10
«Включены антигравитационные накопители! Планетарные двигатели в режиме запуска! Стартовая готовность! Нет подтверждения на старт. Продувка охлаждающих рубашек двигателей! Гидравлические кантователи: перегрузка сорок процентов. Нет подтверждения на старт!»
Голос корабельного компьютера доносился из динамиков, монотонно перечисляя цифры задействованной мощности, градусы температуры, готовность электронных систем.
Целый каскад технической информации обрушивался на пятерых согнувшихся в полетных креслах, ожидающих рывка перегрузок людей. Трое из них тревожно переглядывались, не понимая толком, что происходит. Из всего этого потока технической белиберды лишь одна фраза, настойчиво повторявшаяся в каждом сообщении, в конце концов заставила Логинова сдвинуть кружок ларингофона и сквозь свист и вибрацию запущенных планетарных двигателей спросить у Бекетова:
– Что со стартом?
– Нет подтверждения от диспетчерской службы. Возможно, им просто не до нас.
– Подождите еще пять минут и стартуйте без подтверждения.
– Мы не можем ждать пять минут. Нужно или стартовать немедленно, или выключать планетарные двигатели, а затем запускать их снова по полной программе. Вызвать диспетчерскую?
– Нет. Приказ о полном радиомолчании остается в силе. Они должны были получить оповещение о нашем старте по каналам Управления. Начинайте подъем.
– У меня нет коридора… По какому радианту я должен выходить в зону спутников?
– Наш корабль оснащен антирадарами. Берите по пеленгу любой свободный коридор и стартуйте, пока еще можно! Посмотрите, что творится на космодроме!
Боковые обзорные экраны осветились яркими вспышками новых взрывов. Когда пришла взрывная волна, корабль закачался на своих гидравлических опорах, но вновь, к удивлению Логинова, выстоял. Медлительность Бекетова начинала действовать ему на нервы.
– Пока это пиротехника, – тихо проговорил Абасов, – но если взрывы серьезно заденут хотя бы один «Консул», отсюда никто уже не взлетит.
– Сколько там?
– Не меньше сорока килотонн в каждом. В нашем секторе космодрома четыре корабля класса «т-шесть» оснащены этими двигателями.
Чтобы принять окончательное решение, Логинову понадобилось несколько секунд. Убедившись, что антиперегрузочные устройства каждого кресла работают нормально, он проговорил отрывистым командирским тоном, тем самым, которым так не любил разговаривать со своими подчиненными без крайней необходимости:
– Десятисекундный отсчет. Старт по нулю на планетарных.
– Мы не имеем права использовать планетарные в атмосфере! – выкрикнул Бекетов. В его голосе слышалось отчаяние.
– Это приказ!
Хотя формально никто не имел права приказывать пилоту во время старта, он знал, что Бекетов подчинится. Неприятный разговор предстоял позже, однако сейчас уже было не до сантиментов.
Ровно через десять секунд навалилась волна перегрузок. Двигатели взвыли. Огненные столбы ударили в бетонное покрытие космодрома, безжалостно сминая и оплавляя камень.
Почти сразу же все корабельные динамики, взревев от возмущения, заорали на них голосами моментально объявившихся диспетчеров:
– В восьмом секторе! Стартовый номер шестнадцать! Немедленно выключите планетарные! Затушите реакторы! Запрет на старт! Ваш корабль арестован!
– Позвольте мне хотя бы ответить! – взмолился несчастный Бекетов. – За подобные нарушения меня навсегда лишат полетной карты…
– Забудьте о рации и продолжайте подъем! Карта вам больше не понадобится… – Последнюю фразу он проговорил так тихо, чтобы Бекетов его не услышал.
– А если они начнут стрелять? – задумчиво спросил Маквис. Он один сохранял полное спокойствие. На желтоватой коже его лица нельзя было заметить даже капельки пота. Абасов усмехнулся, с трудом преодолевая перегрузки, повернул к нему голову и ответил:
– Не думаю, чтобы у них было на это время. Им уже не до нас.
