В волнующемся море высокой травы промелькнула какая-то тень. Деметриос вскинул излучатель и несколько секунд внимательно всматривался в степь.

– Нет, – сказал он, – чует мое сердце, сегодня нам придется доедать вчерашний обед.

– Подумаешь, – хмыкнул в ответ Махтхольф, удобно пристроившийся меж двух желтовато-коричневых валунов. – Жратвы у нас и так навалом.

– Хотелось свеженького… может, пройдем до рощи?

Хикки прикинул на глаз расстояние, отделявшее скалистый массив, в котором они устроили охотничью засаду, от небольшого леска на северо-западе, и устало вздохнул.

– До смерти устал бродить, – заявил он. – Но раз уж тебе так в кайф, то ладно, идем. Хотя мне кажется, что сегодня не твой день. От тебя все звери разбегаются. Что-то с тобой не то: может, все-таки стоило побриться?

Деметриос бросил на Хикки недовольный взгляд и выбрался из-за камней. Они шли по высоченному разнотравью на некотором расстоянии друг от друга: такая тактика позволяла не опасаться жутких воздушных охотников, тем более на открытом месте. После полудня, когда они только вышли в степь, Хикки собственными глазами увидел, как далеко впереди «летающий ковер» резко взмыл в небо из укрытия в воздушных корнях одинокого дерева. Теперь он старался обходить подобные препятствия десятой дорогой. Зато в чащобе джунглей этих тварей можно было не опасаться – они старались не залетать в леса, так как плотные заросли мешали им маневрировать.

Преодолев пару километров, Хикки и Деметриос углубились в лес. Гренадер замедлил шаг и постарался двигаться как можно тише. Хикки скользил следом за ним, удивляясь тому, как быстро теряются боевые навыки: несмотря на все свои старания, бывший десантник шумел, как испуганный слон.

Неожиданно Деметриос остановился и всмотрелся в переплетение заскорузлых ветвей над головой. Хикки поглядел на него, пожал плечами и пошел дальше. Впереди замаячило солнце. Пройдя еще с сотню метров, Хикки остановился в густых зарослях колючего кустарника. Дальше начинался пологий спуск в долину, по дну которой струился ручей.

Хикки обломил от ближайшего куста тоненьку веточку, задумчиво пожевал ее и снял с пояса висевший там шлем.

– Черт, – горестно прошипел подошедший сзади Деметриос, – опять не получилось – улетела, сволочь. А эта тварюка была вкусная – мясо, такое, знаешь…

– Заткнись, – вполголоса перебил его Хикки, натягивая шлем. – Смотри.

Деметриос подобрался, как кот перед атакой, и осторожно всунул нос в окошко меж колючек.

– Ах, черт их подери! Ортианский танк-антиграв!

– Точно… не мешай мне.

Без оптики он не мог расмотреть фигурки, скрючившиеся у борта небольшой, округлых форм машины, которая стояла на берегу ручья в трехстах метрах правее него. Электроника настроилась сама, едва Хикки повернул голову в нужном направлении: теперь он хорошо видел двух людей в пятнистых комбинезонах, которые сосредоточенно ковырялись в потрохах волнового преобразователя – в борту танка был откинут сервисный люк, из него свисали тонкие трубочки волноводов и миниатюрные «шоколадки» гравимагнитых блоков. Вот одни из людей выпрямился, помассировал себе поясницу и обернулся.

– Ох-х ты, сучий потрох!.. – радостно заерзал Хикки. – Попался, гад! Вот уж не ожидал тебя увидеть!

– Что такое? – встревожился Деметриос.

– Сегодня мы поймаем кое-что получше, чем курица на ужин… пошли, только постарайся поменьше шуметь.

– Ты уверен, что они тут одни?

– Не переживай, я уже все проверил. Никого тут нет. Наверное, парни заблудились.

– Ты что, с ними знаком? Это кто-то из твоего экипажа?

– Я же сказал – это вкуснее ужина. Впрочем, если захочешь, одного из них ты можешь зажарить вместо дичи. От знающих людей я слышал, что грамотно приготовленная человечина очень хороша под виски. Правда, у нас нет чеснока для соуса, но это, в общем-то, не самое главное.

Деметриос вытаращил глаза и покрутил пальцем у виска. Хикки тем временем стремительно понесся вдоль колючих зарослей; недоумевая, что могло так возбудить его приятеля, Марик припустил следом.

Хикки остановился в кустах прямо напротив сломавшегося танка. Когда он поднял забрало шлема, Деметриос подумал, что ему не хватает лишь капающей изо рта слюны – столько совершенно собачьего азарта было в его прищуренных глазах.

– Они же на открытом месте, – сказал Марик, еще раз выглянув из зарослей. – Как ты хочешь к ним подобраться? Давай так: я засяду здесь и буду тебя прикрывать – с такого расстояния я возьму их как в тире, а ты…

– Да они же без оружия, эти идиоты! – хохотнул Махтхольф. – Им же лень отягощать задницы пушками: я осмотрел эту славную парочку, как в лупу. Оружия у них нет… к тому же я, если ты помнишь, еще не разучился быть незаметным – даже на открытом, как ты выразился, месте. Хотя на самом деле оно совсем не открытое.

– Что-то ты перевозбудился, – покачал головой Деметриос. – Я все-таки прикрою тебя.

– Ты только не спеши! – жизнерадостно отозвался Хикки и просочился через кусты.

