Изувеченный корабль мчался сквозь пространство. Где-то далеко позади остался скорпион. Счастливчик врезал ему от души. Когда корвет начал набирать скорость, сработали заряды, установленные на антенне сенсорного ускорителя. Скорпион немного тряхнуло и чуть развернуло в сторону. Если бы Алый князь, командующий этим кораблем, сразу приказал открыть огонь, вполне вероятно, что на этом их попытка побега окончилась бы. Но тот промедлил, а спустя миг Счастливчик уже не предоставил ему такого шанса. Вероятно, Алый князь был изрядно удивлен, обнаружив, что искореженный корвет лупит по нему из четырехлучевых кулеврин. Батареи правого борта скорпиона были мгновенно подавлены, а когда он наконец укрылся полем и попробовал развернуться, то оставшаяся с левого борта антенна ускорителя закрутила его вокруг собственной оси. Через тридцать минут он ухитрился стать к ним левым бортом, но было уже поздно. Счастливчик подал на экран полную мощность, и орудия скорпиона только заставляли корвет слегка вздрагивать, а когда пришлось снизить мощность из-за перегрева, они были уже недосягаемы для его орудий. В тот момент, когда стало окончательно ясно, что они ушли, все ощутили волну изощренно-прекрасной ненависти, пробравшую до самых кончиков ногтей. Но это было последнее, что достало их со скорпиона.

Дон Киор чистил шпагу. От голода сводило живот. Они знали, что шли на смерть, поэтому все запасы оставили кардиналу и его спутникам. Глупо было набивать брюхо, зная, что жить тебе осталось в лучшем случае не более суток, так что последний раз они ели три дня назад. Пивной Бочонок вздохнул, достал суконку и начал шлифовать клинок. Рядом сидел Пип и намазывал обувным кремом парадные ботфорты Счастливчика, с жадным любопытством наблюдая за действиями дона Киора.

— Благородный дон, можно спросить?

— Ну?

— Неужели не могут создать такую шпагу, которую не надо точить?

— А я ее не точу.

— А что?

— Чищу, — дон Киор повернул шпагу и поднес клинок к лицу Пипа, — вот погляди. Точить-то ее как раз и не надо. Видишь черную полоску на лезвии? Это келимит.

— Святая Дагмар! — изумленно воскликнул парень. — Да эта шпага стоит, что вся наша ферма! Пивной Бочонок ухмыльнулся.

— Точно, парень. Знавал я одного дона, его звали Усатый Боров, так вот, клянусь святым Иоанном, у него был топор с келимитовым напылением. На все лезвие! За этот топорик можно было купить всю вашу сраную планетку, если бы ему пришла такая блажь. — Дон Киор поежился: — Уж очень у вас холодно зимой, прямо как на Новом Городе… — Он сладко зажмурился, припомнив что-то приятное. — Тоже неплохой мир, только водка больно крепкая… Ну вот, а у нас, видишь, келимит только на лезвии, там его совсем чуть-чуть, в одну молекулу толщиной, но эту шпагу может остановить только такая же шпага или слой келимита. Такой доспех, мой милый, будет стоить как целый флот… — Он провел пальцами по клинку и закончил: — А все остальное — чистое железо. Вот его-то я и чищу.

— А почему?

— Так видишь — поржавело. Это от тролличьей крови. Клянусь святым Михелем, ядовитая штука!

— А зачем железо-то? По уму бы титан или, на худой конец, алюминий. Тогда бы и не ржавело ничего, а келимит ведь все равно на что напылять?

Дон Киор снисходительно покачал головой:

— Железо смертельно ядовито для Врага. Им можно убить даже Алого князя… Если бы только до него дотянуться! — добавил он со злобной гримасой.

— А почему? — не унимался Пип.

Пивной Бочонок пожал плечами, а Сивый Ус, до того молча прислушивавшийся к разговору, не выдержал и встрял:

— Иной метаболиз, мой юный друг.

— Че-его? — удивленно протянул парень. Дон Шарлеман рассмеялся:

— Ничего, слово такое есть, означает, что они — иные.

— Знамо дело, — кивнул Пип и вздрогнул, припомнив трупы троллей, которые пришлось стаскивать в пустую шлюзовую камеру.

