Оставшись один в кабинете, капитан-командор Магхатайн извлек из нагрудного кармана тяжелый военный коммуникатор в керамическом защитном корпусе и без экрана. По памяти ввел пятнадцатизначный код.

– А помнишь анекдотец, что поведал тебе Кадет? – спросил он без предисловий, словно продолжая недавно прерванную беседу.

– Какой именно? – осведомился незримый собеседник.

– Про его удивительную встречу в обители Синих Плюшевых Зверушек.

Наступила долгая пауза.

– Ты спятил, Виртуоз, – прозвучало наконец. – Обсуждать такую тему открытым текстом…

– А ты, Скромник, запамятовал, что, несмотря на перемены в моем положении, это все еще закрытый канал Истребителей Миров, – небрежно возразил капитан-командор. – Он не сканируется.

– А само помещение?! Ты где находишься? Посреди Ктетхонской тундры?

– В своем кабинете. Ты можешь не верить, но даже на Анаптинувике командиру отдельного полка сарконтиров полагается отдельный кабинет. Первое, что я сделал, так это разбросал по углам «шумелки». Детская хитрость, не спорю. Но если кому-то и взбредет на ум прослушивать мои разговоры, то ему гарантирована акустическая травма.

– Допустим… И что же по поводу той встречи?

– Только что мне нанес визит порученец одной любезнейшей столичной персоны. Той самой, что от бесконечного радения о благе Эхайнора лишилась всякой растительности на черепе. Кстати, мой подчиненный. Сарконтир в звании мичмана, не слишком далекий, но весьма наглый кхэри. С неким особым поручением от вышеупомянутой персоны – оно действительно особое и подкреплено церрегом… Из его нескладных речей я понял, что Кадет не солгал. Шебуркузы…

– Кто, кто?!

– Шебуркузы– так на здешнем жаргоне называют всякого, кто принадлежит к разведывательному сообществу… по-моему, очень выразительно… действительно ищут того, с кем наш Кадет встретился в зверинце.

– Кадет и не мог солгать. Это человек слова и чести. Но он мог искренне заблуждаться.

– Во всяком случае, кое-кто решил проверить глубину его заблуждений… и, вполне вероятно, на основании параллельных источников информации.

– С помощью мичмана-кхэри? – В голосе Скромника прозвучало громадное сомнение.

– Подозреваю, мичман – лишь один из многих, кто пущен по следу. Наверняка есть ищейки и покрупнее. В такой игре сгодится любой охотник, лишь бы имел чутье. Наш мичман, чтоб ты знал, был проводником у Злого Дракона. Это сильная аттестация. А теперь самое интересное: если он здесь, то выходит, что след, по какому его пустили, начинается тоже здесь, на Анаптинувике.

– Ничего удивительного. Сюда регулярно прибывают транспорты с плюшевыми экипажами.

– Я все больше склоняюсь к мысли, что все в этой жизни не случайно. Кто-то управляет нашими поступками, ведет свою игру, а мы лишь фигуры на игровой доске. И этот игрок очень рачительно заправляет своими фигурами. Прямо скажем: не разбрасывается. Тут поневоле станешь религиозным – религия помогает смириться с несвободой воли.

– Что ты нынче курил, Виртуозушка?

– То же, что и всегда. Здесь это называется «гнячка».

– Тебя послушать, так потеря корабля – это всего лишь маловажное звено в цепочке значимых событий.

– Ну да, я лишился своего корабля. Это удручает. Это создает некоторые служебные неудобства. Опять же обструкция. Но время, когда я хотел переглянуться с «Глазом Ярости», уже прошло. А обструкция неплохо лечится парой-тройкой Судов справедливости и силы. Зато я очутился на Анаптинувике, в том же месте и в то же время, что и…

– Ни слова больше, Виртуоз. Небеса помогают осторожному.

– Мозаика начинает складываться в очень интересную картинку, Скромник, не находишь?

– Нахожу. Но вот вопрос: что нам с этой картинкой делать?