Этот Новый год будет самым дебильным Новым годом в моей жизни. Надо же было мне заболеть! Все из-за Вадика с его долбанной любовью. Простояли в моем подъезде часа, наверное, четыре. Даже не целовались. Не знаю, что бы я сделала, если бы он полез. Дала бы по морде или нет? Но все равно он – придурок, а не парень. Читал свои стихи. Стихи плохие, это я почувствовала. Но все равно было приятно. Особенно от того, что почти все он сочинял специально для меня. И еще он рассказывал про своего лучшего друга, который от любви разогнался на мотоцикле и со всей скорости врезался в стену дома. Разбился, конечно, насмерть. Не знаю, врет Вадик или правду говорит. Больше похоже, что врет. Точнее – «фантазирует». А может быть, и нет. Не знаю. Только в подъезде было довольно холодно, и хоть я и стояла, прижавшись спиной к батарее, все-таки простыла. И вот теперь лежу на животе, как камбала. (Мама поставила банки, и спина у меня теперь будет вся в пятнах). Лежу и маюсь от безделья. Вот даже дневник взялась писать. Я уже сто лет мечтала вести дневник, но каждый раз казалось, что начинать уже поздно.

Пришла мама, стала снимать банки, я отвлеклась, а потом перечитала, что написала и убедилась, какая я глупая. Начала с Нового года, а кончила банками. С Новым годом вот что: наш класс уже месяц готовится шикарно его встретить – на лыжно-туристической базе в Ново-Белово (отец Верки Богатовой сделал нам коллективную путевку на пять дней). 29-го туда поедет весь класс, а вернется – 2-го января следующего года. А я телевизор буду, как дура, смотреть. С папочкой и мамочкой.

Главное, я чувствую: буду здорова 31-го или даже 30-го, как корова (хотела написать «здорова как бык», но подумала, что про девушку так писать странно, вот и получился детсадовский стишок: «Здорова, как корова»). Но, во-первых, одну меня мама не отпустит, а во-вторых – правильно сделает, потому что добраться туда можно только на своей машине. Наших-то автобус повезет (с фирмы, где Веркин папа работает). Конечно, если бы я наехала на отца, он бы, может быть, и договорился, чтобы меня кто-нибудь отвез, но только я заикнулась об этом, мать сразу: «Куда ты собралась, ты же на ногах еле стоишь!..»

И вот лежу я на животе (то банки, то горчичники, с ума можно сойти), а мне все звонят и сочувствуют. И Вадик, козел, позвонил: «Ой, как жалко, что тебя не будет…» Молчал бы уж. Если такой влюбленный, мог бы тоже не ездить. Из солидарности. Хотела я ему это сказать, но передумала. Зато знаю теперь окончательно, какой он козел.

Почти весь класс звонил. Ведь у нас в классе – я, Верка и Инка – самые симпатичные девчонки, и без нас скучно, особенно парням. К тому же мы и самые «компанейские». Плохо только, что у нас с Инкой сейчас немного отношения испортились, опять же из-за Вадика. Он мне на фиг не нужен, а она от него без ума. А он на нее – ноль внимания. И бегает за мной. Я ей честно все это объясняю (про то, что он мне на фиг не нужен), а она не верит и ревнует.

Тоже позвонила мне и давай сокрушаться, что я не еду. А я прямо слышу, как она рада: Вадик – в полном ее распоряжении. Вадика-то мне не жалко, а вот то, что она не искренне меня жалеет, обидно. Сколько лет дружили.

Все. Устала писать.