Сокрушенно вздохнув, Деметриос встал на одно колено. В прицельной рамке его излучателя появилась широкая спина одного из людей. Второй находился совсем рядом, и бывший десантник мог снять его без лишнего прицеливания, для этого ему достаточно было слегка двинуть стволом.

Кожаная куртка Хикки осталась под кустом. Не опуская оружия, привычно закаменевшего в его крепких руках, Марик скосил глаза и с трудом различил полупрозрачное бирюзово-зеленое пятно, стремительно скользящее по склону. У самого подножия холма Хикки остановился и замер под одиноким шарообразным деревцем, сразу же сменив цвет на зеленовато-коричневый. Сейчас его демаскировал только излучатель в руке. Посидев за кустом с полминуты, он двинулся дальше. До танка оставалось двадцать метров.

Деметриос поглядел в прицел и затаил дыхание.

Остановившись буквально за спинами ужасно занятых танкистов, Хикки отключил мимикрию, сразу став матово-черным, и негромко свистнул:

– Бог в помощь, мастер Чич! Я тоже слышал, что антигравитационная техника ужасно ненадежна… ужас, ужас до чего приятно вас видеть.

Чич Фернандес содрогнулся, словно его шарахнуло током, и медленно повернулся. В его глазах стояла такая жуть, что Хикки едва не зашелся хохотом.

– Что это вы? – спросил он. – Не ждали?

Палец Деметриоса осторожно погладил спусковой крючок.

– А кто это у нас? – Хикки поддел носком сапога мелкий камешек и зафутболил его в спину второго «танкиста», который продолжал оставаться в согнутом состоянии спиной к нему. – Это тоже кто-то из наших? А ну-ка, любезнейший, покажите мне ваше личико!..

Фернандес продолжал глядеть на Хикки, как на богатого дедушку, с песнями похороненного три дня назад. Его широкая загорелая физиономия начала приобретать оттенок, свойственныйпокойнику.

– Ну!.. – прикрикнул Хикки.

Напарник Фернандеса лениво выпрямил спину и вдруг развернулся – рывком…

Излучатель в руках гвардии майора Деметриоса бахнул и содрогнулся.

… длинный обюдоострый нож (Хикки потом гадал – откуда же он появился в руке паршивца?!) выпал из пальцев рыжеволосого мужчины средних лет, который, нелепо боднув головой, потек по броне с аккуратным черным отверстием, расположенным в точности там, где начинается шея. Отверстие, разумеется, было сквозным.

Чич Фернандес судорожно затрясся и вдруг, к полной неожиданности для Хикки, рухнул на колени – весьма близкий к обмороку. Махтхольф отпрянул в сторону и инстинктивно завертел головой в поисках опасности. Убедившись в том, что ему ничто не угрожает, он разглядел в кустах черный ствол излучателя – недоверчивый Марик продолжал прикрывать его – и крикнул:

– Выходи! И куртку мою не забудь…

Деметриос с хрустом выбрался на склон, пробежал разделявшие их метры и остановился, разглядывая сидящего возле танка Фернандеса. Пират и налетчик имел весьма жалкий вид. Его помаргивающие глазки суетливо перебегали с Хикки на Деметриоса, словно Чич до сих пор не осознал, что с ним произошло.

– Я так и знал, что это твоих рук дело, – прошипел он.

– Следовало догадаться, – пожал плечами Хикки.

Чич нервно сплюнул и заерзал, принимая более удобную позу. Вставать он считал излишним.

– Сука ты, – заявил он. – Я был уверен, что ты все-таки сдох.

– Ну уж извини… но тогда кто ж, по-твоему, посадил корабль?

– Штурман, – Чич снова плюнул. – Я так и думал, что я его слабо треснул. Надо было пристрелить, но долбак Терри начал вопить, что у нас мало времени… Терри – тоже у тебя?

– Терри давно съеден и наверное, уже и высран, – объяснил Хикки. – Я его зарезал и бросил на корм червям. Я ведь не ты – я живых не оставляю.

Фернандес дернулся и опустил очи долу. Ситуация совсем перестала ему нравиться – он вспомнил то, что знал о полковнике Махтхольфе из Транспортной системы и подумал, что влип по-настоящему. Хикки-Непутевый смертно не любил оставлять свидетелей или, тем более, врагов за спиной. Единственное, что он оставлял после себя – это сонмища покойников, причем, в силу своей «нервности» полковник никогда не спешил разобраться, кто и чем был виноват.

– Впрочем, я могу взять тебя на свое довольствие, – милостиво пообещал Хикки, – и живым-здоровым доставить в объятия ближайшего военного прокурора – если ты, фигурально выражаясь, окажешь посильное содействие следствию.

– А почему военного? – вдруг проснулся Марик Деметриос.

– А потому, что мастер Чич по сей день числится дезертиром, – охотно объяснил Хикки, – сбежавшим из камеры гауптвахты какой-то базы ВКС. Давнее дело, я уж и не припомню, где это было. Сейчас это уже совершенно неважно… меня больше интересует, кто эта рыжая морда с ножиком? Он не из моих охламонов… кто это, Чич?

– Какой-то Ольгерд Райдер, – равнодушно двинул плечом Фернандес. – Инженер по этим самым «Хаузерам». Я его не знаю.

– А, ясно… много людей в клане?

– Он и его помощница – плюс мои, конечно. Орти голов сорок. Я слышал, они ждут подкрепления – сразу, как только наладят планетарную оборону. Правда, – Чич скривился, – теперь они будут ее налаживать до конца столетия… Ты так классно посадил калошу, что разгрузить ее не сможет и этот их Зеленый Дух, будь он трижды неладен.

