Глава 7.
1.
…Он сорвался с постели, мельком глянув на хронометр – о дьявол, еще два часа спать можно, – и схватил лежащий на столике коннектер. Первой мыслью, сверкнувшей в голове было удивление: если уже началось, почему никто не подал общую тревогу?! Все наряды, и в БИЦе в том числе, удвоены еще с полуночи…
– Командир, – это был Кертес, – по-видимому, сбита машина Эрики Бонго.
– Когда?!
– Разумеется, только что, – Томор вел их с самого вылета. Сорок секунд назад они поднялись в воздух из восточной части квадрата Е-48, и на двадцать второй секунде полета исчезли с монитора. Связи с ними нет ни по одному аварийному каналу. Это еще не все. Там, в Е-45, опять появилась спираль, но только одна, и, так сказать, локальная.
– Шестую штурмовую роту дивизиона А – к вылету. Поднять Чечеля и Хуберта. Срок вылета – три минуты, – Ланкастер уже натягивал броню. – Пусть парни из оперативного отдела еще до рассвета приведут в порядок всю возможную документацию, а ты подготовь варианты доклада на базу по поводу обнаружения диверсионных сил неопознанного противника. Хотя сдается мне, что сейчас я кого-то все-таки опознаю…
– В отчете указывать наличие отдельной группы средств дальнего наведения? – деловито уточнил Кертес.
– Придумаешь что-нибудь такое… запутанное!
За окном негромко взвыли двигатели командирского катера, уже поднятого из подземелья на стартовую пятку. Ланкастер бросил на него короткий взгляд и, схватив в охапку не надетые еще элементы снаряжения, выбежал из своих апартаментов. К катеру мчались Чечель и помощник начальника разведки флаг-майор Хуберт – один со стороны госпиталя, другой из подземного офицерского общежития.
– Что там за черт? – выкрикнул Чечель, затягивая на себе пояс с энергосистемой, – Я так спешил, что ничего толком не понял. Кого опять сбили?
– Эту специалистку хренову, Эрику! – ответил Ланкастер и нахлобучил тяжелый наплечник. – И как раз неподалеку от моего друга Беймаа.
– Ты думаешь, это он, сучий сын, развлекается? – Чечеля едва не перекосило от бешенства.
– Вряд ли. Поехали! Там наши загадочные «духи» пробуют какой-то привод, поэтому связи нет вообще, но где она грохнулась, известно точно.
Чечель сплюнул и, не надевая пока шлем, запрыгнул в кабину катера. Вслед за ним уселся Хуберт, последним – Виктор, и едва он умостил задницу в трансформируемом боевом кресле, Моня тут же дернул машину вверх.
– Шестая рота, внимание! – вызвал Ланкастер свой маленький отряд. – Сейчас мы придем на место, и вам придется попрыгать по горам. Что искать – пока не понятно, но скорее всего это должна быть какая-нибудь дырка, вроде вертикальной шахты. Не разбредаться! Командирам отделений разбить людей на тройки. Учтите, возможны проблемы с тактической связью, так что лучше поддерживать визуальный контакт.
– Катер лежит в расселине на склоне горы, – заговорил тем временем Кертес, успевший переориентировать орбитер, – внешних повреждений нет, оба люка распахнуты… в контуре опорной тяги высокая температура… ни людей, ни животных вокруг не видно.
– Черт, надо было постоянно вести этих путешественников орбитером! – выругался Ланкастер. – Что с главным генератором, он не грохнет, когда мы подойдем?
– Панков не может объяснить природу воздействия на контур опорной тяги, но кажется, сбили их вовсе не ракетой, а чем-то другим. Сверху, по крайней мере, никаких повреждений не видно.
– Кертес, ищите дырку! Мне кажется, они не стали бы работать излучателем из-под земли, там слишком много трансурановых возмущений. Хотя, конечно, все может быть… Моня, будь внимательнее.
– Я и так, – прошипел Чечель.
