

– Не сборища, а священной ассамблеи Храма Огня и Силы, – поправил его рыцарь Востока. – Проще говоря, весеннего шабаша… Что касается программы, то она самая обыкновенная. Сначала общие вопросы. Сюда входит посвящение неофитов и чёрная месса с жертвоприношениями. Потом банкет с танцами. И в заключение, как всегда, свальный грех. Вопросы имеются?

– Банкет, надеюсь, с подачей горячительных напитков? – Цимбаларь зябко передёрнул плечами.

– А как же! Кровь жертвенного козла, молоко летучих мышей, моча девственницы, околоплодные воды роженицы, разрешившейся мёртвым младенцем… – Видя кислую мину, исказившую лицо неофита, рыцарь Востока смягчился: – Не переживай, будет и водочка с икоркой, и вино с ананасами. Единственное, что запрещено на шабаше, так это соль, хлеб и масло.

– Почему? – Цимбаларя, даже и не собиравшегося дожидаться банкета, сия проблема занимала меньше всего, но уж если разговор завязался, его надо было как-то поддерживать.

– Соль символизирует здравый смысл, масло – милосердие, а хлеб – веру в святую Троицу, – пояснил рыцарь Востока. – Сам понимаешь, что для всего этого здесь просто нет места.

Цимбаларь приличия ради кивнул и от нечего делать попытался припомнить, когда же ему самому в последний раз приходилось сталкиваться с отчётливыми проявлениями здравого смысла, милосердия и веры в Троицу. Выходило, что очень давно, ещё при жизни бабушки. Неужели весь мир с тех пор превратился в огромный и бесконечный шабаш?

Его лицо, грудь и всё остальное, что составляет, так сказать, фасад человеческого тела, согревалось от тепла, излучаемого костром, зато спина и гузно словно оледенели. Нечто подобное, наверное, ощущала и дама в красных ботфортах, время от времени начинавшая отбивать чечётку. При этом её задница, в сумраке леса похожая на круглое лицо с вертикальным ртом, словно бы подмигивала всем маленькими, близко посаженными глазами, роль которых выполняли присущие только женщинам нежные впадинки на пояснице.

– Пора бы уже и начинать, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс Цимбаларь.

– Ассамблея Храма Огня и Силы начнётся ровно за час до полуночи, – сообщил рыцарь Запада. – Тютелька в тютельку. С этим у нас строго… А кузовными работами ваша фирма не занимается?

– Как правило, нет. Наши клиенты предпочитают менять повреждённые детали кузова целиком. А что у вас за беда?

– Надо бы заднее крыло отрихтовать, – рыцарь Запада деликатно кашлянул в кулак. – Да и капот слегка помят.

– Пригоняйте. Что-нибудь придумаем, – проронил Цимбаларь, имевший к автосервису такое же отношение, как всё это разношёрстное сборище – к истинной магии.

В следующий момент где-то неподалеку запели трубы, изготовленные из витых бараньих рогов (именно от звука этих труб – шофаров – в своё время рухнули стены неприступного Иерихона), и костёр, в который опять плеснули водки, полыхнул с новой силой.

– Началось, – рыцарь Востока вытянулся по стойке «смирно». – Преклони колени.

– Сейчас, сейчас… – Цимбаларь слегка замешкался, ожидая, когда тот же самый приказ исполнит дама в красных ботфортах (коленопреклонённые женщины, особенно голые, были его слабостью).

Сумрак, как на беду, скрадывал наиболее соблазнительные подробности, к тому же жар костра разбудил слепней, обитавших поблизости, и несколько из них атаковало аппетитный зад будущей жрицы Храма, по-видимому, спутав его с коровьим крупом. Взвизгнув, дама принялась энергично охлопывать свои ягодицы, тем самым сразу разрушив всё таинственное очарование колдовской ночи.

– Нет, это не ведьма. Это мымра, – разочарованно пробормотал Цимбаларь и, ощутив болезненный укус в область паха, немедленно добавил: – Зато мухи здесь – сущие дьяволы!

Между тем пара служек, одетых как обычные официанты, вынесли из темноты длинный стол, на котором размещались самые разнообразные ритуальные принадлежности – меч, арапник, человеческий череп, толстая свеча из чёрного воска, антикварный бронзовый кубок, старинная книга в деревянном переплёте, магический шар, как бы вобравший в себя весь свет костра, чётки, сделанные из мелких звериных костей, кандалы.