– Хикки, скоро закат, – предупреджающе сообщил Деметриос.

– Да, – согласился тот. – Пошарь в танке, нет ли там чего интересного.

Дождавшись, когда голова гренадера скроется люке, Хикки подступил к Чичу и резко толкнул его ногой в грудь. Больно шмякнувшись затылком о броню, Фернандес поднял на него враз побелевшие глаза.

– Узел связи, – тихо произнес Хикки, надавив сапогом ему живот, – исправен? Охраны – много? Ночью – спят, нет? Быстро…

– Узел в порядке, – прохрипел Чич, даже не пытаясь высвободиться, – Охраны нет вообще, потому что они про тебя не знают. Они… в общем, они уверены, что корабль посадил штурман.

– Много текста, – оборвал его Хикки, – что ночью?

– Ночью? Спят, конечно… все спят. Охрана стоит только возле сарая, в котором дрыхнет главный жрец и его бабы. Эти, они там вообще все время дрыхнут…

Хикки задумчиво покачал головой.

«Будет смешно, если сучий сын мне соврал, – подумал он. – Хотя, конечно, это маловероятно – он так боится, что врать сейчас просто не способен. Видал я таких героев… того и гляди кишка на улицу выбежит. Значит, ежели он не врет, у меня есть все шансы сделать ребятам маленькую каку. Попробовать?»

Из танка выбрался Деметриос. В руках он держал пару ортианских излучателей и какой-то небольшой мешок.

– Тут консервы, – сообщил десантник, встряхнув мешком (раздался глухой стук, будто в нем были кости), – и, между прочим, консервы классные. Рыба, языки…

– Пошли, – Хикки прервал свои размышления. – Чич, бери своего друга и тащи его наверх. Я не хочу, чтобы парня обнаружили раньше сроку – а в лесу его уже к утру обгрызут так, что родная мать не узнает… и не поймет, отчего он умер. Марик, помоги этому олуху. Давай мне мешок. Я тебя знаю – стоит доверить тебе жратву, и все, пиши пропало.

Взвалив на спину мешок, Хикки не спеша двинулся вверх по склону. За его спиной Чич и Деметриос, ругаясь, волокли к лесу труп инженера Райдера. Держали они его, само собой, за ноги – оглянувшись, Хикки посмотрел на тряпично мотыляющуюся рыжую голову и подумал о превратностях судьбы, неизбежных для тех, кто сует свои нос в чужое дерьмо.

Вот так, сказал он себе, жил человек, думал, наверное, денег заработать, а жирный дядька Марик его возьми да и прихлопни, словно комара какого. И правильно, и нечего лазить где не надо… нечего со всякими ублюдками хороводы водить и «Хаузеры» им настраивать.

Решение, окончательно созревшее в его голове после почти двух суток непрерывных размышлений и терзаний, вернуло Хикки давно утерянное расположение духа. Больше всего на свете он не любил расплывчатости, двойственности на перекрестках – теперь же, отбросив наконец свой страх, Хикки чувствовал огромное облегчение. Пан или пропал, и это лучше, чем муки беспомощности!

– За два часа до рассвета, – тихо сказал он. – Только нужно рассчитать время…

Хикки решил перестаховаться и повел разведчик не прямым, как стрела, курсом, а неровной дугой, стараясь все время держаться над океаном. Умом он прекрасно понимал, что на дикой планете орти никогда не станут следить за воздухом, но тем не менее что-то заставляло его свести риск к минимуму.

Доблестное воинство, напряженно сопящее за его спиной, также не способствовало появлению излишней самоуверенности. После военного совета, в котором принимали участие он, Ирэн и Деметриос, было решено оставить в пещере хрупкую Нору и лейтенанта Ругача, как мало пригодных к строевой службе и ведению боевых действий. К тому же Хикки очень хотел сохранить Чича, рассчитывая при случае выгодно продать его властям. Он не помнил, кокое именно вознаграждение положено за его голову, но имел все основания полагать, что на годик беспробудного пьянства ему хватит. В итоге Ругач получил строжайший приказ не спускать с Фернандеса глаз, а блондинистая Лана принялась натягивать на себя десантное снаряжение, оказавшееся в одном из ящиков Деметриоса.

Хикки снял руку с трэкболла управления, поднял забрало шлема (он не доверял навигационной аппаратуре разведчика и вел машину по своим приборам) и осторожно глянул на Ирэн. Примостившаяся в слишком тесном для человека кресле, девушка перехватила его взгляд. Хикки подмигнул ей, и она доверчиво улыбнулась в ответ, смахивая с лица напряжение. Ему было странно видеть ее в потертом десантном шлеме, с застегнутым на подбородке двойным ремнем, с поднятым наверх желтоватым забралом… с такими огромными глазами.

Протянув руку, Хикки погладил ее по плечу. Ирэн наклонила голову, потерлась щекой о его тяжелую металлизированную перчатку. В его улыбке, прячущейся под черной сферой шлема, ей почудилось давнишнее лукавство: девушка неслышно вздохнула и почуствовала, как отпускает дрожь, начавшаяся сразу после взлета. Она закрыла глаза и откинулась на высокий подголовник.

– Готовность минута, – объявил Хикки.