Кольцо взрывов внизу расширилось. Здания космодрома пылали. Вспышки огня, зарево пожаров, шлейфы дыма – все это постепенно удалялось от них, уходило вниз, становилось чужим и нереальным.
– Кто-то еще стартует за нами! – нервно выкрикнул Бекетов. Нарушение всех правил устоявшейся годами процедуры старта совершенно выбило его из колеи.
– Дурные примеры заразительны… Но если это патрульный катер, нам от него не уйти, – спокойно констатировал Абасов.
Одна лишь Пайзе за весь старт не проронила ни слова. Украдкой глянув в ее сторону, Логинов заметил, как побелели ее пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, и это был единственный признак волнения. Молодая женщина держала под контролем все свои эмоции, подавая пример мужчинам.
– Полная мощность на оси планетарных! – стараясь контролировать тон своего голоса, отдал Логинов очередную команду. Ему вовсе не хотелось подменять в эти решительные минуты пилота корабля, но иного выхода не было, они все еще не вошли в режим, и со стороны диспетчерских служб можно было ожидать серьезного противодействия. – Начать продувку водородных реакторов!
Красный столбик неонового индикатора скорости на широком панно, полукругом обхватившем все пространство рубки, лениво переполз в следующий сектор шкалы.
Внизу под кораблем вспыхнул факел длинного синего пламени. Рев двигателей постепенно переходил в пронзительный вой, от которого на секунду заложило уши. Волна вибраций тряхнула корабль, индикаторы скорости переползли еще один сектор. Горизонт под ними начинал закругляться, появились очертания морей и материков.
Корабль шел уже в верхних слоях стратосферы. Опасность обстрела миновала, и Логинов несколько расслабился. Пару минут назад он воспринимал эту угрозу вполне реально. Слишком просто их могли принять за пособников тех, кто устроил внизу огненную свистопляску. Даже с такой высоты темные пятна городов, покрытые черными шапками дыма от пожарищ, выглядели зловеще.
Бекетов взял себя наконец в руки и выполнял теперь сложные маневры расхождения со спутниками и телекоммуникационными станциями безукоризненно. Отпала надобность в контроле за его действиями, и все свое внимание Логинов переключил на светлое пятнышко преследовавшего их корабля.
В том, что это преследователь, сомневаться не приходилось. Он повторил все их сложные маневры и вышел в тот же квадрант набора высоты.
Они шли пока в обычном режиме разгона, но если придется использовать «резоны», догнать их на форсаже сможет, пожалуй, лишь патрульный иглокатер.
– При таком ускорении они догонят нас примерно через шесть часов. Может быть, пора увеличивать скорость? – В голосе Бекетова все еще слышалось волнение, и Логинову это совсем не нравилось.
– Мы и так привлекли к себе излишнее внимание, стартовав с нарушением всех правил. Не стоит оповещать всю федерацию о том, что на частной прогулочной яхте установлены резонаторы.
– Как вы думаете, – обратился он к Абасову, – почему они нас преследуют? Должна быть очень серьезная причина, чтобы в подобной обстановке отправить за нами в погоню патрульный корабль.
– Возможно, она у них есть. – Абасов казался сторонним наблюдателем, можно было подумать, что все происходящее не имело к нему ни малейшего отношения.
– Что вы имеете в виду?
– Мы стартовали настолько оригинально, что они, скорее всего, приняли нас за виновников катастрофы.
– Тогда они будут очень стараться нас догнать и, возможно, начнут стрельбу, едва достигнув зоны контакта. Странно, что они не сделали этого на космодроме.
– Первые взрывы разрушили диспетчерскую. Они просто не могли открыть огонь из наземных орудий, – холодно констатировал Маквис. Казалось, он один солидарен с Бекетовым в отрицательной оценке их сумасшедшего старта.
Зона защитных спутников осталась далеко позади. Их преследователи, очевидно, развили максимальную скорость, на которую были способны. В ближайшие четыре часа вряд ли что-нибудь изменится. «Глэдис» шла с ускорением в полтора «же». При такой тяжести они могли покинуть антиперегрузочные кресла.
Логинов предложил команде разойтись по каютам и отдохнуть. Последние часы перед стартом вспоминались как непрерывный кошмар. Все были до предела вымотаны.
