Глава 12

В этой части лабиринта стены покрывал иней. Он спускался красивыми белыми языками с потолка на пол. Это значило, что пещера поднялась в монолите горы к зоне вечного снега.

До выхода оставалось всего ничего, но явственнее, чем прежде, впереди, помимо выхода, стало читаться что-то смертельно опасное. Возрожденный понял это, осознав, что стоит в довольно светлом коридоре и не может сделать вперед ни шагу. Он не знал, почему у него возник этот ступор, не чувствовал, что кто-то пытается управлять им, но шагнуть вперед не мог. Даже если бы Учитель приказал ему идти, сейчас он не стал бы его слушать.

Тогда он сделал несколько шагов назад, сел на подходящий для этого камень и попытался осознать, что происходит. Просидел он довольно долго… Едва ли не первой из усвоенных им картин было представление о звоне оружия и голосах кинозитов сзади, и совсем недалеко, не более трех миль, если мерить по коридорам, а не напрямую.

Оказалось, потеряв проводника и лейтенанта, который быстро умер от потери крови, один из ветеранов выволок из кармана бутылочку с какой-то дурацкой смесью и заставил ее отведать многострадального Бодара. В результате тот приобрел способность различать запахи, как собака, и повел весь отряд по следу. Если бы Возрожденному можно было где-нибудь вымыться, как он мог это сделать в келье, они бы потеряли его, но сейчас… В общем, они все-таки вышли в эту часть лабиринта.

Но кинозиты не могли быть серьезной угрозой, гораздо опаснее было что-то лежащее впереди… Возрожденный ничего не мог рассмотреть, но все отчетливее понимал, что подошел к какому-то чрезвычайно гибельному устройству. И оно уже знало о приближении человека — еще одной жертвы. И было нацелено именно на Возрожденного. А он даже не предполагал, что это могло быть…

Тогда он стал думать о кинозитах, а не об угрозе, затаившейся перед ним. Он просто оценивал их, пытался осознать их силы, их боевой дух, их страхи… И вот когда он перестал рассматривать ловушку в упор, а начал как бы следить за ней краем глаза, он все понял.

Это был газовый мешок, накапливающий в специальном объеме какие-то очень вредные вещества, поднимающиеся из расщелин в скалах. Его затвор поднимался, реагируя… Возрожденный проверился еще раз.

Правильно, он реагировал на присутствие человека. Стоило Тролу сделать шаг за ту черту, которую он неведомым образом почувствовал и около которой остановился, как где-то в глубине скалы поднималась заслонка, управляемая механической системой, сложность которой просто ошеломляла, о таких машинах не упоминали даже колдовские трактаты… И тогда из глубины земли в коридор, который единственный вед к выходу, выбрасывалось огромное облако газа. В застоявшемся воздухе пещеры это верная смерть. И спасения от нее нет.

Возрожденный вспомнил, как наивно предположил, что сумеет выжить, если все, чем был напичкан лабиринт, станет рассматривать как помощь… Сейчас над этим можно было только посмеяться. Пройти эту ловушку не сумел бы никто, даже Учитель. Или он все-таки что-то придумал бы? Скорее всего он, оставаясь бесстрастным, сел бы в позу постижения сути вещей, задержал дыхание… Не понимая, что им руководит, Возрожденный сделал то же самое. Посидел, вспомнив Учителя. И тогда, кажется, забрезжило решение.

Когда он все придумал, выяснилось, что попутно он может решить и другую проблему — избавиться наконец от кинозитов, на этот раз навсегда. Только следовало все подготовить раньше, чем они смогут отыскать его. Он сбросил медитативную вялость и заторопился.

На протяжении последних двух сотен ярдов он соскреб со стен коридоров весь иней, до какого мог дотянуться, используя оторванный по поясу кусок одежды. В целом набралось довольно много льдистого снега, сложенного горкой чуть не по колено Тролу. Ком этот был недостаточно плотен, но Возрожденный умял его, хотя и после этого дышать сквозь снег было можно. Полученную кучу Трол уложил на самой границе, пересечение которой обещало привести в действие механизм ловушки.

Трол успел завершить приготовления, когда кинозиты появились в конце тоннеля, в середине которого находился он. Они шли осторожно, освещая каждый шаг впереди себя. Факел у них остался всего один, но они боролись до последнего, и остановить их могла только смерть.

