Кратов открыл глаза и понял три вещи: что наступило утро, что сон так и не пришел и что ни одна из задач не получила даже намека на решение. Глаза можно было бы и не закрывать, но так ему удавалось создать для себя хотя бы иллюзию покоя. На столике в изголовье россыпью валялись капсулки каких-то транквилизаторов. Кратов даже не помнил, откуда они взялись. Интересно, кому в голову пришла идея их подсунуть? Не самому же… или самому?! На протяжении сорока с лишним лет он ни разу не пользовался психотропиками, чтобы совладать со своими нервами. Может быть, пришла пора начать?

Он поднялся с дивана, на котором провел почти всю ночь в тщетной надежде отключиться, подошел к распахнутому окну. Окно он тоже позабыл закрыть, а потом всю ночь дремотно удивлялся, отчего в помещении так зябко. За те три дня, что он здесь провел, этот пейзаж с серебристыми башнями на фоне холодной океанской равнины порядком надоел. Подобное однообразие начинало угнетать: в какой бы точке земного шара он ни оказался, всюду за окном видны были какие-то башни и какой-нибудь океан.

«На что надеюсь? Или на кого? Что вдруг явится некий «бог из машины» и одним взмахом крыла разведет все беды?!

Наивно. И глупо вдобавок».

Браслет услужливо предъявил ему серию пропущенных вызовов. Оказывается, он все же спал какое-то время… Самым первым шел поцелуй от Рашиды. («В течение этой недели, а то и следующей, я буду занят. Очень занят. Я люблю тебя, но постарайся не отвлекать меня разговорами – ты же знаешь, что можешь без труда меня отвлечь. Если у меня будет пауза, я сам с тобой свяжусь, хорошо?» – «Конечно, мой господин…» – «Кто-то хочет, чтоб его отшлепали!» – «Просто мечтает об этом, мой господин…» – «Вредина! Мне послали тебя небеса в наказание». – «М-мм… это как посмотреть… Ну да, конечно, не ангел. А зачем тебе еще один ангел?») Что ж, она держала слово: один поцелуй, посланный на расстояние в полторы тысячи километров, не мог повлиять на ход его мыслей…

Далее – сообщение от Стиганта:

– Доброй ночи, Консул. Ведь там, где вы сейчас, кажется, ночь? У меня плохие новости. Как вы и предполагали, тектоны вновь отклонили нашу просьбу о помощи. Мотивировка стандартная: бескомпромиссная позиция невмешательства в межрасовые конфликты. С этим ничего нельзя поделать, мы должны уважать их право на одинаковую симпатию, или хладнодушие, кому как удобнее полагать, ко всем носителям разумного начала без исключений по субъективным критериям… В качестве вялого реверанса мне было сообщено, что, по мнению некоторых тектонов, наблюдающих за Эхайнором, людей в пределах метрополии Черной Руки нет. Разумеется, я задал прямой вопрос? «Как это следует воспринимать? Нет – в физическом смысле?» Ответом было сдержанное недоумение по поводу моего непонимания. Или непонимание моего недоумения, опять-таки кому как нравится. Иногда тектоны бывают просто невыносимы… Как вы думаете, что бы это значило? Удачи вам, Консул…

Одному черту было известно, что это могло означать. Например, то, что тектоны ошиблись. Тектоны тоже ошибаются. Особенно в мелочах. Особенно когда им наплевать. Или когда хотят ошибаться. В конце концов, рассеять две сотни людей, с их специфическими психоэмами, среди миллиардов эхайнов, было тривиальной задачей. Так ли уж сильны тектоны в различении людей от эхайнов?.. А еще эхайны могли научиться глушить или маскировать эмоциональный фон. Это неприятно, это усложняет задачу, но по крайней мере психологически приемлемо.

Он даже и думать отказывался, что людей нет, потому что их вообщенет.

– Мои приветствия, Костя. Неужели вы спите? Это радует, я уж грешным делом решил, что у вас окончательно вошло в обычай саботировать, простите за невинные экивоки, императивы собственной плоти.

Жан Батист Рошар, собственной персоной и в собственном репертуаре.

