ГЛАВА 22
- Икакие стратегические, а также тактические планы я, по твоему мнению, должен составлять? – осведомился Влад, когда девушки покинули кают-компанию.
- Это была фигура речи, – сказал я. – Может быть, мне просто захотелось поболтать со старым другом в тишине и покое.
- Действительно, – пробормотал Влад, – как это я сразу не догадался... Ну, и о чём будем болтать?
- Херес? – спросил я, направляясь к окну доставки. – Что-то мне хересу захотелось.
- Если вы проснулись субботним утром в плохом настроении, зная, что вас ожидает уборка и куча других нудных и неинтересных дел по хозяйству, нет ничего лучше, чем сразу после завтрака выпить сто пятьдесят грамм хереса. Также, если вы пришли домой после работы злой и расстроенный из-за того, что начальство несправедливо вставило вам пистон, лучшее средство – выпить сто пятьдесят грамм хереса. И уж нет никаких сомнений в том, что только сто пятьдесят грамм хереса спасут вас после того, как любимая девушка или любимый парень скажут вам, что больше не хотят с вами романтических отношений... Конечно, буду. Мог бы и не спрашивать.
- Доступно изложил, – похвалил я. – Главное, не поспоришь – так оно и есть.
В окне мелодично звякнуло, загорелся свет, я открыл дверцу и вытащил бутылку андалузского хереса (разумеется, более-менее точный аналог, скопированный пищевым синтезатором), тарелку с сыром и два бокала.
- Ко всему прочему, херес – отличный аперитив, – оживлённо сообщил Влад, наблюдая, как я водружаю всё это на стол и наливаю вино в бокалы. – В любом уважающем себя испанском ресторане вам перед обедом предложат рюмку-другую хереса. В некоторых он даже подается бесплатно. С учётом того, что скоро обед, лучшего предложения ты сделать не мог.
- Откуда такие обширные знания о хересе? – поинтересовался я. – Вроде раньше я не замечал в тебе особой любви к этому напитку.
- Откуда во мне те или иные знания, я зачастую и сам не помню, – засмеялся Влад и поднял бокал. – Застряли когда-то в голове, да так и остались. Ну, за тишину, покой и дружескую беседу. Чтобы они хоть иногда у нас были.
Мы выпили и заели крепкое пахучее вино сыром.
- Что же касается хереса, – продолжил Влад, – то ты не прав. Точнее, не совсем прав. В молодости я его очень любил. Потом, с годами, как-то забыл о нём, что ли. А теперь ты мне напомнил, и я рад, что моя любовь к этому солнечному напитку по-прежнему жива.
- Так ты ведь и помолодел, – сказал я и налил по второй. – Вернулись прежние вкусовые ощущения.
- Да, помолодел... Странно это – ощущать себя молодым физически и зрелым пнём здесь, – он постучал пальцем по голове. – Не находишь?
- Зрелый пень – это что-то новенькое, – ухмыльнулся я. – Своего рода паллиатив. Ты уж давай определись, пни мы, пусть и зрелые, или всё-таки ещё крепкие дубы, впитывающие корнями силу земли и мудрость веков.
- Веру предков забыл.
- Вера предков – понятие зыбкое. Предки, они то в одно верили, то в другое. Начнём уточнять – возникнут разногласия. Оно нам надо?
- Не надо, – согласился Влад. – Но если серьёзно, то оба сравнения хромают.
- Есть другое?
- Я намедни вспоминал известные строки Пастернака, вот эти: «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну, ты – вечности заложник у времени в плену». Знаешь?
- Есть такие, – кивнул я. – В упор не помню только, из какого стихотворения.
- Стихотворение называется «Ночь», – просветил меня Влад. – Но не в этом дело. Меня потрясло, с какой точностью в них описывается наше сегодняшнее положение, хоть мы и не художники.
- Вечности заложники у времени в плену? – догадался я.
- Именно. Пирамида – это, считай, и есть вечность. Ну, почти. Миллион лет для человека вполне могут считаться вечностью. А мы её заложники.
- Пирамиды? Почему это?
- А ты подумай. – Влад протянул руку, взял бутылку и налил нам по третьему разу. – Кто у нас командор, в конце концов? Командор, как справедливо было сказано в одном фильме, обязан думать, а не только шашкой махать.
- Там было сказано командир, а не командор, – машинально поправил я друга и задумался.