Трол вернулся немного назад, а когда между ними осталось ярдов тридцать, гикнул и что было сил побежал вперед. Как он и ожидал, кинозиты раздумывали недолго. Кому-то пришло в голову, что убегающий впереди «ученик чародея» обеспечивает защиту от ловушек едва ли не более верную, чем осторожное выщупывание стен и пола, а потому бросился вперед. За ним рванули остальные…

Бежать было недалеко. Трол забежал за приготовленную кучу шагов на десять, пока не услышал тихий, но отчетливый щелчок, прилетевший неизвестно откуда, а потом, опасаясь, что все слишком плохо рассчитал, задержал дыхание, зажмурил даже глаза, вернулся и сунул голову в сооруженный снежный фильтр. Потом он поудобней улегся на камни, экономя на каждом вдохе, стараясь даже мускулы расслабить, чтобы обмен веществ в теле стал более медленным.

Некоторые кинозиты все еще бежали вперед, кто-то из них даже кричал, словно во время атаки в большом сражении… Возрожденному стоило огромного труда не напрягаться и лежать неподвижно. Только мысленно он мог теперь подгонять старую ловушку, поставленную, может быть, много веков назад… Но как бы давно ее ни изготовили, она сработала.

Сначала один, потом другой кинозит стали кашлять, затем кто-то из них упал на землю и стал царапать ее ногтями, кто-то попытался побежать назад, но было уже поздно, да и удушающее облако летело теперь по коридору с таким напором, что Возрожденный ощущал его мокрой от снега голой спиной. Через полминуты с кинозитами все было кончено. Осталось, правда, странное ощущение, что в ком-то из этих воинов еще тлеет искра жизни… Но это скорее всего была ошибка.

Теперь следовало спокойно дышать и ждать. Он пролежал не менее часа, наблюдая, как горькое облако пропитывает снег перед его губами. Сначала эта смерть входила в снежную подушку довольно уверенно, потом стала впитываться медленнее, лишь на вдохах, а когда чистого снега, способного растворять яд, почти не осталось, проникновение остановилось. К этому времени Возрожденный, конечно, здорово замедлил дыхание и остановил кровообращение в тканях лица, что позволяло снегу не таять. Но все равно запершило в горле, вдруг заболел распухший как от жажды язык, губы и ноздри стали казаться сухими и помертвели, как от сильного удара… Но не было и ветра, гнавшего отравленное облако.

Тогда, собравшись с духом, Трол проверил воздух над собой, намочив палец в лужице растаявшего снега и выставив его повыше. Он ничего не почувствовал, движение газа над ним прекратилось. Тогда он, вознеся краткую молитву Кроссу, поднял голову, вдохнул. Сначала осторожно, потом уверенней.

Строители лабиринта и ловушек, кем бы они ни были, предусмотрели даже это. Они рассчитали количество снега и количество отравленного газа. Они все сделали так, чтобы решение проблемы — пусть незаметное, едва достижимое — все-таки осталось. Воздух еще не был свежим, в нем ощущалась горечь, но она уже не могла серьезно повредить ткани горла и легких, можно было дышать. Трол справился и с этой опасностью.

Прежде чем отправиться вперед, он посмотрел на кинозитов. Ближайший лежал в странной позе, как будто занес меч на бегу, и даже не заметил, как умер. Кончик его меча был всего в двух ярдах от того места, где лежал Возрожденный.

С одного из кинозитов он снял фляжку, у другого взял несколько сухарей. Жуя сухари, он поднял и осмотрел несколько мечей. Они были, как правило, грубыми, прокованными неумело и неглубоко. Вообще все оружие кинозитов показалось Тролу тяжелым, вычурным, плохо сбалансированным и чрезмерно изукрашенным всякими золотыми насечками и каменьями. Лучше бы деньги, что пошли на эти камешки, потратили на более качественную сталь или на добросовестную работу.

Серьезной боевой ценности в таком оружии почти не было. Поэтому он взял только один кинжал с хитроумной гардой, которой можно было выбивать меч противника, и ножны для него. Внутри ножен оказался остроумно устроенный тайник, набитый мелкими золотыми звонами. Они тоже могли пригодиться.