Двое других официантов, явно нанятых для обслуживания шабаша в ближайшем загородном кабаке, кольцом уложили вокруг костра верёвку, которая должна была заменить собой магический лимб, символизирующий вечность и, одновременно, защищающий адептов Храма от влияния враждебных сил (само собой, что ни мел, ни уголь для столь важного дела сегодня не годились).

Вновь затрубили рога, но на сей раз им вторил барабан. На свет выступили люди, до этого скрывавшиеся под сенью леса. Многие торопливо докуривали и тушили сигареты, что Цимбаларю показалось весьма странным – ведь, согласно общему мнению, табакокурение само по себе являлось знаком причастности к тёмным силам.

Все адепты Храма были облачены в балахоны с капюшонами, до поры до времени скрывавшими их лица (зато высокие вытачки по бокам балахонов не скрывали ничего – ни крутых женских ляжек, ни обвисших фаллосов).

Варварская музыка резко оборвалась, и в магический лимб вступил тощий человек, обряженный в просторный серый саван и жуткую маску, имевшую все атрибуты, обычно приписываемые Князю Тьмы – козлиные рога, собачьи клыки, свиное рыло. От рогов исходило синеватое фосфорическое сияние.

– Это Верховный Маг, – наклонившись к уху Цимбаларя, шепнул рыцарь Запада. – Его слово здесь – закон. Особенно, когда он находится внутри лимба.

– А правда, что неофиты должны целовать его в задницу?

– Только женщины. Мужчины будут целовать Верховную Жрицу. И в задницу, и в другие места.

– И где же она? – заинтригованный Цимбаларь оглянулся по сторонам.

– Позже появится.

– Она хоть ничего собой?

– Даже очень, – рыцарь Запада сладострастно причмокнул.

– Слава богу… тьфу-тьфу! – поспешно поправился Цимбаларь. – Слава Храму Огня и Силы.

– Рано радуешься, – буркнул рыцарь Востока. – Она знаешь, как арапником хлещет! Без всякой пощады. Хуже, чем пьяный мент дубинкой.

– Имеет полное право, – возразил рыцарь Запада. – Это она так всю дурь из неофитов выбивает. Святая женщина… Потом, когда свальный грех начнётся, ты сам во всём убедишься, – последние слова относились уже к Цимбаларю, по привычке ухо державшему востро.

В это время Верховный Маг отпил из кубка, сплюнул в костёр и зычным голосом, никак не соответствовавшим его тщедушной фигуре, провещал:

– Приветствую всех приверженцев Храма Огня и Силы, собравшихся здесь по велению собственной души и по зову полной луны, властительницы пороков и наслаждений. Приветствую магов, жрецов, магистров, рыцарей, адептусов, зелаторов и мистов. Приветствую также неофитов, впервые участвующих в нашей ассамблее. Сегодня ночью вы сможете впервые приобщиться к тёмной Силе, некогда породившей всё живое на земле. Сначала вы станете частицей первозданного мрака, а потом превратитесь в могучее и чистое Пламя. Вы совершите то, на что никогда бы не решились в иных обстоятельствах. Запомните, здесь царит лишь один закон – закон любви и насилия. Всего на несколько часов вы вернётесь в те благословенные времена, когда у людей не было иных богов, кроме своего собственного желания. Перед вами откроется дверь в манящий мир вседозволенности, где каждый, в зависимости от подсознательных устремлений, перевоплотится в господина или раба, жертву или хищника, скота или ангела, мученика или мучителя. Мужчины и женщины поменяются ролями, а самые раскованные и страстные обернутся демонами чувственной любви – инкубами и суккубами. Ничего не бойтесь! С нами сила, давно отринувшая всех ложных богов, которым заблудшие души продолжают поклоняться в церквях, храмах, мечетях, молельных домах, пагодах и синагогах. С нами тот, чьё истинное имя никогда не произносится вслух и кто издревле является олицетворением Огня, Власти, Любви и Жизни.

– Если ты ещё не понял, это он Сатану имеет в виду, – шёпотом пояснил рыцарь Запада.

– А я-то грешным делом подумал, что речь идёт о нашем градоначальнике. – Цимбаларь позволил себе пошутить. – Мужик он вполне соответствующий. Сильный, властный, жизнелюбивый и лысина всегда сверкает.

Верховный Маг между тем продолжал:

– Но прежде чем отдаться на волю страстям, мы должны провести обряд посвящения неофитов в мисты, низшую категорию приверженцев Храма. Предупреждаю, что не все они смогут пройти эту процедуру благополучно, и неудачникам уже не найдётся места ни на земле, ни на небесах, ни в преисподней.