Обе машины – и командирская, и носитель с солдатами, шли на предельной скорости, стараясь держаться как можно ближе к грунту, вылизывая рельеф. Ланкастер смотрел на изображение, передаваемое орбитером: катер и впрямь казался неповрежденным, он лежал, сильно накренясь на левое крыло в узкой, не шире двадцати метров, щели на склоне густо заросшей деревьями горы. От долины, где обитал род почтенного Беймаа, эту гору отделяло по прямой чуть меньше пяти километров.
– Тридцать секунд до цели! – выкрикнул Моня. – Где садиться?
– Ниже по склону, – приказал Ланкастер и повернул свое кресло, готовясь первым выскочить из катера.
Машина коснулась грунта. Первым делом, едва он выбрался наружу, – Моня приземлился в полусотне метров от темного массива леса, на относительно ровной площадке, достаточной для посадки обоих катеров, – Виктор проверил все каналы связи. Все было в порядке.
– Томор, эта хрень еще крутится? – спросил он, используя в качестве ретранслятора орбитер, так ему показалось надежней.
– Встала за десять секунд до вашей посадки, – ответил зенитчик. – Я не могу сказать, вели они вас или нет, нам не совсем понятна природа этого излучения… если это и средство наведения, то оно, по-видимому, создает что-то наподобие информационного поля.
– Час от часу не легче.
Виктор приказал двум взводам занять круговую оборону, а сам, взяв с собой остальные три во главе с ротным командиром, рванул в сторону сбитого катера Эрики и Кэссива Сугивары. На позиции остался так же и Хуберт – за координатора. Пятеро солдат с тесаками шли впереди, прорубаясь, где это было необходимо, через паутину скользких лиан, опутывающих ветви деревьев. Впрочем, во многих случаях заросли удалось обойти – уже через десять минут группа вырвалась из леса и остановилась вблизи лощины, из которой торчал высокий киль сбитого катера.
– Окружить, – приказал Ланкастер. – Не рассеиваться, сохранять постоянный визуальный контакт. При появлении противника брать живьем.
Взводные повторили приказание, и солдаты почти мгновенно рассыпались вдоль лощины – в длину она занимала не более ста метров, поэтому со стороны казалось даже странным, какого черта катер угораздило рухнуть именно в это игольное ушко.
Ланкастер, Чечель и ротный командир Хоменко в сопровождении пяти солдат осторожно спустились вниз. Катер не имел никаких следов внешнего воздействия, корпус выглядел совершенно целым. Оба люка в правом борту были открыты, но света в кабине почему-то не было. Пригнувшись, Ланкастер прошел под задранным в небо крылом и вдруг, не успев еще заглянуть в кабину, резко нагнулся.
– Моня! – крикнул он. – Тут Сугивара…
Чечель мгновенно оказался возле командира. Втроем с подоспевшим на помощь Хоменко они осторожно вытащили из-под пузыря правого крыльевого нагнетателя безжизненное тело в черном. Ниже, за телом обнаружился и никем не тронутый излучатель майора. Чечель снял с него шлем и вдруг заматерился, поспешно расстегивая сумку первой помощи у себя на боку.
– Он жив? – недоуменно спросил Ланкастер.
– Наплечник надо было одевать! – отозвался Моня. – Ему врезали сзади по шее и бросили.
– А почему не отзывался его шлем?
– Да потому, что у него свой аварийный канал, а мой, врачебный настроен только на наших, как и ваш, командирский. Помогите-ка мне его посадить. Сейчас я его немножко оживлю…
Пока Чечель возился с раненым, Ланкастер доложил о нем на базу и полез в кабину. Ответ на вопрос, почему нет энергии, он решил не искать – полезешь в щит, так еще генератор, чего доброго, грохнет, поэтому лучше было воспользоваться собственным прожектором на шлеме. Виктор внимательно осмотрел все четыре кресла, пол и даже потолок, но нигде, ни одной панели не обнаружил крови…
– Гм, – скривился он, вылезая. – Ну что, Моня, как он там?
