– Он согласился, – сказал Агеев, бросив на гостя хмурый взгляд. – И хотя согласие добровольное, я не уверен, что с точки зрения этики все в порядке.

Улыбнувшись, его собеседник коснулся сухими пальцами виска:

– Что вас смущает, Павел Никитич?

– То, как вы собираетесь его использовать. Я не посвящен в детали, но, судя по вашим словам, это весьма рискованная операция.

– Мы постараемся свести риск к минимуму. Я лично за этим прослежу.

Агеев уставился в добродушную физиономию гостя. На Флоте ему случалось контактировать с офицерами Секретной службы, большей частью молодыми и очень деловитыми, но этот на них не походил. Этот выглядел гораздо старше, чем полевые агенты, не важничал, не строил непроницаемое лицо и не скупился на улыбки. Очень симпатичный человек! Примерно в тех же годах, что и сам Агеев. В другое время Пал Никитич распил бы с ним кружку-другую пльзеньского, поделился пережитым и его бы послушал – сразу видно, у этого Нерея есть о чем повспоминать. Но такие разговоры хороши, когда не касаются тайн и секретов, когда хотя бы знаешь имя собеседника... Имя, не оперативный псевдоним! Нерей! Что за Нерей?.. Вот был бы он Джоном, Свеном или Карелом... Совсем другое дело!

Вздохнув, Агеев произнес:

– Думаю, стоило бы проинформировать молодого человека о его миссии и о надеждах, которые с ним связаны. Зная об этом, он мог бы действовать... хмм... с открытыми глазами. Более результативно.

– Не уверен, – мягко возразил человек, назвавшийся Нереем. – Его поведение должно быть естественным, чтобы то, чего мы ожидаем, свершилось как бы само собой. Большая ошибка считать хапторов тупыми и прямолинейными. Конечно, в большинстве случаев они склонны к силовым решениям, ибо так гласят их Устои: сильный всегда прав. Но, при нужде, они бывают весьма проницательными. Это коварные существа, друг мой, очень коварные... Собственно, на этом и построен наш расчет.

Агеев снова вздохнул.

– Ваша Служба уверена, что другого выхода нет? – Он помолчал и добавил: – Я имею в виду не нашего выпускника, а, так сказать, проблему в целом. У Флота огромные ресурсы... В конце концов, не нужно обыскивать всю Галактику. Речь идет только о секторе хапторов – двести обитаемых миров и десяток на стадии колонизации...

– И еще тысячи и тысячи звезд, где нет населенных планет, но можно спрятать что угодно и на какой угодно срок, – продолжил Нерей с тем же добродушным видом. – Мы не имеем права вторгаться в их пространство и искать в открытую, это противоречит мирному договору. Отправить сотню кораблей и искать скрытно мы тоже не в силах – слишком велики масштабы операции, в тайне ее не сохранить. Хапторы расценят это как вторжение и будут правы. Нам не нужен повод к новой войне.

– Не нужен, – согласился Агеев, поворачиваясь к распахнутому окну. Ночная Прага сверкала мириадами огней, над Старым городом и Градчанами висели созвездия световых шаров, Карлов мост в сиянии иллюминации казался клинком огромного меча, а парки Петржина накрывала сеть, сотканная из радуги и серебристого тумана. Эта симфония огня и света отражалась в небесах, где, затмевая звезды, раскинулся шлейф заатмосферных станций и спутников дальней связи. Иногда там что-то поблескивало – должно быть, швартовался корабль.

Мирная картина, но Агеева она не успокоила. Как многие из отслуживших в Звездном Флоте, он помнил, что за красочной феерией, окружающей Землю, Марс, Ваал, Гондвану и другие населенные миры, лежит Великая Пустота, океан мрака и холода, где расстояния измеряются не миллионами километров, а световыми годами и парсеками, где солнца – лишь слабые искры во тьме, где жизнь человеческая – ничто, если ее не защитить броней корабля и коконом силового поля. Там, в дальних далях Рукава Ориона, обитают разумные твари, похожие и не похожие на людей; там, за бездной Провала, затаились фаата, вечная угроза, давние враги; там плывут в беспрестанном движении корабли сильмарри, номадов Вселенной, и там посланники Земли встречаются с другими расами. Иногда – мирно, иногда – приветствуя друг друга залпами из аннигиляторов и метателей плазмы.

– Он не телепат, он не может считывать мысли, тем более на космических расстояниях, – промолвил Агеев. – Вы уверены, что его дар...

– Я ни в чем не уверен, – прервал его Нерей. – Я надеюсь. Всего лишь надеюсь, друг мой. – Улыбка внезапно исчезла с его лица, лоб прорезали морщины, голос сделался глухим. – Служба наблюдает за этим семейством более пяти столетий, – тихо произнес он. – Это не тайная слежка, они сами стремились сотрудничать, понимали, что их таланты уникальны. К сожалению, дар проявлялся не у всех, но те, кто владел им, были поистине великими людьми... – На мгновение Нерей задумался, словно вспоминая: – Пол Коркоран, Сергей Вальдес с Тхары и Марк, его сын, Судья Справедливости... еще Лидия Тревельян, тоже Судья. А ваш выпускник... На что он способен, выяснится со временем. Надеюсь.

Агеев кивнул. Потом промолвил:

– Он должен передать координаты? Галактические координаты мира, который вы ищете?

– Нет. – Нерей сделал жест отрицания. – Координаты – осмысленное сообщение, а вы сами сказали, что он не телепат. И вряд ли хапторы проинформируют его, под каким номером числится эта система в нашем Звездном Атласе... Нет, на такой случай мы не рассчитываем. Будет вполне достаточно визуальной картины. Пусть даже на уровне подсознания.

– Что ж, пожелаю вам успеха, – сказал Агеев, поднимаясь. Он бросил взгляд за окно, на сияющий в ночном небе шлейф, представил бездну, что отделяла Землю от материнского мира хапторов, и невольно поморщился. Далеко, очень далеко! Впрочем, не так далеко, чтобы тяжелый крейсер не мог туда добраться.

Он пожал сухую сильную руку Нерея и вымолвил:

– Еще раз – успеха вам и удачи! И постарайтесь, чтобы с мальчиком ничего плохого не случилось.

– Не надо его опекать с такой заботливостью, – произнес Нерей. – Ему двадцать семь лет, он не мальчик, а мужчина. Межзвездный дипломат. Консул!