– Не бойся, – вновь шепнул рыцарь Запада, за какие-то полчаса успевший прикипеть к Цимбаларю душой и сердцем. – Это он просто пугает. Не было ещё случая, чтобы неофит пострадал на шабаше.

Одинокая труба проревела четыре раза подряд, и Верховный Маг воздел к небу неизвестно откуда взявшихся живых тварей – чёрную курицу, связанную за лапы, и пёструю извивающуюся змею. Громоподобным голосом он приказал:

– Рыцари Храма, доставьте неофитов к краю священного лимба.

Цимбаларь даже опомниться не успел, как его подхватили с двух сторон и, не давая встать на ноги, подтащили поближе к костру. Всего неофитов оказалось семеро – четверо мужчин и три женщины, одной из которых, наверное, ещё не исполнилось и двадцати лет.

– Сейчас вы получите своё первое истинное причастие, – сказал Верховный Маг, голыми руками скручивая голову курице, а потом и змее. – Если кто-то поперхнётся, или, хуже того, извергнет из себя этот заветный напиток, значит, он питает по отношению к Храму злые замыслы.

Маг сцедил кровь птицы и рептилии в бронзовый кубок, добавил туда какой-то порошок и жестом заправского бармена взболтнул полученную смесь. Один из рыцарей с низким поклоном принял кубок и обнёс им всех неофитов по очереди. Перепуганные люди лакали отвратительное пойло с такой жадностью, словно бы до этого целые сутки мучились жаждой.

Только Цимбаларь едва смочил губы. К змеям он никаких претензий отродясь не имел, зато курятину не мог переносить в любом виде, даже яичницей брезговал.

Когда с глумливым причастием было покончено и пустой кубок отставили в сторону, Верховный Маг завёл с неофитами беседу, которую никак нельзя было назвать душевной. Чуть ли не метая из глаз молнии, он грозно осведомился:

– Вы отрекаетесь от лжепророков, называющих себя именами Христа, Мухаммеда, Яхве и Будды?

– Отрекаемся! Отрекаемся! – вразнобой заголосили неофиты, часть из которых с трудом сдерживала рвоту.

– Вы согласны принять новые имена, дарованные вам Храмом?

Все немедленно согласились и были переименованы на какой-то тарабарский манер. Цимбаларю досталось звучное имечко Аместигон, которое он тут же благополучно забыл. Маг тем временем продолжал допытываться, словно прокурор на допросе:

– Вы обещаете посвятить нашему Храму ваших детей, как нынешних, так и грядущих?

– Обещаем! – неофиты, похоже, торговаться не собирались.

– Вы клянётесь платить дань Храму в той форме и в тех размерах, которые мы сочтём необходимыми?

– Клянёмся!

– Вы клянётесь неукоснительно следовать заветам Храма, а также сохранять в тайне от посторонних всё, услышанное и увиденное здесь?

– Клянёмся!

– Отдаёте ли вы себе отчёт в том, что в случае малейшего отступления от этой священной клятвы не только вы сами, но и ваши близкие будут наказаны всеми силами и средствами, имеющимися у Храма?

На сей раз ответы отличались разнообразием:

– Да!

– Так точно!

– Ещё бы!

– Конечно, отдаём!

– А то как же!

Цимбаларь хоть и кивнул головой, но буркнул что-то по смыслу прямо противоположное, да вдобавок ещё нецензурное.

– Вот и чудненько. – Верховный Маг, похоже, остался доволен. – Тогда вам необходимо скрепить союз с Храмом собственной кровью. Вытяните вперёд правую руку.

За компанию с рыцарем, не чуждым фельдшерского искусства, Верховный Маг обошел коленопреклонённых неофитов. Пока первый специальным ножиком наносил порезы на пальцы, второй собирал отпечатки в толстенную книгу.

Когда с этой пренеприятнейшей процедурой, отдававшей больше канцелярщиной, чем мистикой, было покончено, Верховный Маг небрежно захлопнул свой гроссбух, вычурной кириллицей озаглавленный как «Книга смерти», и уже совсем другим голосом – негромким и вкрадчивым – произнёс:

– А сейчас вас ожидает самое главное. Великая Жрица лично проверит искренность и чистоту ваших помыслов. Если у неё не возникнет никаких подозрений, то после обмена ритуальными поцелуями вы будете считаться полноправными членами Храма. Но пусть трепещут те, кто явился сюда с дурными замыслами! От внимания Жрицы не ускользнёт ни единая лукавая мысль. – Он вновь вскинул вверх свои окровавленные руки и страстно воззвал, обращаясь к невидимой сейчас луне: – Явись к нам, дочь всех стихий, владычица живых и усопших, источник любви и экстаза, ключ к небесным тайнам и земным наслаждениям, вечно юная невеста нашего властелина! Снизойди к своим преданным слугам! Мы молим тебя об этом!

