Глава 24

Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке. Девушки обменивались многозначительными взглядами и напряженно молчали. Андрей не спешил объяснять Маше, на каком уровне находятся его отношения с Татьяной, но бывшей возлюбленной этого и не требовалось. Когда совмещенная с приемом пищи экзекуция завершилась, Таня предусмотрительно вызвалась убирать посуду, а Маша взяла Серегина за руку и увела в одну из пустующих комнат.

– Это было необходимо? – дрожащим от плохо скрываемого раздражения голосом спросила она. – Ты не мог найти другого места?

– Нас обложили со всех сторон, – Андрей развел руками. – Что мне оставалось?

– Разве связной тебя не предупредил?! – Маша сжала кулачки и гневно сверкнула глазами.

– Ты меня не слышишь? – Серегин взял её за плечи и попытался перехватить взгляд. – Посмотри на меня!

– Я тебя ненавижу! – Маша отвернулась, и из её глаз потекли слезы.

– Я думал, мы все решили в тот момент, когда ты сбежала от меня к Воронкову, – сказал Андрей. – Что изменилось?

– Все, – вытирая слезы, сказала Маша. – Тогда, в универсаме, мне показалось, что ты меня простил, и я, как дура, все эти дни ждала, когда ты вернешься!

– Я не умею прощать такие вещи, – жестко ответил Серегин. – Мы можем сохранить нормальные деловые отношения и даже дружить, но это все, на что я согласен…

– Ты эгоист! – Маша высвободила руки и шагнула к двери. – Я не останусь в одном доме с тобой и твоей… любовницей ни на минуту!

– Тогда ты попадешь в лапы Агентства и скорее сего погибнешь, – серьезно сказал Андрей.

– Разве тебе есть дело до чужих проблем?! – с вызовом спросила девушка. – Ты же у нас воплощение рационализма, смесь невозмутимого голливудского гангстера и героя бульварных детективов! Бешеный Джим и Скользкий Бонд одновременно!

– Хочешь выпить? – неожиданно предложил Андрей.

– Иди к черту! – потеряв боевой настрой, устало ответила Маша. – Моя келья в конце коридора. Постарайтесь устроиться где-нибудь не сразу через стенку. Не люблю громкого скрипа посреди ночи!

Она вышла из комнаты и почти бегом удалилась к себе. Серегин покачал головой и вернулся в столовую. Таня уже разливала по чашкам кофе. То, что Андрей вернулся один, её не удивило. Девушка заметно расслабилась и несмело улыбнулась.

– Получил?

– И расписался в получении, – Серегин кивнул. – Но моя совесть чиста.

– Вы долго были вместе?

– Пару лет, – Андрей отхлебнул глоток горячего кофе и поморщился, – наскоками. Я постоянно мотался где попало, она работала в офисе. Встречались пару раз в месяц, иногда реже, иногда чаще…

– Хватит, – глядя в чашку, пробормотала Таня.

– К прошлому ревновать глупо, – заметил Серегин.

– Я знаю, – глухо произнесла девушка, – но ничего не могу с собой поделать…

– Я не понимаю, как ты, с таким характером, попала в проект? – удивился Андрей. – Петров собирал одних неудачников, а тебе этот ярлык не подходит.

– У меня был трудный период, – Татьяна так и не отвела взгляда от темной жидкости в своей чашке.

– Сейчас и я начну ревновать, – Серегин усмехнулся.

– Забыли, – предложила Таня, поднимая на него красивые зеленые глаза.

Андрей молча кивнул и, допив кофе, поднялся.

– Мне надо прогуляться. Сидите здесь, как две мышки, и не вздумайте выцарапать друг другу глазки.

– Ты слишком высокого о себе мнения, – лукаво улыбаясь, заметила Татьяна. – Но я все равно против твоей прогулки. Соскучился по Агентству?

– Все будет хорошо, – заверил Серегин, обнимая девушку за плечи.–Я мигом…

Он накинул легкую куртку и, немного подумав, достал из тайника в стене многозарядный автоматический пистолет.

Телефон в дешевом кафе по-прежнему работал, и Андрей вновь прибег к его услугам.

– Андрей Иванович? – В голосе Петрова послышалось облегчение. – Хорошо, что вы позвонили! Мне надо исповедаться, Я так больше не могу!

– Приезжайте в парк «Прибрежный», – предложил Серегин. – Буду ждать вас у пункта проката гидроциклов. Знаете это место?

– Найду, – пообещал доктор. – Через час?

– Примерно так, – согласился Андрей. – И никаких генералов.

– Я боюсь, что они могут подслушивать, – признался Петров.

– Этот звонок – вряд ли, – заверил Серегин. – Маленькие хитрости…

– Понимаю, – с уважением сказал профессор и положил трубку.

Андрей не спеша подошел к стойке и кивнул вечно скучающей хозяйке. Она на секунду восстала из царства спящих и, любезно улыбаясь, выложила перед Серегиным ключ с брелком сигнализации.

– Колеса не свинтили? – строго спросил Андрей. – Обижаете! – прокуренным голосом ответила хозяйка. – Недавно даже подкачивали.

Пройдя на задний двор кафе, Серегин стянул на землю обширный брезентовый покров, и перед ним предстал, слегка подернутый пыльцой, компактный японский внедорожник. Двигатель машины завелся с первой попытки, и Андрей, в качестве поощрения, не стал рвать с места в карьер, а дал мотору немного прогреться. Тем временем один из бродяг, дремавших неподалеку в ожидании объедков, открыл ворота дворика и расчистил проезд от излишнего хлама. Серегин бросил помощнику пачку сигарет, забытую в машине предыдущим владельцем, и резко утопил педаль акселератора в пол. Машина взизгнула сразу всеми четырьмя колесами и очень резво покинула место своего давнего заточения.

