Год 2161-й

«…Приказ начальника - закон для подчиненного. И нарушение приказа самое серьезное из воинских преступлений. Ты можешь думать что угодно, иметь хоть сотню особых мнений, но, если они противоречат приказу, их правомерность ничтожна. Выполни задание, а после размышляй, кто был ближе к истине - ты или начальство. Самодеятельность - первый враг дисциплины, а значит, и устава - фундамента армии и залога ее побед…

Майор Таран в очередной раз обозвал себя последними словами. Дернул черт высадиться на этой планете! Прахов ведь ясно сказал - только проследить и вызвать главные силы. Нет же, решил, что умнее генерала. Самонадеянный болван! Теперь сиди, жди, когда флотские навигаторы проложат курс и вытащат из капкана.

А капкан получился медвежий. Без «лома» в виде ударной эскадры флота не разжать. Разведгруппу Тарана обложили со всех сторон. А началось вроде бы неплохо. Проследили за кораблем, предположительно самого Лемье, до места посадки на планете-логове. Это оказалась центаврианская Медея. (Кто бы мог подумать? Ведь совсем под боком! Ближайшая соседка!) Высадились незаметно, у самой окраины космодрома большой военной базы. Внутрь проникли тоже относительно легко, почти без шума. Вскрыли местную охранную сеть, нашли в плане помещений стратегический зал и жилые отсеки для командного состава. Но когда попытались в них пробраться, неожиданно сработала сигнализация, опустились бронированные переборки, и разведчики оказались запертыми в ремонтном блоке. Просто и со вкусом. И что дальше - непонятно. Уже три часа отряд сидел в ангаре, заставленном полуразобранными машинами и роботами. И никаких тебе штурмов или ультиматумов. Просто изолировали и забыли.

– По воздуховодам отсюда не выбраться - узкие, - доложил ефрейтор Граббе. - А двери тут как в сейфе. Резать бесполезно, а взрывать - сами же без ушей останемся.

– Остается только ждать, - заключил Таран. - Не вечно же они будут нас мариновать?

– Вопрос спорный. Могут и как бы забыть о нашем существовании. Ничего ценного в этом отсеке нет. Подождут месяц-другой и тогда откроют. Или подачу воздуха остановят.

В этот момент доносившийся со стороны отдушин ровный механический гул стих.

– Накаркал, - шепнул Таран.

– А могут еще газ пустить, - невозмутимо продолжил ефрейтор.

– Молчи лучше!

– Не будь суеверным, командир. Мои слова ничего не значат. У противника и своих мозгов предостаточно, чтобы сообразить, как с нами бороться.

– В таком случае надо действовать.

– Как?

– Взрывать.

– В этой коробке? Чтобы выставить дверь, придется заложить приличный заряд. Взрывная волна будет неслабой. Даже если закладывать направленный. Контузия - это минимум, что нам грозит. Ты когда-нибудь дрался, будучи в нокауте?

Воздуховоды снова загудели, но индивидуальные боевые компы выдали звуковые сигналы химической опасности и загерметизировали костюмы. Видимо, «воздух» оказался «несвежим».

– Судя по спектру анализатора, нам предлагается подышать парами чего-то вроде цианида, - сверяясь с приборчиком, сообщил Граббе. - Как я и предположил ранее.

– И что ты теперь предлагаешь?! - вскипел Таран. - По-прежнему сидеть и ждать у моря погоды?!

– Сидеть и ждать, - Граббе кивнул. - Флот подойдет не позже полудня. Нас вытащат из этой консервной банки. Не волнуйся.

– Вот веселья-то будет, - усмехнулся майор. - Разведка в собственном соку. На всю армию ославимся.

– После захвата планеты-полигона мы в «авторитете», долго смеяться никто не станет.

– Утешил. - Таран указал на стальной пол. - А вниз ты не заглядывал, никаких люков или колодцев тут нет?

– Есть один, только он затоплен под горловину и вода в нем стоячая. На слив не походит. Наверное, технический резервуар.

– Или это слив, но забитый, - вдруг сказал один из подошедших к командирам бойцов. - Мы проверили эхосканом. Форма у резервуара необычная. Не как у цистерны. Больше походит на трубу с решетками вместо торцевых заслонок. Господин майор, разрешите туда спуститься.

– А ты уверен, что фильтры сумеют выделить из этой параши хоть какой-то кислород? Это тебе не в открытом море плескаться.

– Тут дел-то на пять минут. Можно вообще не дышать. Разрешите?

Майор взглянул на Граббе. Тот развел руками:

– От цианида фильтры тоже скоро накроются. До полудня можем и не дотянуть. Решай, командир.

