Глава 13.
ВРЕМЯ. ЗВЕРЬ
– Идем? – спросил меня безликий гуманоид с парой огромных крыльев за спиной. В своих длинных белых одеждах он казался выше собственного роста и потому выглядел гораздо более значительным существом, чем являлся на самом деле. Он возник неожиданно и быстро, как чертик из шкатулки, но меня этим ничуть не удивил. Его светлые, но не седые волосы никак не реагировали на усилия Ветра, сохраняя строго определенную последовательность волн тщательно уложенных кудрей. Зато торчащие из-под балахона кончики крыльев откликались на дуновения весьма охотно. Их перья слегка трепетали, словно пытаясь доказать, что владелец крыльев не восковая статуя, а живое существо…
Мне никогда не нравились эти субъекты, я помнил это точно. Я не видел их глаз, а потому не мог понять, куда они смотрят. Это раздражало. Пусть бы в их лицах не было ни одной черты; ни носа, ни ушей, ни рта… Но только не глаз… Не может быть разумное существо настолько безликим. Даже атрофичное Солнце с его стилизованным глазом-пятном казалось более живым в сравнении с такими вот созданиями.
– Ладно, – не слишком охотно согласился я. Он взял меня за руку и, как ребенка, повел против хода спирали. Я сделал вид, что удивлен направлением движения. Ведь, с точки зрения крылатых, я спал и об их замыслах не должен был знать ничего.
– Это неправильно, – тихо возразил я, указывая за спину, – нам нужно идти вперед.
– Туда мы и шагаем, – равнодушно ответил спутник. – Направление – понятие весьма субъективное. Вперед – это туда, куда ты смотришь. Назад – это туда, откуда ты вышел. По-моему, все очень просто…
– А-а, так вот почему у тебя нет лица? – пробормотал я себе под нос, надеясь, что он не услышит моей реплики.
– Поэтому тоже, – равнодушно согласился крылатый, – но не только.– Скоро мы придем? – спросил я, когда, обходя по широкой дуге город улиц-каньонов, мы отмахали первую тысячу шагов.
– Ты нетерпелив, – укоризненно заметил безликий.
– Напротив, я само Терпение, просто я уже и сама Усталость.
– Ты лжешь, – раздраженно отмахнулся спутник, – такие, как ты, не устают.
В общем-то, он был прав. Такие, как я, не уставали никогда. Зачем мы были созданы, если не могли уставать, умирать, любить, желать? Словом, больше были похожи на растения, чем на существ… Словом? Да, мы могли произносить Слово, хотя пользовались своим талантом крайне редко. Я произнес его лишь дважды. Последний раз это было настолько давно, что я и не вспомню точной даты, хоть убей. Помню лишь, что пружина Времени за моей спиной была совсем короткой и слабой. Я стоял у истоков и пел свою лучшую песню из нескольких Слов. Пришедшее на ум воспоминание показалось мне почему-то не слишком приятным. Тогда рядом со мной стояли безликие, кажется, несколько псов и… стражи. Видимо поэтому воспоминание мне и не нравилось. А ещё потому, что я стоял тогда на коленях… Больше я не помнил ничего…
Безликий, насколько я понимал, снова вел меня к забытым истокам. К обрыву пружины, который мы по наивности называли точкой отсчета. По наивности? Откуда в моей голове появилась такая крамольная мысль, я не знал. Она пришла одновременно со вторым «пробуждением», и потому я даже предположил, что именно она стала тем самым звонком, который окончательно стряхнул с меня остатки вечного сна. Было в этой мысли нечто чуждое, незнакомое. Не отважного ли ученика это было открытие? Ведь зачем-то он меня «разбудил»? Намеренно и окончательно. Зачем и почему? Потому, что ошибся и вступил на скользкий путь борьбы с незыблемыми законами Времени? Ведь, освободившись от оков беспробудного сна, я становился вовсе не тем примитивным Зверем, каким был последнюю тысячу витков. И поскольку, кроме безликих, на спирали не было других высокоразвитых существ, этот ученик, несомненно, являлся одним из тех крылатых, что спорили ещё с самим Творцом. В таком случае он был не просто шпионом-отступников в стане Иила, но и посвященным в основную тайну подпольной организации. Я помнил, что существовала целая легенда о происхождении отступников. Создатель держал их как образчик глупости и неверия в очевидные факты, но когда Он ушел, отступники, наоборот, стали неким живым свидетельством Его существования. Кто-то поговаривал, что Творец настолько привык к ним, что даже доверил хранить несколько Слов, наказав выдать священные сочетания звуков первому из существ, способных произнести эти Слова. Это все было моими воспоминаниями из какой-то далекой прошлой жизни. Больше о структуре общества на спирали я не припоминал почти ничего. Немного поразмыслив, я решил держать свои выводы при себе, потому что не знал, где и как смогут они мне пригодиться. Но в то, что они ещё пригодятся, я верил безусловно.
