Кампучия (Камбоджа), 29 февраля 1984 года

Андрею повезло съехать по упругому «склону» фонтана на более-менее открытое место, а вот Купер вломился в щетинистые заросли молодого бамбука и едва не напоролся на острые пики ростков. Прохорова занесло в увитую лианами чащобу, и сержант повис невысоко над землей, запутавшись в живых веревках. Как всегда, больше всех досталось Гаврилову. Его не мудрствуя лукаво волна швырнула прямиком на ствол достаточно толстой пальмы. Врезавшись, матрос обнял ствол руками и ногами, а затем медленно сполз на землю.

– Пробила все-таки… волшебная пуля землю, – прошептал Купер, подползая на четвереньках к Луневу. – Ты живой?

– В норме, – Андрей сплюнул грязь и протер глаза. – У тебя кровь.

– Где? – Федор осмотрел себя. – Царапины. Кусты колючие попались. Смотри, какая яма получилась!

Андрей обернулся. Там, где только что из-под земли вырвался гигантский фонтан, теперь плескалось озеро размером с цирковую арену. Мутная вода в озере будто бы кипела и, что примечательно, выкипала. Опять же – будто бы. Уровень воды стремительно падал, превращая озеро действительно в обычную грязную яму со скользкими, медленно оползающими краями.

– Если Люся и майор не добрались до какого-нибудь шлюза, им кранты, – сказал Лунев.

– А еще выеживался, – Купер хмыкнул. – «Не думал, что донырнете». Сверхчеловек нашелся. Ты извини, Андрюха, но мне твой наставник не понравился. Очень уж… заносчивый. Понятно, разведчик, профи… но… не до такой же степени! Помнишь, как в кино: «для него люди – мусор». Не в обиду тебе.

– Я и сам многое понял, – Андрей кивнул. – Только в расположении он совсем другим был. Как подменили человека, когда мы в «вертушку» погрузились. Ладно, пока замнем. А то вдруг он и вправду навсегда там остался? О мертвых или хорошо, или ничего.

– Люсю жалко, – Купер вздохнул.

– Пацаны! – донеслось из кустов. – Пацаны, в рот вам компот! Помогите! Дайте нож!

– Прохор блажит, – констатировал Купер, с трудом поднимаясь на ноги. – Пойдем, пока он до фарангов не докричался. Среди них ведь тоже пацаны имеются.

Пытаясь самостоятельно выбраться из хитросплетения лиан, Прохоров еще больше запутался в коварной растительности, а нож, необходимый, чтобы разрубить гордиев узел из воздушных корней, он выронил. Со стороны это выглядело довольно смешно. Сержант висел вниз головой, связанный по рукам и ногам, и непрерывно матерился. Причем не отдельными словечками сыпал, а связно излагал свой взгляд на ситуацию.

– О, пацаны! – увидев товарищей, обрадовался Прохор. – Чикните ножиком! Снимите меня!

– А что, неужели тебе неудобно? – Купер демонстративно сунул руки в карманы.

– Может, слишком туго обмотался? – спросил Лунев. – Ты покажи, где давит, мы ослабим.

– Сто х… вам в ж…, кончайте прикалываться! – сержант побагровел. – Эти, б…, веревки затягиваются! Сами! Удавят же, на х…!

– Так это не лианы, а удавы? – усмехнулся Купер.

– Вообще-то… – Лунев насторожился, присмотрелся к растительности, а затем вдруг бросился вперед, подхватил утерянный Прохором нож и принялся резать лианы.

Резались гибкие, но прочные растения с трудом, да к тому же, как только Андрей обрезал один корень, на смену ему непонятно откуда выползали два новых. Эти лианы и впрямь двигались, словно какие-то змеи. Если бы не помощь Купера, а затем и самого Прохора (когда удалось высвободить его правую руку, Андрей достал свой нож и вручил сержанту), неизвестно, удалось бы освободить пленника до того, как его задушит странная растительность.

Закончив борьбу с лианами, бойцы отползли в сторонку, упали без сил, но уже через десять секунд Купер, кряхтя, поднялся и поковылял в сторону ямы.

– Ты… куда? – прохрипел Прохоров.