– Вроде уже стабилизировался… Сугивара! Майор Сугивара, вы меня слышите? Да что это он так долго…
Раненый зашевелился. Едва раскрыв глаза, он дернул головой, едва не ударившись он борт катера. Чечель достал еще один инъектор и приложил его к шее Сугивары.
– Ну, что вы, наконец?
– Это вы… – почти шепотом произнес Сугивара. – Вот черт… хорошо он меня приложил…
– Рассказывайте, быстро, – наклонился над ним Ланкастер, вытаскивая флягу с коньяком. – Что произошло? Где Эрика?
– Мы были в деревне недалеко отсюда, – голос майора окреп, – на сборище каких-то вождей. О чем они там толковали, я особо и не понял, несмотря на транслинг. По-моему, разговор шел о каких-то духах и талисманах. На меня они вообще не смотрели, зато все время посматривали на Эрику. А она… там пришел какой-то колдун, что ли, ну, в общем, она все время шепталась с ним, потом сказала, что нам нужно слетать к нему на хутор. Это совсем рядом, там река еще течет, я помню… Едва мы приземлились и вылезли – все трое, из землянки выскочили пятеро с излучателями, и Эрика закричала мне, чтобы я улетал. Я даже не успел схватить излучатель, как меня огрели по затылку, а из землянки появился какой-то жук.
– Жук? – не понял Ланкастер. – Да вы выпейте, не стесняйтесь. Какой жук? Какая-то подземная мерзость?
– Нет, по-моему, это был робот. Я выстрелил в него, уже на бегу, те, с излучателями, начали палить в меня, а Эрика уже исчезла – похоже, ее утащил этот самый колдун… там все вообще очень непонятно, я немногое успел заметить… темно было, и только два факела горели…
– Какого дьявола вы не надели шлем?! – рявкнул Ланкастер.
– Она была против, господин генерал! Она сказала, что не следует появляться перед вождями в снаряжении.
– Она сказала!.. Куда они ее утащили?
– Я не знаю, господин генерал… но там что-то не то происходит… едва я отлетел на несколько километров, у катера как будто вырубился главный генератор. Хорошо, хоть высота была маленькая, я упал, и… дальше не помню.
Ланкастер ударил кулаком в бронеперчатке по борту катера и выматерился.
– Моня, надо лететь к Беймаа. Он хорошо знает обиталище Анната – ясно, что именно этот колдун заманил Эрику в ловушку. Вопрос, только, зачем?.. и понятно, что он сейчас в контакте с этими… этими…
– Жуками, – резюмировал Чечель, вставая на ноги. – Хоменко, прикажите своим людям тащить майора Сугивару! Идемте, командир, скоро начнется рассвет. Что-то мне и самому не по себе стало…
Когда два катера замерли над зеленой долиной рода Беймаа, небо на востоке начало светлеть. Ланкастер приказал Моне сесть поближе к жилым постройкам, но будить старого кузнеца не пришлось – услышав шум моторов, он сам выскочил из двухэтажного домика с зеленой, покрытой толстым дерном крышей. Старейшина был в одном халате на меховом подбое, на его лице читалась растерянность. Приблизившись, Ланкастер сделал успокаивающий жест:
– Я не стал бы будить тебя, кузнец, но случилась беда. Оденься во что-нибудь подобающее, и летим. Твой друг Аннат готовится совершить великое зло. Пришла пора спасать свой народ, Беймаа.
– Я?.. на этом? – и указав рукой на черную махину катера, старейшина закашлялся от ужаса.
– Спеши! – приказал Виктор. – Большая беда может придти на твой порог!
Размахивая руками и путаясь в полах своего халата, кузнец помчался обратно в дом. Оттуда он выскочил буквально через минуту, завязывая на ходу шнурки короткой куртки. Теперь уже на нем были кожаные штаны и крепкие по виду мягкие сапоги до колена.