Деметриос, устроившийся на корточках в дверном проеме рубки, зашевелился, проверяя подгонку снаряжения. На нем было все, что положено иметь имперскому гренадеру – отправляясь в полет, он неизменно прихватывал с собой любимые игрушки, и на этот раз они пригодились ему для настоящего дела. В тяжелую пехоту традиционно отправляли самых крепких лбов, и навьючивали их, словно караванных верблюдов. Когда Хикки перед взлетом увидел, сколько добра висит на внушительной фигуре гвардии гренадера, то икнул от ужаса и поспешил спрятаться в рубке. Он с таким весом не прошел бы и десятка километров. Правда, гренадерам и не приходилось много ходить…

Хикки стиснул зубы. Он заходил на минимальной высоте, но даже и отсюда ему были отлично видны куполообразные строения жилых корпусов, решетчатые башенки «Хаузеров» с лесом антенного хозяйства на растяжках, и круглая, словно перевернутая миска, «пушка» передатчика дальней связи, установленная на вершине главенствующего холма. Туда-то он и целился.

Расхлябанность, весьма характерная для всех нерегулярных подразделений – читай, банд – в исполнении заносчивых орти выглядела просто замечательно: над всем лагерем светился лишь один прожектор, да и тот был направлен непонятно куда. Хикки аккуратно обошел спящий лагерь, еще раз убедился в том, что никто из караульных и не подумал почесаться, и опустил разведчик на обратном скате холма, который смотрел на какое-то болото.

Деметриос вылетел из машины раньше, чем опоры шасси коснулись мягкого грунта. Следом за ним разведчик покинули Лана и Ирэн. Хикки чуть замешкался, прокручивая сканером окрестности.

– Тишина, – сообщил он, выскакивая на воздух. – Никого нет… где тут вход?

Марик дернул стволом в сторону прикопанного в холме строения, почти невидимого в глубокой тени антенны. Хикки присмотрелся.

– Вход с той стороны, – мрачно сообщил он. – Ну, помилуй, господи!

Добежав до вершины, Хикки упал под шершавой бетонной стеной и заглянул вниз. Как ему и казалось, небольшая дверь с круглым окошком находилась с противоположной стороны. Под ним лежал спящий лагерь…

Хикки вновь стал невидимым. Вожделенная дверь была совсем рядом, и он не стал долго раздумывать – скользнул по травяному склону вниз, остановился на металлической ступеньке у входа и рванул серую железную дверь вбок. К его радости, дверь была незаперта. Наблюдавший за ним Деметриос быстро спустил вниз женщин и слез сам.

– Света нет, – прошептал Хикки. – Ну, быстро!..

За дверью оказался узкий коридор, полого ведущий в середину холма. Хикки миновал его без всяких проблем и бесшумно просочился в какой-то небольшой зальчик. Его внимание привлекли две темные ниши у противоположной стены. Пошарив рукой у себя на поясе, Махтхольф одним прыжком преодлел разделявшее их расстояние…

– Ты знаешь, где тут центральный зал? – прошептала над его ухом Ирэн.

Хикки выпрямился. В эту секунду Деметриос зажег потайной фонарик, его узкий лучик прорезал тьму, и в глазах девушки отразилась зеленоватая кровь на изогнутом черном клинке в ладони Хикки. Она побелела и опрянула в сторону, едва не упав на Лану.

– Их было двое, – глухо сказал Хикки, вытирая обо что-то свой кинжал. – Тут могут быть еще… Марик, иди туда, влево и обыщи все помещения, которые попадутся тебе на глаза. Огня старайся не открывать, здесь можно попасть в какой-нибудь энергоузел. Девочки, за мной.

Все так же уверенно – свет был ему не нужен – Хикки вышел на середину комнаты и зашарил у себя под ногами. К этому времени Ирэн уже догадалась опустить забрало и включить сублазерный ПНВ. В его не совсем естественной картинке отразился большой прямоугольный люк в полу и фигура Хикки, наполовину ушедшая вниз.

– Здесь лестница, – объяснил он, – только она очень узкая, будьте осторожны, а то промахнетесь мимо ступеньки…

– И сколько мы еще будем тут болтаться? – спросил Кришталь, с мученическим видом массируя себе виски. Он изо всех сил делал вид, что у него раскалывается голова, но Лоссберг не желал ему верить.

– Без приказа я садиться не буду, – отрезал полковник. – А связь у меня односторонняя.

– Согласно приказа, – простонал Кришталь.

– Истинно так, – кивнул Лоссберг и налил себе новую порцию коньяку.

В глазах штурмана неожиданно проснулась лукавая мысль. Он покатал по столешнице пустую кофейную чашечку и мечтательно возвел очи горе:

– А вот если придет приказ… а ты – пьян!

Лоссберг не удивился.

– Ты просто мало со мной летаешь. Подумаешь, пьян! Главное у нас что? Правильно, субординация. Чинопочитание. И – дух и буква Устава. А также приказы вышестоящих военачальников. А пьян какой-то там Лоссберг или не пьян – это уже дело пятое.

Кришталь тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что его командир относится к тому разряду деятельных натур, которые болезненно переживают любое бездействие, подсознательно не желая сидеть на месте, он даже уважал в своем командире эту его жажду движения, но вот спиваться с ним на пару он упорно не желал. Когда-то Лоссберг начал пить под мудрым руководством своего дивизионного командира, знаменитого аса и не менее знаменитого пьяницы. Прошло время, он сам стал командиром и асом, и, четко приученный коротать время за бутылкой, превратился в расчетливого – иных на Флоте не держат – хитрого и, главное, убежденного адепта Зеленого Змия. Трезвенников, постников и прочих, как он говорил, «евнухов душевных», Лоссберг не терпел на дух, особенно в числе своих старших офицеров.