– По вашей просьбе я снесся с дипломатической миссией тшарилхов. Как вам, полагаю, известно, гуманоиды – не моя стихия, мне ближе и понятнее плазмоиды или, по крайности, сцифоиды, да и то еще не всякие. Впрочем, мы – здесь подразумеваются великий магистр Нкрур «Корундовый Клюв» Нкетрзанк, статс-секретарь Акргар «Третье Крыло» Рмтамаукар, каковой, если я не ошибаюсь, курирует все контакты Н’Гиоху… нужно ли мне напомнить вам, что это метрополия цивилизации тшарилхов?.. с Эхайнором и как бы волею случая оказался на Сфазисе, когда мы вдруг обозначили свой интерес к данной тематике, еще несколько персон, от оглашения своих имен и титулов по каким-то соображениям деликатно уклонившихся, и, разумеется, ваш покорный слуга… Так вот, все мы были удовлетворены ходом консультаций, носивших подчеркнуто неформальный характер. Но отнюдь не результатом. Причем, как мне представляется, вы окажетесь удручены гораздо более меня, хотя сказать, что я удручен, значит не сказать ничего. Да, тшарилхи разочарованы позицией Эхайнора относительно проблемы заложников. Да, они неоднократно доводили свое разочарование до компетентных инстанций Черной Руки, равно как и предлагали свое посредничество в урегулировании конфликта в обмен на весьма привлекательные для эхайнов, в их актуальном статусе галактических enfants terribles, предложения и проекты. Но! Предпринимать же какие-то активные действия они категорически отказываются по целому ряду соображений морально-этического свойства, каковые соображения они готовы были перечислять довольно долго, но я решил ограничиться двумя-тремя, после чего счел за благо откланяться и довести эту информацию до вашего сведения…

Кратов, поморщившись, подошел к столу, развернул видеал и вызвал Рошара.

– Что, это все? – спросил он неодобрительно.

– И я также весьма рад вас видеть, – промолвил Рошар, энергично массируя помятую со сна физиономию. – Вы будете поражены, но на Сфазисе, в земном секторе, глубокая ночь. А у вас?.. Но, коль скоро я принужден к бодрствованию – что конкретно вас интересует?

– То, что они откажут в действенной помощи, было ясно с самого начала. Припомните лучше, не возникали ли в вашей беседе какие-то случайные, прежде неизвестные подробности о состоянии заложников?

– И великий магистр, и статс-секретарь старательно подчеркивали свою полную неосведомленность в деталях. По их мнению, заложники живы и не покидали метрополии Черной Руки. Этим все и ограничилось. Впрочем, Рмтамаукар позволил себе некоторые аналитические спекуляции. Так, он утверждает, что высшее руководство Эхайнора, а именно – верховный квинквумвират, не исключая, между прочим, и представителя Черной Руки, в свое время крайне неодобрительно отнесся к захвату заложников, сочтя использование живого щита из мирных жителей ущербом для чести эхайнского сообщества. Но, как вы знаете, вмешательство правящей пятерки в военную сферу каждой из Рук имеет свои пределы и носит по большей части рекомендательный характер. Иными словами, мнением квинквумвирата на Эхайнетте было решено пренебречь.

– Как вы любите словоблудие, коллега!

– Это всего лишь моя уникальная манера изъясняться, милый Костя. Вы просто отвыкли. Вам надлежит принять ее и смириться. И вы не станете спорить, что скорость, с которой я это делаю, практически компенсирует некоторую, согласен, лексическую избыточность моих дозволенных речей…

– Вы забыли упомянуть, что я вынужден мириться с вашей манерой топить собеседника в архаичных оборотах, потому что смиренно жду хоть какой-то ценной информации.

– Но я же предупредил вас: рассчитывать не на что… Между прочим, статс-секретарь намекнул, что ситуация с заложниками неоднозначно воспринимается и в самой высшей администрации Черной Руки. Ввиду сомнительной этической мотивации, равно как и по естественным утилитарным соображениям. Очевидно, содержание колонии людей и соблюдение абсолютной секретности обходятся эхайнеттской казне отнюдь не дешево. Есть мнение, что и сами эхайны уж не знают, что им делать с людьми и как выйти из тупиковой ситуации, по возможности не потеряв лица.

– Никто не пробовал довести до их сведения, что можно просто взять и отпустить людей на свободу?

– Вы смеетесь над стариком, Костя. Мы делаем это по всем доступным дипломатическим и неформальным каналам изо дня в день вот уже двадцать лет…

Следующим в очереди пропущенных вызовов был Эрик Носов. В отличие от словоохотливого Рошара он был лапидарен и конкретен.

– Константин, если ты спишь, продолжай спать. По линии Департамента пока ничего нового. Разве только военные союзники Федерации – традиционно я имею в виду Директорию Вифкенх, Галактический архипелаг Утхосс и Империю Ярхамда, а сейчас добавилось еще и Планетарное герцогство Эгдалирк – подтвердили свою готовность участвовать в активной фазе операции по извлечению заложников с любого из миров Эхайнора, если у нас возникнут какие-либо затруднения. Не мне тебе говорить, что затруднений у нас до черта…

Обсуждать с Носовым детали возможной военной акции не было никакого желания. Поэтому он был счастлив воспринять еще один дистанционный поцелуй от Рашиды («Кратов, я соскучилась!» – «Соскучилась? Я тоже, но… Отвлекись на что-нибудь полезное. Или, что получается у тебя намного лучше, на бесполезное. Ты ведь хотела, кажется, расцветить свою обитель в психоделическом стиле, чтобы всякому, кто туда войдет, моментально выносило мыслительный аппарат…» – «И чем я, по-твоему, сейчас занята?!»), а следом за ним открытку с двумя кувыркающимися лягушатами от Марси («Это мы с Иветтой, будет время – угадай, кто есть кто, а пока мы тебя целуем, угадай, кто в какую щеку…» – «В правую. И в левую! Я угадал?»)