Действительно. Пирамида, по словам Оскара, была создана Хозяевами – кстати, гуманоидами, но сейчас это неважно – один миллион двести тысяч лет назад. У меня не было никаких серьёзных причин не доверять Хранителю Пирамиды. Миллион двести – значит, миллион двести. А выглядит и работает как новенькая. Не считая самого Оскара, но по отношению к нему, вероятно, действуют те же факторы, которые заведуют старением и смертью живых существ. А всё живое (одноклеточных рассматривать не будем) рано или поздно умирает – это непреложный закон. И вот теперь мы этой Пирамидой вместе со всеми её чудесами владеем. Как там Оскар говорил – будете жить столько, сколько захотите, пока не надоест? Но стоит оставить Пирамиду, и механизм старения опять начнёт свою безжалостную работу. А процесс омоложения можно запустить только один раз. Вот и выходит, что в чём-то Влад прав – мы заложники Пирамиды. Потому что нужно быть совсем уж отчаявшимся человеком, чтобы отказаться от невообразимо долгой жизни без старости и болезней. Что же это получается? Нас вроде как лишили свободы выбора, поймав в ловушку собственных заветных желаний?
Я взял бокал, сделал хороший глоток хереса и закурил.
Нет, не лукавь, Мартин. Никто никого свободы выбора не лишал. Вот он, выбор, перед тобой – или сиди безвылазно в Пирамиде и оставайся вечно молодым, или живи так, как считаешь нужным – посещай Землю и другие миры, рискуй здоровьем и самой жизнью (кстати, интересно, Пирамида может воскресить человека в случае насильственной смерти от ранения или несчастного случая? Надо будет справиться у Цили Марковны...) и, в конце концов, старей и умирай, как и положено любому нормальному разумному существу. И тем не менее. Пирамида – это не только фактическое бессмертие или – по выбору – очень долгая жизнь. Это ещё и такой... э-э... артефакт, который просто так не оставишь даже при желании. Он сам по себе бесценен, приковывает, завораживает, требует постоянного внимания. Однажды побывав в Пирамиде и познакомившись с её возможностями, ты вряд ли сможешь потом заниматься прежними делами. Какими бы важными они тебе ни казались. Нет, наверное, без исключений и тут не обойтись – всегда найдутся какие-нибудь гениальные поэты, музыканты и прочие «заложники Вечности», для которых пресловутое служение искусству важнее всего на свете. Таких и Пирамида не собьёт с однажды избранного пути. Хотя кто знает, кто знает...
Мои размышления, а заодно и вдумчивую дегустацию хереса Владом прервал голос Цили Марковны, сообщивший, что сенсоры только что зафиксировали дым от костра на южном берегу озера.
- Дай картинку в приближении десять метров, – приказал я. – Это может быть наш охотник. Наверное, он уже добыл свежее мясо и теперь подаёт сигнал. Странно, что мы не догадались дать ему «телефон».
- Рановато, – сказал Влад. – «Телефон» и прочие наши технические прибамбасы для него пока настоящее чудо. Таинственное и сакральное. Пусть немного попривыкнет.
Это действительно оказался Свем.
Охотник сидел на берегу возле костра в позе терпеливого ожидания, и позади хорошо просматривалась освежёванная туша животного, похожего на оленя. С отрезанными задними ногами.
- Быстро он управился, однако, – с уважением заметил Влад. – Что значит профи. Но куда девались ноги? Две из четырёх.
- Понятия не имею. Отрезал и спрятал?
- Зачем?
- Ну... типа заначка.
- Сам-то понял, что сказал? Она же сгниёт за два дня. Да и падальщики тут же найдут и сожрут.
- Кто у нас кладезь самых разнообразных знаний? Предложи что-нибудь другое.
- А чего здесь предлагать, – поднялся Влад. – Первое, что приходит в голову – дар богам. Но если это так, то дар, по моему мнению, уж больно щедрый. Вполне бы хватило и одной ноги.
- Жадина.
- Ни в коей мере. Просто делёжка должна быть честной. Нас тут восемь человек как-никак, включая Свема. Слушай, давай к нему слетаем? Не отрывать же Никиту по таким пустякам.
- Садиться выпившему за руль, да ещё и незнакомого транспортного средства? Но ты прав. Когда-нибудь надо учиться. А Никита говорил, что там нет ничего сложного.
Это и правда оказалось несложно. Хотя с Никитой я всё же по «телефону» проконсультировался довольно подробно, прежде чем попробовал поднять «летающий танк» в воздух.
Чтобы не рисковать, посадил машину шагах в двадцати от костра и выключил двигатель.
- Да ты просто ас, – похвалил Влад (я так и не понял, с иронией это было сказано или нет) и полез наружу.
Свем встретил нас широкой улыбкой и приветственным взмахом руки.
- Я думаю, ещё не готово, – перевел его слова коммуникатор. – Но уже скоро. Мне приятно, что вы решили разделить со мной ожидание. Всё ли хорошо в Хрустальной... в Пирамиде?
