Долина миражей, Земля, 2033 год

Впереди, до самого горизонта, расстилалась Топь — горячая, зыбкая, переливающаяся всеми оттенками розового цвета. Множество огненных потоков перекрещивались, вливались друг в друга, и тут же вновь ветвились, на глазах меняя окраску. В нескольких местах пурпурными пятнами взбухали «огневороты», над которыми дрожали полупрозрачные столбы местного Мальстрема, знаменитого своими миражами. Сейчас, днем, он был еще пассивен, и, лишь хорошо приглядевшись, можно было разглядеть над ним желтоватый шар какой-то луны, изъеденный оспинами кратеров.

Корин стоял в километре от берега Топи, на массивном бетонном пирсе, служащем одновременно посадочной площадкой для глайдеров, и пытался найти хоть какой-то эквивалент всему увиденному. Потоки лавы при извержении венерианского вулкана? Глаз урагана на Юпитере? Или, может, озеро расплавленного олова на Меркурии?

Молодой лейтенант Службы безопасности, сопровождавший прославленного хроноспасателя от самого Екатеринбурга, переминался с ноги на ногу и демонстративно поглядывал на часы, встроенные в рукав бронескафандра. Ему было не по себе от того, что он не мог приказывать.

— Странно, — сказал наконец Корин, повернувшись к спутнику. — Какой-то огромный взбесившийся калейдоскоп. И это все, что породил загадочный Заповедник за пять лет? Я разочарован.

Лейтенант нервно усмехнулся.

— На первый взгляд все это выглядит довольно мирно? — спросил он.

— Хм-м… Честно говоря, полуживые джунгли Венеры произвели на меня куда более сильное впечатление. Пока мы летели сюда, вы рассказали мне столько ужасов про Заповедник, Борис, а сейчас… Озеро неостывающей лавы — это забавно, не спорю. Но при чем здесь мы, хроноспасатели?

— Такие иллюзии бывают у всех новичков, — заверил его лейтенант. — И они очень быстро проходят.

Он повернулся и зашагал по бетонной поверхности пирса к куполу филиала Института Времени, возвышавшемуся над грядой серых скал. Двигался Борис легко и даже изящно, и трудно было поверить, что его скафандр относился к классу «Б» и весил почти шестьдесят килограммов. «Боятся, — с недоумением подумал Корин, вспоминая добрый десяток КПП, которые ему пришлось преодолеть с помощью пачки разноцветных пропусков от Екатеринбурга до этих Богом забытых мест. — Как же все они боятся! Но чего?»

Прежде чем последовать за лейтенантом, он в последний раз взглянул на Топь. Внимание его привлекла неровная кромка берега, усеянная крупными валунами. Поток «лавы» возле него был тусклым, почти холодным, кое-где застывшим стеклянистыми островками. На одном из таких островков косо стоял тяжелый танк «Краб», предназначенный для исследования глубин земли. Левая его гусеница наполовину вплавилась в стеклянистую массу, а правая, нелепо задранная вверх, густо заросла странными губками и грибовидными растениями.

— Игорь Васильевич, — зазвучал укоризненный голос лейтенанта. — Вас ждет директор Института Крайнев. Сами понимаете, он человек занятой, так что…

Корин усмехнулся, закинул за плечо видавший виды рюкзак (надеть скафандр он категорически отказался) и пошел вслед за Борисом. Воздух был не по-сентябрьски прохладным, и Игорь пожалел, что не захватил с собой утепленную куртку. Обернулся он только у стальных дверей гигантской, десятиметровой высоты ограды. Что-то неуловимо изменилось в окраске Топи, она потемнела и заметно ускорила ритм движения своих «лавовых» потоков. Небо над ней стало пепельно-серым, а там, на горизонте, над набирающим стремительные обороты «Мальстремом», набухало ослепительно белое сияние, в глубине которого угадывались контуры только что рождающегося миража. Вороненая плита плавно опустилась перед лицом Корина.

— Все, — с облегчением сказал лейтенант и снял шлем скафандра.

Лицо у него было бледное, мокрое от пота, глаза мутные.

— Видели? — глухо спросил он.

