Глава 9

Кочетырь вошел в комнату стремительно, засунув руки за пояс, поэтому вперевалку. Это странно контрастировало – деланная, совсем необязательная спешка и желание изображать из себя эдакого начальника, которому даже жестикулировать лень. Потом он подошел к большому, широкому – раза в три шире, чем нужно, – креслу, опустил в него свой тощий зад и поднял голову.

Трол сидел в узеньком, неудобном креслице, больше похожем на пыточный станок, поставленном шагах в трех от Кочетыря. Он уже проверил, когда его сюда привели, – оно было надежно прикреплено к полу. И еще: в подлокотниках, спинках и передних ножках были просверлены дырки толщиной с палец, в них можно было пропустить сыромятные ремешки либо просто пеньковую веревку, чтобы связать жертву, находящуюся в этом кресле. По всему видать, это было место для Кочетыря надежное, своего рода лежбище, которое он не захотел бы слишком легко оставить.

Вот это Трола и удивило. Зачем, спрашивается, приводить его сюда? Чтобы показать, что Кочетырь его не боится, или чтобы самому не ходить далеко? По всем законам конспирации, ему следовало встретить Трола где-нибудь в укромном уголке, как и говорил Арбогаст, в темном переулке, может быть, даже без света… Хотя Трол бы его все равно увидел, но так было бы умнее и надежнее, по крайней мере, при встрече с обычным, нетренированным человеком. А теперь эта встреча была ошибкой Кочетыря. Только он пока об этом не догадывался.

Трол присмотрелся к этому человеку. Почти так же, как и сам Кочетырь рассматривал Трола. Только мальчик, ученик Султунара, умел прятать свой интерес, а вот разбойник… Впрочем, он тоже был непрост, очень даже непрост.

Трол попытался определить, что же он в действительности чувствует, когда видит этого местного ночного главаря, воровского предводителя… Пожалуй, даже слишком известного. И вынужден был признать, что с этим человеком что-то обстояло не так, как следовало. Он был тут не на месте. А вот в гостиной хорошего дома, одетый по-другому, с другими манерами, он был бы в самый раз.

Тогда Трол изменил оценивающую установку и попробовал рассмотреть Кочетыря как бойца. Нет, на бойца он тоже не тянул, тем более на тренированного. Для этого он не был по-настоящему и привычно вежлив, не был внутренне спокоен, как полагается воину. И конечно, не был стоек. Скорее наоборот: слишком много он привык выносить наружу, демонстрировать, чтобы поддерживать, как он полагал, свой авторитет… То, что настоящий авторитет не может быть внешним, уличная шпана никогда понять не способна.

Хотя на фоне неумных, плохо обустроенных, даже слегка истеричных бандитов он смотрелся чуть более… цивилизованно. По крайней мере понятно, почему его иногда называли «грандом».

– Мне передали, ты хочешь со мной встретиться. Зачем? – Он спросил и прикрыл глаза, видимо, насмотрелся на Трола или сделал вид, что пришел к какому-то выводу.

– Сегодня напали на «Голосистый петух». Нападающие были кинозитами. Знаешь, кто это такие?

Кочетырь только кивнул, чуть скривив губы, чтобы показать, что знал это задолго до Трола.

– Тогда помоги мне определить, где они скрывались. – Трол подумал и решил пояснить: – Где была их база, пока они ждали возможности напасть на меня.

– И все? Только ради этого ты пришел ко мне?

– Ну, я надеюсь, если все получится нормально, ты будешь помогать мне и дальше.

Кочетырь рассмеялся. Его смех прозвучал довольно неуклюже, или глуховатая, какая-то задавленная акустика этой комнаты искажала его. Зато вполне холуйски его поддержал вертлявый. Амбалы смеяться не хотели или не понимали, что смешного может быть в этом разговоре. Они лишь переглянулись.

– Ты считаешь меня так называемым членом общества, верно? Думаешь, если попросишь меня, то я…

Трол плохо, очень плохо представлял себе, как следует вести диалог с такими вот типами. Это его слегка раздражало, впрочем, никто не смог бы это понять, разумеется, кроме Учителя.

– Да ладно тебе, Кочетырь. Одно дело – уголовщина, другое – Империя. Если они придут, тебе тоже будет несладко.

А вот это была ошибка. Едва Трол произнес эти слова, он уже понял, что ошибся. На эту приманку преступник не клевал и не мог клевать. Он был слишком эгоистичен либо… Либо у него была другая побудительная причина действовать, нежели страх перед Империей.