– Ладно, проследи за этими водолазами. - Таран коротко махнул рукой. - Не взрывать же тут все, на самом деле. И так…

Закончить фразу майору помешало короткое, но сильное землетрясение. Кто-то из солдат не удержался на ногах, а тех, кто собирался спуститься в колодец, окатило волной его подозрительного содержимого. С грохотом рухнул стеллаж с инструментами и разнокалиберными запчастями. Таран оттолкнул ногой подкатившуюся цилиндрическую деталь.

– Отойти к дверям!

Второй и третий толчки были практически той же силы и последовали с интервалом в три секунды.

– Это бомбардировка, - определил Граббе. - Если не просигналим, нас завалят тут вместе с противником.

– Ну так сигналь! - Таран увернулся от свалившейся с потолка вентиляционной решетки.

– Из стального ящика?

– На гиперчастоты выходи!

– Обесточится главный контур, - бесстрастно сказал Граббе.

В переводе на нормальный язык это означало, что киберефрейтор потеряет как минимум половину своей силы и скорости. А еще станет медленнее соображать. В боевой ситуации для киборга такое техническое состояние означало верную гибель. Таран знал это не хуже самого Граббе. Он было засомневался, но очередная серия взрывов заставила его принять решение.

– Сигналь! Мы тебя вытащим.

– Я и сам смогу выйти, но в бою пользы от меня не будет.

Помещение наполнилось душераздирающим скрежетом. Потолок в дальнем углу просел, а стены начали сминаться. Не коснулась деформация лишь стены, к которой прижались разведчики: мешали усиленные рамы вокруг бронедверей.

– Подтверждаю приказ!

Граббе замер. Еще три взрыва встряхнули помещение с прежней силой, но следующая серия прогремела слабее.

– Господин майор, дверь! - выкрикнул один из бойцов.

Таран обернулся. Рама все-таки не выдержала. Дверь повело, и ее бронированная туша легко срезала правые и нижние засовы. В образовавшуюся щель с трудом, но все-таки возможно было протиснуться человеку.

– Слева по одному, пошли! - крикнул майор. - Овчинников, отвечаешь за Граббе!

«Обесточенный» киберефрейтор действительно мог передвигаться и реагировал на приказы, но делал это как допотопная электронная игрушка: медленно, будто бы мучительно просчитывая каждое движение.

Выбравшись из ловушки, разведчики попали в новый капкан. Коридор был сильно задымлен и частично завален грудами мусора и камней. Кое-где приходилось передвигаться даже ползком, протискиваясь в узкие щели между вершиной завала и потолком. Поскольку Граббе план помещений отслеживать не мог, это пришлось делать Тарану. Миновав очередной завал, майор сверился с картой. Ее проекция возникла на внутренней поверхности лицевого щитка боевого шлема. Местонахождение группы обозначалось красным кружком. Судя по карте, разведчики находились на перекрестке. Слева и впереди коридоры были тупиковыми, а справа шла анфилада из пяти больших комнат, затем еще один короткий коридор и… выход на поверхность. Но Тарана это не воодушевило. По данным боевого компа, во второй от разведчиков комнате находилось до двух десятков солдат противника. Преимущество не такое уж серьезное - двадцать против десяти разведчиков, но лишь в случае, если удастся застигнуть их врасплох. А вот если они перехватили сигнал гиперпередатчика и устроили засаду… Идти в лобовую через одну узкую дверь - вариант атаки, подразумевающий серьезные потери. У атакующих.

– Противник во второй комнате! Атакуем с ходу! Непрерывный огонь, вход стартовым прыжком и сразу откат. Первые номера влево, вторые вправо. Овчинников, Граббе - прикрываете! Вперед!

Разведчики открыли первую дверь и… тут их постигло первое разочарование. Стены между комнатой номер один и комнатой номер два уже практически не существовало. Для компа территориально противник оставался во втором помещении, но громадные прорехи в стене позволяли ему отлично видеть атакующих.

– Вперед! - Таран прыгнул первым и быстро откатился вправо.

Над головой зашипело, и по шлему застучали смешанные с щебнем куски окалины, выбитые импульсами из стальных потолочных балок. Граббе и Овчинников энергию не экономили, но противник не залег, а открыл ответный огонь. Бойцы Тарана ловко прыгали и откатывались под прикрытие всевозможных каменных обломков и покореженных металлоконструкций, но двое из разведчиков все-таки погибли. Один не успел откатиться, а второго роковой импульс настиг еще в полете. Вряд ли это говорило о квалификации противника, в сплошном дыму прицелиться было невозможно. Просто врагов было много, и мертвых зон в секторе обстрела практически не осталось. Майор включил эхоскан. Ближайший пролом был прямо перед ним. Таран вынул из подсумка ручную гранату и зашвырнул во вторую комнату.

Ответ противника не заставил себя ждать. Огонь усилился, и тоже полетели гранаты. «Атака с ходу» сорвалась, и теперь самым разумным было отступить. Иначе очень скоро от разведгруппы могли остаться лишь воспоминания.

