АВГУСТ. 5
Сначала он забеспокоился. Потом испугался по-настоящему. И только потом проснулся.
– Холуй… Холуй! – Отчаянно позвал он. – Сосед!..
– Слушаю, Егор.
– Ф-фууу… Отбой.
Ему снова снилась Земля – теперь он не летал, а ходил по каким-то хрупким осколкам. То ли лед, то ли стекло. Ему опять было холодно, и страшно, и жалко – всего того, что создали люди, и что им уже никогда не понадобится. Он снова видел Землю мертвой.
– Сосед, ты в снах разбираешься?
– Могу запросить программу «домашний психоаналитик».
– Не-е. Я сам аналитик, – гордо заявил Егор. – Ты мне что-нибудь про символы и приметы.
– Это антинаучно, – предупредил Сосед.
– Давай, давай! Подключись куда следует, должны же быть какие-то книги. У меня бабушка любила в этом копаться.
– Слушаю тебя, Егор, – покорно произнес мажордом.
– Когда живой человек во сне предстает умершим…
– Родственник?
– Не знаю. Ну, не тяни! Что там?
– Есть два разных толкования. Первое: тот, кто приснился мертвым, будет долго жить. Второе: к скорой встрече.
– Выходит, сон добрый? – Обрадовался Егор.
– Я все же справился в «домашнем психоаналитике». Если человек снится тебе мертвым или тяжело больным, значит, ты за него переживаешь. Возможно, ты догадываешься о некой опасности, угрожающей этому человеку.
– Взял, и все испортил! Антинаучные методы – они как-то гуманней. А где Маришка?
– Маришка оставила голосовое письмо. Воспроизвести?
– Валяй.
– Егор, ты соня! – Сказала Маришка откуда-то с потолка. – Я поехала устраиваться на работу. Я понимаю, что ты самый дорогой дворник в мире, и семью прокормишь, но дома сидеть все равно не буду. Вернусь, наверно, к обеду. Если не попадется кто-нибудь, похожий на тебя, – добавила она с издевкой.
Семья, подумал Егор. У нас уже семья? Быстренько у нее получилось… А что, два года знакомы. Люди за это время детей нарожать успевают. Да, у нас будет семья! И это здорово.
Он резко встал, потом неожиданно для себя бросился на пол, поотжимался, поприседал, помахал туда-сюда руками и, сделав напоследок несколько глубоких вдохов, выкрикнул ликующее «Хо!»
Жизнь налаживалась – Егор это чувствовал физически. Судьба кидала ему одну удачу за другой, а он, не будь дурак, ловил и каждую пристраивал на свое место. Любовь, семья, деньги, интереснейшая работа, даже «Беркут» с персональным водителем, – все свалилось одновременно, и все пошло впрок.
– Сосед!
– Слушаю, Егор.
– У тебя бывает хорошее настроение?
– У меня всегда хорошее.
– Ты счастливый, – сказал он. – Или сумасшедший? Это не вопрос, отвечать не обязательно.
– Я и не собирался, – ответил Сосед.
Егор позавтракал банальными шпротами. Вчерашний обед в памяти не отложился: от трапезы они с Маришкой довольно скоро перешли к расстегиванию «молний», затем расшатывали диван, роняли со стола приборы и долго валялись по полу, как две панды в пригородном парке.
Надо постелить палас помягче, машинально отметил Егор.
Взяв пульт, он включил монитор в режиме мозаики и сел поудобнее. Тринадцать окошек показывали обычные передачи, четырнадцатое, в два раза шире остальных, пустовало. Егор поиграл кнопками, пытаясь найти недостающую программу, но ее как будто и не было.
Это техники намудрили, решил он. Прокладывали канал повторно, вот и запутались.
– Сосед, ты умеешь настраивать телепрограммы?
– Да, конечно, но у тебя все настроено.
– Ты на четырнадцатый внимания не обращай, это тебя не касается.
– Четырнадцатого канала нет, Егор. Их всего тринадцать.
– И давно?
– Всегда.
Тринадцать, тупо повторил Егор. Позавчера их было пятнадцать. Или нет, уже четырнадцать. Вчера я с этим смирился. Из трех спортивных осталось два. Плевать. А сегодня у меня отняли еще один.
Четырнадцатого нет… Топорков говорил, что спецканал невидим, в том числе – для домашнего КИБа. И как они ухитрились?