— Ничего я не видел, — сердито буркнул Корин и пошел по длинному переходу, ведущему через обширный двор в здание Института. Лейтенант сделал шаг в сторону, уступая дорогу, и с недоумением посмотрел ему вслед.

Корин сидел у костра, развевающего свою оранжевую гриву на легком вечернем ветерке, и, держа в руках пластмассовый стаканчик с коньяком, никак не мог прийти в себя от удивления.

— Игорек наш сегодня не в духе, — ядовито сказала Марта, подбрасывая в костер охапку тонких сухих веток. — Порастерял наш знаменитый колдун дар прорицателя и белого мага. Не иначе как неудачно предсказал какой-нибудь местной Далиле ее судьбу, и она в отместку…

— Брось, девочка, — прогудел Вадим Асташевский, деловито раскладывая на газете вареную картошку и длинные пучки павы — синей марсианской травы, незаменимой закуски к марочному грузинскому коньяку. — Не опускайся до пошлой женской ревности. Кто-то из древних сказал — не ревнуй меня, ибо я возгоржусь. Лучше помоги накрыть на стол!

Корин одним глотком выпил терпкую обжигающую жидкость и растроганно оглядел товарищей, непринужденно устроившихся прямо на траве и с веселыми возгласами выкатывающих из раскаленных углей печеную картошку. Группа «Дельта» в полном составе! Вот сюрприз так сюрприз…

— Сколько же мы не виделись? — задумчиво спросил Виталий Саблин, подбрасывая на ладонях дымящийся черный клубень. — Последний раз четыре года назад на Ганимеде, верно, Ашот?

— Верно, дорогой, но тогда с нами не было Поплавского, — певуче сказал знаменитый водитель Ашот Мирзоян, осторожно обкусывая розовый кусок мяса, только что вынутый из огня. — Ай, какой шашлык получился, шампур проглотишь! Игорь, ты почему пьешь, а не закусываешь? Марта, дорогая, возьми над ним шефство.

Пламя костра поднялось выше, налилось пурпурным цветом, выбрасывая в темнеющее небо пригоршни ослепительных искр. Марта сидела рядом с Кориным, чуть прислонившись плечом, и не сводила с него сияющих глаз. Он знал, что это ровным счетом ничего не значит — Марта напрочь равнодушна к мужчинам вообще и к нему в частности, и все равно не мог сдержать волнения. «Сколько же раз мне попадаться в одну и ту же ловушку?» — с легкой горечью подумал он.

Кусты на берегу озера заколыхалась, и ворона, оглушительно каркая, тяжело полетела к опушке леса. Хлюпая сапогами, на поляну вышел Поплавский в потрепанном туристическом комбинезоне и торжественно потряс садком с жирными золотистыми карасями.

— Шашлыками балуетесь, консервами травитесь, — пророкотал он бархатистым басом. — Совсем обленились у себя во Внеземелье… Здесь такие, братцы, озера, о-о… Ашот! Это ты спаиваешь славную группу «Дельта»? Чувствую, быть тебе сегодня дежурным…

Мирзоян тяжело вздохнул и без возражений поплелся к ближайшей канаве чистить рыбу, то и дело оглядываясь на коптящиеся над углями шампуры.

— Ну что, страннички небесные, закусим чем Бог послал? — пригласил всех Асташевский, разряжая возникшую томительную паузу.

— По идее полагается посвятить сегодняшний вечер воспоминаниям, — сказал Поплавский, усаживаясь у костра. — Шесть лет не виделись и прочее…

— Четыре, — резко отозвалась Марта, не глядя на него. — Наша группа встречалась ровно четыре года назад на перевалочной станции Ганимеда, когда Вадик уходил к Плутону.

— Да, но не было меня, — весомо возразил Поплавский, смакуя коньяк крошечными глотками. — Я возглавлял тогда какую-то комиссию и не мог вырваться ни на час… Впрочем, это теперь неважно. Мы наконец встретились, но вовсе не для того, чтобы выяснять, насколько каждый постарел. Напротив, предстоит доказать, что мы еще достаточно молоды и кое на что способны.

