– Здравствуйте, – на румяном лице приемщицы появилась вполне искренняя улыбка. – Желаете сделать заказ?

– Да, я хотел бы сшить у вас костюм, – клиент вежливо снял кепку и пригладил редеющие волосы. – Тройку, если возможно.

– Конечно! – женщина вышла из-за прилавка и жестом указала на стенды с образцами ткани. – Шерсть?

– Да, да, шерсть, – клиент обвел образцы немного рассеянным взглядом. – Серый, без излишеств…

– Вот прекрасная английская ткань. Она немного дороговата, но это в итоге окажется только плюсом. Костюм из нее будет выгодно отличаться от прочих, даже сшитых нашими же мастерами. Вам нравится?

– Пожалуй, – клиент без особого интереса потрогал уголок отреза и кивнул:

– На ней и остановимся.

– Отлично, – женщина снова улыбнулась. – Сейчас приглашу закройщика.

Пожилой портной появился спустя несколько минут. Клиент, лениво листавший в это время журнал, поднялся со стула и вопросительно взглянул на мастера. Тот снял очки и внимательно осмотрел посетителя с головы до ног.

– На вас шить будет достаточно просто, – наконец проговорил закройщик и указал на кабинку с зеркальными стенами. – Фигура без искажений, живот вам не грозит… Заготовочку на брюки мы примерим прямо сейчас…

– Хорошо, – согласился клиент и прошел в кабинку.

– В наше время трудно найти пропорциональную фигуру, – посетовал мастер, застегивая брюки на поясе посетителя толстой булавкой. – Мужчины либо безобразно толстеют уже к тридцати, либо пытаются уморить себя работой до полного истощения…

– А те, что следят за собой и посещают спортивные залы, сюда не приходят?

– подхватил его мысль клиент.

– Совершенно верно, – согласился портной, что-то помечая на ткани мелком, – такие мужчины носят либо спортивные костюмы, либо довольствуются готовыми поделками с престижной этикеткой. Культура индивидуального пошива теряет свою привлекательность, поскольку подразумевает тщательную подгонку, затраты времени… Это искусство, и его не поставишь на поток. Так, видимо, в свое время умирал портрет маслом, уступая место документальной фотографии, так агонизирует под прессом киноиндустрии театр… Хорошо… Завтра к вечеру можете прийти на первую примерочку. Выберем ткань для спинки жилета и пуговицы.

– Спасибо, – клиент опустил взгляд на поблескивающую у пояса булавку.

Портной не видел, как потемнел взгляд посетителя и как сжались его бледные губы. Мастер неторопливо взял двумя пальцами булавочную головку и потянул на себя. То, что произошло дальше, было для него полной неожиданностью. Клиент вдруг пошатнулся и рухнул вперед, прижимая портного к зеркалу. Портной негромко охнул и попытался удержать мужчину, однако вес посетителя был слишком велик. В результате они оба оказались на полу. Спустя мгновение клиент пришел в себя и, скороговоркой бормоча извинения, поднялся. Он протянул старику руку и одновременно приложил ладонь к своему лбу.

– Простите, ради бога, голова закружилась…

– Ничего, ничего, – портной, кряхтя, поднялся и ободряюще улыбнулся, – душновато у нас, я директору уже говорил. Кондиционер все не может купить, экономит… Ну да теперь ему не отвертеться, будьте уверены, завтра, на примерке, здесь будет свежо и прохладно,как в саду.

– Это будет здорово… Извините еще раз, – клиент смущенно потупился в пол, и тут оба увидели, что на сорочке, там, где предполагался пояс брюк, расплылось едва заметное красное пятнышко.

– Кажется, я вас немного уколол, – сокрушенно всплеснув руками, сказал портной. – Подождите, я сейчас принесу йод!

– Не стоит, – каким-то не своим голосом ответил посетитель, зачарованно глядя на пятно.

– Как же – не стоит! – портной помахал рукой. – Инфекция, молодой человек, не дремлет, она…

Мастер замолчал, озабоченно прислушиваясь к неясному пока шуршанию, которое медленно разливалось по всему ателье, словно проникая в помещение сквозь стены. Он выглянул из кабинки и повертел седой головой. Приемщица как ни в чем не бывало листала книгу, не обращая на звук ни малейшего внимания.

– Вы слышите? – обратился портной к посетителю, но тот не ответил, продолжая оставаться в глубокой задумчивости.