– Я готов, господин! – еще издали завопил он. – Я уже готов!
Ланкастер ободряюще хлопнул его по плечу и помог забраться в кабину катера. Когда Беймаа усадили в высокое кресло наблюдателя, и перед самым его лицом вспыхнул многоцветный виртуальный дисплей с картой, старик часто заморгал, вцепился руками в ворот куртки и решил было потерять сознание, но Виктор быстро поднес к его губам заветную флягу.
– Ты узнаешь местность? – спросил он.
– Похоже, господин, – залепетал кузнец. – Вот это – гора Уйдур, а здесь начало реки, которая мимо Желтого перевала.
– Аннат живет здесь? – Ланкастер ткнул пальцем в несколько квадратиков возле синей ленточки реки.
– Нет, господин, это летний поселок рыбаков. Аннат построил свой «вассад» вот здесь, чуть выше по течению. У него там дом, лабазы, где он сушит травы, а выбрал он это место потому, что рядом с рекой большая пещера… говорят, ее прорыли Старые, но кто знает?
– Моня, вперед! – скомандовал Виктор. – Хоменко, внимание! Мы заходим ниже по реке, вы возьмете на полкилометра вверх. Если в нас начнут палить, будете выбрасываться по гравиколодцу.
– Понял, – отозвался из второй машины десантник. – Если я кого-то увижу, далеко они у меня не убегут.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Ланкастер.
Впрочем, помощь солдат Хоменко не понадобилась. Из узкого, словно башня, бревенчатого строения на шум выбежали трое невооруженных охотников, да так и застыли, словно в ступоре, глядя на несущуюся прямо в лицо остроносую черную птицу – Ланкастер выпрыгнул из люка еще до того, как Моня нашел, где сесть и мгновенно сбил с ног двоих, а третий, закрыв руками голову, свалился на влажную землю сам.
– Где колдун Аннат и колдунья безбородых?! – заревел Ланкастер, вспомнив искусство подачи строевых команд. – Где-е?!
Из приземлившейся машины уже выскочил Чечель, а сверху по течению, как и было приказано, шустро бежали десятка три солдат – остальных Хоменко решил придержать в резерве. Тот охотник, что свалился, закрываясь от черного ужаса, пискляво запищал, старясь, кажется, врыться физиономией в глинистый грунт:
– Крылатый вкусил колдовских трав и ждет прибытия духов освобождения, а его добыча возлежит с ним…
– Где? – еще ужаснее взрыкнул Виктор и подбодрил охотника легким пинком по ребрам.
– Там, – несчастный извернулся, как червяк, стремясь указать жуткому демону направление, и в то же время отчаянно не желая видеть его обличье.
Ланкастер бросил взгляд на круглую глиняную хижину с острой соломенной крышей, и махнул рукой солдатам:
– Поглядите, что там.
Через минуту солдаты выволокли из хижины седого, тощего как спица деда с невероятной длины бакенбардами, завернутого в вонючие разноцветные тряпки. Дед слабо вращал белыми глазами и что-то попискивал. Изо рта у него капала слюна.
– Командир, – озабоченно нахмурился Хоменко. – Она там, живая, но…
– Что – но?
– Да похоже, что тетка накидалась грибочков на пару с этим иллюзионистом. Глаза, по крайней мере, у нее совершенно такие же. И еще… там, за халабудой этой, что-то непонятное. Идемте, я не решился это трогать без вас.
Ланкастер зашагал следом за офицером. Обойдя хижину, он остановился.
– Вот, – сказал Хоменко, – и следы свежего лучевого поражения, видите?
– М-да, – протянул Виктор, осторожно нагибаясь.