– Сосед, я принимаю только тринадцать программ?
– Тринадцать, – подтвердил мажордом.
– А что в пустых клеточках?
– Ничего.
Егор посмотрел на монитор – как раз в этот момент там появилась бегущая строка:
СООБЩИТЕ О ГОТОВНОСТИ ТРЕХКРАТНЫМ НАЖАТИЕМ КНОПКИ «5».
– Эх, были бы у тебя глаза, – пробормотал Егор.
– Прости, я не понял.
– Отбой.
Он набрал три пятерки и с удовлетворением прочитал:
ВАШ ДОПУСК ДЕЙСТВИТЕЛЕН.
Егор убрал общие каналы и растянул окошко на весь экран. Буквы увеличились настолько, что их можно было различить за километр.
– Сосед, закрой ставни, – велел он. – И отбой.
Продолжение последовало через минуту с небольшим. На мониторе высветился длинный столбец из отдельных фраз:
ДОЖДЬ ВОСТОК ЗАПАД СПОНТАННО
ЖМЫХОВ ПЛОХО СЕРДЦЕ
ПРЫЖКИ МИРОВОЙ РЕКОРД ПОПРАВКА 0,02
СБРОС НА 13 УСПЕШНО ДАЛЕЕ 12 ДАЛЕЕ 11
ШУЛЬЦ ОТЧИСЛЕНИЕ
Отрывков было десятка два, не меньше, и все – в том же духе.
– «Куски смысла»! – Вслух возмутился Егор. – Такие куски, гражданин Топорков, пусть твоя мама себе в…
Он замолчал, растерянно перескакивая с одной строки на другую. Никаких идей. Дожди, мировые рекорды… Ну, будет дождь, куда он, родимый, денется? Обязательно будет – и на Востоке, и на Западе. А прыжки?.. Да гори они огнем, эти прыжки!
Егор испытывал разочарование. Он согласился бы со своей некомпетентностью, но с этой чушью он просто не знал, что делать. Анализ?… Да, это его призвание, но анализировать можно информацию, на худой конец – дезинформацию, а здесь одни лоскуты.
Минут десять Егор просидел без движения, пока, наконец, не очнулся. Его наняли, чтобы он работал, а не материл начальство.
«Дожди»… Дождями займется метеослужба.
«Сброс на 13 успешно»… С этим вообще проблема. Что они у себя на Земле сбросили, и почему «на тринадцать»?
Жмыхов и Шульц… Вот, уже кое-что.
Егор затребовал справочную линию и ввел обе фамилии. Статистика появилась незамедлительно.
ШУЛЬЦ: ЗАПАДНАЯ АВСТРАЛИЯ – 874.119 ГРАЖДАН, ВОСТОЧНАЯ АВСТРАЛИЯ – 0 ГРАЖДАН.
ЖМЫХОВ: ЗАПАДНАЯ АВСТРАЛИЯ – 5 ГРАЖДАН, ВОСТОЧНАЯ АВСТРАЛИЯ – 21.286 ГРАЖДАН.
Егор посмотрел на экран и взвыл. Шульц еще ничего, Шульца он сразу вычеркнул – откуда его там отчислили, это головная боль конкурентов. А Жмыхов… Двадцать одна тысяча человек! Всех направить на кардиологическое обследование? Никаких врачей не хватит.
Он покусал губу и вызвал фирму.
– Здравствуйте, Соловьев, – сказала Воинова.
Маришка была в блестящем топе салатного цвета, точно таком же, какой вчера снимала Маришка… Другая Маришка, будущая жена. И еще Егор заметил, что родинки на ее правом ухе сегодня нет.
– Необходимо установить контакт с клиниками…
Он хотел добавить: «со всеми клиниками Востока», но Воинова уже что-то набирала на скрытой от камеры клавиатуре. Кажется, на фирме привыкли к глобальным масштабам и пятизначные цифры воспринимали без трепета.
– Клиники… Есть. Тема?
– Кардиология, Жмыхов.
Он намеренно не стал уточнять, что и зачем. Ему понравилось, как разговаривает Маришка. К личной неприязни это не имело никакого отношения. Они работали, четко и слаженно. Они друг друга понимали.
– Есть, – сказала она. – Зарегистрировано… Секундочку, здесь массовое…
Она пропала – видимо, получила вызов по более важному делу. Егор собрался почесать пятку, но в это время Маришка появилась на экране вновь.
