Ростик оглядел собравшихся почти с тоской. Все были ребята технической направленности – Казаринов, Поликарп, который отпустил бороду с усами, вероятно, из нежелания бриться хилыми и очень ненадежными бритвами c его же завода. А может, у него было так много интересов, что вид собственной многомудрой головы его просто не заботил. Еще за столом сидел Сергей Дубровин, тот самый, которого Рост помнил еще по временам, когда обеспечивал алюминиевый завод торфом для выработки электроэнергии. Тогда он ему понравился, но на этот раз бросал на Роста чересчур внимательные взгляды, что несколько смазывало внешнюю дружественность их отношений. Последним был незнакомый паренек, очень юный, почти мальчишка, чуть старше, чем Ромка или Витек. Но у него на боку была довольно навороченная пушка пурпурных, и почему-то сразу становилось ясно, что обращаться с ней он умеет. Все называли его Серым, и лишь однажды Дубровин окликнул его по фамилии. Это оказался тот самый Изыльметьев, про которого Рост уже что-то слышал, только не хотел припоминать, от кого и по какому поводу.

Поликарп, по установленной в этой четверке табели о рангах, расстелил на столе свернутые трубочкой листы сероватого ватмана и придавил их с трех сторон, чтобы они не сворачивались. Для четвертого угла он не нашел достаточный груз и придерживал его пальцем.

Собрались в городском доме Кошеваровых. Сам Илья Самойлович был где-то на работе, по своим управленческо-мэрским делам, но чувствовалось, что он в этом кабинете больше не работает. Отдал его, видимо, Поликарпу в полное и окончательное распоряжение.

Рост приглядывался к Полику, если называть его прежним именем, с интересом. Помимо растительности на лице, он стал сутулым, оплывшим и выглядел гораздо более взрослым, чем Рост его помнил. Прямо даже неудобно было называть его Поликарпом, все время хотелось присоединить к имени отчество. Впрочем, Рост не помнил его, но не сомневался, что ребята подскажут. Так и оказалось. Сережа Дубровин, которого, чтобы избежать путаницы, называли по фамилии, спросил с заметной долей почтительности:

– Поликарп Осипович, это уже исправленный проект или старый?

Ответить Полик не успел, потому что в кабинет, толкнув дверь попой, вкатилась Раечка, улыбчивая и довольная жизнью, как Ростик уже давно ни у кого не видел. Она тащила поднос со стаканами темного чая, причем все стаканы были в подстаканниках и с ложечками. Еще на подносе стояла старая селедочница, доверху засыпанная домашним печеньем типа «хворост». Селедочницу Раечка использовала потому, что, вероятно, не нашла другой компактной посудины.

– Рай, я же просил не беспокоить.

– Ты просил, а ребята, может, чаю хотят. – Взгромоздив все принесенное на угол стола, где сидел Дубровин, она хлопнула Роста по руке и заговорщически улыбнулась. – Ты сразу не уходи, меня отыщи, поболтаем.

Поликарп тут же разгладил хмурые морщины на лбу и с интересом уставился на Роста, потом на жену. Что он при этом думал, Ростик не захотел угадывать.

– Конечно. – Он кивнул и улыбнулся Раечке, так умело управляющей мужем без его ведома.

– Старый, кажется, – отозвался неожиданно Казаринов, приглядываясь со своей стороны стола к чертежам. Ворчливость его подействовала на молодых, Дубровин и Серый, накинувшиеся на чай и печенье, тут же попробовали хрустеть потише.

Рост посмотрел на машину, которая была начерчена на бумаге. Это было что-то странное, такого он прежде не видел. И хотя он не очень умел читать чертежи, общий план выдавал в этой конструкции немалые размеры.

Поликарп вдруг улыбнулся и взял свой стакан, помешал лежащий на его дне мутным слоем мед, чтобы было послаще, отхлебнул, дернул губами. Чай был горячим. Передал еще один стакан Росту. Казаринов от чая отказался, сердито мотнув головой, по его мнению, они теряли время зря.

– Итак, – начал Поликарп уже спокойнее, – что мы тут имеем? Практически совмещенную с боевым крейсером платформу, сделанную как весьма здоровый экраноплан. Профилированный и собранный по всем законам аэродинамики, чтобы можно было лететь над водой, используя подъемную силу.

Машина действительно была невероятной. Широкое крыло, на котором сверху жесткими растяжками был пристегнут треугольный антиграв.

– Вот эти блины крейсера, как видно на проекции снизу, работают напрямую, в прорези в самом корпусе экраноплана. Помимо нормальной подъемной силы, они обеспечивают еще и раскрутку вот этих антигравитационных мельниц, – он посмотрел на Ростика, – как мы теперь их называем, которые посредством системы валов передают крутящий момент на два толкающих винта. Винты здоровые, на пределе прочности имеющихся у нас материалов.