– Отходим! Прикрытие, выше прицел!

– Враг в тылу! - доложил Овчинников. - Нельзя нам сюда отходить!

– Командир, прорывайтесь, - медленно процедил Граббе. - По левому коридору приближаются гвардейцы и боевые роботы. Это личный отряд Лемье. С ними нам не справиться.

– Лемье тоже там? - насторожился Таран.

– Да. Он снова пытается улизнуть. Мы оказались в удачном месте.

– Значит, здесь и останемся. Он не должен уйти.

– Доверь это мне. Уходите. Поднимай ребят в атаку, прорывайтесь. А я отправлю бомберам код «505».

– Решено. - На этот раз Таран не стал раздумывать. Он лишь огорченно вздохнул: - Прощай, Граббе. Ты сражался как настоящий… человек.

– Спасибо, командир…

Майор вынул две оставшиеся гранаты и скомандовал:

– Приготовиться к атаке. Гранатами… огонь!.. …Флагман разведэскадры «Адмирал Сорокин» висел на гражданской орбите, точно над разгромленной базой. Его чувствительные сканеры прощупывали и каждый сантиметр поверхности, и любые подозрительные пустоты глубже метра под ней. Аппаратура электронного перехвата тоже не скучала, но выудить из компов секретной вражеской базы удалось немного. После предварительной бомбардировки все они работали, хотя и в аварийном режиме, но потом вдруг разом отключились и больше не подавали никаких признаков активности.

– Группа Тарана на борту, господин генерал! - доложил адъютант.

– Давай сюда майора.

Таран, как оказалось, был уже здесь. Он протиснулся в тесноватый тактический отсек и замер перед Праховым, как провинившийся школьник перед директором.

– Доигрался? - Генерал просверлил Тарана суровым взглядом. - Какие потери?

– Четверо двухсотых, вместе с Граббе. Двое раненых. Легко.

– Легко, - фыркнул Прахов. - То есть шестеро. И это называется «зет-группа»? Позор на мои седины!

Таран развел руками. Вообще-то он ждал выволочки за нарушение приказа. Нельзя сказать, что отчитываться за потери было легче, но все-таки… Прахов, видимо, заметил, что майор слегка расслабился.

– Ответишь по всей строгости! И за потери, и за нарушение приказа. Понял меня?

– Так точно!

– Но это по возвращении, а сейчас докладывай.

– В соответствии с приказом моя группа на борту рейдера «Кайман-414» выдвинулась…

– Стоп. Это в рапорте опишешь. В красках. А сейчас конкретно мне скажи: что вы там нашли и почему рвануло, как в Хиросиме?

– Граббе просигналил кодом «505» - вызвал огонь на себя…

– Это я понимаю. И причину уже знаю - Лемье был у него на прямой наводке. Правильно ефрейтор поступил. Но объясни мне, Таран, почему взорвалось так, будто там пороховой склад был? Мы ведь обычной «МР»-ракетой гвозданули. Одной-единственной. А посмотри, что от целой базы осталось, - даже не руины, а пустое место.

– Думаю, система самоликвидации сработала. Одновременно со взрывом нашей ракеты.

– Да? Зачем, интересно узнать? Чтоб не хлопотать насчет похорон Лемье?

– Или скрыть что-то. Оружие или секретные данные.

– Похоже на правду. - Прахов задумался. - Поняли вороги, что дело табак, да и ушли красиво. Заодно и беззаветную преданность делу продемонстрировали… фанатики долбаные! Но кое-что мы все-таки успели скачать.

– Важные сведения?

– Не то чтобы сведения, скорее подтверждение собственной правоты, но это тоже полезно для боевого духа… И знаешь, майор, что мне сейчас подумалось? Не сами они себя ликвидировали. Не тот фрукт Лемье, чтобы героически погибнуть, когда вполне возможно сбежать или, на худой конец, сдаться. Нет. Тут у него промашка вышла. Помогли ему «самоликвидироваться». Как пить дать, помогли.

– Кто?

– Откуда я знаю? Кто-то, кого Лемье считал своим, надежным.

– Хотите сказать, его бы и без Граббе уничтожили? Зря ефрейтор огонь на себя вызвал?

– Не смей так говорить! Даже думать не смей! Граббе - герой. Все правильно сделал. Неизвестно, как бы оно обернулось, не отрежь он этому Лемье путь на поверхность.

Он погрозил майору кулаком.

– Все, отдыхай пока.

– До трибунала? - Таран взглянул на генерала исподлобья.

– Ты, майор, вроде бы взрослый человек, а вопросы задаешь… - Прахов поморщился. - Иди приводи себя в порядок. Завтра еще тот денек предстоит. Думаешь, разгромили базу - и конец? Это только начало. Еще побегаем по этой Медее… и постреляем. Помяни мое слово…»