– Гаврюха там… в отключке, – Купер вяло махнул рукой. – А вдруг и его… какая-нибудь дрянь сейчас… хавает.

– Пошли, – сержант тоже поднялся, сделал шаг, рухнул на четвереньки и помотал головой. – Карусель, мать ее, в башке! Радиация действует, что ли?

– Скорее лианы, – Лунев подхватил товарища под руку. – Опирайся на меня. Майор говорил, есть тут растения… лианы как раз, которые сок вырабатывают… вроде слабого яда. От некоторых аллергия начинается, от других как будто пьянеешь.

– А коченеешь от которых, на глушняк, такие есть?

– Таких нет. Такие здесь только пауки, змеи и мины. Но это не твой случай, не бойся. Лианы, вон, до крови натерли в некоторых местах. Наверное, сок попал, вот тебя и штормит.

– Да уж, штормит, хоть закусывай, – Прохоров помотал головой. – И в глазах двоится. Натурально, как бухой. Зашибись, до чего вовремя!

В отличие от сержанта, Гаврилов ни в какую дрянь не вляпался. Но легче ему от этого не стало. В том смысле, что штормило матроса точно так же, как Прохора, только не из-за отравления, а по причине легкого сотрясения, которое он получил при жестком контакте с пальмой. А еще он ухитрился свернуть набок нос. Купер сидел рядом с пострадавшим и утирал ему кровавые сопли сорванным листом.

– Вправить надо и заткнуть, – осмотрев нос Гаврилова, сказал Андрей. – Купер, руки ему подержи.

Гаврилов замычал, слабо протестуя, но сопротивления не оказал, Федору даже не пришлось его придерживать. Луневу не впервые было ставить на место хрящи, поэтому процедура прошла быстро. Андрей вынул из кармана у Гаврилова ИПП, оторвал кусок бинта, скатал пару тампонов и заткнул матросу ноздри. С синяком на лбу, распухшим носом и торчащими из него красно-белыми бинтами Гаврилов выглядел забавно, но хотя бы не настолько жалко, как прежде. Да что там жалко! Даже боевито он теперь выглядел.

– За пальцем следи, – Лунев показал Гаврилову палец и поводил рукой вправо влево. – Почти норма. Выживешь.

– Тошнит, – прогнусавил Гаврилов. – Это от радиации, да?

– Это воды у тебя полный желудок, – успокоил Андрей. – Не было там радиации. Другой системы тут реакторы, без тяжелого топлива обходятся.

– Сколько ж энергии надо этому сраному объекту, если такие мощности его питают, – заметил Прохоров. – Курить охота. Ни у кого нет?

– Что у нас вообще… есть? – проронил Купер.

– Нож на месте, – Лунев похлопал по карманам и подсумкам «сбруи», а затем пошарил по ремню. – Фляги нет, лопатки нет, гранаты… тоже прос…, магазины… на месте. Автомат, главное… цел.

Андрей снял из-за спины оружие. Автомату ничего не сделалось, если не считать того, что куда-то подевался магазин. Хорошо, что остались еще четыре запасных. А вот успехи Купера оказались скромнее, он сохранил только автомат, пусть и с магазином. В заначке у Бондаренко, правда, нашелся складной нож, именно этим ножом он вырезал Прохорова из зеленого плена, но пилюлю этот факт не подсластил.

Гаврилов вообще оказался гол как сокол: имел в наличии, кроме трусов, носков и майки, штаны и китель вражьего покроя и один ботинок. В карманах у матроса, помимо уже вскрытого перевязочного пакета, нашлась мокрая бумажно-табачная масса и бензиновая зажигалка кустарного производства, сделанная из винтовочной гильзы кампучийскими народными умельцами. Как выразился Прохоров, «что бы доброе сохранил».

Между тем и сам сержант выпорхнул из переделки далеко не орлом. Оружие он уберег, нож тоже, а вот все остальное потерял. При этом остался в ремне. Получалось, намеренно сбросил тяжелую «сбрую» вместе с ценным рюкзаком, который ему доверил майор Фролов?

– Нет, а я что должен был делать?! – ополчился Прохоров, когда Андрей задал ему этот вопрос. – Свой рюкзак бросить, а с этим на дно идти? Оно мне надо?! Если ценный груз, пусть сам бы и тащил!