В схватке они потеряли тридцать семь человек, из них двадцать девять донов. Троллей же насчитали девяносто семь. Это было небывалой цифрой. Обычно людей гибло чуть больше, чем троллей, а если в сражении участвовали бойцы из верхнего слоя Низшей касты, то потери в рукопашной могли быть выше на порядок. Тролли — свирепые бойцы, но несколько туповаты, на сей раз именно это их и подвело: не дотумкали сразу, что корвет заглушил двигатели и отключил поле, поэтому плазмобои оказались для них полной неожиданностью. Да и Алый князь, видимо, был еще неопытным капитаном. Короче, что произошло в том бою, по праву могло считаться чудом. Пивной Бочонок усмехнулся: будет что порассказать в портовых тавернах, когда он вернется. Если вернется… Тут опять влез Пип:

— А почему вы деретесь на шпагах? Вон как вы их этими ружьями покрушили. Ну и лупили бы по ним.

— Не ружьями, а плазмобоями. Кинетические ружья боевой скафандр не пробьют, а лучевыми их не сразу проймешь — пока тролль копыта откинет, он тебя пять раз ятаганом достать успеет. И вообще, это особый был бой. Ты же видел — маршевые двигатели не работали, защиту капитан отключил, иначе ничего, кроме шпаги, у нас бы не было. Когда корабль в рабочем режиме или даже просто включено любое поле, кроме, конечно, поля отражения, так тут вся энергия оружия обратится на тебя. Либо взорвешься, либо тебя размажет по стенкам. — Он поднял клинок и потряс им: — Только шпага никогда не подведет.

Пип с непонимающим видом кивнул. Сивый Ус и Пивной Бочонок переглянулись и расхохотались:

— Ладно, парень, когда проснется Счастливчик, спроси у него, пускай сам просвещает своего слугу.

И тут зазвенели баззеры боевой тревоги. Перекрывая их, по громкой связи раздался голос капитана:

— Неопознанные корабли слева по борту. Боевая тревога. Всем занять места по расписанию.

Из кубрика вывалился всклокоченный Счастливчик и помчался по коридору, на ходу застегивая ширинку и держа под мышкой рабочий камзол. Дон Киор окинул взглядом девять человек, оставшихся от абордажной группы, и, тяжело поднявшись, потопал в шлюзовую, надевать боевой скафандр. Как видно, его история для таверны еще не получила своего счастливого окончания.

Когда Ив ввалился в БИЦ, все были уже на местах. Упрямый Бычок окатил его раздраженным взглядом, но от колкости удержался. Ив протиснулся к своей консоли и плюхнулся на место, одновременно переключая на себя детекторные системы и управление полем. Пока на экран выводились цифры, он застегнул камзол и пригладил пятерней волосы. Колонки бегущих цифр сложились в один столбец, и Счастливчик невольно присвистнул. Корабли были невероятно близко. Он еще раз внимательно пробежал глазами колонку цифр. Необычные корабли, размером чуть меньше корвета, более узкие и, судя по всему, более скоростные, но это не объясняло, почему сигнал тревоги прозвучал так поздно. Они были уже в тридцати минутах подлета. Он щелкнул клавишей. Ах вот в чем дело! Поле отражения отличалось огромной концентрацией и позволяло проецировать на своей поверхности, как на огромном экране, часть фоновых излучений. Счастливчик повернулся к капитану:

— Кто это?

— Ушкуйники, с Нового Города, — процедил сквозь зубы Упрямый Бычок. — Бешеные ребятки. Если б знать, что у них на уме…

— Могут напасть?

— Эти все могут. Если решат напасть, нам не уйти. Семь ушкуев! Если они в настроении, то могут запросто расколошматить пару-тройку кораблей-монастырей. А в нас просто вцепятся и повиснут на за гривке, что твои борзые. Им никто не указ. — Он кивнул в сторону силуэтов на экране: — Эти вон, сразу видно, либо в набег на Алых князей пошли, либо, дай Бог, возвращаются. Если набег был удачный, тогда, может, и не тронут.

— А как же Перемирие?

— А им закон не писан. Они ничего ни с кем не заключали, они сами по себе.

— Так никто не заключал. Насколько я помню, Враг просто прекратил посылать эскадры и отвел корабли за старые границы. Но после Свирепого Кролика все сделали вид, что поверили в Перемирие…

— А они — нет! — Упрямый Бычок помолчал. — Кстати, не все. Если бы было так, то корабли бы не пропадали, я сам как-то… — Он осекся и бросил на Счастливчика настороженный взгляд. Тот молча смотрел на экран. Капитан облегченно вздохнул и продолжил: — Говорят, никто так много не знает о Враге, как ушкуйники.