Потом Возрожденный отправился к выходу. Пройти нужно было всего ничего, никаких ловушек не чувствовалось не только в стенах, но вообще нигде… И все-таки он скоро понял, что не все так просто. Прежде всего у самого выхода его довольно ощутимо стала угнетать огромная масса талой воды, которую он начал чувствовать через скалы над собой. Это было странно — камни, земля, тяжесть огромных скал не угнетали, а вот вода показалась опасной. Поэтому он осмотрелся более внимательно, а когда понял, в чем дело, волосы зашевелились у него на затылке.

От огромной, в тысячи тонн, массы воды его защищала лишь полупрогнившая створка ворот, какими на фортификационных чертежах обозначались шлюзы водяных рвов. И она удерживалась от открывания крохотным рычажком, который он неминуемо должен был задеть, едва прикоснулся бы к камню, загораживающему выход.

И ведь выход был так близок… Трол вытащил кинжал, поковырял немного, и сквозь щель ударил остренький, как пика, солнечный лучик. Он падал на пол и освещал эту землю, как благословение счастливой и радостной жизни…

И еще он падал как раз на тот камень, который запускал в действие поворотный механизм шлюзовой заслонки. Стронув этот камешек, каждый неминуемо попал бы под водный шквал… И был бы смыт, размолот о стены, как на гигантском жернове, унесен за многие мили, может быть, в такие глубины пещеры, из которых нет выхода.

Трол дожевал сухари, допил воду и стал осматриваться. На расстоянии ярдов сорока от входа у самого пола он заметил горизонтальную, очень узкую щель. Пробравшись в нее, он увидел, когда глаза привыкли к темноте после яркого солнечного луча, что здесь устроена камера с хорошо герметизированным потолком. То есть в любом случае здесь должно было оставаться немного воздуха. А щель внизу была достаточно узка, чтобы течение, каким бы сильным оно ни было по ту сторону стены, сюда могло пробиваться лишь неопасными, мелкими водоворотиками. Итак, часть проблемы была решена. Оставалось только придумать, как запустить в действие шлюзовой механизм, оставаясь в безопасности.

Возрожденный промерил шагами все расстояния и понял — как бы быстро он ни бежал, укрыться в обнаруженном подводном колоколе он не сможет, поток неминуемо снесет его раньше.

Тогда он снова представил, как действовал бы Учитель. Он скорее всего лег бы у щели на полу, подсобрал силенок и биополевым фронтом сумел бы сдвинуть запорный механизм шлюза. Он бы так и сделал… Но Трол так не мог, потому что слишком много сил потратил на предыдущих ловушках, да и схватки с кинозитами сделали свое дело. Нет, развить достаточное давление на затвор с расстояния в сорок ярдов он не мог. Добросить какой-нибудь камень не давал низкий потолок и словно специально вылепленный поворот коридора…

Тогда он в который уже раз мельком подумал, что, может быть, никогда и не выберется из этого подземелья. Но сдаваться все-таки было рано. У него была вода, которую совсем нетрудно теперь было получить из снега, у него было несколько свежих трупов кинозитов, которые могли сохраняться в этом холодном подземелье довольно долго…

При необходимости он мог выключить моральные механизмы и вполне благополучно стал бы усваивать и человеческое мясо. В тренингах выживания его гоняли на задачах и потруднее. А со временем Учитель выручил бы его… Если, разумеется, он не в плену и если сам не нуждается в срочной помощи. Нет, ждать не годилось, следовало придумать что-то другое.

И тогда он вспомнил, что один из кинозитов показался все-таки не мертвым. Да, он умирал, но смерть еще не сковала его сознание необратимым холодом… Возможно, он сумел бы вдохнуть в последнего из вояк, посланных убить его, немного жизни — ровно столько, сколько было нужно.

Трол привел цепь в боевое положение и пошел назад, к тому месту, где была устроена газовая ловушка. Возвращаться было неприятно, к тому же, как оказалось, он изрядно ослабел, несмотря на сухари. Но выбора в самом деле не было.

Оказалось, один из кинозитов, Бодар, вероятно, из-за способности тоньше других определять запахи, побежал назад, когда другие рванули за Тролом. И потому вышел из самой опасной зоны поражения. Кроме того, пока к нему подходил газ, он сумел содрать с себя нижнюю рубашку, вылить на нее свою флягу и плотно прижал ко рту.