– Ладно, проехали, – Лунев махнул рукой. – Делаем вывод. Три ствола, шесть магазинов и два ножа.

– Три, – возразил Купер.

– Два, – Андрей покачал головой. – И семь ботинок на четверых. Боеспособность нулевая.

– Хрен с ней, с боеспособностью, выжить бы, – на удивление спокойно заметил Прохоров. – Гаврюха как-нибудь доковыляет. Или какого-нибудь трупака разуем. Главное, не нарваться. Правильно мыслю, пацаны?

– Мыслишь правильно, только непонятно, – ответил Андрей, с подозрением косясь на сержанта. – Куда ты ковылять собрался?

– Как это куда? – Прохор кивком указал на торчащий над кронами скальный выступ. Тот самый, от подножия которого начиналась первая горка. – Назад. До поля с «дымом». Фролов же сказал, отряд тоже через него пойдет, только правее. Или левее… не помню.

– О чем и речь, – Лунев поморщился. – Отряд либо уже перешел поле, либо вообще с другой стороны зашел. В любом случае искать его бесполезно.

– И что делать?

Андрей не ответил. Только пожал плечами. Для него ответ был очевиден, но сейчас он хотел, чтобы каждый сам принял для себя решение и озвучил его. Купер первым догадался о желании Лунева.

– Идти дальше, – произнес Бондаренко негромко. – Единственная точка, где мы точно пересечемся с отрядом, – объект.

– Ну-ну, – Прохоров хмыкнул. – Я готов. Только Гаврюху пристрелю, чтоб не мучился, и двинем к объекту.

– Ты достал уже! – Гаврилова заметно перекосило от очередной черной шутки сержанта. – Я тоже за объект!

– На одной ноге попрыгаешь? – Прохор иронично взглянул на товарища.

– Тебя разую!

– Устанешь пыль глотать, – сержант вздохнул. – Ладно, пацаны, идите куда угодно. А мы с Гаврюхой тут посидим.

– Я тоже пойду! – Гаврилов попытался встать, но не сумел.

Сержант прижал его к пальме, выставив перед ним автомат, как шлагбаум.

– Отставить, матрос! – Прохоров резко сбросил добродушную маску. – Приказываю сидеть на месте! Что неясно?

Вот этого Лунев и опасался. Нахлынувшее недавно на Прохорова спокойствие не могло быть натуральным. Не той закваски был сержант. Это было затишье перед бурей, и вот буря грянула.

– Да пошел ты! – Гаврилов снова дернулся, но сержант вдруг щелкнул переводчиком огня.

– Сидеть! – Прохоров ткнул стволом Гаврилову в бок. – Давно люлей не получал?! Сейчас огребешь! Да свинцовых! Мало не покажется!

– Прохор, остынь! – прикрикнул Лунев. – Чего ты хочешь? Давай поговорим!

– Хочу? – Прохоров поднял взгляд на Андрея.

Взгляд у сержанта был мутноватый, будто у подвыпившего, но не плавал. Значит, ядовитый сок не настолько затуманил Прохорову мозги, чтобы можно было расценивать его поведение как пьяный дебош. Дерьмо вскипело в Прохорове по какой-то другой причине. Сдали нервы из-за перенапряжения и усталости? Накопилось и теперь выплеснулось, как это бывает, даже если человек не сильно пьян, даже после трех капель? В любом случае Прохорова следовало сначала успокоить. То есть дать ему возможность высказаться.

– Да, чего ты хочешь? Чтобы мы остались здесь? Вернулись на поле? Что ты задумал? Мы сделаем, как ты скажешь, если задумка стоящая. Обещаю. Только обоснуй.

– Я командир, вот чего я хочу! – Прохоров еще раз ткнул Гаврилова в бок и направил автомат на Андрея. – И ничего объяснять не собираюсь, понял?! Майор твой и ты… куда вы нас завели? Где теперь Сивый, где Серега? Сам Фролов с подружкой своей узкоглазой где?! Хватит с нас! Баста! Теперь я командую, понял меня, боец?

– Так точно, – спокойно ответил Лунев, принимая подобие строевой стойки.