Закройщик вышел из кабинки и оглянулся. Шуршание становилось все громче, и женщина за прилавком теперь тоже отвлеклась от своего занятия. Она в недоумении взглянула на потолок и скривила губы. Складывалось впечатление, что на втором этаже кто-то пересыпает крупу или песок. Приемщица пожала плечами и уже собралась снова обратиться к книге, как портной вдруг издал клокочущий звук и упал посреди ателье навзничь. Женщина вскрикнула и, оставив чтиво, бросилась к старику.

– Вызовите «Скорую»! – закричала она, обращаясь к очнувшемуся и теперь лихорадочно натягивающему, брюки клиенту.

– Семен Михайлович! – женщина неуверенно потрясла портного за плечо и тут же отпрянула, огласив тесное ателье диким воплем.

Закройщик на глазах побледнел до отчетливой синевы и осунулся, словно в его теле не осталось ни капли крови. Испуганная женщина неловко попятилась и села в метре от портного. Ее трясла крупная дрожь, а вместо слов из горла вырывались только всхлипывания.

Она снова оглянулась на кабинку, однако посетителя там уже не было. Оставшись одна, приемщица заскулила, но через несколько минут кое-как сумела подняться на четвереньки и подползти к телефону. Охвативший ее ужас никак не давал трясущимся пальцам попасть в нужные кнопки. Набрать простой двузначный номер она сумела только с пятой попытки…

– Ты думаешь о поясе чемпиона, а надо думать о противнике! – тренер вытер парню лицо и, ухватив его под мышки, несколько раз сжал бока. – Дыши! Главное – восстанови выдох! Так, хорошо! Чувствуешь, что отпускает? Сейчас у нас всего лишь спарринг, а будь это настоящий бой, ты бы уже лежал в нокауте. Боря тебя просто пожалел!

– Боря… тяжелее… на полторы категории, – боксер пытался восстановить дыхание, высоко поднимая плечи.

– Ты забудь про его вес! Ты тоже не «мухач». Он тяжелее, ты быстрее. Работай ногами! Уходи вниз и сразу – на дистанцию. Ты же сам видишь, он за тобой не успевает, и все твои ошибки только от беспечности. Где была твоя левая рука? Почему ты ее опустил?

– На такой… дистанции…

– Вот именно! Понадеялся на то, что Боря далеко? Но он ведь тоже не стоит столбом! Он в отличие от тебя двигается…

– Я понял… потанцую…

– Вот,вот, потанцуй.

Тренер выбросил за канаты полотенце и вернулся на середину ринга.

– Третий раунд, орлы, – объявил он и махнул рукой.

Тяжеловес Боря поправил шлем, подтолкнул тылом перчатки, устанавливая на место каппу, и, достаточно легко передвигаясь, вышел на центр. Его соперник хлопнул себя обеими перчатками по шлему и, не задерживаясь на середине, пошел в атаку. Боря, как боец более опытный, экономно ушел из-под серии ударов и,выбрав удобную дистанцию, провел прямой правой. Соперник не ожидал такого классического ответа и успел только убрать подбородок. Мощный, акцентированный удар пришелся ему в переносицу. Парень зашатался, и опытный глаз тренера мгновенно заметил опустившуюся на взгляд боксера пелену нокдауна. Борис это увидел тоже, а потому вернулся в свой угол без всяких приказов тренера.

Заливая тренировочную майку, из носа парня обильно струилась кровь. Глаза уже прояснились, и теперь он только виновато смотрел, как тренер расшнуровывает его перчатки, а доктор, сняв с него шлем, утирает красные потеки с его губ и подбородка.

– Ничего, сейчас пойдем ко мне в, кабинет и поставим тебе все хрящи на законное место, – утешил боксера врач, прикладывая к его распухающему носу пакетик со льдом. – Переносица цела, так что таким красавцем, как твой тренер, ты пока не будешь…

– Ты на себя посмотри, эскулап, – насмешливо отозвался тренер и кивнул на покрытое шрамами лицо врача, в прошлом тоже боксера.

Доктор рассмеялся и увел пострадавшего в медпункт, а тренер покачал головой и прошелся по рингу. Остановившись напротив разматывающего эластичные бинты Бориса, он заложил руки за спину и покачался на пятках, словно раздумывая, что ему сказать.

– Пацан он еще, – оправдываясь, заявил Боря. – Для своего возраста – бройлер, но в башке пока ничего. Полная каша.