Глядя на Лоссберга, которого он привык воспринимать не столько в качестве командира, сколько в роли мудрого и тертого старшего товарища, флаг-майор Кришталь начинал понимать, что и его, по всей видимости, не минет чаша сия. Уходить от Лоссберга ему не хотелось: он мог бы получить под командование какой-нибудь фрегат, но это было гораздо менее интересно, чем болтаться по дальнему космосу в экипаже одного из лучших охотников ВКС, выполняющего задания самой Конторы. В глубине душы честолюбивый навигатор надеялся, что со временем щедроты этого заведения могут пролиться и на его шею.

– Командир, – закашлял под потолком вахтенный офицер связи, – тут какое-то странное сообщение.

– Нам? – удивился Лоссберг.

– Да не нам, а вообще… черт знает что, я просто не верю пеленгатору. Передатчик со второй планеты, причем жарит открытым текстом.

Лоссберг вылетел из кресла и поспешно включил резервный терминал. Полминуты он задумчиво рассматривал появившиеся перед ним цифры, потом вернулся к столу и взял свою рюмку.

– А что значит вся эта ахинея? – поинтересовался подошедший Кришталь. – DDD – точка – 444 – точка – 375 – точка – 90 – запятая – 111 – точка – CM0509 – точка. Что это за код, Лосси?

– Ноль пять-ноль девять, это личный номер того, который Си-Эм, то бишь colonel Mahtholf, а Ди-Ди-Ди – это общий вызов Конторы, первая очередность срочности ретрансляции. Сообщение звучит так: «Планетарная оборона заблокирована. Плацдарм свободен. Дальнейшее пребывание в районе исполнения опасно. Срочно прошу огневую поддержку.»

– Полковник Махтхольф? Кто это такой? Это из-за него мы сюда приперлись, Лосси?

Командир не обратил на него никакого внимания. С рюмкой в руке он подошел к пульту и коснулся нужного ему сенсора.

– Главный инженер…

– Давай, сгоняй всех с обшивки – мы идем на посадку. Сколько тебе нужно времени?

– Как минимум, час…

– Сорок минут. Через сорок минут я начну спуск в атмосферу. Кто окажется за бортом – сам виноват. Боевая тревога!

Кришталь довольно тряхнул головой и быстро вышел из салона. Не глядя на него, Лоссберг снова потянулся к терминалу. Теперь он вызывал вахтенного связиста.

– Башню «дальней», – распорядился он, – и приготовить мой личный штрих-кодер.

Через минуту в эфир понеслось новое сообщение:

«DDD. CL9373 – для Папы. Получил 444.375.90 111 от CM0509. Повторяю, получено требование 111. Ситуация 000. Прошу инструкций.»

Закончив передачу, Лоссберг набулькал себе новую порцию коньяку и присел на краешек стола. Как он и ждал, пару минут спустя ему пришел вызов DDD.

«Папа – CL9373. 9292. по 111. 999. 635. 331.»

– Черт, – выругался полковник. – Мог бы и поговорить, а не играть в эту дурацкую цифирь. Так, что это у нас там…

Лоссберг выдернул из терминала лист с распечаткой полученного сообщения и вернулся в кресло. 9292 означал «исполняйте задуманное», три девятки – «немедленно», 331 – обычное напоминание о необходимости соблюдать осторожность, а вот шесть-три-пять заставили Лоссберга задумчиво зачесаться. Этот код гласил: «Не предпринимайте никаких решительных действий, ожидайте подхода основных сил».

– Значит, он где-то рядом, – хмыкнул Лоссберг и, допив коньяк, отправился в ходовую рубку.

Хикки снял руки с клавиатуры и расслабленно вздохнул. Сигнал ушел в космос, это подтверждали десятки разноцветных глазков, разбросанные по пульту и аппаратным шкафам.

– Все, – довольно сказал он. – Теперь надо уходить отсюда.

Ирэн поставила ногу на первую ступеньку лестницы и улыбнулась ему. Хикки хотел поднять большой палец, но не успел: в глубине модуляторного шкафа раздался треск, и все – свет в зале, индикаторы и дисплеи – разом погасло. Лана вскрикнула от неожиданности. Наверху загремела ругань Деметриоса.

– Девочки, быстро! – рявкнул Хикки, подталкивая Ирэн в задницу. – Марик, не спеши высовываться!..

– Да что высовываться, тут уже свет кругом!.. проснулись, гады! Что ты там такое сделал, а?

– Не знаю! оно само!

В помещении над главным аппаратным залом Деметриос обнаружил окошко, не замеченное при осмотре Хикки. Оно смотрело прямо на лагерь, и, заглянув в него, Махтхольф ощутил резкое падение настроения. Над лагерем зеленовато светились четыре прожектора, между постройками метались полуодетые орти. Правда, оружие Хикки разглядел далеко не у всех.

– Это была не сигнализация, – буркнул он, отходя от окна, – это что-то другое.

– Толку?! – нервно глянул на него Деметриос. – Как теперь уходить?

– Я знаю как. Секунд пять стреляем все вместе, потом девчонки аккуратненько уматывают и ждут нас. А ты, громила, постарайся попасть в хижину жреца… для переполоху. Пошли!

Выскочив в зеленый сумрак, Хикки увидел четверку орти в боевых балахонах, которые с тараканьей ловкостью взбирались на холм. Его появление оказалось для них весьма неприятной неожиданностью – не раздумывая, Хикки угостил их длинной очередью и откатился в сторону от входа в узел, открывая дорогу Деметриосу и девушкам.