Конечно, он наглотался вдосталь этого газа, конечно, вероятно, он скоро должен был умереть, потому что сжег себе бронхи и лишь на самом донышке легких оставалось немного неповрежденной ткани, но он был еще жив.

Возрожденный собрал побольше энергии и почти без остатка влил ее в мерцающее сознание кинозита. Вместе с потоком живительной энергии он попытался передать ему информацию о луче солнца, пробивающемся между скалами, закрывающими выход, всего в паре тысяч шагов вверх по коридору… Потом пошел назад.

Пожалуй, на этого Бодара он истратил слишком много, почти все, что у него было. Ему даже захотелось бросить цепь, позванивающую в руке, хотя делать этого ни в коем случае было нельзя — не всё могло пойти с этим Бодаром, как хотелось бы. Потом его стало одолевать искушение выкинуть перчатку, которая болталась за плечом. Но и этого нельзя было делать — Возрожденный знал это точно.

Бодар пришел в себя гораздо быстрее, чем Тролу хотелось бы. И стал действовать по влитой в него программе… То есть подниматься по коридору к выходу. Он непременно догнал бы Возрожденного, но его задержала жадность. Убедившись, что он один остался в живых, кинозит принялся грабить товарищей. Он вытряхивал их кошельки и нательные мешочки, ссыпал монеты и драгоценности в собственный кожаный кошелек, который носил на прочном ремешке на шее. Это позволило Тролу дотащиться до выхода.

Там Трол осторожно положил перчатку лейтенанта в лучик солнца, вернулся к щели и едва успел заползти в нее, как в коридоре показался кинозит. Он шел твердо, но осторожно — задавая ему матрицу поведения, Возрожденный, видимо, сообщил кинозиту немалую толику бойцовой настороженности, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Даже увидев перчатку, которая матово поблескивала на солнце, Бодар не ринулся вперед, а осмотрелся.

Возрожденный приготовил цепь на тот случай, если парень почувствует его по запаху, как уже бывало. Но тот и не помышлял об ученике чародея, за которым они гнались. Даже дойдя до выхода, он пересчитывал те жалкие сокровища, которые снял с мертвых товарищей, и полагал, что теперь-то сумеет устроиться, купить себе беспечную и легкую жизнь…

Но чем бы ни были забиты его мозги, миновать перчатку он не мог. Он постоял, осматриваясь, потом подошел к ней, наклонился, толкнул, чтобы понять, зачем она тут лежит, и…

Механизм пришел в действие. С гулким звуком бьющегося стекла на пол пещеры упала первая волна. Потом звук бешеного потока сразу взвился до предела человеческого слуха, и даже гораздо выше. Возрожденному осталось бороться только с ним, потому что, как он и ожидал, вода, поступающая в щель, тут не представляла опасности.

Хотя нет… Уж очень Возрожденный был слаб, уже через полминуты, когда ноги его потеряли опору, он понял, что едва может держать голову над поверхностью. К тому же вода была очень холодной, он с трудом справлялся с судорогами.

Вполне возможно, что он, несмотря на то что все делал правильно, утонул бы, но когда вода поднялась еще выше, на стене вдруг нащупался выступ, на который Трол и взобрался. Вода темной массой шевелилась всего в нескольких дюймах от края этого выступа, но выше не поднималась, свод пещеры действительно был герметичным и не прохудился за прошедшие века. Тогда Трол, как и раньше, вознес неизвестным строителям свою благодарность.

Через четверть часа вода пошла на убыль. А к исходу получаса Возрожденный спустился, прополз в щель и снова поднялся к выходу, который также пропускал лучик солнца, падающий на затвор шлюза, вставшего на место. Только теперь Тролу не грозило погибнуть, стронув его открывающейся створкой. Скорее всего затвору предстояло ждать другого воина, как он ждал до этого Трола, или бедолагу, как Бодара, если кто-то из них придет когда-нибудь.

На чистом полу поблескивали лужицы, с потолка и стен звонко падали капли. Возрожденный еще раз проверил лабиринт. Он был полон угрозы и смерти, но все осталось позади. Устройство, которое загораживало ему выход, не было опасным.

Он повернулся к скале, положил на нее обе ладони и навалился, стараясь повернуть вокруг угадывавшейся в ней металлической оси, чтобы выйти наружу.