На присыпанной прелыми листьями земле перед ним лежал, раскинув в стороны четыре пары тонких полупрозрачных ножек, вытянутый серый предмет метра в полтора длиной, действительно похожий на жука. В его передней (передней ли?) части находилось утолщение из мутного зеленоватого пластика, внутри которого угадывались очертания то ли головы живого существа, то ли какого-то агрегата. Сразу за этой «головой» загадочный механизм был пробит навылет, под его брюхом уже успела застыть большая желтая лужа. Ланкастер сел на корточки, вытащил из ножен тесак и поковырял им нижнюю часть головного узла. Тесак взрезал неподатливый зеленый пластик, и «голова» вдруг снялась с «тела», обнажив уродливую густо-желтую головку, принадлежавшую, несомненно, живому существу. Точнее, еще недавно живому. В нос Виктору ударил сильный сладковатый запах.
– Так вот вы какие, – проговорил он.
– Ч-черт, а! – Хоменко непроизвольно отшатнулся. – Кто это, командир?
– По-моему, перед нами типичный представитель расы джеров, – медленно ответил Ланкастер, разглядывая навеки застывшие огромные глаза без зрачков цвета темного золота, крохотный рот и две пары белесых усиков, уложенные вокруг головы инопланетянина. – Тоже гуманоидные, хотя, как видишь, довольно странные на наш взгляд. Впрочем, передних конечностей у него, кажется, шесть.
– Но он явно передвигался в этом своем скафандре горизонтально, – не согласился Хоменко. – Какой же он гуманоид?
– Если я что-то еще понимаю, так это не скафандр. Это индивидуальная транспортная машина, потому что кто-то говорил уже, что они родились на планете с очень низкой тяжестью. А передвигался он действительно в горизонтальном положении. Это и есть тот «жук», которого подстрелил Сугивара. Но почему, черт возьми, он был здесь один? Идем, я надеюсь, Моня приведет этих грибников в порядок: колдун должен знать.
– Лучше я на всякий случай отстрелю ему черепушку, – предложил Хоменко, подозрительно пнув ногой джера.
– В нем и так приличная дырка, – махнул рукой Ланкастер. – Нет, он, безусловно, мертв. Хочешь, оставь пару солдат в качестве почетного караула…
Эрику уже вытащили из хижины, и сейчас она лежала на полевых носилках рядом с отчего-то икающим Аннатом. Моня, матерясь сквозь зубы, складывал бокс первой помощи.
– Две добрые интоксикации, – объяснил он. – Хорошо хоть, органического происхождения. Ничего, сейчас они вернутся в наш светлый мир… гораздо хуже то, что этого колдуна совершенно бесполезно «прокачивать», у него в голове три мешка дури в бульоне из перманентных галлюцинаций.
– Поэтому я и взял Беймаа. Где он, кстати?
– Пока сидит в катере, боится высовываться. А что там, за этой парашей? Хоменко что-то нашел?
– Там дохлый джер, – пожал плечами Виктор. – Сходи, полюбуйся.
– К-кто-о?! – Чечель аж зашатался от изумления.
– Джер, насколько я понимаю. Маленький, желтенький, с кучей ножек. Или ты слышал про них что-то другое?
– По-моему, про них вообще мало кто слышал… но если желтый и несколько пар добавочных конечностей, то действительно джер. Черт, ты подумай, – Моня вытащил сигарету и нервно закурил, – а мы ведь о них и вправду ничего не знаем. Значит, это они? Но что ж это будет? Неужели опять война?..
– Войны, может, и не будет, – мрачно выдохнул Ланкастер. – А вот небольшой погром, по-видимому, да.
2.
Беймаа беседовал с Аннатом долго. Над двумя горными вершинами на востоке, похожими отсюда на кривоватое седло, уже появилось солнце, а они все сидели рядом друг с другом, периодически принимаясь размахивать руками. Несколько раз у колдуна опять летела изо рта пена, но он быстро успокаивался. Со слов Эрики Ланкастер уже понял, что Аннат хотел зачем-то скормить ее джерам, но после того, как Сугивара уложил их посыльного, – а мертвец за хижиной колдуна был именно посыльным, осуществлявшим связь с подземным центром, – Аннат просто накачал ее грибным бульоном, выпил пару стаканов сам и улегся ждать, когда его новые друзья забеспокоятся по поводу долгого отсутствия своего коллеги и полезут на поверхность. Эрике было плохо, несмотря на все препараты Мони последствия галлюциногенного супчика пока не проходили, и ее пришлось положить в десантном катере. Переправлять женщину на базу Ланкастер не спешил, она могла еще понадобиться в разговоре с колдуном.