– Ух, сколько их! – услышал он возглас Ланы.

Дальше в уши ему ударил грохот излучателей. Хикки улегся в грязь и принялся методично отстреливать одиночные фигурки, дергавшиеся между куполами и башнями. Деметриос зарядил ракетную установку, пристегивавшуюся к его излучателю. Исторгнув факел сиреневого пламени, небольшая белая сосиска вонзилась в верхнюю часть самого крупного из куполов.

Над лагерем вспыхнуло небольшое алое солнце. Марик довольно ухмыльнулся и перезарядил свою мухобойку. Следующая ракета ушла в основание ближайшей башни наведения «Хаузера», заставив ее крепко покоситься. На головы разбуженных орти, мало кто из которых мог сообразить, что вообще происходит, повалилась паутина антенных растяжек и очень твердые армопластовые кокосы микромодуляторов, сорванные ударом с креплений.

Повернув голову, Хикки увидел, как за спиной мелькнул сапог Ирэн. Обе девушки, уже опустошившие свои магазины, благополучно миновали вершину холма и теперь бежали к разведчику. Махтхольф перенес огонь на прожекторы, и вскоре лагерь погрузился в глубокую тьму.

– Надо сматываться, – проорал Деметриос. – Смотри, они, похоже, приходят в себя.

Хикки и сам видел, что, во-первых, ортианская стража справилась с паникой и перестала подставляться под выстрелы, попрятавшись за купола, а во-вторых, на дальней границе лагеря появились вооруженные люди. Эти уже могли поджарить им пятки. Деметриос выпустил еще одну ракету и схватил Хикки за плечо:

– Ты слышишь?.. пошли отсюда!

– Что-то и ты стал нервным, – заметил Хикки.

Они перемахнули через гребень холма – Махтхольф ощутил два сильных удара в спину, то броня приняла на себя энергию чьих-то выстрелов, – покачнулся и кубарем полетел по влажному грунту. Внизу его подхватила сильная рука гренадера.

– У тебя спина тлеет, – сообщил он.

– Черт с ней…

Перемазанный в грязи, до смерти раздраженный падением, Хикки ввалился в рубку разведчика и сразу же запустил движок. Ирэн принялась вытирать его шлем какой-то ветошью, но он оттолкнул ее. Машина взвилась в воздух. Хикки закусил губу и постарался выжать из двигателя все, на что он был способен, но все равно подъем казался ему дьявольски медленным.

– Давай же, стерва!.. – прошипел он.

В эту секунду разведчик подскочил в воздухе, как теннисный мячик. Из щелей в потолке на голову Хикки посыпались искры, кабина начала заполняться дымом.

– Что это такое? Мы сбиты?!. – заорал Деметриос, протискиваясь к экрану.

– Пока нет, – быстро ответил Хикки, – но в нас все-таки попали… открой внешнюю дверь, пусть сквозняком выдует дым!.. я не знаю, как тут работает вентиляция.

Лагерь уже исчез с экрана. Разведчик мчался над заболоченной равниной – когда в разрывах туч проглядывала луна, далеко внизу радужно поблескивали небольшие озерца. Через несколько минут Хикки почуствовал падение тяги и понял, что нужно садиться. Пролетев еще около сотни километров, подраненная машина стала терять высоту.

– Черт, как не везет! – Хикки в сердцах треснул кулаком по пульту. – В самый последний момент!..

– Благодари бога, что у них нет мощного стрелкового оружия, – Деметриос напряженно всматривался в экран, – а то бы мы уже не летали.

– Да уж, пожалуй и так.

Хикки удалось ровно опустить качающуюся машину на какой-то островок посреди бескрайних болот. Заглушив двигатель, он кисло улыбнулся и вылез из кресла.

– Ну, идемте на прогулку…

До самого горизонта перед его глазами поблескивали лужи, озерца и опять лужи, там и сям утыканные неровными куполами кочек и островков, подобных тому, на котором он посадил разведчик. Хикки стащил с головы шлем, снял перчатку и устало провел рукой по лицу – после чего извлек из дальнего кармана драгоценную бутылочку.

– Скоро рассвет, – пробурчал Деметриос, глядя на восток.

Хикки причмокнул губами и согласно кивнул. Действительно, на востоке небо начинало светлеть. Рассвет не сулил им ничего хорошего – утром орти активизируются и, возможно, вышлют поисковую партию. Прятаться среди болот было негде…

– Бедняга Джерри сойдет с ума, – вдруг сказала Ирэн. – Он решит, что мы погибли.

Деметриос шумно вздохнул. Прошлепав к зарослям какого-то растения с длинным упругим стеблем, он вырезал себе нечто вроде шеста и принялся тыкать им в ближайщую лужу.

– Куда ты собрался идти? – поинтересовался Хикки, наблюдая за его действиями.

– А чего… что мы, так и будем тут сидеть?

Хикки присел на ажурную опору шасси и вдруг захохотал. Ирэн и Лана уставились на него в немом изумлении, а Деметриос, выразительно повертев пальцем у виска, продолжил поиски брода. Хикки меж тем допил свою бутылочку и вытащил вторую.

– Ищите, ищите, – посоветовал он. – Глядишь, найдете какой-нибудь клад… их тут, наверное, много. Куда, я спрашиваю, вы собрались, господа путешественники? Кто из нас спятил – я или вы? Болота тянутся на сотни километров, а разве кто-нибудь из вас знает, что такое марш по болотам? Да вы ляжете уже через час. Ляжете и будете бессильно сучить ножками…

– Что же ты предлагаешь? – спросила его Ирэн.