— Может, потом? — проворчал Асташевский, настраивая гитару. — Марта, помнишь балладу о влюбленном пришельце?

— Подожди, бард, — поморщился Саблин, втыкая шампур в землю. — Зачем нам портить настроение своими хриплыми воплями? Видишь, командир говорить будет.

— Лично я с удовольствием послушаю, — оживился Ашот, откладывая в сторону карасей, проявляющих активность даже с выпотрошенными внутренностями. — Иначе стоило ли меня отрывать от важных дел на Луне, чтобы третий день подряд заставлять потрошить несчастных рыбок?

Все собрались в кружок возле костра и под тихое треньканье гитары выслушали рассказ Поплавского.

Дело, ради которого всех членов группы хроноспасателей собрали со всех концов Внеземелья, сводилось вкратце к следующему. Около пяти лет назад здесь, над предгорьями Уральского хребта, произошел чудовищный по силе взрыв. Было ли это ледяное ядро кометы или какой-то неизвестный космический аппарат, установить достоверно пока не удалось. В результате катастрофы огромное пространство площадью около ста квадратных километров оказалось под действием губительных космических лучей. Эпицентр взрыва располагался над необитаемыми лесистыми районами, но под смертоносное излучение попал знаменитый уральский Дом творчества с прилегающим к нему по селком писателей…

Точную цифру погибших при взрыве Поплавский назвать не смог — официальные сообщения о катастрофе были весьма скудными, а до закрытой информации даже ему добраться не удалось. К счастью, дело было поздней осенью, когда отдыхающих в этих местах бывает не так много, но, судя по всему, числа жертв перевалило далеко за сотню. Среди них было несколько известных ученых и художников.

Спасательные части прибыли к месту катастрофы спустя три часа после взрыва, но попасть в зону бедствия не смогли — невероятно сильные колебания провременного поля сделали ее практически недоступной для любых средств, в том числе и автоматических. Телеуправляемые вездеходы либо сразу же проваливались в хронотрещины, либо попадали под пресс искаженного пространства так, что их потом невозможно было узнать. Все виды связи, в том числе и лазерная, в зоне действовали крайне ненадежно.

Несколько смельчаков рискнули пробиться к поселку на вертолете — и исчезли над кромкой леса на глазах ошеломленных товарищей. А затем с самолета были сделаны снимки зоны с пятикилометровой высоты, и спасатели только руками развели от удивления — над эпицентром взрыва висел яйцеподобный «колпак» серого тумана. Зондирование его всеми видами излучения ничего не дало.

Спустя несколько месяцев на опушке леса наблюдатели обнаружили несколько неизвестных видов растений, а чуть позже из глубокого оврага за пределы зоны стала вытекать странная холодная лава. Затопив одно из озер, она образовала огненную Топь.

— И что же теперь? — спросил, не удержавшись, Ашот, когда командир закончил свой рассказ.

— А ничего, — усмехнулся Поплавский, с наслаждением снимая губами с шампура истекающий соком кусок мяса. — Изучают. Построили, не поленились, вокруг зоны высоченную ограду, затем отгрохали за месяц здание филиала Института Времени, все засекретили и стали гнать отчет за отчетом… А Зону для успокоения общественности ласково назвали просто Заповедником.

— Неужели никто не пытается проникнуть в поселок писателей? — спросил Асташевский, поигрывая могучими мускулами. — Парни здесь есть что надо. Я вчера в волейбол с ними играл — давненько такого удовольствия не получал!

— А техника безопасности на что? — хладнокровно ответил Поплавский. — Были, конечно, попытки и жертвы тоже были. Одного директора, известного академика, сняли. За ним последовал второй, а потом директором стал член-корр. Крайнев, который хочет стать академиком. Он и навел здесь порядок… На этом все затихло. Всем СМИ заткнули глотки — неудивительно, что мы во Внеземелье о катастрофе ничего не слышали.

— Странно, — покачала головой Марта. — Как-то не укладывается в голове.

