Москва, 29 февраля 2012 года
Утро лишнего дня зимы генерал Кулемин встретил в боевом настроении. Вольно или нет, он всегда настраивался на такие дни по-особенному. Наверное, потому, что постоянно ждал неких приветов из прошлого.
Поначалу все складывалось удачно, начальство не трогало Кулемина, а подчиненные суетились по делу, а не бессмысленно, лишь изображая деловую активность. Но ближе к полудню, как говорится, сгустились тучи. Вне очереди и всяких графиков на прием явился полковник Грачев, который доложил, что коллеги из контрразведки вышли на загадочную агентурную сеть, предположительно связанную с частным охранным предприятием «Гвардия». Почему контрразведчики решили, что нащупали именно агентурную сеть, Грачев объяснить не смог, но утверждал, что направление разрабатывается ускоренными темпами и уже получены первые результаты.
Во-первых, машины охранного предприятия были замечены два дня назад неподалеку от секретной лаборатории. Не так чтобы очень близко, но и не так уж далеко. Колонну из десятка «гвардейских» машин во главе с коричневым «Туарегом» директора конторы запечатлели камеры на ближайшем посту ДПС. Во-вторых, некоторые из сотрудников «Гвардии» ранее служили в армии, да к тому же – в спецназе ГРУ. Значит, могли быть знакомы с бойцами, охранявшими лабораторию 27 февраля, то есть в день происшествия. В-третьих, внимание военных привлекла сегодняшняя активность «гвардейских» охранников, которые час назад снова целой колонной выдвинулись по Ярославке в сторону области. Зачем – неизвестно, но реакция ГРУ уже последовала. Спецназ, как утверждал Грачев, погрузился на «вертушки» для перехвата колонны в пригороде, а группа контрразведчиков собралась выехать туда на машинах.
– Все настолько серьезно? – Кулемин недоверчиво взглянул на полковника. – Как вообще всплыла эта «Гвардия»? Откуда?
– Вопрос к контрразведчикам, товарищ генерал-лейтенант, – Грачев развел руками. – Нет гарантии, что похищенное оружие до сих пор у охранников, но вероятность высока. Поэтому и объявлена полная боевая готовность.
– Ерунда, – уверенно заявил Кулемин. – Даже если это «Гвардия» взломала нашу лабораторию, мы ничего не найдем. Не стали бы охранники держать у себя оружие. Это ведь очевидно! О чем только думают наши доблестные контрразведчики? Хотят взять охранников на пушку? Если среди «гвардейцев» полно бывших спецназовцев, их так просто не возьмешь.
– Согласен, Николай Михайлович, но у контрразведки свои мысли на этот счет.
– Понимаю, понимаю, – сказал Кулемин задумчиво. – Вот что, Петр Тимофеевич, поезжай-ка ты с контрразведкой… куда они там собрались?
– Куда-то под Пушкино.
– Вот, значит, туда и поезжай. Будут возражать, напомни, что дело касается совсекретного образца, который только ты сумеешь опознать. Да и прикасаться к нему формально разрешено лишь тебе. Ну, и так далее… ты, думаю, найдешь, что сказать.
– Так точно, найду, – Грачев кивнул. – Если образец обнаружится…
– Изъять и привезти в… – Кулемин запнулся. – Да прямо сюда привози для начала, а дальше разберемся.
– Есть, понял. Разрешите выполнять?
– Действуй, полковник. И еще… если там появятся граждане из МИД, не трогай их. Просто вежливо отправь куда подальше. И контрразведчикам не позволяй их трогать. Можешь сослаться на меня.
– Из МИД? – Грачев удивленно взглянул на генерала.
– Долго объяснять, – Кулемин махнул рукой. – Можешь идти, Петр Тимофеевич. Удачи…
…Когда Грачев покинул генеральский кабинет, Кулемин вздохнул, включил компьютер и запустил программу, с помощью которой мог видеть на подробной карте города, где находится агент, внедренный в группу Вадима Фролова. Программа отслеживала сигнал сотового телефона агента, поэтому теоретически были возможны варианты вроде «забыл дома, потерял, украли», но сейчас эти варианты, похоже, исключались. Метка двигалась по карте достаточно быстро и равномерно, примерно со скоростью движущейся по городу машины. И двигалась метка как раз по Ярославке в сторону области. Точно тем же маршрутом, которым поехали охранники из «Гвардии», они же чистильщики Отступника, и собирались двинуться контрразведчики, а заодно и полковник Грачев.
То есть все совпадало. Кулемину оставалось дождаться, когда агент сообщит, где наступит развязка. Хотя… генерал уже примерно представлял себе, где это место.
Кулемин уменьшил масштаб карты. На карте стояли два флажка в тех местах, где Отступник поставил своего рода ориентиры, а если точнее – источники помех для спецсвязи Арбитража. Поскольку наступил день развязки, или, как говорят военные, день «Д», выдвижение чистильщиков в сторону области могло иметь одно из двух обоснований. Либо Отступник выдвинулся на место, где состоится обмен похищенного Арбитра на ключ от хранилища, либо…
Кулемин щелкнул кнопкой мышки и поставил третью красную отметку на Ярославском шоссе, примерно на уровне развязки Пушкино – Ивантеевка. Треугольник, обозначенный флажками, получился практически равносторонним. Генерал удовлетворенно кивнул.
Никакой встречи на Ярославке Отступник не планировал. Он ехал, чтобы поставить третий источник помех для специальной связи Арбитража. И если Отступник и впрямь поставит третий ориентир в районе Пушкино, встреча должна будет состояться в центре обозначенного виртуальными флажками треугольника.
«Именно там влияние остаточных вибраций невидимых вихрей будет достаточно слабым, чтобы Арбитраж смог воспользоваться своей особой связью, – Кулемин задумчиво потер скулу. – Зачем это Отступнику? Все просто: Арбитры связываются особым способом не только друг с другом, но и с Шато. То есть наличие у Арбитража связи – это обязательное условие открытия доступа в хранилище, а наличие обширной «глухой зоны» вокруг этого места гарантирует, что Арбитры не смогут согласовывать свои действия через закрытые каналы связи. Во всяком случае, до того момента, когда откроется вход. Тогда ретранслятором для спецсвязи Арбитров станет Шато. Ну, а там… как пойдет, так пойдет. Во всех смыслах. Лишь бы мне лично не пришлось поучаствовать. Отступнику это невыгодно, но кто знает, как все оберется? Если ему придется бросить в бой все резервы, я… попал».