Жрица появилась без всяких шумовых эффектов, ступая легко и тихо, словно призрак. Покрывало из тончайшего газа с ног до головы окутывало стройную фигуру сатанинской невесты, и от этого её нагота казалась ещё более притягательной, особенно на фоне костра. Голову Жрицы венчала причудливая корона, выполненная в форме полумесяца.

Не глядя на Верховного Мага, она приняла из его рук устрашающего вида арапник и мягко, без всякой эффектации произнесла:

– Я волшебница и чародейка, явившаяся на бренную землю из астральных миров для того, чтобы защитить людей от их собственных заблуждений и указать всем народам спасительный путь в лоно истинной веры. Вам хорошо знакомы мои прежние имена – Лилит, Исида, Геката, Цирцея, Лорелея. Всех моих ипостасей и обликов не счесть. Чаще всего я бываю грозной и беспощадной богиней, но нередко перевоплощаюсь в земную женщину из плоти и крови, способную страстно любить и столь же страстно ненавидеть. Каждый, будь он хоть мужчиной, хоть женщиной, хоть духом, найдёт во мне то, что искал всю свою прежнюю жизнь. Но и я легко открою в вашей душе любую червоточину. И тогда не надейтесь на пощаду! Убийство так же прельстительно для меня, как и любовь.

Помахивая арапником, она грациозной походкой направилась к присмиревшим неофитам, а сзади шагал Верховный Маг с занесённым для удара мечом в руках. Внимательно присмотревшись, Цимбаларь понял, что это вовсе не подделка, купленная по случаю в сувенирной лавке, а настоящий боевой палаш, заточенный, словно бритва. Таким оружием легко можно было зарубить не только человека, но даже матёрого вепря.

Сперва Жрица подошла к юной девушке, и без того изрядно перепуганной.

– Что ты ищешь в Храме, сестра? – строго спросила она.

– Любви, – дрожащим голосом ответила девушка.

– Разве тебе не хватает любви в мирской жизни?

– Там её нет.

– Но любовь можно найти и среди христиан.

– Я хочу другой любви, – через силу вымолвила девушка. – Колдовской… Грешной…

– Вне всякого сомнения, ты её получишь. Но будь осторожна. После долгого воздержания пряные блюда особенно опасны. Иногда оскомина остаётся на всю жизнь.

Жрица легонько взмахнула арапником и двинулась дальше, оставив девушку наедине с Верховным Магом, который уже задирал одежды, обнажая для целования своё тщедушное тело, пристойное скорее мелкому бесу, чем земному воплощению Князя Тьмы.

Следующим на очереди был дородный мужчина далеко не романтической наружности. Искоса глянув на него, Цимбаларь подумал, что с таким пузом лучше бы пивко на диванчике потягивать, а не скакать нагишом вместе с юными ведьмами. Впрочем, в момент сговора с дьяволом Фауст, говорят, тоже был далеко не молод.

– Что привело тебя сюда? – спросила Жрица.

– Жена, – честно признался мужчина. – Она давно поклоняется Храму.

– Каков её статус?

– Э-э-ээ… кажется, магистр.

– Как её зовут?

– Алла Петровна.

– Я имею в виду храмовое имя.

– Э-э-ээ… Атенаис.

– Что же, это весьма достойная особа. Ты разделяешь её убеждения?

– Ну да… – мужчина замялся. – В общем и целом.

– Ты сам не веришь себе, а хочешь, чтобы тебе поверили другие, – сурово сказала Жрица. – Ты явился сюда потому, что ревнуешь свою жену к Храму. Она тебе дороже, чем наш пресветлый господин!

– Прошу, не прогоняйте меня! – взмолился толстяк.

– Я и не собираюсь. Неважно, какой повод привёл тебя в лоно Храма. Главное, чтобы ты воспринял наше учение. Отбрось условности и постарайся слиться с нами в одно целое. Уверена, что этой ночью ты полюбишь Храм сильнее, чем свою жену.

Резко щелкнул арапник, и мужчина непроизвольно застонал.

– Терпи, – приказала она и стала отсчитывать удары. – Один, два, три, четыре, пять… Хватит на первый раз. А теперь целуй мое колено.

