– Арлекин! Ребята, которые погибли… Мы их с собой не возьмем? Нельзя бросать!..

– Поляки передадут их в Киев. UkrFOR отдает наших убитых.

– Паны зацные – такие рыцари?

– Нет, Лолита, не рыцари. Но иначе им пришлось бы долго искать своих мертвецов. В Киеве тоже поначалу… Помнишь, по телевизору было? Какая-то сволочь генеральская перед камерой допрос родителям устроила. Мол, где воевал ваш сын, у кого?

– Генерала убил ты?

– Не я – Шевченко, погибший был из его отряда. Считаешь, своих трогать нельзя? Мы об этом здорово спорили, но, если подумать, какие они «свои»? Хуже полицаев!

– А ты, Арлекин, всем судья? Один из тех ребят, кажется, твой бывший студент? Не хотел бы поговорить с его родителями? Вместо генерала?

Бельгийского полковника Суббота чуть не расстрелял на месте. Мой заместитель стал и впрямь несколько неадекватен, однако и полковник хорош: не успев поднять руки, стал, наглец, набиваться в друзья.

Мы их здорово разбаловали. Когда датчане, голландцы и прочие бельгийцы сообразили, что их солдат убивать не будут, они тут же приказали своему контингенту в бой не вступать и сдаваться. Заодно начали экономить на конвоях, особенно тут, в степи. Воздушное прикрытие стоит дороже, чем потеря джипа и нескольких единиц вооружения.

За наглость следует наказывать. Чернорог предложил стрелять всех подряд, но мы с Шевченко были против, ведь это и являлось нашей целью. UkrFOR удалось расколоть. Поляки с самого начала заявили, что их участие в оккупационных силах – обычное историческое недоразумение, а теперь за ними потянулись остальные европейцы. Международный террорист майор Арлекин отстреливает только парней Буша-младшего и его «британского пуделя»? Зер гут и мерси боку!

На последней сессия НАТО вопрос о «прочности коалиции и укрепления взаимодействия всех ее участников» обсуждался за закрытыми дверями. Могу себе представить!

Но полковник все-таки наглец. Уже потом, когда мы оставили его посреди дороги (джип решили не портить, черт с ним!), Суббота запоздало предложил накачать бельгийца касторкой – по методу ребят Муссолини. Аргонец не без грусти констатировал, что в отряде касторки нет, да и много бы понадобилось – полковник оказался весом чуть ли не с два центнера.

А между тем, сообщил он интересные вещи. Убедившись, мы все поняли правильно («Я есть колонель Бельжийская арми» – «матка-курка-яйка»), полковник, не опуская рук, предложил нам капитулировать – прямо на месте. Оружие сложить в наши же грузовики и отправиться с ним в Джанкой, куда прибудут чины соответствующего ранга из UkrFOR. На меланхоличный вопрос Аргонца, не желает ли «колонель» получить в лоб, для начала прикладом, тот ничуть не испугался, пояснив, что выполняет приказ. Все офицеры европейского контингента (опять-таки «соответствующего ранга») обязаны в случае встречи со мной и неизбежного «хенде хох» передать предложение о капитуляции и добровольной явки в суд. При этом следует намекнуть, что суд ожидается, естественно, в Гааге, значит, смертная казнь международному террористу и его подельщикам не грозит.

Руку Субботы я все-таки успел перехватить, может, и напрасно. С другой стороны, бьет он крепко, откачивать же толстяка прямо посреди дороги у нас не было ни времени, ни особого желания.

Бельгиец невозмутимо кивнул, заметив, что командование UkrFOR догадывается о нашем ответе. В этом случае, он выскажется, как лицо частное.

«Колонель» говорил по-французски, но, решив, что далее «саперлипопет» наши познания не распространяются (мы с Субботой так-сяк, но понимаем, только знать это «им» ни к чему), перешел на английский и без всякого перехода посоветовал нам немедленно уходить из Крыма, и лучше всего, за границу. Если политики носятся с идеей суда в Гааге, то у военных интерес иной. Все те же бельгийцы с датчанами серьезно опасаются, что благодарные янки подставят их под мои пули в случае проведение «решительной операции». Такая операция готовится – или уже готова, в чем он, «колонель», абсолютно уверен. Уходить же нам надлежит не обычными каналами, а… по-другому. При этом толстая сволочь изволила подмигнуть.

Интересно, много ли они знают про «обычные каналы»? Но главное понятно: мнение частного лица (частной морды) – и являлось тем, что UkrFOR собиралось передать террористу Арлекину.

Враг настойчиво советует уходить. Бежать. Скрыться. Вот так!

Вдогон, уже без тени улыбки, бельгиец заметил, что потери при уничтожении отрядов Шевченко и Чернорога значительно превысили допустимые. Каждый блюдет свой интерес.

Впрочем, наглый «колонель» – неприятность мелкая. Так, штришок.

– Лолита останется, связь все равно на ней.

– Начальству виднее. Ты что, Арлекин, этому пидарасу поверил? Да они там просто перепугались. Выборы-швыборы, рейтинги, девочки с плакатами, блин! Скоро тебе миллионы начнут предлагать, только чтоб исчез и их не грохал.

– Аргонец?

– Разве дело в бельгийце? Если правда, что в разговоре с Киевом не было контрольной фразы… Арлекин, это точно?

– Точно.

– Хе! Тогда – херня полная. Лолита, писала разговор?

– Ну, дядя… То есть, товарищ старший лейтенант! Записала, могу прокрутить. Разговор велся по мобильному телефону, начался сегодня ровно в 11.00 по киевскому времени…

– Не надо. Выходит что, Арлекин? Его взяли?

– Выходит, ребята, нашего главного в Киеве взяли. Потому и предлагают сдаваться.

– Пиздец!

– Суббота! Еще раз при девушке!..

– Не надо, товарищ майор, я товарищу капитану сама по губам надаю. Давайте, еще раз разговор прослушаем. Может быть…

– Может быть.

10.

Швейцарские ученые из Цюрихского университета с помощью позитронной эмиссионной томографии (ПЭТ) установили, что месть – действительно сладкое чувство, сообщает Reuters.

В момент мести обидчикам у испытуемых регистрируется электрическая активность в центре удовольствия головного мозга. Результаты исследования, опубликованные в журнале «Science», по мнению специалистов, могут пролить свет на эволюцию социальных норм и регуляцию поведения в человеческом сообществе.

Психологи полагают, что именно этот психофизиологический механизм регулировал социальное поведение древних людей на протяжении тысячелетий.

11.