— Почему же странно? Ведь никто не знает, что там скрывается в долине под непроницаемым серым колпаком. Может, корабль пришельцев, а возможно, просто обломки метеорита неизвестного вида, кстати, любимая рабочая версия Крайнева. Ради чего рисковать? Ведет себя Зона вполне спокойно — разве что Топь расширяется потихоньку, и причем ее пока остановить не удается. Зато миражи над ней — засмотришься! На этой Топи уже диссертации вовсю защищают.

Поплавский помолчал, обвел товарищей пристальным взглядом и поднял рюмку коньяка.

— А вот теперь давайте выпьем за встречу первую рюмку. И если мой рассказ навел вас на определенные размышления — то, надеюсь, и последнюю. Учтите, нас сюда никто не приглашал, рассчитывали обойтись как-нибудь собственными силами. А ведь опыт прохождения хронотрещин есть только у нашей группы. На несчастье Крайнева, два месяца назад я прилетел на Землю в отпуск и от друзей в правительстве России узнал об «уральском феномене» — так теперь принято называть катастрофу. Я понял — это шанс для нашей бывшей группы. Крайнев попытался ставить мне палки в колеса, но тут наблюдатели сообщили сенсационное известие — приборы зарегистрировали идущие из глубины Зоны странные радиосигналы!

Хроноспасатели изумленно переглянулись.

— Выходит, кто-то из людей остался жив? — спросил Асташевский.

— А вот это нам и предстоит выяснить, — улыбнулся Поплавский. — На днях к Заповеднику должны перебросить нашу «Белку» (Ашот радостно вскинул голову). Она уже лет шесть пылится в музее космонавтики на Луне. Я добился ее срочного ремонта и монтажа дополнительного хроноизлучателя на башне…

— Уже установили, — почтительно перебил Поплавского Саблин. — Я не успел сказать вам, Владимир Павлович, в Институте получена срочная радиограмма из Лунограда. Ремонт закончен, завтра «Белку» должны перевезти на Землю, в уральский космопорт.

Друзья помолчали, каждый думал о своем, потом все чокнулись, пригубили коньяк и не сговариваясь выплеснули почти полные рюмки прямо в костер.

К полуночи над лесом взошла крутобокая луна, отражаясь золотым пятном в туманной глади лесного озера. Марта шла рядом с Кориным, полузакрыв глаза и жадно вдыхая терпкий лесной воздух. Она казалась такой близкой, что у Игоря слегка закружилась голова.

Поймав его восхищенный взгляд. Марта неожиданно громко рассмеялась.

— Игорь, милый, мне кажется, ты впал в лирическое настроение. Того и гляди разразишься стихами. Похоже, я сейчас выгляжу томной лесной красавицей, только и ждущей жарких признаний…

— Ты не так далека от истины, — сухо сказал Корин, отодвигая рукой тугие ветви орешника, нависающие над тропинкой. — Сегодня в тебя нетрудно влюбиться.

— Сколько раз я говорила — не обращай внимания на мою внешность, — усмехнулась Марта, отбрасывая в сторону букетик лесных цветов. — Ты же знаешь, что это чистейшей воды мимикрия. Просто во мне где-то глубоко-глубоко встроен программный автомат, доверху набитый чисто женскими инстинктами и хитростями. Стоит мне чуть зазеваться, он тут же заставляет меня принимать загадочный вид, кокетничать, искать ваших восторгов, бедные мои мужчины. Однако ты меня уже достаточно знаешь, чтобы поверить — ко мне это не имеет никакого отношения…

— Твой автомат после брака с Поплавским заметно усовершенствовался, — ровным голосом произнес Корин. — Кстати, я не знал, что вы развелись.

Они продолжали идти рядом вдоль берега озера, но недавнее очарование рассеялось. Похоже, усилием воли Марта смогла выключить свой пресловутый аппарат инстинктов, ее походка вновь стала размашистой, движения по-мужски сильными и угловатыми — словом, рядом был уже совсем другой человек, знаменитый астробиолог, орденоносец и лауреат Марта Петровна Шадрина.