– Средние века, – сказал крылатый, мельком взглянув в Пространство, ограниченное кольцами пружины Времени, где в проекции витков катился серебристо-синий шар Земли.
Я осторожно посмотрел туда же, но не увидел ничего, кроме тумана. Все-таки его невидимые глаза были зорче моих. Да и пожалуйста! Зато он не мог сделать то, что было доступно мне. Он не мог воздействовать на пружину.
«Воздействовать?! – внезапно осенила меня догадка. – Вот зачем мы шли против хода Времени! Старец успел уговорить свой Совет начать вторжение, и безликие приняли решение без дополнительных размышлений? Вряд ли. Слишком серьезное дело задумал Иил. Но в таком случае этот субъект, так же, как взбунтовавшийся ученик, действует на свой страх и риск? Отлично! Ведь это означает, что он полностью в моих руках, и никто из крылатых не придет к нему на помощь. Он осмелился принять решение вместо Совета, так пусть теперь пеняет на себя… Уродливый сноб! Захотел выправить истоки, наверное, расширить, как уже случалось, и теперь доставлял к месту проведения работ меня – живой „шагающий экскаватор“?
Это я помнил тоже. Когда весь мир заселили прожорливые и бесперспективные громадины, мы вырыли в теле спирали, примерно за триста сотен витков до Настоящего, огромный кратер, и все эти крокодиловы предки исчезли в одночасье. Что же, интересно мне знать, не устраивало безликих в нынешнем раскладе? Размах человеческих амбиций? Претензии двуногих существ на высший трон? В сказку о том, что гравитонные двигатели способны погубить мир Времени, я почему-то не верил. Безликие боялись не научных открытий землян, а чего-то еще. Иил был хитер, это я понял сразу, и все его напутствия ученику или доводы в споре со стражами не содержали правды, более чем того требовал текущий момент.
Впрочем, я начинал углубляться в дебри. Безликим требовалось выправить истоки спирали Времени. Только и всего. Почему и зачем – вопросы, ответ на которые оставался на их совести. Я – лишь машина для исправления ошибок. Вот от этого, в процессе принятия решений, мне и стоило отталкиваться…
Нет, все-таки как-то унизительно быть инструментом, вам не кажется? Возможно, мозгов у меня действительно не больше, чем у отбойного молотка, но и такого количества серого вещества оказалось вполне достаточно, чтобы обидеться до помрачения рассудка. Мне вдруг и на самом деле стало нестерпимо обидно! Я не мог ослушаться безликого, но начал уверенно продвигаться в этом направлении, постепенно закипая, словно медный чайник…
Остатки разума заставили меня предпринять последнюю попытку поиска нейтрального решения, и я отсрочил взрыв эмоций на пару коротких мыслей. Что, если дело было все же не в переделке истории? Разрушить участок спирали я мог и в полудреме. Так зачем же меня заставили досрочно проснуться? Или эту игру затеяли вовсе не отступники, и я оказался «центральным нападающим» не случайно, а мой отказ разрушать спираль был также грамотно просчитан? Занятно… А если я не пойду к разрыву, а сделаю его прямо здесь и сейчас? Получится вполне приличная пакость всем крылатым, независимо от их позиции в явно вырисовывающемся конфликте. Ведь обе стороны хотят меня использовать, а значит, заранее мне не нравятся. А раз так, будет вполне справедливо подложить свинью и тем и другим. Я был создан не для созидания? Тогда для чего? Для разрушения? Разрушения спиральной пружины, именуемой Время? Нет ничего проще!
