«Первые В Истории Человечества Космические Гастроли»! Ура… Раньше до этого никто просто не додумался. Со стороны «RSSS» это чистейшей воды рекламный трюк. О прибыли и речи не идет. Но надо отдать должное нашему коммерческому директору Аркаше Афраймовичу по прозвищу Ворона. Благодаря его долгим и нудным переговорам с управлением «ГлавКосмМос», оплату перелета, а это сумма, которая нам и не снилась, вышеназванная мега-контора взяла на себя. А питание и проживание закрыли наши постоянные спонсоры-рекламодатели.

Вдруг, буквально в последний момент, когда все уже было улажено, без всякого разумного объяснения, от полета отказался Петруччио. Это было, как гром среди ясного неба. Упёрся, и всё: «Не полечу. Не могу». «Да почему?! – поражались мы. – Ведь халява!..» «Не знаю», – говорит, а у самого глаза затравленные, аж смотреть на него жалко. «Боишься, что ли?» «Чего мне бояться? Если бы я боялся, я бы и вас не пустил. Считайте, что заболел».

Вообще-то Петруччио – не исполнитель, он наш генератор идей, и если при подготовке программы, при записи альбомов он необходим даже больше, чем каждый из нас, то живьем мы, казалось бы, вполне можем обойтись и без него. Но именно, что «казалось бы». На практике, если за пультом нет Петруччио, и если он не кидает нам в гарнитуры разного рода наставления, на сцене мы чувствуем себя, как потерявшиеся дети.

Короче говоря, в полет мы отправились следующим составом. Музыкантов, как всегда, трое: я, Пиоттух-Пилецкий и самый молодой из нас –вокалист-«подкладочник» Сергей Чучалин, которого мы называем то Серж, то Чуч. А из многочисленной технико-обслуживающей кодлы мы смогли взять только Боба.

Трезвых (это специально оговоренное в райдере условие) рабочих сцены, квалифицированных осветителей и охрану нам должны были предоставить на месте. Собственно, мы вполне могли бы обойтись и без Боба, но была задумка записать «зальник», назвать его «Live on the Moon & Mars» и заработать позднее хотя бы на его продаже. А для записи Боб необходим. К тому же в полет мы брали только инструменты, а весь аппарат будет выставляться местный, и было все-таки не лишним захватить своего звукотехника, чтобы он со всем этим хламом разобрался.

Но Боба мы все равно взять не смогли бы, если бы не освободилось место Петруччио. А тот за день до вылета устроил нам подготовительный «разбор», который, правда, тоже как следует не удался.

– Еще раз прошу извинить меня за то, что не могу лететь с вами, – начал он и даже как-то осунулся сразу.

– Проехали, – оборвал его Пила.

– Да, – согласился Петруччио, – все это уже проговаривалось. Ребята! – он стряхнул с лица озабоченность. – Вы всё сможете сами. Каких-то два концерта – один на Луне и один на Марсе. На Луне – перед горсткой ученых, это вообще интимная ситуация, можно отнестись к ней как к репетиции. Отработать тихо, но с душой. Ведь мы – «Russian Soft Star’s Soul», так? А выкладываться будете только на Марсе, перед колонистами, их там все-таки целый город. Вот скажите, почему в нашей музыке так много диссонанса? Почему, Чуч?

Тот, отвлекшись от каких-то своих мыслей, встрепенулся.

– Потому что-о… – протянул он и искательно посмотрел на остальных. – Ну-у…

– Баранки гну, – оборвал его Петруччио. – Диссонанс это звуковой мусор, это враг музыки, это апофеоз безобразного. Но мы делаем безобразное красивым, понимаете? С нашей помощью в борьбе красоты и безобразия побеждает красота. Всегда, выходя на сцену, помните, что главное – вечная тема: борьба добра со злом.

Он смолк. Молчали и мы, переваривая услышанное.

– Странная тема, – сказал Чуч.

– Что в ней странного? – удивился Петруччио.

– Ну-у… Борьба бобра с ослом… Как-то неактуально.

– Ты это серьезно или шутишь? – подозрительно спросил Петруччио, в то время как остальные, хохоча, сползали со стульев.

– Чего мне шутить? – пожал плечами Серж. – А вы что ржете? С чего это борьба бобра с ослом стала такой уж актуальной? Именно в XXI веке, – добавил он язвительно, словно подчеркивая, что в более ранние времена эта тема была вполне востребованной.

– До-бра, – по слогам произнес Петруччио, – со злом! Ясно тебе, чёрт губастый?!

– А-а, – насупился Чуча, – так бы и сказал.

Вздохнув, Петруччио продолжил:

– Главное – помнить и никогда не забывать… Да перестаньте вы ржать, уроды! Успокойтесь… Так вот, когда вы стоите на сцене, вы не должны относиться к публике, как к безликой массе. Вы должны стараться почувствовать, что каждый человек это целый мир. Особенно ты, Серж, когда поёшь, должен обращаться не ко всем, а к каждому, ты должен помнить, что у каждого, даже у самого низкого человека, есть в душе хотя бы какие-то зачатки нравственности.