Даже не поднимая покрывала, Жрица выставила вперед полусогнутую правую ногу и, дождавшись от толстяка неловкого поцелуя, чмокнула его сверху в лысину – взаимно, так сказать.

Пришёл черёд Цимбаларя.

Он уже уяснил, что Верховная Жрица ещё та штучка и, дабы не выдать своих истинных намерений, глаз не поднимал. Впрочем, созерцание узеньких женских ступней, каждый ноготок на которых сиял золотом и пурпуром, было увлекательно само по себе. Пахло от сатанинской невесты не смолой и серой, а парфюмом того сорта, которым пользуются только банкирши, не потерявшие надежды устроить свою личную жизнь, да самые дорогие проститутки.

Словно бы прочитав его мысли, Жрица промолвила:

– Эти духи называются «Немесида». Тебе нравятся?

– Прости, но у меня насморк, – смиренно ответил Цимбаларь.

– А со зрением у тебя всё в порядке?

– Более или менее.

– Тогда почему ты не смотришь на меня?

– Не думаю, что я увижу что-то новое для себя.

– Разве мы уже встречались?

– Конечно. Когда ты была Цирцеей, я являлся к тебе в образе хитроумного Улисса. А уж Лорелея тем более должна помнить своего нежного Лоэнгрина.

– Я всё помню, – еле заметно улыбнулась Жрица, – особенно то, что мой Лоэнгрин был блондином.

– За тысячу лет многое могло измениться, – проронил Цимбаларь. – Даже Рейн сейчас течёт по другому руслу.

– Какова же причина нашей новой встречи?

Это уже звучало как вызов, и Цимбаларь не преминул принять его:

– Любопытство, не буду кривить душой.

– Праздное или профессиональное?

– Для меня эти понятия неразделимы. Любопытство, наверное, единственное, что связывает меня с этой жизнью.

– Поэтому ты и проживёшь недолго.

– А ты? – дерзко поинтересовался он.

– Я ведь бессмертная, сам знаешь.

– Тогда тебе не позавидуешь. Какая это скукота – жить вечно.

– С точки зрения человека – возможно. А я создание астральное. – Жрица кокетливо передёрнула плечами и колечко пирсинга, вдетое в сосок её левой груди, ослепительно сверкнуло. – Я умею превращать простых смертных в небожителей, пусть и ненадолго. Ты же, похоже, стремишься к обратному.

– Верно, – согласился Цимбаларь. – Я возвращаю зарвавшихся небожителей на грешную землю. Причём надолго.

– На сколько, примерно? – лукаво улыбнулась Жрица.

– В твоём случае от года до пяти. – Цимбаларь понимал, что находится на грани провала, но ничего с собой поделать не мог. – Если, конечно, не вскроются отягчающие обстоятельства.

– Жаль, – вздохнула Жрица. – Значит, нам не суждено сегодня слиться в экстазе… Или надежда всё же есть?

– Не хочу обманывать тебя. Всё уже предрешено. Рок тяготеет даже над астральными созданиями. Особенно в этой стране.

– Будь что будет, – сказала она, замахиваясь арапником. – Но, пока ты в моей власти – терпи.

Резкая боль обожгла Цимбаларя от плеча до поясницы, но и первый, и второй, и десятый удары он принял как должное – не вздрогнул и даже не почесался потом. Если отбросить частности, ритуальная экзекуция пошла ему только на пользу. Наркотическое блаженство, туманившее сознание – результат воздействия дьявольского причастия – бесследно улетучилось.

Верховный Маг, вдоволь набаловавшийся с юной девушкой, уже подходил к ним, держа меч на плече плашмя, как лопату. Жрица опустила арапник и спросила Цимбаларя:

– Куда бы ты предпочёл поцеловать меня?

– В губы, – ответил он. – Если можно…

– Тебе всё можно. – Она присела перед ним в довольно фривольной позе писающей мадонны. – Пока…

Губы Жрицы оказались такими горячими, а язык таким ищущим, словно бы она и в самом деле пылала любовной страстью ко всему сущему в мире. Подобная баба, вне всякого сомнения, могла сбить с пути истинного любого праведника. Пятьсот лет эту породу жгли по всей Европе, а ведь всё равно до конца не выжгли.

– Вот и всё. – Она медленно отстранилась. – А ведь со временем ты мог бы стать гордостью Храма…

– Не судьба, – тихо ответил он.

Ещё раз пристально глянув на Цимбаларя, будто бы собираясь запомнить его на веки вечные, Великая Жрица выпрямилась и перешла к следующему неофиту. По пятам за ней, словно похотливый сатир за лесной нимфой, следовал Верховный Маг.