Наконец Беймаа и Аннат пришли к какому-то консенсусу. Кузнец встал и, растирая колени, доковылял до Виктора, сидевшего на берегу речки в грубом плетеном кресле из местной лозы.
– Он готов говорить с вами, господин, – заявил Беймаа с вымученной улыбкой. – Он согласился рассказать вам, где и как встретил желтых духов, которые научили его искусству настоящего полета.
– Что ты имеешь в виду, говоря о полете? – нахмурился Ланкастер.
– Мне кажется, желтые духи помутили его разум, господин.
Ланкастер понимающе кивнул и поднялся.
– Хорошо, идем со мной. Ты поможешь мне говорить с колдуном. Моня, – позвал он, – тащи-ка сюда Эрику, пора браться за дело.
Чечель помог офицеру по контактам выбраться из катера и усадил ее на толстое бревно напротив нахохленного, но, по-видимому, все еще самоуверенного колдуна – тот восседал на чурбаке, украшенном какими-то злобными желтыми рожами по окружности. Сам Ланкастер сел в принесенное солдатом кресло, а Беймаа пристроился на таком же старом пне, только без портретов.
– Итак, колдун, расскажи мне, как ты познакомился с твоими многорукими приятелями из старых подземелий?
Услышав его голос у себя в голове, Аннат не испугался, из чего Виктор сделал вывод, что и джеры, конечно же, общались с ним при помощи ментального транслинга, похожего по конструкции на человеческий.
– Я встретил могучих золотых духов в тот день, когда богиня Лун послала мне знак: я нашел очень редкий гриб, могущий убивать, но способный дать человеку настоящее чувство полета. Я спустился в старый колодец Сургаан, и увидел их сразу – они руководили своими хитроумными железными слугами, которые рыли в Большом Зале Суригатта землю, чтобы найти воду.
– Ты там бывал? – Ланкастер резко повернулся к Беймаа.
Тот усиленно задергал головой.
– Только один раз, господин, еще когда мальчишкой готовился к посвящению. Тогда я мало чего боялся, господин, не то, что теперь. Старики говорили, что это место священное, а потому очень опасное: туда ходят только колдуны, а простым охотникам в зале Суригатта делать нечего.
– Хорошо, пусть теперь говорит колдун. Ты испугался их?
– Испугался? – Аннат потеребил свои бакенбарды, причем обеими руками сразу. – А почему же я должен был испугаться золотых духов с железными слугами, если в своих странствиях я встречал самые ужасные порождения всех Трех Миров? Они просили меня показать, где еще можно искать воду, – я не отказал им. Они искали выход к воздуху, и я указал им старый колодец, ведущий наверх, к древнему святилищу племени Умм. Они только разобрали немного камни, которыми древние колдуны закрывали вход в колодец, и теперь у них было вдосталь воздуха. А потом золотые духи научили меня истинному полету через Врата Трех Миров.
– Что этот говнюк имеет в виду? Какие врата? – спросил Ланкастер, наклонившись к Эрике. – Это какая-то разновидность бреда? Последствия грибов?
– Он употребляет не только грибы, – тихо ответила женщина. – При помощи разных местных трав и, я так полагаю, крупного самородка сплита он впадает в очень своеобразный транс. О подобных вещах мы знаем совсем мало, это тонкий мир…
Ланкастер понимающе кивнул. О тонких мирах он и сам любил поболтать, особенно после второй бутылки рому. Он взял в руку свой шлем и произнес:
– Хуберт, немедленно связаться с базой, пусть орбитер смотрит на район этого, черт, «эпицентра» передачи, как его Томор назвал, и ищет нечто похожее на заваленные камнями колодцы, с которыми мы уже сталкивались, помнишь? Не думаю, чтобы их тут было уж очень много, а разглядеть их нетрудно.