– Жмыхов, кардиология. В клиниках зарегистрировано сто сорок восемь, – сообщила она, будто и не прерывалась. Рассылаю приглашения на внеплановый осмотр. Что еще?
– Пока все.
– До связи.
Егор почесался и пошел на кухню за рыбкой. Естественно, для Маришки это не впервой. Он сказал «а» – Воинова уже назвала весь алфавит. Зачем разжевывать, когда ясно и так: кардиология, Жмыхов… Любой нормальный человек покрутил бы пальцем у виска, но для человека с фирмы два слова было вполне достаточно.
На фирме привыкаешь мыслить фрагментами, подумал Егор. Мыслить отрывками из послания. И он скоро научится. Только хорошо ли это?..
На обратном пути он увидел книгу странника. Положив перед собой тарелку с угрем, Егор забрался на диван и пристроил книгу рядом. Он снова перечитал фразы и остановился на последней:
ГРАВИТАЦИОННАЯ ПОСТОЯННАЯ ПОПРАВКА 0,00002
«Постоянная поправка» звучало не слишком убедительно. Похоже, речь шла о гравитационной постоянной. И ее кто-то поправлял – на две стотысячных.
Мучительно вспоминая формулы из школьного курса, Егор попытался представить, сколько это будет от массы планеты. Получилось очень много. Он для самоуспокоения разделил еще на сто тысяч – все равно много.
– Куда ж вы все это денете, братцы? – Проронил он. – Если отнимите. А если прибавите, то откуда возьмете? Это же миллиарды тонн.
Он вернулся взглядом к третьей фразе и осознал, что прыжки – занятие далеко не абстрактное.
ПРЫЖКИ МИРОВОЙ РЕКОРД ПОПРАВКА 0,02
В этом что-то было – прыжки, гравитационная постоянная…
Доев, Егор переставил тарелку и случайно столкнул книгу на пол. Он вытер руки и свесился, чтобы ее поднять, но так и застыл – в неудобной позе, с открытым ртом и непроглоченным ломтиком рыбы.
На обложке, четко и разборчиво, было написано: «Спортивные достижения. Справочник».
Егору хотелось верить, что он ошибся, что выбрал не ту книжку, но он прекрасно знал: «не тех» книжек у него нет. Покупал он их крайне редко и осмотрительно. И уж конечно, никаких спортивных справочников. Это была та самая брошюра, подаренная странником.
Егор встал с дивана и поднял книгу. Заглянул в оглавление – все, что полагается: игровые виды, бег, плавание, тяжелая атлетика и прочее. И прыжки.
Отыскав нужный раздел, он заложил страницы и переключил монитор на спортивный канал. Затем выбрал меню «рекорды» и пролистал его до прыжков. Снова раскрыв книгу, Егор сравнил показатели по каждой дисциплине: в высоту, в длину, тройной, эстафетный и с шестом.
Они не совпадали. И прошлогодние – тоже. И позапрошлогодние. Цифры, указанные в книге, были меньше тех, что стояли в таблицах телеканала, где – на девять сантиметров, где – на пятнадцать и три десятых, но они всегда отличались.
Егор вывел на экран калькулятор и сделал несколько вычислений. Пять или шесть, больше ему не понадобилось. Все показатели расходились ровно на две сотых.
ПРЫЖКИ МИРОВОЙ РЕКОРД ПОПРАВКА 0,02
Это была не галиматья. К сожалению. Это была именно поправка – с учетом изменившейся гравитационной постоянной.
Пользуясь тем, что калькулятор висит прямо перед лицом, Егор еще раз подсчитал разницу масс для Близнеца и ужаснулся. Первый результат, полученный в уме, оказался заниженным на порядок. Потерянные планетой тонны можно было записать только в стандартном виде – единица, умноженная на десять в такой-то степени. Можно было записать и по-детски, с длинной цепочкой нулей, но Егор не знал, есть ли у этого числа название.
Он убрал калькулятор, выключил спортивную программу и вперился в пресловутые «куски смысла». Единственное реальное дело – спасение Жмыхова стоило дороже всех дождей, рекордов и «сбросов на 13», вместе взятых, но Егор понимал, что его взяли не для этого. С инфарктом Жмыхова, как и с самоубийством некоего Иллариона из Веселок мог справиться любой. От Егора ждали иного – разгадки.