- Благодарю тебя, – ответил я, присаживаясь рядом с костром на плоский камень. – Всё в полном порядке. Мы увидели дым от костра и решили узнать, как у тебя дела.
- Замечательно, – улыбнулся Свем. – Ойов попался молодой и здоровый. Будет вкусно.
- Э... а что ты готовишь? – осведомился Влад, оглядываясь. – Ноги этого... ойова? Но я их не вижу.
- Конечно, не видишь, – невозмутимо ответил Свем. – Они в ямах.
Теперь уже мы с Владом огляделись вместе.
Никаких ям поблизости. Песок, мелкие и крупные камни... Стоп. А это что?
Две кучи песка, из-под которых по краям выглядывает густой мох. Даже если предположить, что лесной мох сам по себе вырос на озёрном берегу, где ему совершенно не место, то почему он сверху засыпан песком?
Влад успел раньше меня. Подошёл к одной из куч, опустился на колени и втянул ноздрями воздух.
- Обалдеть! У меня уже слюни потекли. Свем, ты обязательно должен научить нас этому способу. Ну, уж меня – точно. Я примерно догадываюсь, как ты это делаешь, но меня интересуют детали и подробности.
- Научу, – пообещал Свем и показал на тень от воткнутой в песок палки. – дойдёт вот до этой черты – и можно вытаскивать.
Я засёк время по часам и закурил.
Это были, наверное, самые мои спокойные полчаса за последний месяц. Летний день, тёплый ветерок, плеск озёрной воды о берег, дымок костра... Хорошо! Я снял майку, с наслаждением подставляя солнцу то грудь, то спину, и Влад последовал моему примеру.
- Правильно, – одобрил Свем. – Солнце – это жизнь.
- Откуда ты знаешь? – поинтересовался Влад.
- Ниоткуда, – удивился Свем. – Это ясно и так. Всё живое тянется к солнцу. Оно – владыка мира.
- А луна? – спросил я, подразумевая местный спутник размером чуть меньше земной Луны, которому мы пока так и не дали названия.
- Луна – владычица снов, – поведал нам охотник. – Она охраняет наши души, пока мы спим. И учит их не забывать прошлое, чтить настоящее и заглядывать в будущее.
- Надо же, – сказал Влад. – Да ты, Свем, настоящий поэт.
- Поэт?
- Тот, кто слагает песни, – объяснил Борисов. – Вы поёте песни?
- Да, у нас есть песни, и мы их поём. Но я не поэт, я охотник. Слагать песни – особый дар, у меня его нет.
- А ты пробовал? Знаешь как бывает? Иногда кажется, что дара нет, а попробуешь – и оказывается, кое-что всё-таки есть.
- Да, так бывает, – кивнул Свем. – Особенно если как следует постараться. Но сейчас пробовать не буду – мясо должно быть уже готово.
Под песком действительно оказался толстый слой мха, срезанный единым большим куском, под ним – чуть обгоревшие толстые и прямые зелёные (видно, чтобы не сгорели) ветви, опирающиеся концами на края прямоугольной ямы, выложенной плоскими камнями. Свем палкой разгрёб уголь и вытащил на свет божий приготовленную, словно в духовке (нет, в обычной духовке это чёрта с два приготовишь!), ногу ойова.
- Изобретательно, – оценил первобытное кухонное устройство Влад. – И что, ты всегда так готовишь ноги ойова?
- Не только ноги и не обязательно ойова, – сообщил Свеем. – В лесу полно и другого зверя и птицы, пригодных в пищу. И не всегда. Только если рядом есть песок и подходящие камни. Или дома. Но тогда этим занимается жена.
Такого мяса я не едал ни разу в своей жизни. Нежное, ароматное, сочное – оно и без соли было восхитительно. Мы попробовали по небольшому кусочку и решили, что нужно вытаскивать вторую и немедленно возвращаться в Пирамиду, пока всё не остыло.
- ...таким образом, сорок пять населённых разумными существами миров – это лишь те известные на сегодняшний день миры, которые связаны с Пирамидой каналами Внезеркалья, как вы их называете, – закончила отвечать по второму пункту Циля Марковна.
- Значит, населённых миров во Вселенной на самом деле гораздо больше? – спросила Маша.
- Теоретически – да. Но практически доказательств не имеется. Хозяева открыли лишь эти миры – их вы можете наблюдать на «доске объявлений». Потом создали Пирамиду и ушли. Правда, имеются ещё колонии высокоразвитых рас, которые не связаны с нами каналами Внезеркалья.
- Как раз высокоразвитые расы идут у нас третьим пунктом, – сказала Марта. – Излагай. Начни с самых древних.