Ив покачал головой:

— Как их только никто к рукам не прибрал? Капитан усмехнулся:

— Пытались, и не раз. Когда они от Русской империи отделились, много охотников находилось, да себе дороже вышло. Многие поначалу удивлялись, что император так легко их отпустил, потом до всех дошло. А сейчас никто и не дергается. У них в системе семь планет: Новый Город, Новый Псков, Новая Ладога, Ильмень, Ловать, Волхов, Валдай. Кислородная атмосфера на трех, но люди живут на всех. У Ильменя, Ловати, Волхова и Валдая по орбитальной крепости, а у тех, где кислородная атмосфера, так и больше: у Новой Ладоги и Нового Пскова по две, а у Нового Города — все четыре. Кроме того, в системе туча вся — кого космического мусора, никакие лоции не помогут, а они в нем как рыба в воде, так что их ушкуи там могут любой флот расколошматить. В начале Конкисты к ним сунулся Враг… — Дон Диас помедлил. — Ходят слухи, что там погибли семнадцать Алых князей.

Кто-то изумленно ахнул. За все время Конкисты имелись достоверные сведения о гибели всего двадцати двух Алых князей. Капитан покачал головой:

— Хотя я не особо верю в эту цифру, но то, что там действительно погибли Алые князья, — это точно. Эту систему Враг объявил мемориальным миром.

На несколько мгновений в БИЦе повисла тишина, потом вдруг офицер связи крикнул:

— Вызов!

Капитан поежился, припомнив, как и все. Алого князя, но кивнул:

— Давай.

На экране возникло широкое лицо, обрамленное русыми волосами и густой бородой. Человек обвел их взглядом и растянул губы в улыбке:

— Привет, папские дети, я — атаман Путята.

— Рады приветствовать благородного боярина, — учтиво ответил капитан.

Атаман добродушно кивнул и спросил подчеркнуто небрежно:

— Куда и откуда, гости?

Тут отворилась дверь, и в БИЦ ввалился дон Киор в боевом скафандре. Увидев лицо на экране, он на мгновение замер, а потом откинул забрало и взревел:

— Клянусь святым Феоктистом, это же Путята! Атаман настороженно всмотрелся, и лицо его расплылось в улыбке.

— Пивной Бочонок!

Старый дон оглушительно расхохотался:

— Уж кого не ожидал встретить в этой глуши, так это тебя, охальника! Тот заржал:

— Так в глуши нас только и встретишь! — Он похлопал себя по шее. — А ты, значит, живой еще! А до Новограда так и не добрался. Ведь обещал.

Из-за спины дона Киора выглянул Сивый Ус:

— В каждой таверне клянется, что все бросит и прямиком на Новый Город.

— Ба, и Сивый Ус здесь!

Дон Шарлеман, улыбаясь, кивнул:

— Весьма рад тебя видеть, Путята. Боярин опять повернулся к дону Киору:

— Ну так что мешает-то? Пивной Бочонок развел руками:

— Да знаешь, всегда какие-нибудь неотложные дела подворачиваются.

Атаман опять захохотал, потом, успокоившись, обвел взглядом БИЦ:

— Ладно, папские дети, может, помощь какая нужна?

Капитан вопросительно посмотрел на дона Киора. Тот успокаивающе кивнул в сторону экрана:

— Побратим.

Капитан облегченно вздохнул и улыбнулся:

— Благодарю за предложение, благородный боярин. — Он выдержал паузу и вкрадчиво произнес: — Сказать по правде, нам очень нужна помощь.

Путята усмехнулся:

— Ну ясно, теперь надолго здесь застрянем. Ладно, папские дети, что с вас возьмешь. Жалуйтесь.

…Через два месяца они вошли в систему Нового Города. За два дня до того их нагнали два ушкуя, посланные за кардинальским ботом, и когда на эк — ранах вырос голубой, укутанный белыми облаками шар Новограда, на мостике флагманского ушкуя, кроме боярина Путяты и его побратимов, стоял скрюченный от злости кардинал. Его сокровища лежали в сейфе боярина. На злобный монолог о том, что все найденное является собственностью курии и если боярин попробует хотя бы пальцем дотронуться до багажа кардинала, то будет иметь дело с самим Папой, Путята просто ответил: «Ну и что?» — и преспокойно забрал весь багаж.

Ушкуи приземлились на поле столичного космопорта. Когда открылся люк шлюзовой камеры и гости шагнули на плиты посадочного поля, у всех перехватило дух, а боярин произнес как-то особенно ласково:

— Вот он, наш град Рюрик.