– Товарищ сержант, разрешите вопрос? – рядом с Андреем встал Купер.

– Не разрешаю! Слушайте приказ, воины! Оружие за спину! – Сержант дождался, когда Андрей и Купер выполнят приказ, и продолжил: – Теперь мастрячим Гаврюхе обувку и выдвигаемся в район вероятной встречи с отрядом – к полю с вихрями. Вопросы есть?! Вопросов нет. Выполнять!

На губах у Прохорова выступила пена, сержант это заметил, но не придал значения, только утерся рукавом.

Бойцы оглянулись в поисках чего-нибудь пригодного для изготовления обуви, но ничего не нашли и снова обернулись к сержанту.

– Разреши… те… в заросли заглянуть, – сказал Купер. – Может, кору какую-нибудь срежем… и лианы на шнурки.

– Ва… ляй… те, – Прохоров явно поплыл, но пока держался. А главное – пока держал в руках автомат.

Лунев и Купер медленно попятились к зарослям, а затем нырнули в кусты, уходя в разные стороны с возможной линии огня. Прежде чем они потеряли друг друга из вида, Андрей успел подать Куперу знак, чтобы тот залег и пошумел за двоих. Федор так и сделал. Укрывшись за толстой корягой, он поднял длинный сук и принялся шурудить им в прелой листве. Лунев тем временем опять вспомнил уроки Фролова и почти бесшумно двинулся в обход, собираясь подкрасться к Прохорову с тыла.

Нет, Андрей не хотел причинять сержанту вреда, наоборот, он был намерен его спасти. Ведь у Прохора явно нарастала интоксикация, и с этим надо было что-то делать. Но как поможешь сержанту, если он целится из автомата и очень скоро начнет путать своих с чужими? Для начала его следовало разоружить, а уж после помогать.

Лунев успешно обошел место привала, неслышно выбрался из зарослей, подкрался к сержанту… и понял, что опоздал. Всю работу за него сделал – кто бы мог подумать! – матрос Гаврилов. Впрочем, работа оказалась несложной. Прохоров вырубился, и Гаврилову оставалось лишь выхватить у него из рук автомат. Даже не выхватить, а просто поднять с земли. Андрей успел увидеть этот момент. Но Гаврилов-то об этом не знал. Поэтому, как только появился Лунев, босоногий герой придал лицу серьезное и чуть усталое выражение, словно у бывалого бойца, который вот только что в одиночку расправился с ротой вражеского спецназа.

– Все под контролем, – заявил Гаврилов, приветственно поднимая автомат стволом кверху.

– На предохранитель поставь.

Гаврилов щелкнул переводчиком огня и вопросительно уставился на Лунева.

– Чего с ним делать будем? Он дышит через раз и пена…

– А что мы можем сделать? – равнодушно неожиданно даже для самого себя спросил Андрей и пожал плечами. – Это яд. Антидота у нас нет.

– Пусть подыхает, что ли? – удивился Гаврилов.

– А ты что предлагаешь?

– Ну, не знаю, – Гаврилов растерялся. – Просто как-то это… не того… неправильно. Прохор, конечно, гондон, но ведь свой… не фаранг какой-нибудь. Ты ж умный, Студент, придумай что-нибудь!

– В химии я не шарю, – Андрей равнодушно взглянул на Прохорова. – В медицине тоже. Может, Купер?

Лунев обернулся к кустам.

– Я тоже не сильно Копенгаген, – появляясь из зарослей, сказал Федор. – Но Гаврюха прав, надо хотя бы попытаться что-то сделать. Прохор – козлина, согласен, но мы-то не из этого стада.

– Делай, – Лунев уселся на землю.

– Ладно, – Купер как-то странно посмотрел на Андрея. Со смесью осуждения и недоверия во взгляде. Словно не понимал, что это вдруг нашло на товарища.