Он собрался выйти в кухонный отсек за новой порцией рыбы, но вдруг заметил, что фразы на экране исчезают. Строки поочередно таяли, пока на сером поле не осталось всего два послания: про Жмыхова, и то, до которого Егор еще не дошел:
СТАРЬ ОТКРЫЛА НАСТОЯЩЕЕ ЗАКРЫЛА БУДУЩЕЕ
– Это что за шарада? – Раздраженно спросил он у монитора.
– Это не шарада, – ответил монитор голосом Топоркова. – Это, гражданин Соловьев, то, за что вы получаете зарплату.
Из верхнего левого угла развернулось квадратное окно, и в нем появился Сергей – усатый, румяный и злой.
– Соловьев, вы за часами следите? Скоро обед, а у вас только одно сообщение.
– Я закончу, – пообещал Егор, садясь в позу «смирно».
– Когда? Ночью? Ночью надо спать. Завтра придет следующая партия, и мозги должны быть в порядке. – Топорков отвлекся и что-то набрал на клавиатуре. – Ну, как вам работка?
– Сложно.
– Ну-у! Если вам сложно, то кому же просто? Вы, специалист экстракласса… Да и задания на первый раз вам подобрали не ахти, какие заковыристые. Коллеги уже справились, сейчас и ваши отрывки расщелкают. Вы не относитесь к этому слишком серьезно, я ведь говорил, что в послании девяносто процентов – мусор. Что у вас было? – Топорков заглянул куда-то вниз. – Ага, спонтанные дожди. Такое выбрасывайте сразу. Что еще? Шульца какого-то отчислят…
– Я проверил – Шульцы на Восточном материке не проживают.
– Вот и отлично. Дальше… Жмыхов – сердце. Здесь вы все правильно сделали. Это остается у вас для контроля. Ну, а еще? Сброс какой-то… так… поправки – одна, другая… Научитесь вычленять действительно важное, а сбросами всякими голову себе не морочьте. Вы учтите, Соловьев, сигнал несет уйму информации, но вот реагировать на нее… Вам могут написать: старушка потеряет монетку в два такса. Или: гражданин имярек вляпается в птичий помет. И что, бить тревогу?
– Нет, конечно…
Егора подмывало возразить, что «какие-то поправки» – это вовсе не про старушку, это про всю планету. Но в качестве доказательства ему пришлось бы рассказать о книге и о том, откуда она взялась. Кроме того, что Топорков вряд ли одобрит общение со странником, сама книга – Егор это чувствовал – была как-то связана с петлями во времени и, не исключено, с подменой диплома. И даже если не связана – превращение закорючек в спортивный справочник выглядело, по меньшей мере, сомнительно.
Так или иначе, фразы о поправках уже перекочевали к другому аналитику, вот пусть и разбирается. Хотя, Егор был уверен, что другой, не моргнув глазом, сольет их в буфер.
– Конечно, тревогу бить ни к чему, – твердо повторил он. – А что мне делать со Жмыховым?
– Мы не знаем, с каким упреждением пришло послание. На всякий случай отслеживайте эту фамилию. Через несколько дней будет видно, сумели мы предотвратить его смерть, или не сумели, – с профессиональным равнодушием сказал Топорков. – И еще у вас остается про старь. Смахивает на афоризм. Здесь я особых проблем тоже не вижу. Ну, тренируйтесь, вам полезно.
Он, не попрощавшись, отключился, и на стене возникли два отрывка:
ЖМЫХОВ ПЛОХО СЕРДЦЕ
СТАРЬ ОТКРЫЛА НАСТОЯЩЕЕ ЗАКРЫЛА БУДУЩЕЕ
Егор согнулся и подпер лоб кулаком. Тренируйся, дорогой, тренируйся. Топорков здесь проблем не видит. Он их, кажется, вообще не замечает – принципиально.
Егор откинулся на спинку. Иногда бывает так трудно сосредоточиться…
Все сначала. «Старь открыла настоящее». О чем идет речь? «Закрыла будущее»… Смысловой ряд: старь-настоящее-будущее. Стилистически «старь» выпадает, должно быть «прошлое». Тогда это действительно станет похоже на афоризм. Итак, вместо «прошлого» – «старь». А почему? Маму ее…
Егор перебросил пульт в правую руку и вызвал лингвистическую программу.
СТАРЬ. СИНОНИМЫ: СТАРИНА, ДРЕВНОСТЬ.