Город сиял золотыми маковками церквей и высокими башнями колоколен. Над крутыми зелеными крышами домов, утопающих в густых садах, плыл малиновый перезвон колоколов. Дон Киор восхищенно цокнул языком:

— Никогда не видел столь красивого города. Перезвон набирал силу, на дороге, ведущей к городу, показалось несколько десятков всадников, нахлестывающих коней, а над садами, будто стаи вспугнутых птиц, взмывали вверх десятки флаеров. Путята усмехнулся:

— Ну, сейчас толпа привалит! Что ж, гости дорогие, придется потерпеть.

На следующее утро Ив оторвал голову от подушки и, с трудом, помогая себе руками, сел на огромной кровати. Голова раскалывалась. Во рту было сухо и противно. Он осторожно скосил глаза, разглядывая свой все еще раздутый от непомерного количества съеденного и выпитого живот, и застонал. Дверь в просторную светлицу тихонько приоткрылась, и на пороге появился Пип. Со страдальческим выражением лица он шагнул вперед и остановился, держась за стену. Ив тяжело вздохнул и, стараясь не двигать головой, спустил на пол ноги:

— Сколько же я спал?

Пип попытался пожать плечами, но охнул и схватился за голову. Ив вздохнул:

— Понятно. А времени сейчас сколько? Пип осторожно поднял к глазам запястье руки и удивленно хлопнул глазами:

— Так ведь это, полдень уже.

Ив неосторожно присвистнул и вновь сморщился:

— А где Пивной Бочонок и Сивый Ус?

— Здесь. — Из-за двери раздался слабый, но бодрый голос, и на пороге возник дон Киор с каким-то жбаном в руке.

Ив взвыл:

— Нет, только не это!

Пивной Бочонок тихонько рассмеялся:

— Не бойся, это лекарство.

— Неужели от этого есть лекарство? В проеме двери появился Сивый Ус:

— Не сказать, чтобы очень сильное, но немного полегчает. Рассол это.

Счастливчик прислушался к своим ощущениям и, тяжело вздохнув, согласился:

— Давайте.

Обед грозил стать столь же тяжким испытанием, но, к счастью, дон Шарлеман встал и, произнеся витиеватый тост, учтиво попросил хозяев сбавить обороты. Те переглянулись и, добродушно пробормотав:

«Папские дети», — уже не так строго смотрели за тем, чтобы кубки гостей снова наполнялись после каждого тоста. Наконец неспешный обед подошел к концу. Когда гости из местных бояр, вежливо откланявшись, покинули зал, Упрямый Бычок наклонился к уху боярина и нетерпеливо спросил:

— Благородный Путята, когда мы наконец займемся моим кораблем?

Тот хмыкнул, добродушно хрястнул дона Диаса по спине, чуть не сбив его с ног своей медвежьей лапищей, и успокоил:

— Уже занимаемся.

— Как? — не понял тот. Путята пожал плечами:

— А чего ж время-то терять, у меня набег был легким, ушкуи все в порядке, так что верфи свободны. Как вчера сели, так мои ребята сразу за работу и принялись. У нас, ушкуйников, закон — сначала корабль в порядок приведи, а уж потом и гулять. Бывает, две недели из доков не вылезаем, прежде чем пора пировать придет.

— Да, но…

— Вы — гости, — серьезно ответил боярин, потом улыбнулся: — Да и наши ушкуи в порядке, вот и гуляем.

На Новом Городе они пробыли долго. Все изрядно отъелись, даже у Сивого Уса, представлявшего до сих пор живую иллюстрацию к пособию по изучению анатомии человека, образовался заметный животик. Каждый день, после обеда, они совершали променад на лошадях. В центре Рюрика нельзя было пользоваться никаким транспортом кроме лошадей и собственных ног; все транспортные артерии заканчивались у окружного монорельса. Вообще-то сначала это было не слишком приятно. Доны держались в седле как мешки, только Пип действительно не соврал, когда говорил, что умеет ездить на лошади. — ездить он и вправду умел, но только шагом. Постепенно все втянулись, а Счастливчик — тот вообще стал выглядеть заправским наездником. Дон Диас дни и ночи пропадал на корабле, появляясь, только чтобы перекусить или о чем-то договориться с боярином Путятой. При этом вид у него был лихорадочно-восхищенный, а глаза возбужденно блестели. Когда дон Киор встретил его однажды в коридоре. Упрямый Бычок вцепился в его рукав и восторженно зашептал:

— Слушай, Пивной Бочонок, что они тут творят с кораблями, это что-то невероятное! Конечно, линкор или даже крейсер им не построить, доки у них маловаты. Но если бы они поставили на поток свои ушкуи, то верфи «Мэйл Годдарт компани», да и, пожалуй, «Самсунг шипбилдинг» вылетели бы в трубу. На их корветы и эсминцы никто бы и не взглянул. — От полноты чувств дон Диас хрястнул правым кулаком по левой ладони: — У меня будет самый скоростной и вооруженный корабль среднего класса в обитаемом пространстве. То есть за исключением ушкуев, конечно, — поправился он и, довольно прищурившись, добавил: — Страшно подумать, какую цену я смогу заломить за найм в следующий раз.