Только теперь Цимбаларь позволил себе немного расслабиться.

– Ничего не понимаю, – удивлённо прошептал рыцарь Запада. – Разве ты знаешь её?

– Впервые вижу.

– А ворковали вы, как старые друзья. И лизала она тебя иначе, чем других.

– Родство душ, знаешь ли… – уклончиво пояснил Цимбаларь.

Чёрная месса, сатанинские оргии да и сам свальный грех, являвшийся, так сказать, изюминкой всего шабаша, общественным мнением, конечно, не одобрялись, но при нынешнем плюрализме даже на административную ответственность не тянули.

Кто сказал, что законопослушные граждане не имеют права голышом скакать вокруг костра? Да на здоровье! И совсем неважно, кого они славят при этом – бога, дьявола, луну, солнце, инопланетян, хоббитов, эльфов, мировую душу, изумрудные скрижали, Гермеса Трисмегиста или свою собственную похоть. Свобода собраний гарантирована конституцией.

Но если Храм Огня и Силы на самом деле практикует человеческие жертвоприношения, о чём упорно твердит молва, то это уже совсем другой коленкор. Типичная уголовщина, без всяких скидок на астральные создания, высший разум и грядущий конец света.

Именно это и должен был выяснить сегодня опер особого отдела Сашка Цимбаларь. Причём действуя сугубо в рамках существующего уголовного законодательства, то есть без пролития крови, без немотивированной жестокости, без ущемления прав третьих лиц и без прочих фокусов, на которые он был весьма горазд. В другой службе подобного сотрудника давно бы уволили за профнепригодность, но в особом отделе ему сходило с рук и не такое.

Неофитов, только что превратившихся в мистов, на время оставили в покое. Все они изрядно забалдели, словно после хорошей дозы марафета. Держался один только Цимбаларь, но и он старательно прикидывался «въехавшим в хутор». На сетования рыцаря Запада, вспомнившего вдруг о разбитых шаровых опорах своей тачки, он отвечал лишь неразборчивым мычанием.

Между тем на поляне произошли некоторые перемены: в костер подбросили новую порцию дров, а со стола убрали всё лишнее, кроме чёрной свечи, черепа и кандалов. Приверженцы Храма подошли поближе, хотя никто из них не посмел переступить магический лимб.

По рукам пошли одноразовые стаканчики, содержимое которых издали напоминало обыкновенное игристое вино. Однако те, кто отведал этого напитка – не только женщины, но и мужчины, – сразу менялись в лице и начинали жадно хватать ртом воздух. Не иначе, это был знаменитый «белый медведь» – смесь шампанского со спиртом.

После третьего стаканчика кое-кто затянул бравурную песню, которую вскоре подхватили все, кроме Мага и Жрицы, пока что воздерживавшихся от дурманящих напитков. Слова песни казались сущей абракадаброй: «бэл, син, мардук, белиал» и так далее – но Цимбаларь, по прежним делам уже сталкивавшийся с ветхозаветной лингвистикой, решил для себя, что это всего лишь древнее халдейское заклинание, кое-как переложенное на современный манер.

Не в силах одолеть дух противоречия, являвшийся чуть ли не главным свойством его натуры, Цимбаларь запел на тот же самый мотивчик:

Впрочем, никто не обратил на это никакого внимания, даже рыцари Храма, дышавшие ему в затылок.

Спустя полчаса публика, как говорится, созрела и Верховный Маг, велеречивый, словно наёмный тамада, вновь взялся за дело.

– Прошу тишины! – Для того чтобы привлечь внимание присутствующих, ему даже пришлось побряцать кандалами. – Теперь, когда все немного согрелись и развеселились, пришла пора вознести почести нашему властелину. Для этого из числа неофитов, только что прошедших посвящение, нужно выбрать посредника, душа которого на время станет мостом между небом, землёй и преисподней. Право выбора, как всегда, предоставляется присутствующей здесь дочери всех стихий, хозяйке загробного мира, богине луны и, по совместительству, Великой Жрице Храма Огня и Силы. Поприветствуем её!

Аудитория энергично зааплодировала, словно бы присутствовала не на сатанинском шабаше, а на телевизионном шоу. Верховный Маг повернул корону Жрицы задом наперёд, так что стеклярусные подвески скрыли её лицо. Затем он раскрутил партнершу на месте, как это делают играющие в жмурки дети, и со словами «Найди достойнейшего из достойных!», отпустил на все четыре стороны.