Петров приехал действительно один. Впрочем, Андрей не сомневался, что доктор поступит именно так. Серегин мог бы привлечь профессора на свою сторону и раньше, но он отлично знал по собственному опыту, что объяснения – ничто в сравнении с личными впечатлениями. Петров выстрадал нынешнее озарение, а не выкрал его, как раньше, из чужой памяти, и значит, был обречен следовать ранее игнорируемым принципам. Имплантируя добровольцам внешнюю личностную оболочку, он чувствовал себя почти Творцом, но теперь он увидел обратную сторону медали и понял, что является такой же жертвой, как все обманутые им «добровольцы». Он был подавлен, растерян и лишен ясного представления о возможных последствиях своего предосудительного «творчества». Именно такого момента Андрей и ожидал.

– Я увидел в сознании Холмогорова чудовищные вещи, – после короткого вступления, перешел к сути дела Петров. – То, что он говорил раньше, об Агентстве, чужаках, борьбе с подспудным захватом Земли, в глубине его разума просто вывернуто наизнанку. Я не понял, что это означает, но один факт того, что комиссар делает вовсе не то, о чем говорит, меня сильно тревожит! А теперь он решил просканировать Каширина! Представляете?! Генерала военной разведки! Складывается впечатление, что под прикрытием борьбы с инопланетной угрозой это Агентство просто прибирает к рукам рычаги управления государством. Оно, как спрут, запускает длинные щупальца во все структуры и медленно, но неуклонно лезет наверх! Я не знаю, Андрей, какое Бюро вы представляете, но Холмогоров боится только вас, это я понял. Вы должны его остановить!

– А что с Кашириным? – выслушав речь профессора, уточнил Серегин. – Вы уже пригласили его для процедуры?

– Нет, но я вряд ли смогу сопротивляться Холмогорову, – доктор развел руками. – Мне придется это сделать!

– Вот и прекрасно, – Андрей взял профессора под руку, и они сошли с гравийной дорожки на траву. – Сделайте так, как требует комиссар.

– Но это же… – попытался возмутиться Петров.

– Я все учел, – оборвал его Андрей. – Устранив сейчас Холмогорова, мы не решим проблемы в целом. Агентство следует накрыть одним сильным ударом. Чем больше структур будет в этом заинтересовано, тем лучше. Заглянув в память генерала, постарайтесь сделать так, чтобы от процедуры осталось материальное свидетельство или сам Каширин вспомнил об этом через пару дней… Понимаете меня? Одной военной разведке Агентство будет, конечно, не по зубам, но это уже другой вопрос. Сделайте работу на своем участке, и Родина вас не забудет.

– Нет, лучше пусть забудет и выпустит из этого порочного круга заговоров, интриг, борьбы с чужаками и всеобщей паранойи, – возразил Петров.

– Как вам угодно, – согласился Андрей. – И еще. Когда Каширин поймет, что вы полазили в его мозгах, и призовет вас к ответу, скажите генералу, что, после Агентства, Бюро намерено взяться конкретно за него и, если он этого не желает, операция «Бастион» должна быть свернута в течение суток…

– Он может вспомнить о сканировании не сразу, а через несколько дней или недель, – предупредил доктор.

– Первый рейд бомбардировщиков уже не остановить, – Серегин пожал плечами, – а следующая экспедиция пойдет лишь через два месяца. Время есть.

– Вы думаете, в сознании Каширина тоже найдется нечто предосудительное? – заинтересовался Петров.

– В моем вы что-нибудь нашли? – Андрей усмехнулся. – Нет? Вот и в его мозгах, я думаю, все будет просто идеально, но не мне вам объяснять, профессор, что идеальными могут быть только шпионские легенды. Если генерал окажется чист, как стеклышко, значит, он не тот, за кого себя выдает, и ему есть чего бояться…

– Блеф, – доктор попытался подобрать словам Серегина обобщающее определение. – Блеф, только наоборот. Мы делаем вид, будто раскусили хитреца, хотя совсем не уверены, что он хитрит?

– Примерно так, – согласился Андрей. – Обратите внимание на мелочи. Хорошие легенды снабжаются множеством отчетливых мелочей. Чаще всего причиной провалов таких агентов служит излишняя детализация привычек, пристрастий, воспоминаний… Нормальный человек вряд ли вспомнит, как звали соседскую собаку, когда он в детстве гостил с родителями у их друзей на юге, он также не скажет вам, почему с годами изменился его вкус в отношении женщин, и не станет утверждать, что всегда кладет зажигалку именно в левый карман брюк. Цепляясь за мелочи, люди, которым по легенде, например, положено быть безалаберными, проявляют черты педантов и на этих нестыковках сгорают. Понимаете меня? Если в голове Каширина окажется четко расписанный и детализированный сценарий текущей и прошлой жизни, получится, что мы с вами правы.

– А если там обнаружится суровая и полная противоречий личность неподкупного служаки? – предположил доктор.

– Тогда мы сменим тактику и попытаемся привлечь генерала на свою сторону, – ответил Серегин. – Но санкциями Бюро вы все равно можете его припугнуть. Так, для профилактики.

– Он говорил, что не знает о такой структуре, – заметил Петров.

– Он лгал, – Андрей улыбнулся и покачал головой. – На его уровне о Бюро знают все…