– А-а-а!.. – Протянул он. – За маму прощенья просим.
Картина более-менее прояснялась. Древность – это не просто прошлое, это очень далекое прошлое. Это то, что уже миновало тогда, когда «прошлое» еще представлялось «будущим». Полный ряд выглядел бы так: старь-прошлое-настоящее-будущее.
Егор звонко щелкнул пальцами и отправился на кухню. Там он торопливо накидал в тарелку дюжину шпротин, затем вернулся в комнату и показал монитору кулак.
– Старь – это протоистория, – громко сказал он.
«Протоистория открыла настоящее». Объяснила, что ли? А будущее она почему закрыла? Опять ерунда…
Егор поставил тарелку на пол и взялся за пульт.
– Соловьев? Я слушаю, – ответила Маришка.
– Мне нужна машина.
– Время?
– Как можно быстрее. И, наверное, предупредить начальство…
– Вы вольны в своих действиях. Будет результат – доложите.
– Спасибо вам, Маришка.
– О! В вашем лексиконе имеется и такое?
– У меня там много чего имеется. Я вот, что хотел, Маришка. Вчера мы с вами в коридоре… как-то нелепо…
– Хорошо, Егор. Не сейчас.
– Но вы не обижаетесь?
– Нет. Уже нет. Да! – Вдруг сказала она.
– Что «да»? – Нахмурился Егор.
– Чуть не забыла: у вас же одна строка на контроле. Фамилия Жмыхов? На него кое-что пришло.
– Откуда пришло?
– Оттуда, – многозначительно произнесла Маришка. – Вот оно. Получили?
На сером поле проявилась короткая фраза:
ЖМЫХОВ УМЕРЕТЬ
Егор оцепенело уставился в монитор.
– Да… Получили… – выдавил он. – Что у нас с обследованием?
– Что… – пожала плечами Маришка. – Приглашения разослали, а дальше – их дело. Не силой же в клинику тащить.
– Они не догадываются, насколько серьезна угроза. Может, рассказать им по секрету? – Егор увидел, как меняется лицо Воиновой, и быстро поправился. – Или не рассказать… намекнуть только.
– Поделитесь этой идеей с Сергеем Георгиевичем. А лучше – не надо. Егор, на планете каждый день умирают тысячи и тысячи. Странно, что я вам об этом напоминаю.
– Да… Да, Маришка, вы правы. Последний вопрос: существует ли способ отличить краткосрочные прогнозы от долговременных?
– Существует. Наверняка существует, но нам он неизвестен. Жмыхов, вероятно, умрет, Егор. Мне очень жаль. Фирма старается предотвратить беду, но она не способна ее отменить.
– Сергею Георгиевичу придется завести вторую «черную папку». Эта скоро переполнится.
– У него их уже четыре, – мрачно ответила Маришка. – Мы занимаем линию. До связи.
– «Фирма не способна»!.. – бросил Егор. – Тогда зачем?..
На стене, точно в укор его бессилию, слабо светилось:
ЖМЫХОВ УМЕРЕТЬ
Выключив монитор, Егор достал из шкафа конвертик со свежим плащом. Побродив по комнате, он убедился, что мусора не осталось, и взял с дивана книгу. Показывать ее он не желал никому, даже потенциальной супруге. Егор повертел книгу в руках и, не найдя для нее подходящего места, сунул в карман плаща.
– Сосед! – Окликнул Егор. – Прими письмо для Маришки. Голосовое.
– Я записываю, – отозвался мажордом.
– Маришка! – Сказал он, прочистив горло. – Твой дворник поехал в командировку. Вернусь вечером. Приготовь, пожалуйста, что-нибудь из рыбы. Ты отличная хозяйка.
Он хотел добавить что-нибудь еще, но передумал и, объявив Соседу отбой, пошел к лифту.
Желтый «Беркут» уже стоял у подъезда. Аркадий напряженно смотрел вперед – так, будто мчался на огромной скорости. При этом он мерно раскачивался и постукивал обеими ладонями по рулю.
– Шумы убери, – велел Егор, забираясь на заднее сидение.
– Это музыка, Егор Александрович, – оскорбился водитель.
– Значит, убери музыку.
Аркадий тронул на руле какую-то плоскую кнопку, и в салоне стало тихо.
– Куда едем, Егор Александрович?.. То есть Егор.
– В музей протоистории.