— Не сердись, — сказала она и вновь взяла Корина за руку. — Поверь, ты должен быть мне только благодарен за тот отказ. Иначе твоя жизнь превратилась бы в сплошную пытку! А Поплавский… он слишком самоуверен… Вбил себе в голову сказочку о мертвой царевне и решил разбудить то, чего во мне никогда не было. Со стороны мы выглядели очень эффектной парой… Ему завидовали, да и мне тоже. А мы мучились… Ни в хозяйки, ни в любовницы я не гожусь, да и не хочу заниматься этими глупостями, меня они лишь раздражают. Полгода мы устраивали у себя в коттедже под Марсоградом прием за приемом, изображая самую счастливую пару на свете, а потом я сбежала. И ни разу не пожалела об этом. Видишь, чего ты сумел избежать?

— А если я заявлю, что был бы только счастлив, оказавшись хоть на день на месте Володьки? — просто сказал Корин.

— Не надо, Игорь, я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы так мучить моего единственного друга. Ох, что бы я только не отдала за то, чтобы однажды утром вдруг проснуться мужчиной! Впрочем, мне чужды ваше вечное мальчишество и дурацкие страстишки… Я машина, умная и работящая машина, и ничего более…

— И это говорит самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал! — возмущенно прервал астробиолога Корин. — Марта, милая, что с тобой случилось, зачем ты юродствуешь, строишь из себя женщину-робота? Ты же ласковая и добрая, умница, каких мало, да и Царевной тебя в свое время прозвали не зря! Наверное, не одна сотня нас, мужиков, оказалась в космосе только ради надежды познакомиться с тобой…

Марта слушала, недобро усмехаясь, а перед глазами невольно проплывала вереница ее знакомых и подруг, бесконечно завидовавших ей и сумевших так отравить их с Поплавским совместную жизнь, что она порой начинала завидовать мужчинам. Насколько же проще им и жить, и работать…

Друзья некоторое время шли молча. Ночь постепенно вступала в свои права, лес налился густыми синими сумерками, тяжелые запахи поползли с озера вместе с плотным туманом испарений. Было зябко.

— Поплавскому сейчас нелегко, — неожиданно сказала Марта. — Вы все ничего, ровно ничего о нем не знаете…

— Почему же? — холодно ответил Корин. — Безвоздушное пространство, как известно, прекрасный проводник для слухов. Ты имеешь в виду дело с венерианскими подводными фермами? Кажется, там погибло несколько человек?

— Поплавский в той катастрофе не виноват, — грустно сказала Марта, — он в то время был на Земле на каком-то симпозиуме. Но злые языки, конечно, нашлись. А потом было еще несколько неудач — на Луне, на орбитальной станции ГЕЯ-3… Его выручали, да и громкое имя помогало… Извини, мне не хочется вдаваться в подробности, не люблю я сплетен. Главное, что в Поплавского многие постепенно перестали верить, а кое-кто из бывших «друзей» стал поговаривать, что, мол, не тот стал бывший прославленный хроноспасатель, не справляется с ответственной работой… Кто ему сейчас поможет, если не мы?!

— Так, — ошеломленно пробормотал Корин. — А я-то удивлялся, каким это чудом Володьке удалось собрать всю нашу группу за такой короткий срок? Все мы теперь люди солидные и тяжелые на подъем. Ашот, как я слышал, чуть ли не директором треста «Астероидстрой» стал, а о Вадиме Асташевском я и не говорю, все прочат его в руководители первой межзвездной…

— Но ты только не подумай, что Поплавский скис! — горячо перебила Марта. — Он-то сам глубоко уверен, что это он нам помогает, а не наоборот! А если бы ты видел, как он боролся с местной ученой братией, отсиживающейся второй год за бронированными стенами! Сумел добиться срочного созыва президиума Академии наук, убедил всех, что Крайнев — типичный перестраховщик, а выдвигаемая им гипотеза о падении метеорита не выдерживает ни малейшей критики, что необходимы решительные меры и здесь не обойтись без помощи опытных внеземлян…

— Похоже, ты восхищаешься Володькой, — с горечью заметил Корин.

— Ничего ты не понимаешь, — мягко сказала Марта. — Бывает, личные интересы совпадают с общественными. Делу это пойдет на пользу.

— Меня ты почти убедила, — задумчиво сказал Корин. — А себя?..