Дон Киор усмехнулся:

— А кто сейчас заплатит за ремонт? Капитан расплылся в широкой улыбке:

— В моем контракте указано, что в случае повреждения корабля во время миссии ремонт оплачивает курия, причем подрядчика определяю я сам.

Пивной Бочонок расхохотался:

— Значит, за все заплатит кардинал? Клянусь святой фунгильдой, это отличная шутка! Сперва ободрали как липку, оставив без всего найденного на Зовросе, а теперь еще и изрядно облегчат кошелек. Ведь, я так понял, ты не стесняешься в расходах? Хотел бы я видеть его лицо, когда он узнает во что обошлась ему эта экспедиция…

— Я вижу его каждый вечер, — давясь от смеха, ответил Упрямый Бычок. — У него кредитная карта курии, так что он платит немедленно, как только новогородцы производят калькуляцию моего очередного заказа, он… — Договорить дон Диас не смог: оба захохотали как сумасшедшие.

Когда они отдышались, капитан хлопнул дона Киора по плечу и умчался к своему кораблю. А Пивной Бочонок побежал разыскивать Сивого Уса и Счастливчика, чтобы вместе заглянуть к кардиналу и полюбоваться на его кислую физиономию.

К исходу второго месяца боярин Путята куда-то пропал из поместья. Неделю он не появлялся за обедом, и гости поинтересовались у дородного и степенного ключника, куда делся хозяин. Тот несколько минут раздумывал, а потом неспешно ответил:

— А на вече он.

— Где?

Тот опять подумал:

— На Новой Ладоге, вестимо.

Все недоуменно переглянулись, но ключник так же степенно отвесил учтивый поклон, повернулся и неторопливо покинул залу, давая понять, что подобные расспросы не очень ему нравятся. Через пару дней хозяин объявился. Проснувшись утром, гости обнаружили, что тихое, уютное поместье наполнилось шумом и толпами народа. Дружинники боярина, ходившие с ним в прошлый набег, а потом разъехавшиеся по своим домам, прибыли еще до рассвета. По первому этажу, где располагались «деловые палаты», сновали какие-то люди, похожие на купеческих приказчиков, а к завтраку вышел и сам Путята.

Завтрак прошел в молчании. Гостей подмывало спросить, что произошло на Новой Ладоге, но хозяин сидел, глядя в тарелку, рот открывал, только чтобы положить в него очередной кусок. Однако когда подали пятую перемену, боярин поднял глаза на гостей и усмехнулся:

— Вижу, ерзаете от любопытства! — Он вздохнул. — Вече порешило послать дружину на Зоврос, уж больно много интересного вы там накопали, особенно о тех… Предтечах, что в начале времен с Врагом сцепились. — Он повернулся к кардиналу, который не выдержал и в это утро вышел к общей трапезе: — Добро твое тебе возвернем, не обижайся. А вы, гости дорогие, коль захотите, так домой возвращайтесь, а коль пожелаете — с нами.

Кардинал возбужденно подался вперед:

— А мы можем рассчитывать, что вы позволите нам тоже заниматься изысканиями? Боярин кивнул.

— В таком случае, капитан Диас, я думаю… — начал кардинал.

Упрямый Бычок не дал ему договорить:

— Минуточку, кардинал. Наш контракт был заключен только на один рейд, он уже состоялся. Если вы собираетесь домой, то я обязан вас туда доставить и доставлю, а если нет, то это будет новый контракт. В таком случае прошу прощения, но я не обсуждаю денежные дела в кругу друзей. — Он поднялся, учтиво поклонившись всем присутствующим, повернулся к кардиналу и указал рукой в сторону отведенных ему палат: — Прошу.

Когда они поднимались по лестнице, дон Диас обернулся и кинул лукавый взгляд на сидящих за столом. Пивной Бочонок, Сивый Ус и Счастливчик переглянулись и расхохотались. Было ясно, что кошельку курии сейчас будет нанесен сильнейший удар.