Жрица, держа голову так, словно бы она и в самом деле ничего не видит, немного попетляла возле костра и направилась в сторону неофитов. Всё происходящее до мельчайших деталей совпадало с начальным этапом человеческого жертвоприношения, известного пока только по слухам. Публичное кровопролитие нужно было главарям Храма для того, чтобы связать свою паству круговой порукой. Приёмчик, известный ещё со времён царя Гороха и царицы Морковки.

Будь сейчас Цимбаларь на месте Жрицы, он обязательно указал бы на себя самого, избавившись тем самым от весьма и весьма подозрительного гостя. Лучшего момента и желать не приходилось. Одно слово сатанинской невесты – и распалённые «белым медведем» приверженцы Храма просто разорвут чужака на части. Тут и пистолет не поможет, тем более что этой пукалкой только воробьёв гонять.

Однако у Жрицы были какие-то свои соображения или она и впрямь действовала вслепую (в последнее, правда, верилось с трудом). Короче говоря, её арапник, на данный момент ставший как бы перстом судьбы, указал на даму в красных ботфортах.

И что интересно – эта великовозрастная дурочка весьма обрадовалась подобному повороту событий, сочтя выбор Жрицы за великую честь. А ещё говорят, что женщины якобы обладают особой прозорливостью! Убиенная Магом курица и та трепыхалась, пытаясь отсрочить неминуемую смерть…

Дама, на которую пал роковой жребий, была допущена в пределы магического лимба, что уже само по себе ставило её выше всех прочих единоверцев, включая рыцарей и магистров.

Великий Маг придирчиво осмотрел и даже ощупал избранницу, как это всегда делает мясник, собравшийся прирезать свинью, а затем, обхватив поперёк туловища, вскинул на жертвенный стол. Красотка, ещё находившаяся в плену иллюзий, попыталась принять более или менее грациозную позу, но Маг, действуя бесцеремонно и грубо, перевернул её лицом вниз и сковал руки кандалами, пропущенными под столом.

И хотя ноги бедняжки, обутые в роскошные сапоги, свешивались до самой земли, сама она даже шевельнуться не могла, словно червяк, насаженный на рыболовный крючок. Довольный собой Маг похлопал жертву по пышным ягодицам, а затем водрузил между ними черную свечу.

И хотя ничего смешного в случившемся не было, Цимбаларь невольно улыбнулся, представив в этой ситуации самого себя. Следовало отдать должное Жрице – она выбрала самый приемлемый вариант, особенно с эстетической точки зрения.

Завыли невидимые трубы, и началась чёрная месса – зрелище для всех нормальных людей довольно-таки мерзкое. Используя обширное седалище жертвы как алтарь, Верховный Маг читал христианские молитвы, произнося текст задом наперёд, крёстное знамение сложил кукишем, вместо ладана жёг в кадильнице сухое собачье дерьмо, просфоры заменял рубленым жабьим мясом и паству кропил не святой водой, а мочой козла, которому в самом ближайшем будущем предстояло разделить судьбу несчастной женщины.

Цимбаларь, по природе своей человек достаточно брезгливый, на все эти вопиющие безобразия посматривал вполглаза, а когда Маг, окончательно впавший в раж, вонзил свой детородный орган чуть пониже горящей свечки, вообще отвернулся. Разврат он в принципе приветствовал, но садизма не одобрял.

До решающего момента оставалось всего ничего, и надо было провести окончательную рекогносцировку местности, где вскоре могло развернуться нешуточное побоище (вязать религиозных фанатиков – это даже похуже, чем усмирять взбунтовавшийся сумасшедший дом).

По счастью, все приверженцы Храма, словно заворожённые, наблюдали за чёрной мессой, и сейчас их можно было брать, как говорится, тёпленькими. Вскоре торжествующий вопль возвестил о том, что семя Верховного Мага уже пролилось, а значит, с минуты на минуту должна была пролиться и кровь его случайной пассии.

Цимбаларь поискал взглядом Великую Жрицу, но её и след простыл. Ушлая девица, ничего не скажешь! Уже, наверное, до кольцевой дороги добежала.

Внезапно со стороны стоянки раздались тревожные гудки автомобильной сигнализации. Это могло означать только одно – там уже вовсю шуруют омоновцы. Заметив беспокойство Цимбаларя, рыцарь Запада поспешил успокоить его:

– Не волнуйся, такое здесь частенько случается. Дикие кабаны повадились к мусорным бакам ходить.