– А ты стремишься всеми силами ее усугубить, – строго ответил тренер. – Какого черта ты поймал его на встречном? Мы сегодня отрабатывали совсем не это.? – Ну не удержался, Александр Николаевич, – Борис усмехнулся. – Зато будет теперь точно знать, где стоит пренебрегать защитой, а где нет…

– Слушай, а кто у нас тренер? Ты или я?! Я тебе хотя бы намеком указал, что надо обучить парня защите или встречному? Я сказал – повторю, если тебе отказывает память,что сегодня мы «танцуем»! Так было? Я тебя спрашиваю?!

– Ну так, – Борис нехотя пожал плечами., – А было ли хоть слово о встречных ударах?

– Вроде бы нет, – парень упрямо наклонил голову. – Да что вы, Александр Николаевич, так переживаете? Парень же в порядке? А на будущее я учту… Неудобно даже…

Он указал глазами на трибуну, где расположилось несколько парней и девчонок. Они не то чтобы наблюдали за тренировкой, но взгляды девиц нередко скользили по крепкой фигуре Бориса, и боксеру было действительно неудобно за то, как он по-мальчишески вынужден выслушивать тренерский нагоняй. Александр Николаевич окинул взглядом группу болельщиков и усмехнулся. Теперь «подвиг» его подопечного обретал смысл.

– В следующий раз я лично выгоню отсюда всех перед спаррингом, – пообещал он Борису и снова взглянул на трибуну. Его почему-то заинтересовал одиноко сидящий на самой дальней скамейке человек. Тренер долго смотрел на совершенно не вписывающегося в картину спортивного зала мужчину, пытаясь понять, чем он так интересен. Возможно, все дело было в том, что человек не проявлял никаких эмоций. Он явно не интересовался происходящим на ринге и не разглядывал симпатичных юных спортсменок, что болели за Бориса. Что он тогда потерял здесь, в пустом зале? Решил отдохнуть от городской толчеи и побыть в относительном одиночестве? Так и не придя к определенному выводу, тренер обернулся к Борису с намерением закончить выволочку и отправить ученика в душ.

Парень стоял, неестественна выпрямив спину, и смотрел на тренера совершенно отсутствующим взглядом. Александр Николаевич удивленно коснулся его плеча и спросил:

– Боря, что с тобой?

Вместо ответа боксер медленно наклонился всем телом вперед и упал тяжелым мешком на покрытие ринга. Тренер присел рядом и перевернул парня наспину. Борис был страшно бледен, а из лопнувшей от удара о пол губы не вытекало ни капли крови. Это почему-то сразу бросилось тренеру в глаза, и он, осторожно опустив голову парня на ринг, изо всех сил закричал, вызывая врача…

– Вот ты мне скажи, Алексей, что заставляет человека бросать все дела, семью и болезни, кроме открытия сезона? Вижу, знаешь… Только смерть! Настоящего охотника не удержишь дома в этот момент ничем, как ни старайся! Отбери у мужиков все ружья, так они тут же луков понаделают, рогатин настругают, силков навяжут и собак научатся подбрасывать на высоту среднего утиного полета! Я тебе голову даю на отсечение… чью-нибудь…

– Наливай, пока не рассвело, – Алексей поежился, – а то холодно что-то…

Нет, – приятель завинтил бутылку и спрятал ее в рюкзак.

Нам же еще стрелять…

– Да ты что, не охотник совсем? Где же это видано, чтобы на трезвую голову стрелять? – преувеличеннободро возразил Алексей. – Не жмись, наливай!

– Нет, Леша, я понимаю, ты человек городской.

– Грамотный. Фильмов всяких насмотревшийся. Только фильмы эти – комедийные. Но тут-то не комедия, а реализм. Тут по кустам знаешь, сколько таких архаровцев бродит? И сам смотри, как бы не подстрелить кого, и по сторонам не забывай оглянуться. Влет утку не бьют,представляешь? Не.умеют, охотнички свежеструганные! Только на воде да с десяти шагов. По камышам идешь – чистая передовая. Так дробь вокруг и свистит!

– А что, на воде нельзя? – Алексей наивно посмотрел на охотника.

– Да-а, – разочарованно протянул тот. – Степаныч говорил, что тебя тоже еще учить и учить надо, а я надеялся, ты сообразительнее…; – Ну пошутил я, Иван, пошутил, – Алексей рассмеялся и, подхватив ружье, встал. – Идем в пампасы,не то всех уток без нас перебьют.