Последним был пустой вызов из университетского городка Уппсалы.

Пожав плечами, Кратов послал ответный вызов.

Вначале на экране возникла рыжая с сильной проседью борода, затем мощные челюсти, в которых зажата была нераскуренная трубка, и только потом – доктор медицины Стеллан Р. Спренгпортен анфас.

– Чему обязан, доктор?

– Видите ли, доктор… Забавно: мы будто бы дразним друг друга. – Поскольку каменная физиономия Кратова не отразила никакой ответной реакции, Стеллан смущенно откашлялся и продолжил: – Я долго думал после нашей встречи. Поверьте, было над чем… Мне нужно было сделать некий весьма нелегкий выбор, поэтому я так запозднился с моим ответом.

– Ответом – на что?

– Да, я помню, вы ничего от меня не потребовали и, расставаясь, не задали никаких вопросов. Хотя могли бы… Но ведь вы приходили не только затем, чтобы справиться о судьбе случайно встреченного на заре своей юности странного существа по имени Харон или, там, восстановить некую лакуну в собственной биографии. Вы приходили с просьбой о помощи, на которую в тот час я не откликнулся. Да и не мог, потому что это касалось не меня одного.

– Извините, доктор… я не в лучшей форме. Чувствую, что вы старательно интригуете, но не в состоянии оживленно реагировать на ваши обиняки.

– Похоже, не у одного меня была бессонная ночь, – хохотнул Стеллан не слишком весело.

– В самую точку. Две ночи я просто не спал. А сегодня вот решил позволить себе расслабиться, но реакция организма оказалась не той, на какую я рассчитывал…

Стеллан выдержал паузу, а затем подался вперед и произнес отчетливо:

– У меня есть на примете хороший психомедик. Он в два счета приведет вашу расшатанную нервную систему в порядок.

– Тронут заботой, но с давних пор я никому не доверяю свое психологическое здоровье, – проворчал Кратов.

Стеллан молча разглядывал его маленькими блекло-голубыми глазками, и до Кратова понемногу начал доходить смысл фразы.

…«Это Харон, – говорил ему Стеллан двадцать с лишним лет назад, при самых неприятных для него обстоятельствах, вспоминать о которых без стыда было тяжко и по сю пору. – Очень хороший психомедик. Но очень ленивый. Как в нем сочетаются эти два качества, уму непостижимо…»

– Хороший психомедик? – переспросил он, подобравшись. – Очень хороший?

– Чрезвычайно, – подтвердил Стеллан с удовлетворением.

– А достаточно ли он ленив?

– В данном случае – наоборот. Я бы даже сказал: весьма деятельная натура.

– Харон… Он был не единственным вашим подопечным, не так ли?

– Я бы не хотел комментировать это вольное предположение. Повторюсь: это не только моя тайна… Сойдемся на иной формулировке: после трагической неудачи с Хароном мне, еще при жизни моего мальчика, теми же таинственными визитерами была вверена судьба другого воспитанника.

– И что же? На сей раз этим лиходеям повезло больше?

– Я бы выразился энергичнее: они потерпели сокрушительный успех… констатировав который, прекратили все эксперименты и свернули свою активность в этой части мироздания. Во всяком случае, так мне было заявлено со всей убедительностью, на какую только способны выходцы с чертовых куличек.

– Какое чудное решение! Коли был успех, что их остановило? Обескуражил результат?

– Они всего-навсего достигли поставленной цели. Убедились, что все сделали как надо. Зафиксировали положительный эффект и вздохнули с облегчением. Это так редко случается, друг мой, – положительный эффект!

– Вы правы, – сказал Кратов, натягивая свитер. – Вот уж от чего бы я не отказался, так это от положительного эффекта хотя бы в чем-нибудь… Поэтому мне срочно нужен хороший и, что важно, деятельный психомедик.

– Меня несколько настораживает ваш энтузиазм, – сказал Стеллан. – Вы ведь не думаете, что это было легкое решение, по крайней мере – с моей стороны? Я даже не знаю, насколько могу вам доверять. И насколько бережно вы отнесетесь к моему подопечному.

– Как к хрустальному сосуду с олимпийским нектаром, – заверил Кратов. – Обещаю сдувать пылинки. Где он обитает? В вашей любимой Уппсале?

– Собственно говоря, – озабоченно промолвил доктор Стеллан Р. Спренгпортен, – это не он, а она.