– Ну если кабаны, тогда всё нормально, – согласился Цимбаларь, подумав про себя, что такая кличка очень подходит массивным и звероватым на вид омоновцам, которых в народе как только не называют: и гориллами, и гоблинами, и опричниками, и ментаврами.

Разговор с рыцарем на какое-то время отвлёк его, но, услышав предсмертное блеяние козла, Цимбаларь понял, что пришла пора вмешаться. Сейчас рехнувшийся Верховный Маг отрубит голову несчастной женщине, а вместо неё приставит козлиную, что и будет означать кульминацию всей этой вакханалии.

Не вдаваясь в объяснения и применяя методы, отбивающие всякую охоту к сопротивлению, Цимбаларь завладел балахоном рыцаря Запада (исполнять служебные обязанности нагишом было как-то неудобно) и смело шагнул внутрь магического лимба, что для непосвящённых было страшным преступлением.

Верховный Маг, неся в одной руке голову козла, ещё продолжавшую вращать глазами, а в другой – окровавленный меч, уже приближался к жертвенному столу. Обречённая на заклание дама энергично трясла задом, пытаясь освободиться от свечи, расплавленный воск которой обжигал её нежную промежность.

– Ни с места! Вы окружены отрядом милиции особого назначения! Сопротивление бесполезно! – заорал Цимбаларь и для острастки пальнул в небо.

Накануне он сам снаряжал пистолетный магазин, и первый патрон в нём имел трассирующую пулю. Ночью такой выстрел производил гораздо большее впечатление, а кроме того, заменял сигнальную ракету.

Если демарш Цимбаларя и устрашил кого-либо из приверженцев Храма, то только не Верховного Мага, твердо решившего довести начатое дело до конца. А поскольку этому препятствовал какой-то свежеиспечённый мист, незаконно облачившийся в рыцарский плащ, его следовало во что бы то ни стало устранить.

Маг, используя козлиную голову вместо щита, принял боевую стойку. Его меч засвистел, вспарывая воздух.

Состязаться с этим клоуном в фехтовании Цимбаларь, конечно же, не собирался. Недаром ведь умные люди изобрели когда-то огнестрельное оружие.

Следующий патрон, уже дожидавшийся своей очереди в стволе, был холостым, рассчитанным на испуг. Он плюнул в сторону Мага ослепительным, хотя и безвредным пламенем, но своей цели не достиг – звуковые и световые эффекты не действовали на безумца.

Третий патрон был тоже с сюрпризом – Цимбаларь заранее уполовинил его пороховой заряд. Пуля, покинувшая такой патрон, могла лишить жизни разве что болонку, но боль причиняла весьма чувствительную.

– Я тебя, шпанюк, по-хорошему предупреждал, – сказал Цимбаларь, легко уклоняясь от выпадов Мага. – А теперь не жалуйся.

Пуля, посланная в ногу зарвавшегося сатаниста, кость не повредила, но долбанула так, что тот, рухнув на землю, свернулся калачиком, совсем как валявшаяся тут же безголовая змея.

В лесу уже сверкали фонарики омоновцев и гремел многоэтажный мат, на службе заменявший им любые изыски российской словесности. Приверженцы Храма с воплями разбегались. Цепь окружения была чересчур редкой, чтобы перехватить всех участников шабаша, но принципиального значения это уже не имело. Материалов для возбуждения уголовного дела хватало с лихвой.

Пошарив в карманах чужого балахона, Цимбаларь обнаружил початую пачку дешёвых сигарет. Спичек не оказалось, и пришлось прикуривать от свечи, всё ещё торчавшей из задницы несостоявшейся жертвы.

– Освободите меня, умоляю вас! – застонала дама, лязгая под столом кандалами.

– Чуть попозже, – спокойно ответил Цимбаларь. – Сейчас вы не кто-нибудь, а основная улика, со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями. Сначала документально зафиксируем факт надругательства и сделаем все необходимые снимки, а уж потом гуляйте себе.

– Снимки? – истерически воскликнула дама. – Не надо никаких снимков! Я умру от стыда!

– Теперь не умрёте, – заверил её Цимбаларь, поднимая с земли мёртвую козлиную голову. – А ведь могли бы. Ещё чуть-чуть и вместо милой кудрявой головки вы имели бы на своих плечах вот это.

Для большей наглядности он несколько раз щёлкнул козлиными челюстями, и это окончательно доконало даму, впавшую в обморочное состояние.

– Запомнится кое-кому этот шабаш, – промолвил Цимбаларь, пальцами снимая со свечки расплавленный воск. – Тоже мне, Маргарита…