– Я предлагаю лечь и спать. Если нам повезет, мы пересидим тут до наступления сумерек, а потом уже пойдем потихоньку.

– Какой бред! – фыркнул Деметриос. – Да за день нас сто раз сожгут с воздуха!

– Ну, это мы еще посмотрим, кто там нас сожжет, – Хикки с легкостью подбросил в руке свой четырехствольный «Нокк» и недобро усмехнулся. – Спите, говорю вам. Я посижу тут, на воздухе. Мне есть о чем подумать…

Недовольно ворча, Деметриос воткнул свой шест в грязь возле люка и полез внутрь машины, которая казалась слишком хрупкой для его могучего тела. Лана последовала за ним, а Ирэн тихо устроилась возле Хикки. Он протянул ей сигарету, потом со скрежетом разодрал последнюю пачку своего любимого лимонного печенья.

– Или я перебью их, или они нас спалят, – негромко сказал Хикки, запуская пальцы за воротник девушки.

Она с нежностью погладила казенник его излучателя.

– Отобьемся… ну не может же такого быть, чтобы после всего, после всего этого мы… ну есть же Бог на свете!

– После чего? – Хмыкнул Хикки. – Обычное дело, подумаешь. В моей профессии случается и кое-что похуже. Мы рождены для того, чтобы умирать… ты знаешь, что большинство моих недавних коллег не имеют ни жен, ни детей?.. часто им и дом-то не нужен. Правильно – а зачем плодить вдов на имперском обеспечении?

– Но ты же в резерве, – уверенно возразила Ирэн.

Хикки понравился ее тон. Она говорила как женщина, убежденная в своих правах на него и на его судьбу. Хикки провел пальцем по ее щеке и тихонько хихикнул:

– А ты уже все рассчитала? Наверное, даже то, как мы будем жить на мою пенсию?

Ирэн смущенно кашлянула в ответ и наклонила шею, прижимая к щеке его ладонь.

– Но ты здорово ошиблась в своих расчетах, – продолжал Хикки с хорошо знакомым ей ехидством, – потому что на пенсию мы жить не будем – пенсию я буду тратить на виски и ромом. А жить мы с тобой будем на доходы от транспортной компании, которую я…

– Любишь ты помечтать, – неуверенно перебила его Ирэн.

Хикки хитро осклабился. Бутылочка из-под виски совершила изящную дугу и с тихим плеском упокоилась на дне озерца в десятке метров от его ног.

– Иди-ка ты спать, – зевнул Хикки. – На рассвете – самый сладкий сон.

Ирэн тоже зевнула и поднялась на ноги. Проследив за тем, как она исчезает в темных недрах разведчика, Хикки довольно осклабился и сунул руку за пазуху. Он прекрасно понимал, что если он уснет, то всем им придет конец. А любимый напиток, употребляемый разумно и с расстановкой, бодрил его лучше всяких стимуляторов. Раскупорив бутылочку, Хикки поудобнее устроил свою помятую спину и с наслаждением закурил сигарету.

Небо на закате продолжало светлеть. Хикки выковырял из грязи маленький камешек и собрался было швырнуть его в воду, но вдруг замер, прислушиваясь. Северный ветер принес с собой далекий, тяжелый гул – казалось, что там, на севере, кто-то прокатил по мостовой пару пустых металлических цистерн.

Отказываясь верить своим ушам, Хикки поспешно натянул шлем и активировал сканер воздушного поиска. От того, что он увидел, у него зашевелились волосы.

Через несколько секунд планетарный эфир разорвал 111-общий.

Блаженно улыбаясь, Хикки сделал большой глоток и откинул голову, глядя в сереющее небо. Ждать ему пришлось недолго. Он как раз успел прикончить третью бутылочку, когда с северо-востока донесся уверенный рев могучих моторов, и над болотами пронесся боевой полумесяц из трех черных машин с имперскими крестами на атмосферных килях. На флангах шли два ударных ТР-100, а в центре, чуть отставая от них – огромный «адмиральский» ТР-300: катер командира корабля.

«Сотки» зависли в рассветном небе над болотами, а большая машина начала медленно опускаться. Когда до поверхности оставалось не более метра, в борту катера выщелкнулся совершенно незаметный до того люк, из которого выехал автоматический трап. В темном проеме появилась вытянутая, почти юношеская физиономия, обрамленная платиново-белыми волосами.

– Загораешь? – поинтересовался блондин.

– Лосси! – не своим голосом заорал Хикки, вскакивая на ноги. – Вот уж кого я не ожидал тут увидеть! Ты!.. наконец-то мне будет с кем выпить!

Лоссберг, облаченный в новенький комплект пятнистого десантного обмундирования и украшенный внушительной кобурой на боку, неловко спрыгнул в грязь и обхватил растроганного Хикки.

– Тише, ты! – засмеялся тот, вырываясь из его объятий. – Задушишь, дракон ты этакий. Черт, ну как же мне повезло – я просто не верю!

Разбуженные рыком двигателей, из разведчика выбрались Деметриос, Лана и Ирэн. Марик, имевший совершенно ошарашенный вид, долго тер себе глаза, словно не желая верить в происходящее.

– Откуда это тут… взялось? – невинно полюбопытствовал он.

Хикки легким пинком подтолкнул его к трапу и раскурил предложенную Лоссбергом сигару. Они задержались внизу.

– Ждем дедулю, – объяснил Лоссберг. – Сдается мне, он уже где-то рядом. Кстати, а ты там, в лагере, хороший погром учудил – они до сих пор, по-моему прыгают, как ужаленные. Это твой «Олдридж» в лесу валяется?