- Самые древние – лируллийцы. Негуманоиды. Если упрощённо – это раса разумных деревьев. Их родная звёздная система вместе с планетой-матерью Лируллой находится в той же галактике Млечный Путь, что и Земля. Давно освоили не только межзвёздные, но и межгалактические перелеты. Однако их стремление к колонизации галактики можно назвать весьма умеренным. Лируллийцы с необыкновенной тщательностью подходят к выбору пригодных для заселения планет. Если, по их мнению, имеется хоть малейшая возможность возникновения в будущем разумной жизни, они оставляют мир в покое. Отсюда и сравнительно небольшое количество лируллийских колоний – всего две на весь Млечный Путь. Есть ещё одна населённая ими планета, подвергнутая глубокому терраформированию – в их же звёздной системе, но её колонией можно не считать, потому что юридически это продолжение Лируллы. Такое неспешное распространение лируллийцев по галактике объясняется ещё и тем, что живут они, по людским меркам, очень долго, размножаются медленно и, следовательно, не нуждаются в экспансивном расширении жизненного пространства. Опять же, с людской или гуманоидной точки зрения (практически у всех развитых гуманоидных рас общих черт в поведении больше, нежели различий), лируллийцы весьма замкнуты. Они не стремятся к активному обмену информацией с другими высокоразвитыми расами. Особенно гуманоидными. Единственные, с кем лируллийцы сотрудничают более-менее широко – это ирюммы, раса разумных ящеров.
- Значит, есть и высокоразвитые гуманоидные расы? – не удержалась от вопроса Маша.
- Да. Например, свароги. Планета-мать – Пейана. Сначала потерянная, а затем вновь обретённая. Свароги давно вышли в дальний космос и создали две мощные межзвёздные империи – Северную и Южную, которые соперничают друг с другом во всём.
- Воюют?
- Сейчас нет. Все слишком хорошо понимают, что настоящая крупномасштабная война приведёт обе империи к полному техническому и культурному краху. Регресс неизбежен. Но отношения между империями тем не менее натянуты.
- Вот интересно, – сказала Маша. – Получается, что мы, люди, не самая высокоразвитая раса?
- Исходя из основных критериев – нет. Скорее вас можно отнести к среднеразвитым. Как, впрочем, и тех же киркхуркхов или вейнов.
- А почему же тогда Оскар выбрал на роль хозяев Пирамиды нас, а не тех же лируллийцев или этих... сварогов?
- Этот вопрос не ко мне. Задайте его Оскару. Мои полномочия не простираются в сферу принятия подобных решений.
- Оскар недоступен, – вздохнула Маша. – Одна надежда – не навсегда.
- Лируллийцы, свароги, ирюммы, – перечислила Марта. – Я верно поняла, что все они находятся в нашей галактике?
- Да. Так же как вейны и айреды. Вообще большинство известных нам обитаемых миров находится именно в галактике Млечный Путь. Это естественно, потому что Хозяева тоже родом отсюда.
- А киркхуркхи? – спросила Оля.
- Киркхуркхи – нет. Они обитают в Большом Магеллановом Облаке – карликовой галактике, спутнике Млечного Пути.
- Мы знаем, что такое Большое Магелланово Облако, – сказала Маша.
- Я не знала, – сообщила Оля, покосившись на Машу. – Спасибо, Циля Марковна.
- Не стоит благодарности.
- Интересно, – отозвалась Марта. – У нас она, вероятно, называется Большое Облако Магеллана.
- Очень похоже, – сказала Маша. – А у вас тоже Магеллан первым обошёл вокруг света?
- Магеллан погиб по дороге, – уточнила Оля. – Корабль довёл другой капитан, забыла, как его зовут. Помню только, что по национальности он был баск.
- У нас Магеллан завершил плавание, – сказала Марта. – Правда, вскоре после этого умер.
- У вас будут ещё вопросы? – осведомилась Циля Марковна.
- Ты куда-то торопишься? – бесцеремонно удивилась Маша.
- Мне торопиться некуда. А вот у вас по расписанию обед. Мне был отдан приказ напоминать об этом.
- Мартин небось приказал? – спросила Марта и, не дожидаясь ответа, продолжила: – И правда, девушки, пошли в кают-компанию, есть охота. Пока отдыхайте, Циля Марковна, после обеда продолжим.
- Я никогда не отдыхаю, потому что никогда не устаю, – сообщила Циля Марковна. – Приятного аппетита.
Не успели они покинуть машинный зал и встать на живую дорожку, ведущую в кают-компанию, как у Марты в кармане подал голос «телефон». Это был Мартин, который сообщил, что мужчины уже ждут прекрасных дам в кают-компании, где для них имеется приятный и очень вкусный сюрприз.