Если честно, Андрей и сам не понимал, что на него нашло. Почему ему вдруг стало плевать на судьбу Прохора – как справедливо заметил Гаврилов, не лучшего человека в мире, но ведь своего. Лунев вдруг ощутил внутри звенящую, холодную пустоту, в которой не барахталось ни одной эмоции. Разве что где-то далеко-далеко, в космической дали прятался страх перед этой самой пустотой. Холодный, леденящий душу страх, очень похожий на тот, который посещал Андрея, когда он чувствовал на затылке взгляд Большого Зла. Может быть, это самое Зло наконец решило, что наступил подходящий момент, и нанесло удар? И что это за удар? На уровне эмоций? И что вышло? Зло победило, ворвалось в сознание и заморозило все чувства? Или это просто от усталости и перенапряжения? Все, как было у Прохорова, только со знаком минус. Сержант от нервов и отравления вскипел, а Андрей наоборот – сделался холодным, как лед. Так, что ли, получается?

Ни одного ответа на мысленные вопросы Лунев не находил, хоть и старался. Впрочем, не сильно он и старался. Просто сидел и равнодушно наблюдал, как Федор и Гаврилов хлопочут над Прохоровым.

– Промывание сделаем.

– А как?

– Лист сверни! – приказал Купер товарищу. – Кульком. Вот так, понял? Теперь дуй за водой!

– А где…

– В луже! Вон сколько их после потопа! Быстрее!

– Он же… она же… грязная!

– Гаврюха, бегом марш!

Гаврилов обернулся за пять секунд. Грязной воды в кульке, свернутом из большого листа было литра полтора. Купер кое-как приподнял Прохорова, и Гаврилов начал вливать воду сержанту в рот. Прохор поперхнулся, захрипел, потом заворочался, но Купер держал его крепко. В результате большую часть воды сержант все-таки проглотил. Гаврилов метнулся за новой порцией, а Федор тем временем уложил Прохорова на бок и залез ему двумя пальцами в глотку.

Прохорова прополоскало, затем еще раз, но реаниматоры не успокоились и влили ему еще кулек грязной жижи. В третий раз Прохор вычистил внутренности более основательно, до желчи, и… невнятно выматерился.

– Полегчало? – Купер похлопал сержанта по спине. – Народный рецепт: перебрал – два пальца в рот. Но, честно говоря, не думал, что поможет. Ты ж на самом деле не перепил.

– Просто дышать разучился, – добавил Гаврилов. – О, светленькая пошла. Откуда в тебе столько? Тоже нахлебался в подземелье? А еще меня чморил!

– И-ите… в… опу, – просипел сержант.

– Это ты скоро будешь с ней перешептываться, – заметил Купер. – Столько грязи в тебя влили! Хоть ты и слил излишки, но задняя заслонка может сломаться запросто.

– …злы!

– Нет, нормально! – Купер сел рядом с Луневым. – Мы его спасли, а он козлами нас обзывает. Андрюха, нормально, да?

Лунев не ответил. Теперь ему было стыдно, что не поучаствовал в спасении сержанта. Хотя в холодной внутренней пустоте стыд не задержался. Промелькнул и исчез. Он ведь теплолюбивый, стыд. В холоде ему не климат.

– Зар-раза, – уже внятно произнес Прохоров и снова едва не вывернулся наизнанку.

– Пойду, пока такая песня, прогуляюсь, – Купер поднялся с земли. – Кажется, видел кое-что полезное в кустах. Не успел разглядеть. Гаврюха, если что, принеси еще водички пострадавшему.

– Я с тобой, – Андрей тоже поднялся.

– Э-э, вы меня одного… – попытался запротестовать Гаврилов.

– Не бросим, – перебил его Лунев. – Поблизости будем.

Углубляться в джунгли действительно не пришлось. «Кое-что полезное» обнаружилось шагах в сорока от места привала. Это была груда какого-то хлама, в котором с трудом угадывались обломки фанерных ящиков, куски брезента, осколки стекла и остатки какой-то давно перегнившей органики. Сколько ни рылись морпехи, ничего путного они не нашли. Даже брезент, который Купер поначалу сосватал в качестве материала для изготовления недостающего ботинка Гаврилову, пришлось выкинуть. Сгнившая ткань расползалась, как мокрая промокашка.

– Дохлый номер, – разочарованно констатировал Бондаренко. – Придется…

Лунев не дал ему закончить фразу. Он вскинул руку, призывая к тишине, а затем медленно присел и жестом приказал Куперу сделать то же самое. Федор выполнил приказ, согнулся в три погибели и даже затаил дыхание.