– Командир, – из люка высунулся молодой пилот в синей куртке с меховым подбоем, – к нам идут пять ортианских штурмовиков. Что прикажете делать?

Хикки содрогнулся. Лоссберг, от которого не укрылось его движение, задумчиво прищурился, потом куснул губу. Пилот ждал.

– Ничего не делать, – решил он. – У меня приказ ничего не делать, вот я и не буду… идем, Хик – будет лучше, если мы все-таки наберем высоту.

– Ты представляешь, что с нами было бы, если бы ты хоть чуть-чуть опоздал? – прошептал Хикки, поднимаясь рядом с Лоссбергом по трапу.

Тот звонко хлопнул его по наплечнику.

Катер мощно и плавно ушел вверх. Сидящему в рубке Хикки было хорошо видно, как заметалась и сломала строй пятерка серо-коричневых ортианских машин. Покружив над самой водой, они развернулись и помчались обратно в лагерь.

– У меня на корабле есть славный ром, – сказал Лоссберг. – Сейчас распорядимся насчет обеда и зададим жару, а?

– Погоди с кораблем, – отозвался Хикки, – мне нужно забрать еще троих. Поехали в сторону моего «Олдриджа», там рядом.

Пилоты посадили огромный катер в степи неподалеку от пещеры Деметриоса. Марик решил забрать кое-что из своего имущества, а Лоссберг выразил желание подышать утренним ветерком – втроем они и отправились в путь.

– Всякий раз, когда мне приходится ходить по неровной поверхности, от вибрации у меня случается мощная эрекция, – балагурил Лоссберг, неловко прыгая с камня на камень, – все-таки у нас, флотских, опорно-двигательный аппарат явно мутирует.

У входа в пещеру никого не оказалось. Деметриос недобро прищурился и продернул затвор своего излучателя, под стволом которого все еще висела ракетная установка, но Хикки отпихнул его в сторону и нырнул в тесный лаз первым.

– Что стряслось? – тревожно спросил Лоссберг и принялся расстегивать кобуру.

Ругач стоял посреди пещеры на коленях, одной рукой держа на прицеле скрючившегося в углу Фернандеса, а второй зажимая колотую рану в левом боку. Судя по его состоянию, ранен он был уже давно.

– Я… уснул, – прошептал он синеющими губами. – Нора… там.

Девушка лежала возле груды ящиков Деметриоса в луже собственной крови. Присмотревшись, Хикки понял, что помочь ей не смогут даже в корабельном лазарете – кинжал Фернандеса ударил под левое ухо девушки и наверняка пробил мозг.

– Что ж ты, сука, натворил? – гулко произнес Деметриос. – Кто ж тебя, гада, просил… ребенка убил, мразь поганая…

Его правый сапог влетел в живот пирата, и Хикки отчетливо услышал, как трещат ломаемые ребра. Он решительно оттолкнул Марика в сторону.

– Брось… ему ведь все равно не жить. Кой черт еще лекарства на него тратить? Джерри, давай, пошли со мной. Ну давай, выползай отсюда. За нами уже прилетели…

Задрав голову к полуденному солнцу, Хикки наблюдал, как из бездонной сини опускается эскорт того, кого они с Лоссбергом привыкли именовать Дедом. Командир покореженного «Оффенрора» стоял рядом с ним. Несмотря на вчерашнюю попойку, алкоголем от Лоссберга даже и не пахло – он стоял на травянистом холмике подтянутый, прямой, перекрещенный портупеями темно-синего мундира, из-под козырька щегольской высоковерхой фуражки поблескивали овальные стекла зеркального пенсне. За его спиной молчаливые ортианские десантники споро сгоняли уцелевших сепаратистов в кучу.

Громадный катер Деда приземлился у подножия холма. В борту раскрылся люк, из него выскочили четверо парней в полном боевом снаряжении рейнджеров, замерли под выехавшим на траву трапом. Первым из катера выбрался высокий для своей расы орти, закутанный в алый балахон, расшитый замысловатыми узорами. Следом за ним появился худощавый, среднего роста человек в черном плаще, застегнутом под горло, и высоковерхой черной шляпе с куцыми ровными полями. На его костистом загорелом лице выделялись большие темные очки; из-под шляпы на плечи и грудь опускались густые пепельные локоны.

Лоссберг стал еще прямее.

Дед что-то сказал своему спутнику-орти и неторопливо двинулся по склону холма. Орти зашагал вслед за ним. Приблизившись, Дед невозмутимо хлопнул по плечу Лоссберга и повернулся к Хикки.

– А знаете, вам невероятно везло, мастер Махтхольф, – сказал он немного скрипучим голосом. – Вам везло все эти тринадцать дней – просто сейчас вы еще не отдаете себя отчета в том, как именно. Скажу только, что если бы вы не додумались запузырить свой камион в болото, все было бы гораздо хуже… сегодня же вам повезло в том, что у меня случилось хорошее настроение, и я склонен отпустить вам грехи на пару лет вперед. Наверное, все эти тринадцать дней над вами витает некий ангел. Или, даже, разные… ангелы.

– Чертова дюжина ангелов, – осклабился Лоссберг.

Вице-маршал Александр Королев одарил его благосклонным взглядом, и, взяв под руку своего спутника-орти, зашагал в поверженный лагерь.

– Ну, надо выпить, – толкнул Хикки его приятель. – Кстати, я хотел тебе сказать, что…