– А я пока не вижу никакой Империи, – сказал Кочетырь довольно проникновенно. – Ну, разгромили эти ребята один кабак, так, может быть, им знающие люди рассказали, что там пиво несвежее?

На этот раз вертлявый и сам знал, что следует смеяться.

– Прошу тебя, перестань паясничать, день был долгим, я устал, а нужно еще…

Трол хотел сказать, что нужно попытаться найти Кирда, но договорить не успел.

– Так со мной не разговаривают! – заорал Кочетырь. – Ты вообще здорово рискуешь, парень, что пришел сюда. Стоит мне мигнуть…

Трол посмотрел в потолок. Потом подумал, а может, в самом деле стоит попробовать жесткий вариант? Вертлявый, амбалы да и сам Кочетырь – не в счет, они и понять ничего не успеют… Тогда Трол мельком осмотрел якобы вентиляционную щель у потолка, нашел полускрытый глазок для подсматривания, потом увидел, что за небольшой картинкой, изображающей святого Идохия, спрятан арбалет, который может быть спущен одним движением пальцев Кочетыря – ему стоило лишь нажать на планку, устроенную на внутренней стороне подлокотника его необъятного кресла. Арбалет, разумеется, был нацелен прямо в грудь тому, кто сидел на этом прибитом к полу креслице.

Все это по-прежнему было несерьезно. Значит, атака была все-таки возможна. Да, решил Трол, интересный вариант, нужно будет его не забыть. Но пока в ход пускать его не стоило, потому что сам Трол плохо представляет себе, что из этого может получиться, и не исключено, что Кочетырь на свободе будет полезнее, чем Кочетырь в подвалах Сеньории… Или куда там его спрячет Крохан.

– Ладно, хватит орать и слюной брызгать. Ты знаешь, что я ничем не рискую. И знаешь почему.

И вдруг Кочетырь насторожился. Он стал просто как охотничья собака, которая почуяла запах дичи, на которую была натаскана.

– Ничего я не знаю.

Это определенно был какой-то сигнал. Только Трол его не понимал. Он-то думал, что всегда может взять Кочетыря пусть даже голыми руками, а сам вор имел в виду что-то другое. Что-то непонятное, еще даже не обозначенное ни этим разговором, ни тем, что Трол знал об этом воришке. А жаль, что непонятное – этим путем можно было сразу добиться того, чего Трол хотел. И даже больше, гораздо больше.

– Не знаешь, значит, узнаешь после. А пока прошу – помоги. Если надо, назови сумму, но сделай быстро, лучше всего – к утру.

Вертлявый опять засмеялся, но быстро заглох, понял, что не вовремя.

– К утру будет дороже, – вдруг сказал Кочетырь. Но даже его амбалам было ясно, что он торгуется только из принципа.

– Знаешь, ты очень-то цену не ломи, – решил Трол. – Все-таки вспоминай, что речь идет о деле благородном.

И тут же осекся, сразу понял, что это не так. И Кочетырь повел себя странно, усмехнулся, словно бы хорошей шутке.

– Я не отсюда, не из Зимногорья. А вот откуда я, ты сейчас сам скажешь, или…

– Что «или»? – спросил Трол, но не потому, что хотел услышать ответ.

Просто его сознание раздвоилось. Он видел, как Кочетырь медленно, словно бы в насмешку, достает крохотный рукавный арбалетик, который стоил бешеных денег и который способен был лишить человека жизни почти так же верно, как и большой, боевой его собрат. И одновременно он думал, пытаясь выяснить по построению фраз, по легкому, но временами отчетливому акценту, по облику, по другим едва понятным признакам, откуда взялся этот человек.

Если начинать противодействие его оружию и угрозе, то следовало приниматься за дело уже сейчас. Но тогда – прощай сотрудничество. Что-то подсказывало, что сознание этого человека заблокировано настолько плотно, что никакими пытками или посулами желательную информацию из него не добудешь. Просто от этого он хорошо защищен, даже слишком хорошо для мелкого, в общем-то, бандита. И не только сейчас, но и в будущем, где весьма интересной могла стать эта неизвестная, глубинная, так и не понятая пока Тролом часть.

А можно было все-таки положиться на то, что удастся убедить их не стрелять, уйти от угроз, уйти отсюда, но для этого следовало все-таки… Все-таки отыскать ключевое слово, которое хотел теперь услышать этот странный Кочетырь, бандит и почти наверняка кто-то еще. Итак, кто он и откуда?..

Или все-таки сломать ему руку, вырвать арбалетик, отбиться от амбалов, взять его в заложники и вне этих стен, спокойно, неторопливо решить все загадки?..