Прикинуться двумя кочками было и впрямь самым разумным вариантом. Буквально в двадцати метрах от морпехов появились несколько красных кхмеров. Шли они осторожно, почти бесшумно, держа наготове автоматы. Вся надежда была на то, что по сторонам кхмеры особо не глазели, полагались, видимо, на слух и нюх. После длительного купания в подземном озере от морпехов вряд ли исходил какой-то запах, а вот неосторожным шорохом они могли выдать себя запросто. Ведь в этой части джунглей не было обычного шума и гама. Местный лес нельзя было назвать мертвым, но с фауной здесь было все-таки не очень. Всю подъели хищные лианы? Или зверью и птицам не нравилось соседство с загадочными подземными реакторами? Как знать, но факт оставался фактом: местные джунгли шумели только листвой, а голоса живности доносились издалека и были едва слышны.

Авангард группы кхмеров миновал позицию замерших морпехов и начал углубляться в заросли, а вот бойцы основной части отряда почему-то притормозили и принялись озираться. Никаких поводов для беспокойства у них вроде бы не было, но кхмеры почему-то посчитали иначе. Они подняли автоматы и начали медленно выстраиваться в подобие каре – спиной к спине, стволами наружу. Несколькими секундами позже из кустов вновь появился авангард. Теперь его бойцы пятились, держа на прицеле заросли, в которые вот только что пытались углубиться. Со стороны казалось, будто кхмеры почувствовали, что их окружают.

Андрей ощутил, как холодная пустота внутри опускается вниз, и от нее начинают неметь ноги. Неудобно сидел или тоже что-то почувствовал?

«Если кхмеров окружают, то и мы внутри кольца, – пришла простая и ясная мысль. – Да еще наследили, пока шли сюда от ямы. Вычислить нас будет не сложнее, чем увидеть замершее в полный рост кхмерское каре».

Неожиданно ощущение холода разлилось по спине и затылку. Андрею очень хотелось снова списать его на присутствие поблизости потустороннего Зла, которое все-таки вырвалось из тонкого мира, продавив барьер между измерениями, но здравый смысл подсказывал, что все гораздо хуже. Сзади приближалось другое зло, вполне материальное и вооруженное огнестрельным оружием. Так что холод в затылке имел иное происхождение – это был холод недоброго взгляда через прорезь прицела.

Лунев начал медленно, по миллиметру в секунду, пригибаться, чтобы в конце концов лечь и тем самым оставить себе хотя бы минимальный шанс на спасение. Но исполнить задуманное он не успел. Ситуация резко изменилась, причем вовсе не так, как предполагали морпехи или кхмеры. Неведомый противник появился не из зарослей и даже не спрыгнул с деревьев или свалился с неба. Он материализовался внутри образованного кхмерами каре. Именно материализовался, иного слова Лунев подобрать не сумел.

Несколько десятков фарангов в знакомых плащах вдруг появились непонятно откуда и начали молча орудовать ножами. Первые жертвы даже не успели вскрикнуть, а когда кхмеры сообразили, что их атакуют со спины, устраивать драку стало поздно. На несколько секунд воцарился хаос, зазвучали крики, стоны и предсмертные вопли, даже протрещали несколько очередей, но исход схватки был предрешен. Не прошло и минуты, как все кхмеры затихли в неестественных позах, а фаранги спрятали ножи, сделали по нескольку шагов назад и… растворились в воздухе.

Луневу показалось, что он разгадал секрет фарангов, растворились они не полностью, какое-то слабое колебание кустов и неверные контуры на фоне зелени Андрей разглядел. Получалось, что чистильщики-фаранги применили какую-то особо хитрую маскировку, может быть, их плащи умели менять окраску, как кожа хамелеона? Но в любом случае подготовка этих бойцов впечатляла. Так слиться с окружающей местностью! Да еще стоя в полный рост! Это было что-то из серии очевидное-невероятное.

Купер был поражен не меньше Андрея, и поэтому ни тот, ни другой не заметили, как позади них тоже материализовались фаранги. Матросы поняли, что окружены, лишь когда одновременно получили прикладами в затылок. То есть слишком поздно.