– Опять, – обиженно выпятил нижнюю губу Чуч.

– Что опять?! – не понял Петруччио.

– Опять звери какие-то непонятные! Какие еще зайчатки нравственности?! Что это за зайчатки, и почему они есть у каждого?

– Всё! – рявкнул Петруччио, стараясь перекричать наш гогот, и ударил ладонью по столу. – Инструктаж окончен! Пойте что хотите!..

… Не самым приятным сюрпризом стало для нас то, что в силу вступил пункт контракта, на который ранее мы особого внимания не обратили: к нам приставили сопровождающего от «ГлавКосмМоса». Это был по-военному подтянутый улыбчивый мужчина лет тридцати пяти со шрамом посередине лба, оставшимся от операции по вживлению нейрочипа. Это сейчас такую операцию делают бесследно, а лет пятнадцать назад еще не умели.

Впервые мы увидели его за полчаса перед стартом. Знакомясь, он назвался Валерием Смирновым, инструктором отдела по связям с общественностью. И добавил: «Можете звать меня просто Чекист». Думаю, так мы его прозвали бы и без подсказки.

За день до отлета позвонил Козлыблин:

– Ну чё, козлы, блин! – заорал он. – На Марс попёрли?! К покойничкам?! Завидую!

– Почему к покойничкам? – удивился я.

– Да это я так. Тут недавно одну сеть взломал, а там игрушка чумовая, там убитых на Марс ссылают.

– Как это, «убитых ссылают»? И почему на Марс?

– А я откуда знаю?! Все геймеры – уроды. Ладно, прилетишь, расскажешь, чего там. А то я, если честно, по-страшному завидую. С детства босоногого мечтал на Марсе побывать.

Мне даже неудобно стало. Мне-то совсем не хотелось никуда улетать. А человек, вот, хочет, а не может.

– О’кей, – говорю. – Расскажу.

Не буду описывать, как мы стартовали с космодрома «ЁсМас», замечу только, что и впрямь, не так страшен черт, как его малютка. Лично я в этот момент смотрел в записи последний выпуск «Новостей мира глазами свиньи» и даже похохатывал.

Странно, но факт: от Земли до Луны и от Луны до Марса лететь нам предстояло примерно одинаково – соответственно двадцать пять и двадцать восемь часов. Сам я мало понимаю в технике и могу только, как попугай, повторить то, что сказали мне более сведущие в этом люди: «К Луне вы полетите традиционным способом, а к Марсу, используя антигравитационный привод, что позволит на порядок увеличить скорость. Если бы вы и к Марсу летели по-старинке, путь занял бы почти полгода».

… В полете главным нашим развлечением было тестирование «Чекиста» Смирнова на предмет его усиленных нейрочипом возможностей.

– Пятьсот тридцать три тысячи двести двадцать два умножить на двести пятьдесят шесть тысяч триста двадцать четыре! – орал я, судорожно набирая эти числа на встроенном в часы калькуляторе. Но Смирнов всегда успевал первым:

– Сто тридцать шесть миллиардов шестьсот семьдесят семь миллионов пятьсот девяносто пять тысяч девятьсот двадцать восемь.

Или Чуч неожиданно швырял в стенку цветастый мяч, и Смирнов, даже бровью не поведя, выставлял руку и ждал, когда тот, несколько раз рикошетом ударившись о перекрытия, ляжет прямёхонько ему на ладонь. Его чип моментально рассчитывал будущую траекторию полета с поправкой на невесомость.

Лично я никогда не пошел бы на такую операцию. Быстро считать?.. Музыканту это ни к чему. Что-то я не заметил, чтобы люди с чипами были умнее, добрее, талантливее или хотя бы счастливее других. Но – каждому своё…

Не буду тратить время и на рассказ о полете, и даже о концерте на Луне. Все прошло достаточно удачно, если не считать, что было нам слегка скучновато, а меня на Луне к тому же еще и тошнило все время, так на мой организм подействовала пониженная гравитация. Что-то вроде морской болезни. Говорят, что позднее это должно было пройти, но проверить у меня, слава Богу, не хватило времени.

Лунные ученые – классные ребята. Но толк в хорошей музыке из них знает человек десять, не больше. В основном народ тут прибивается по «костровым» песням под акустическую гитару. Они, конечно, нам были ужасно рады и прием устроили королевский, но музыка тут ни при чем, мы могли бы и вовсе не играть. Просто они там уже так достали друг друга, что готовы таскать на руках любого нового человека…

Короче, как и предрекал Петруччио, главные события произошли с нами на Марсе, сразу про них и буду рассказывать.