Империя? Нет, согласные не горловые. На восточника, пусть даже и полукровку, не похож, это точно… Значит, гурхорец или западник. Потому что не северянин, не белокурый аманит, не слав, не рыжий дасс… Стоп, западник, но рыжеватый. Может, Зарема или Мирам? А может, Сиркус? Нет, эти все чернявые и темноглазые… Наверное, все-таки Гурхор. Или…

– Ну, так скажи слово, которое я хочу услышать? – прошептал Кочетырь. Только сейчас Трол понял, что его держат руки амбалов, а к горлу приставлена наваха вертлявого. Ну и дела, да он мог раз сорок от них увернуться, а они только сейчас успели его зафиксировать в кресле.

– Ты – лунгмиец, Кочетырь, – проговорил Трол и медленно, спокойно вздохнул.

Потому что еще до того, как исчез арбалетик, как его отпустили руки амбалов и перестало удушать чрезмерно близкое дыхание разгоряченного вертлявого лжегорца, понял, что угадал.

Зато теперь Кочетырь стал думать. Вернее, гадать, и суть этого гадания была проста как на рынке.

– Это будет стоит тебе сорок сестерциев. Не торгуйся!.. – заорал он, словно Трол собирался торговаться. – Так будет. Я сказал. Послание принесут в Сеньорию, в башенку, тебя, кажется, в ней поместили? Или у меня скверные информаторы? Он опять рисовался перед подчиненными больше, чем перед Тролом, которого пробить такими трюками было мудрено. В конце концов, информаторы, конечно, у него были и в Сеньории. Кто-нибудь из мелких слуг болтал подружке, у которой брат был «пристегнут» к банде наводчиков, или бандитам удалось купить одного из выпивох-солдат.

– Лучше не мне, а Крохану, ему расследовать это дело до конца.

– Этому солдатику, нашему охраннику-чурбанчику?

Кочетырь никак не мог успокоиться, поэтому ему и требовалось посмеяться над капитаном стражников. Кроме того, это была удобная, привычная поза вора, издевающегося над тем, кто должен его ловить.

– А за деньгами пошлешь к Пересу, – добавил Трол. – Я передам ему, что придет посыльный за сорока сестерциями.

– Вот и славно, – решил Кочетырь и зевнул.

И снова в этом зевке, в этой позе вдруг мелькнул провинциальный, но от этого лишь еще более искренний и гостеприимный мелкий сквайр или богатый арендатор, обозначающий припозднившемуся гостю, что пора на боковую. Трол усмехнулся про себя и встал.

– Один вопрос, последний, Кочетырь. Скажи, что тебя связывает с Гифрулом Высокоборским?

Кочетырь вздрогнул. И решил это замаскировать. Он вдруг принялся оглядываться по сторонам, словно не представлял, где находится, или искал поддержки у своих подручных, изображая шутовское изумление.

– Что связывает? – переспросил он, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. – Ну, ты даешь, парень! Да если бы ты узнал, я должен был бы тебя сразу прикончить, понимаешь?

– Да ладно тебе. Я спросил вежливо, и ты попробуй ответить из вежливости.

– Из вежливости? – Определенно этот человек не умел вести разговор, ему все время приходилось переспрашивать и что-то да демонстрировать – удивление, гнев, может быть, даже ярость, хотя Трол рассчитывал, что этим блюдом его потчевать не будут. – Ну ладно, слушай, – вор улыбнулся. – Гифрул, наш всеобщий друг, покупает драгоценности, которые мы во время бессонных ночей находим в местных канавах.

И визгливо, совсем неискренне рассмеялся. Амбалы тоже заржали, на этот раз они решили, что им тоже можно. Или их действительно позабавила шутка, которую отмочил их предводитель.

Еще прежде, чем Кочетырь договорил, Трол уже понял, что это – ложь. Гифрул не мог заниматься скупкой краденого. Вернее, мог, конечно, для этого его мораль жадного и беззастенчивого высокородного – по местным меркам – негодяя вполне подходила. Но в таком случае, если бы это было серьезно, ему не следовало «светиться» самому. По всем законам такого рода способа обогащения он обязан был прикрыться двумя-тремя мелкими лавочниками, которых в случае необходимости можно было легко убрать.

– Да, не хочешь ты быть со мной откровенным, Кочетырь. Жаль. Ну что же, раз так, давай расходиться, – решил Трол. И на всякий случай пояснил, чтобы ни у кого, включая вертлявого Пня, не было сомнений: – У вас же так много работы.