– Перебьешь их, – возразил охотник, – как же…

– Бери левее вон тех двух джипов. Там есть неплохая заводь, отсюда ее не видно, и потому туда только знающие люди ходят. Вот мы и займем местечко.

Они не спеша покинули привал и углубились в прибрежные камыши. Травянистое дно мягко проседало под их осторожными шагами, а высокая трава громко шуршала, упрямо не впуская в потайные места заболоченной старицы. Минут через десять медленного марша они внезапно оказались перед темнеющей гладью свободного от камыша участка воды. Иван отошел от напарника на несколько метров влево и затаился, показывая Алексею знаками, чтобы он не вздумал курить или слишком активно шевелиться. Через несколько минут со стороны компании на внедорожниках, над камышами появились утки. Несколько беспорядочных выстрелов застигнутых, по-видимому, врасплох соседей заставили птиц уйти влево, и охотникам не оставалось ничего, кроме как набраться терпения. Следующая стая заходила с другой стороны и летела гораздо ниже. Алексей сосредоточился и, довольно хладнокровно прицелившись, выстрелил. Утки метнулись в сторону, но их тут же поймал на прицел Иван. Три птицы упали на середину заводи, и Алексей осторожно двинулся в сторону добычи.

Он уже возвращался на свою позицию, когда камыши на дальнем краю заводи слева раздвинулись и в просвете показались двое изрядно пьяных соседей. Один из них обвел плавающим взглядом озерко и, увидев.Алексея, махнул ему рукой.

– А ну иди сюда, – заплетающимся языком приказал он и икнул.

– Не шуми, – твердо ответил охотник, шагнув под прикрытие камышей.

– Я тебе сейчас такой шум устрою, – с угрозой заявил пьяный и поднял ружье. – Сюда иди, козел, я кому сказал?! И уток наших волоки!

– Пошел ты… – презрительно ответил Алексей и сделал пару шагов назад. Теперь его совсем не было видно за густой стеной камыша, однако противник ориентировался на голос. Он, совершенно не сомневаясь в своих действиях, поднял ружье и выстрелил. Дробь скосила камыш и всплеснула маленькими фонтанчиками в полуметре от ноги Алексея. Охотник почувствовал в бедре жжение и с удивлением опустил глаза. Сапог чуть выше колена был порван, а через несколько мелких круглых дырочек струилась кровь.

– Вы что, охренели совсем?! – выходя из камышей, крикнул Иван. В ответ ему тут же прогремел новый выстрел. В Ивана пьяный охотник не попал. Напарник Алексея сплюнул и быстро скрылся в зарослях. Алексей прислушался к шуршанию камыша и, примерно определив, куда движется напарник, решил идти в ту же сторону. Он напоследок оглянулся на гогочущих стрелков и, сжав от боли зубы, сделал пару нетвердых шагов в глубь камышей. Раненая нога скользнула по утопленной траве и погрузилась в ил. Алексей непроизвольно застонал и, оступившись, сел в теплую воду. Сапоги, набрав по нескольку литров воды, сразу же стали тяжелыми и неудобными. Видимо, расслышав громкий всплеск и догадавшись, что произошло, пьяные охотники рассмеялись еще громче. Алексей с трудом поднялся и, опираясь на ружье, сделал несколько трудных шагов к берегу. Внезапно он остановился и прислушался. Сначала он не мог сообразить, что его так резко остановило, особенно при условии, что позади стояли два совершенно непредсказуемых типа. Спустя пару секунд он понял. Смеялся теперь только один. Голос второго пропал внезапно и как-то неестественно, словно кто-то вставил в его горло кляп или свернул шею, обеспечив мгновенную смерть. Алексей вытер рукавом выступивший на лбу холодный пот и обернулся.

Даже с расстояния полсотни метров он отчетливо видел, насколько бледен один из стрелков и неестественна его поза. Он стоял прямо, словно вытянулся постойке «смирно» перед самым высшим чином всех армий мира. Его товарищ тоже прекратил смеяться и удивленно взглянул на застывшего напарника.

– Митя, ты чего? – сменив гримасу удивления на испуг, спросил он посеревшего стрелка и осторожно вытянул в его сторону руку.

Бледный охотник пошатнулся и, как бревно, рухнул в темную воду.

Алексей выронил ружье и прикрыв лицо руками,застонал.

– Господи, за что мне это?! – негромко промычал он и, забывая о боли в бедре, ринулся сквозь стену камыша. Следом за ним к берегу понесся дикий крик второго из пьяных охотников и тугое хлопанье крыльев испуганной птицы.