Водитель присвистнул.
– Музей? Это в Малом Китеже! Полтора часа в один конец, – предупредил он. – На вертолете…
– На вертолетах летают. А мы с тобой едем. В музей протоистории.
Аркадий жалостно вздохнул и завел мотор.
Машин на улице было мало – во-первых, обед, а во-вторых, проектировщики предусмотрели идеальные развязки. В часы «пик» пробки все же возникали, но нынешние городские власти относились к ним философски. Дороги они уподобляли артериям, а транспортный поток – течению крови. Мол, скачки давления при физических нагрузках – это нормально. Горожанам такие сравнения нравились.
Глядя в окно, Егор неожиданно задался вопросом, почему одна и та же планировка устраивает людей на протяжении двухсот лет. Население растет, жизнь меняется, и то, что было удобным для деда, внуку должно казаться невыносимым.
Егор удивился не столько этой мысли, сколько тому, что раньше она его не посещала. Никто из людей не задумывается о предках, лишь иногда – о потомках. А предки – это уже позади.
На углу висела ярко-красная вывеска: «Крендель + Ватрушка. Ваш свежий хлеб». Эта булочная стояла здесь всегда. И стеклянный шатер, и искусственные деревца в мраморных кадках – тоже. В доме напротив жили его родители – когда-то жили, раньше. Ребенком Егор любил забегать в угловой магазинчик, и продавщица привычно протягивала ему теплую ватрушку в хрустящем бумажном пакете. Ватрушки там пекли замечательные. А вот кренделей почему-то никогда не было.
Егор часто заморгал и повернулся вперед – тот дом давно скрылся из вида, потерялся в строю таких же серых башен, и выворачивать шею уже не имело смысла.
Это фраза из послания виновата, с неудовольствием подумал он. Размяк, рассопливился. Старь открыла настоящее… Ничегошеньки она не откроет, эта старь.
Машина пересекла объездную дорогу, нырнула в тоннель под пригородной платформой и, встав на прямую, как линейка, трассу, полетела к дальним холмам.
– У тебя на какую скорость лицензия? – Спросил Егор.
– У меня полная, – разудало ответил Аркадий. – Когда пришел в фирму, экзамен сдавал на гоночном «Стриже».
– Зачем фирме гонщики?
– Плащи развозить, – засмеялся Аркадий. – Может, музычку, а?
– Ты сколько в фирме работаешь?
– Шесть лет.
– Разве нашей фирме не пять?
– Вашей, с плащами, – пять. Но это вспомогательная структура. А фирма в целом – она давно появилась. По-моему, она была всегда.
Все было всегда, молча согласился Егор. Города, булочные, противостояние двух материков и, конечно, разведка.
– Постой, Аркадий, сколько же тебе лет?
– Да мы с вами ровесники. Выгляжу я подростком, знаю. С женщинами проблемы иногда… Но это тема невеселая. Давайте я лучше музычку…
– Включай, – скривился Егор.
Через час с небольшим на горизонте показалась темно-серая глыба. По мере приближения глыба росла и обретала фактуру: сплошная стена распалась на отдельные дома, между ними прорезались щели улиц, а в бетонных стенах стали различимы бликующие стекла.
Аркадий сверился с КИБ-навигатором и вырулил на внешнее кольцо.
– Музей за городом, – пояснил он. – Сейчас, уже приехали.
Они остановились возле невысокой асимметричной постройки, обсаженной какими-то пронзительно-зелеными кустами. Перед зданием находилась автостоянка, на которой торчала одинокая розовая машина дамской модели.
Занятно, подумал Егор. Музей протоистории, по идее, тоже спроектировали на Земле. В этом что-то есть – создавать музей самого себя…
– Зайдешь? – Спросил он у Аркадия.
– Я здесь подожду, если не возражаете.
Егор хлопнул дверцей и, не одевая капюшона, добежал до широкого навеса. По затененному крыльцу, придерживая накинутый плащ, спускалась миниатюрная девушка с двумя наивными косичками.
– Я вас еще на кольцевой приметила, – проговорила она. – К нам редко заезжают. Добрый день.
– Здравствуйте, я Соловьев.
– Очень приятно. Старь, – склонив голову набок, сказала девушка.
– Простите?..
– Старь. Это моя фамилия. А зовут Катерина. Смешное имя, правда?
– Правда, – рассеянно кивнул Егор.