Мой разум окутала серая пелена безумия. Безликий, ни о чем не подозревая, продолжал тянуть меня за собой. Я резко высвободил из его прохладных пальцев свою руку и без замаха ударил кулаком по кудрявому затылку. Безликий, словно бы споткнувшись, упал на скользкую поверхность витка и остался лежать неподвижно.
Торопясь и нервничая, я принялся кромсать податливый металл острыми гранями своих алмазных когтей. От интенсивной работы я даже вспотел. Жар моего разгоряченного тела накалил металл добела. Вырванные из витка куски были мягкими и теплыми. Они уже не имели волнистых краев. Скорее их вид был схож с кусками плохо промешанного теста. Увлекшись работой, я чуть не сломал один коготь и случайно уронил несколько капель пота на спину лежащего ничком безликого. Было жаль, но выжить спутник не имел никаких шансов. Мой пот был для него смертелен.
Пока крылатый не забился в конвульсиях, я решил не отвлекаться и продолжил работу. До глубины, которая могла серьезно повлиять на ход истории, оставалось не больше десятка взмахов. Я надломил ещё один коготь. Сказывалась торопливость. Или я все-таки уставал? Нет, не должен был…
Впрочем, кто это сказал? Этот полумертвый Никто? А что он понимал в моей физиологии? Последний взмах… Готово!
Я увидел, как из глубины Пространства, угрожающе клубясь, поднимается Туман и как он ползет все выше и выше, направляясь ко мне.
Я поднял над головой руки с вытянутыми пальцами и, завертевшись вокруг вертикальной оси, взвился живым алмазным буром над истерзанным витком Прошлого. Мои когти впились в обращенную к дефекту поверхность верхнего витка, и я пополз по круглому стальному боку, медленно огибая его огромную кривизну. Безумная мечта все-таки сбылась – я дотянулся…
Забава мне понравилась и, как только закончилось восхождение, я снова подпрыгнул и перебрался на следующий виток. Одолев и его, я немного поразмыслил и прыгнул снова, а затем ещё и еще… Примерно через четыре сотни покоренных витков я решил, что убежал от места преступления достаточно далеко, и остановился.
На горизонтальном участке последнего витка Прошлого, в тридцати шагах, а по земному летосчислению – за месяц до Настоящего, меня ждал Зверь. Почти такой же, как я, только, несомненно, самка. Это я определил по запаху ещё издалека.
– Ты надорвал спираль? – недовольно спросила Она.
– Зачем спрашивать об очевидном? – обходя её по кругу, поинтересовался я.
Мы так редко встречали себе подобных существ, что углубляться в морализаторские беседы было просто глупо…
– Ты такой же маньяк, как все особи твоего пола, – агрессивно ответила Она и, быстро подойдя вплотную, прижалась ко мне всем телом.
– Я скучал, – сказал я, обнимая её крепко, но нежно.
– Я тоже, – шепнула Она, но тут же отстранилась. – Ты сделал это, чтобы позвать меня?
Женщины! Они совершенно уверены, что весь мир вращается вокруг них, придуман для них, обязан им, а уж о том, кто им управляет, лучше даже и не заикаться – конечно же, они!
– Угадала, – тем не менее соврал я. Мы были неспособны лгать без особых на то причин. Что же заставило меня это сделать?
– В испорченном тобой Средневековье царит хаос, – появляясь, как всегда, неожиданно и в самый неподходящий момент, осуждающе заявила безликая женщина в синевато-белых одеждах и с тщательно уложенной прической. Как они умудрялись подкрадываться настолько незаметно? Складывалось впечатление, что вся спираль прошита червоточинами потайных ходов. – В Европе чума. Счет пошел на миллионы. В Азии засуха. По северу будущей Америки прошли ураганы. Несколько племен просто исчезло… В Индии голод, холера…
– А ещё затонула Атлантида и вымерли динозавры, – прервал её я, сжимая тяжелые кулаки. – Отстань…
– Ты бездушная, тупая скотина! – возмущенно крикнула безликая, отступая на несколько шагов.