У каждого из них было свое, хоть и маленькое, но отдельное, помещение, и вскоре Логинов с наслаждением вытянулся на узкой койке.
Чудовищное напряжение последних дней постепенно накапливалось и сейчас не давало ему уснуть. Перед глазами вставали картины уничтоженного города. Раздавленная детская коляска, втоптанная в грязь обезумевшей в переходе толпой. Рука, торчащая из-под развалин…
Мучительно захотелось пить. С минуту он боролся со спазмами в желудке, потом жадно глотнул холодной минеральной воды с какими-то успокоительными добавками, услужливо намешанными корабельным компьютером.
Стук в дверь вырвал Логинова из глубокого сна, в который он провалился совершенно неожиданно. Несколько секунд он не мог сообразить, где находится. Он заснул, сидя на койке, привалившись спиной к стене каюты. От неудобной позы и чрезмерной тяжести ломило шею. Сколько же времени прошло?
Стук повторился.
– Войдите! – сказал Логинов, приглаживая волосы и расправляя, к счастью, немнущуюся силоновую куртку.
Во время перелетов, находясь на задании, он никогда не запирал дверей своей каюты, словно не желал возводить между собой и внешними обстоятельствами даже такой хрупкой преграды.
Вошел Маквис. Склонился в традиционном восточном полупоклоне. И уставился на него своими разноцветными, ничего не выражающими глазами. Ох уж эта восточная вежливость…
– Садитесь, Су Томас. Рад вас видеть. – На языке все время вертелась насмешливая фраза: «Как поживают ваши предки?» И он с трудом сдержался, чтобы ее не произнести. В сущности, это хорошо, что Маквис зашел к нему сам, без вызова. Об этом человеке он знал меньше всего.
– Я хотел спросить у вас, командир, пытались ли вы связаться с базой после нашего отлета?
– Неоднократно. Но они пока не отвечают.
– Конечно, так и должно быть… Дело в том, что у меня остались дома жена и ребенок. Я не успел зайти домой и ничего не знаю об их судьбе…
– Как только связь появится, я сразу же сделаю запрос.
– Если появится… Но все равно спасибо. Я не за этим к вам зашел. Я знаю, меня назначили в группу без вашего согласия. Каждый месяц я обязан отправлять рапорты в Управление и в отдел Грушенко. Наверное, они им теперь не понадобятся…
– Я догадывался. Все это сейчас действительно не имеет уже никакого значения, но все равно – спасибо.
Маквис не имел права упоминать о своем задании ни при каких обстоятельствах, и то, что он пошел на это, говорило о многом.
Возможно, главная причина того, что с ними случилось, крылась в них самих. Дрязги, интриги, непомерные амбиции, постоянное стремление к власти. Все было так хрупко. Захватчикам не пришлось особенно стараться стоило только нажать – и кожура гнилого плода лопнула.
– Теперь мы похожи на беглецов… – тихо произнес Маквис. Казалось, он думал о том же самом.
– Это зависит только от нас самих. Еще есть шанс. Не все потеряно. Им не удастся справиться с нами так просто на Таире.
– Вам пригодились мои данные о критической массе циркония?
– В какой-то степени… Они несколько запоздали, но мне лично помогли многое понять.
– Скорее всего арктуриане имеют отношение к захвату. Они вели себя очень странно…
– А вы говорите – беглецы. Если только мы сумеем доставить эти данные на Таиру… Там неплохой флот. До сих пор мы проигрывали одно сражение за другим, так и не увидев лица своего врага. К сожалению, нет прямых доказательств участия арктуриан в войне. Наши предположения мало что значат.
Но он ошибался. В эту самую минуту пропел зуммер корабельной связи и хриплый взволнованный голос Бекетова произнес:
– Нас преследует не патрульный катер. У него слишком большая для таких кораблей скорость. Он уже вошел в зону наших локаторов ближнего действия.
– Ладно. Не тяни. Что это за корабль?
– Посольский крейсер арктуриан.
– Похоже, доказательства появились быстрее, чем мы могли ожидать…
