Утром решили изменить курс и посетить океанское побережье. Весь день летели строго на север. Тень от грандбаллона теперь надежно защищает от палящих лучей Зоряной звезды.

Океан оказался намного дальше, чем мы предполагали. Наступил вечер, а впереди все еще не видно никаких признаков воды. Внизу расстилается бескрайняя степь, по которой бродят стада прыгунов и каких-то неизвестных нам более мелких травоядных.

Внимательно следить за обстановкой, как когда-то на корабле, не было нужды. Поэтому, когда воспоминания стали вытеснять реальность, я не стал этому препятствовать.

Мне было восемь лет, когда разразилась Эпидемия, и, соответственно, десять, когда широкой мировой общественности стали известны подробности ее возникновения.

Идея ограничить рождаемость в странах Азии и Африки витала среди «ястребов» стран «золотого миллиарда», ставших впоследствии основой Великой Коалиции, давным-давно, чуть ли не с Великого века, но вплотную к ее воплощению они приблизились незадолго до моего рождения.

Не знаю, нечаянно, специально или по недомыслию, но в секретных лабораториях Форта Дерик изготовили не совсем то, что хотелось глобалистам из вашингтонского Сената.

В итоге коварный вирус, тайно выпущенный на свободу, как водится, в Китае, очень быстро мутировал (а может, он все же был таким изначально?) и с мизантропической радостью принялся окучивать все население планеты без разбору.

Симптомы заболевания были незаметными – ну почихаешь два дня, ну горло, ну ломота, в общем, банальная ОРВИ в легкой форме… А потом выяснилось, что невидимый враг грознее чумы и холеры вкупе с оспой и эболой, СПИДом и САРСом, «зеленой сыпью» и «синдромом Краули», вместе взятыми.

Когда фортодериковские умники мастрячили этот вирус, получивший название «Белая королева», они делали его с тем уклоном, чтобы поражал он лишь монголоидов и негроидов. Фашизм чистой воды, конечно, геноцид и все прочее, но в «самой демократичной из демократических стран» и не такое бывало.

Заразившийся передающимся воздушно-капельным путем вирусом человек, как я уже говорил, три дня чихал, а потом вроде бы выздоравливал и вновь становился абсолютно нормальным, но… Но он уже никогда не мог иметь детей. Причем вирус действовал одинаково и на мужчин, и на женщин.

Решение проблемы перенаселения, что и говорить, кардинальное. Р-а-а-з! – и через поколение вымирают целые континенты! Живи, белый человек, властвуй над планетой!

То, что монголоидных генов у европейцев (включая русских, само собой) полным-полно, за океаном не учли или не захотели учесть. То, что у них самих каждый пятый является носителем такого гена, – не учли тоже. А может, и учли, решив проредить и свои грядки, кто их знает, этих заатлантических мракобесов?

Так или иначе, когда Эпидемия обрушилась на мир и свыше четырех миллиардов человек всех наций, в том числе и белые американцы, англичане и всякие немцы с французами, вдруг узнали, что у них никогда не будет потомства, – началась настоящая всепланетная паника.

Сыворотку от вируса придумали спустя пять месяцев после начала Эпидемии, еще через полгода вирус придушили окончательно. Но все это время мир гадал, откуда же появилась напасть? Ученые грешили на мутагенные факторы и экологию, адепты всех религий вопили о каре божьей или дьявольской – кому что ближе, народ массово сходил с ума или суицидил. Полицейские в Европе вообще перестали выезжать на самоубийства – людей и машин попросту не хватало.

Меня эта вакханалия не затронула исключительно в силу моей малолетности. Зато потом, когда я подрос, понятие «стерил» прочно вошло в обиход, и это трагическое слово невидимым, но ежечасно ощутимым клеймом украсило не только мой лоб…

Правда, горб, с которым вырос, не тянет, но я, а вместе со мной и миллионы людей по всей России оказались на положении «бедных родственников». Нас все жалели, нам полагались льготы, но девушки (нормальные девушки, я имею в виду) старались не иметь с нами серьезных отношений – а зачем, если перспективы создать семью все равно нет?

Зато нас охотно брали в армию – стерилы отличались редкой бесшабашностью в экстремальных ситуациях. А уж когда грянула война Востока и Запада, охваченные пламенным гневом «отмстить за нерожденных» российские стерилы рванули в военкоматы практически поголовно. И я в том числе…

Я служил в третьем гвардейском полку морской пехоты стрелком-корректировщиком ТДШМ, тяжелых десантных штурмовых машин. Повоевать мне реально пришлось только раз, зато это был знаменитый Флоридский десант, и именно наша «тэдэшка» первой прорвалась через береговые укрепления на пляже Сан-бич. Я лично вынес из левого орудийного комплекса радарную станцию грейтов, ослепив участок их обороны.

Дальше неинтересно – машину накрыли залпом, всех убило… Но наши все равно закрепились, зубами вцепившись в этот райский берег, нашпигованный смертью, создали плацдарм, и пошла потеха дальше – аж до «Миссиписи». Впрочем, об этом все и так всё знают, распространяться не буду.

Мое бездыханное тело нашли ночью по маячку, который чудом не слетел с комбеза, когда меня выкинуло взрывной волной из открытого люка. И я почему-то выжил, один из всего экипажа… Судьба…

Потом был госпиталь. Если точнее, то два. В одном меня латали и штопали, в другом – лечили голову и нервы. Там же предложили написать для госпитальной газеты заметку о героическим подвиге нашего экипажа. Ну, я написал про ребят, которые остались в золотом песке Флориды навечно. Так и пишу с тех пор…