Я махнул рукой и вернулся к прерванным ласкам. Моя возлюбленная не возражала.
– Ты взял на себя слишком много! – с явной угрозой прошептала безликая. – Ты будешь наказан тысячей шагов!
– Плевать я хотел на твои наказания, – спокойно ответил я, но не плюнул, потому что к моим губам прижались пальцы партнерши.
Над краем витка поднимался Туман. Это меня настораживало, но я был настолько увлечен любовной игрой, что не придал этому вопиющему факту никакого значения.
Туман накрыл нас удушливым одеялом как раз в момент единения. Пока единственного доступного нам варианта созидания. Вернее, единственного осознанного нами варианта. Я шумно выдохнул и приподнялся.
Звуки. Новые, незнакомые звуки поразили мой слух, как стрела поражает сердце – стремительно и глубоко.
– Что это?! – не в силах скрыть охватившее меня волнение, я вскочил на ноги и завертел головой.
Закатное или рассветное (красное и красное, кто его разберет?) круглое Солнце висело у самого горизонта, подкрашивая нежно-розовым цветом край фиолетовых туч, а глубокое синее небо ослепляло своей чистотой. Поросшее всходами пшеницы поле едва заметно колыхалось нежно-зелеными волнами под дуновением моего полоумного друга Ветра. Миллионами голосов насекомых, животных и птиц наполнялось и переполнялось это великолепие, и только мой вопрос так и остался чуждым элементом в окружающей гармонии.
– Я не хочу! – зарычал я, вырывая из земли огромный слой дерна. – Мне здесь не место!
– Тысяча шагов по счислению спирали, – пытаясь утешить меня, шепнула подруга. – Безликие нас все-таки ценят…
– Ценят?! – Я возмущенно оскалил острые клыки. – Да без нас их пружина – всего лишь артефакт! Кусок железа! Мы храним её, движем, удерживаем от разжатия! И вот благодарность?!
– Тысяча шагов, это не много, – упрямо гнула свое подруга. – Учти, что они ещё не знают о том, как ты поступил с тем безликим…
Я задумался и вдруг понял, что все эти переживания неожиданно распахнули передо мной один из доселе запертых подвалов памяти. Я вспомнил не все, что когда-либо знал и умел, но настолько много, что для осмысления нахлынувшего потока информации лучшего места, чем Земля, быть просто не могло. Да, пожалуй, мне действительно стоило поостыть. В конце концов, не в первый раз…
Мы вышли на ухоженную дорогу и побрели по обочине, провожая взглядами проносящиеся мимо бензиновые автомобили. Я ещё не вынырнул из океана собственных воспоминаний, но уже отчетливо понимал, что для такого субъекта, как я, поле деятельности на планете просто не имеет границ.
– Ну что, Ева, – я обернулся к подруге, – тряхнем стариной?
– Нет, не Ева, – возразила Она, – пока ты валялся бесчувственным чурбаном, в моей жизни случилось немало взлетов и падений, и во время последнего наказания в этой стране меня звали Надеждой…
– На что?
– Может быть, на лучшее, а может – просто назвалась первым попавшимся именем… Уже не помню…
Я усмехнулся и, наклонившись к кювету, выудил из густой, влажной травяной полутьмы скользкую гадюку. Она испуганно вытянулась и замерла, глядя на меня немигающими бусинками глаз.
– Скажешь, что я вернулся, – строго приказал я змее и зашвырнул её обратно в траву. – Придется нам устроиться более основательно, чем раньше. Шутка ли – тысяча шагов?! По-местному – около трех лет!
– Не забывай, что мы попали на Землю за целый месяц до наступления Настоящего, – напомнила подруга. – Возможно, крылатые ещё одумаются и отменят наказание…
– Нет уж, – резко заявил я. – Никаких подачек мне не надо! Будем налаживать жизнь без оглядок на возможную амнистию…
– И все-таки, в наказании есть один плюс, – вдруг сказала подруга, – мы выяснили, что способны созидать, и теперь на это у нас есть время.
– Да, – согласился я, представив тысячешаговый кусок стальной спирали в своем кармане, – время у нас есть…