– Да какой у нас материал, – буркнул Казаринов, – кованое дерево с окантовкой из алюминия. Самое главное, не прочность, а чтобы они были хорошо отбалансированы.

– Ну да, и это тоже, – добавил Дубровин.

Теперь и Ростик заметил, что под блинами крейсера в крыле были отверстия, а под задними еще чуть сбоку и сзади стояло два обычных маховичка с грузами, которые вследствие усиленной гравитации раскручивались, подобно тому, как водяные мельницы начинали крутиться под давлением воды. Система передач была довольно любовно прорисована еще на одном листе и включала в себя и какую-то пирамиду из храповиков, шестеренок, валов с роликоподшипниками и даже, как показалось Росту, что-то вроде системы смазки, которая гоняла масло между всеми трущимися деталями конструкции.

– Редукторы, разумеется, повышающие, чтобы добиться наибольшей скорости вращения винтов. Практически, – Поликарп снова отхлебнул чаю, почти решительно поставил стакан на край стола, наконец, как четвертый необходимый ему груз для чертежей, – мы можем идти с расчетной скоростью километров сорок или даже сорок пять в час.

– А крейсерская скорость? – спросил Изыльметьев.

– Крейсерская чуть больше тридцати. Но, – Полик поднял палец, – испытаний никто толком не проводил, это зависит помимо технических особенностей и от мастерства пилотов.

– Мало, – вздохнул Серый. – Нам бы километров шестьдесят, тогда бы викрамы точно не успели нас атаковать, мы бы оказались просто за пределами их скоростных возможностей.

– А зачем вообще вся эта конструкция? – холодновато, все-таки втайне боясь показаться олухом, спросил Рост.

– Очень просто, – отозвался Поликарп. – Обычный крейсер не способен поднимать груз, который был бы достаточным, чтобы смотаться на Новую Гвинею, как ее теперь все называют, и обратно, да еще полетать над самим соседним островом. Поэтому мы придумали эту машину, – он кивнул на расстеленные перед ним чертежи, – ради грузоподъемности. Сейчас, по расчетам, получается, что эта вот штука может тащить в режиме экраноплана груз раза в четыре больше. И это, соответственно, не позволит океанским викрамам атаковать его из-под воды. Кроме того, когда вы прибудете на место…

– Если прибудем… – чуть слышно отозвался Изыльметьев.

– Это крыло вы сможете использовать как базу, оставив ее на воде или даже на берегу, если сумеете на него выползти. Выставите охрану и… Да, облетите весь этот остров в целях разведки, или что там у вас получится… Помимо усиленного экипажа, вы сможете также принести назад какой-нибудь груз, который вам там удастся получить. Разумеется, уже за счет сожженного топлива и прочего использованного обеспечения.

И тут, вместо того чтобы слушать Поликарпа, мысли Роста вдруг слегка поплыли. Он и попытался было вернуться к пониманию этой лекции, но как-то не очень решительно, словно бы она была не слишком важна. Хотя, скорее всего, как раз для него как для командира все было очень серьезно.

Сообщив Дондику, что он готов взяться за предложенные ему проблемы, Рост подчеркнул, что существуют трудности со средствами путешествия на Новую Гвинею. Дондик объявил, что займется этим сам, и тогда… Возникло это совещание.

– Груз можно разместить в этих пазухах крыла, вернее, его лучше назвать трюмом. – Поликарп посмотрел на смутно слушающего его Ростика.

– Грузы оболочку не продавят? – спросил Изыльметьев. – Какая вообще обшивка в этой части крыла?

– Двухмиллиметровый дюраль, – вздохнул Казаринов. – Дерево мы пытались использовать, но… Не хватило жесткости.

– Для тебя должно быть важно, – поучительно повернулся Поликарп к мальчишке, – что грузы тут можно свалить почти любые. Но ходить все-таки желательно вот по этим стланям. Чтобы не продавить обшивку и не нарушить аэродинамику.

– И чтобы не перегружать его, что неизбежно скажется на маневренности, вообще на управлении, – добавил Казаринов.

Рост попробовал сосредоточиться. На столе теперь был расстелен лист, изображающий конструкцию в разрезе. Вдоль крыла, к его обеим оконечностям, по стрингерам, через какое-то подобие нервюр, создающих профиль крыла, действительно проходили стлани, как в обычной гребной лодке.

– Знаешь, – вдруг решил Поликарп, – там места очень много, и хотя придется ходить, согнувшись, все-таки… Пожалуй, я нарисую тебе эскиз, как следует располагать груз наиболее безопасным способом. А то вы наворотите чего-нибудь.

– Загружаться-то они будут у меня, в Одессе, – буркнул Казаринов. – Научатся, если захотят.

– Отлично, – почти безнадежным тоном признал Изыльметьев. – Тогда следующий вопрос: зачем нужны вот эти два киля, или как их там можно назвать?.. И почему ими нельзя управляться во время полета над водой.

По концам крыла действительно имелись два опускаемых киля, да еще вооруженные поплавковыми сигарами.

– Ты представляешь, какие силовые конструкции должны передавать управляющие движения, если бы мы вздумали устроить водяные рули? – спросил Полик. – Нет уж, чтобы все было проще и легче, мы выставили воздушные рули за каждым из винтов и, уверяю тебя, получили усилия намного меньше, а эффект почти такой же. Это проверено.

– А что, если антиграв собьют? – спокойно спросил кто-то, и лишь тогда Рост понял, что вопрос задал он сам. – Как экипаж этого… экраноплана сумеет вернуться?

Все, сидящие за столом, переглянулись.

– Тогда дело плохо, – признал Дубровин.

– Нет, теоретически, конечно, мы можем оснастить плавающую часть машины воздушными змеями, на которых ходят по морю местные купцы. Но… Тащить их туда – это лишний вес. К тому же постановка этих высоколетящих змеев не всегда получается даже у лучших пилотов с использованием малого антиграва. Если крейсер будет недействующим… – Полик нахмурился. – Если вы его потеряете, то возвращение станет невозможным.

– Вот и я о том же, – сказал Рост твердо. – Нам следует продумать хоть какую-нибудь связь с Одессой, чтобы вызвать в случае малейшей неудачи подкрепление. Например, еще один крейсер.

– Еще один крейсер переоборудовать для того, чтобы его можно было безопасно укрепить на крыле, довольно сложно, – сказал Казаринов. – Это же не обычная штатная машина. Это черный треугольник, в котором мы слегка изменили внутренний каркас, и теперь он имеет специальные приспособления для крепления растяжек, фиксаторы для блинов при полете в режиме экраноплана… Нет, второй такой мы быстро построить не сумеем.

К Росту мигом вернулся интерес.

– Так вы что же, не только в чертежах эту идею обсасываете? Что-то из этой конструкции уже исполнено?

Казаринов и Поликарп переглянулись. Ответил Полик:

– Крыло практически готово. Мы его лет пять назад для сверхдальних разведок стали строить, по заказу Дондика. Правда, ходовых испытаний не проводили, почему-то это все стало не слишком для него интересно… А крейсер, раз ты поднял, по своему обыкновению, очередную волну, мы, пожалуй, сумеем доделать на днях.

Рост посмотрел на обоих этих хитрецов, которые строили в ангарах Одессы такие замечательные штуки, по обыкновению, никому в этом не признаваясь.

– Тогда, если всем все понятно, – он мельком посмотрел на Изыльметьева, – последний вопрос. А нужны ли эти ходовые испытания? Или мы сможем испытать все, что вы тут… наваяли, в реальном походе?

– Сразу в поход? – с огромным сомнением спросил Казаринов. Ему определенно было жалко отдавать Росту такую замечательную машину, над которой, вероятно, он и размышлял все упомянутые Поликом пять лет. Хотя кто же знает, над чем в действительности размышляет Казаринов?

– Промедление нежелательно, – спокойно, даже лениво продолжил Рост. – Помимо прочего, не хотелось бы попасть в осенние шторма.

– Шторма тут не слишком страшные… – проговорил Дубровин и осекся под взглядом Роста.

– В заливе, – объяснил Ростик. Подумал. – Кроме того, хорошо бы поскорее выяснить проблему этих семян, чтобы марш на тот конец континента совершать зимой. Почему-то мне кажется, что поход при сниженной сезонной активности всякой живности в близости Водного мира пройдет спокойнее. Да и к весне хорошо бы уже подготовиться к севу… – И лишь тогда осознал, что присутствующие могут не знать ни цели этого похода, ни плана переселения губисков. – Но это пока избыточная для вас информация.

– То совсем ничего, забыли даже, то вдруг сразу – давай! – проворчал Казаринов.

– У Гринева всегда так, – без осуждения, просто принимая ситуацию как данность, отозвался Поликарп. Посмотрел на Роста круглыми глазами. – Без ходовых испытаний и доводок все-таки нельзя, конструкция новая, а ведь даже маленькие экранопланчики требуют доводки. Так что умерь свой пыл… хотя бы на пару недель.

Рост посчитал про себя так хорошо известное ему море, погоду и сроки.

– Двух недель давать вам не намерен, – вздохнул он. – Даю неделю, если нужно, требуйте у Дондика людей и работайте по ночам. – И уже про себя добавил: «И этого времени жалко… А когда мы там окажемся, за него вообще платить придется».

И все вдруг сразу поняли, что это не блажь, не перестраховка или командная нетерпеливость. Рост поднялся со стула и пошел к двери. Повернулся, обвел всех твердым взглядом, попрощался.

И лишь когда вышел из дома, вдруг вспомнил, что Раечка просила его заглянуть к ней. Но возвращаться не хотелось. К тому же это была дурная примета.