– Типа тех, из которых выскочили аборигены? – быстро уточнил Хуберт.
– Да. Как только найдут, сразу отправишь туда два взвода солдат. Хорошо же, колдун, – теперь он говорил, глядя на Анната, – и что, могучие золотые духи катали тебя по небу на своих железных птицах?
– У них нет железных птиц, – с усмешкой отвечал тот. – Они им не нужны. Их слишком мало, и они пришли сквозь Врата только для того, чтобы крикнуть в наше небо своим собратьям, затерявшимся среди звезд.
– Он не лжет, – шепотом сказала Эрика. – Это последствия недавнего транса, я его уже видела в таком состоянии. Он сейчас может рассказать вам все, что знает, так что давите на него, как можете.
– А духи сообщили тебе, что случится после того, как они докричатся до своих братьев?
– А разве человек кричит только для того, чтобы что-то случилось? – парировал Аннат.
«Философ, на хрен, – подумал Ланкастер, ощущая, как растет раздражение – ему уже хотелось взять этого грибоеда за цыплячью шею и, размахнувшись как следует, шмякнуть о склон ближайшей горы. – Я тебе покажу философию!»
– Это они подговорили тебя устроить налет на безбородых, используя птиц? Или ты сам додумался?
– Однажды я усомнился в их могуществе, – хитро улыбнулся Аннат, – и тогда духи, не желая терять моего расположения, предложили мне способ убедиться, что они и вправду так сильны, как говорят о себе. Я рассказал им о том, что охотники любят совершать короткие набеги на безбородых, пришедших со звезд, когда те роются в земле, и сперва они точно сообщали мне место, куда прилетели на своих птицах твои друзья-землеройки, а потом предложили набег при помощи птиц, пообещав, что если охотники точно выполнят их условия, то безбородые ослепнут.
– Слышал бы его Скотт, – коротко вздохнул Ланкастер. – То-то я еще поражался, как эти мерзавцы научились так быстро находить геологические партии… но ты, колдун, говори дальше. Расскажи мне, ты видел всех духов, или где-то здесь, в горах, есть еще?
– Нет, иначе я бы знал. Их мало, всего двенадцать, потому что они смогли открыть только Малые Врата, а сквозь них может пройти лишь несколько сущностей за раз, потом приходится искать Врата снова. Но они не оставляют надежды открыть Врата Ливней, и тогда к нам придут тысячи их собратьев.
– Они придут, чтобы уничтожить твой народ.
Ланкастер произнес последнюю фразу со спокойной уверенностью, и Аннат неожиданно задумался. Его рот шевелился, то прорисовывая скептическую улыбку, то, наоборот, демонстрируя глубокую озабоченность.
– То же самое говорит мне Беймаа, – заметил он спустя некоторое время. – Но почему я должен верить вам – ему и тебе?
– Потому что мы с тобой одного рода. И золотые духи, прячущиеся в горе, хотят нанести удар по моим сородичам, странствующим среди звезд. Но нам они не могут причинить большого вреда, поэтому они убьют всех вас, зная, что мы всегда страдаем, когда гибнут наши братья.
– Я готов поверить в то, что у нас общая кровь, – легко согласился Аннат, – а духи – действительно чужие мне. Но почему тогда они отнеслись ко мне ласково и дали мне волшебные зелья, с помощью которых я стал летать в удивительных, новых мирах? Почему они не убили меня сразу? Где же правда в твоих словах, о Черный Воин?
– Я могу только догадываться об этом, колдун. Возможно, они поступили так потому, что хотели как можно больше навредить нам руками твоих собратьев-охотников. Теперь, однако, это уже не очень важно. Мы должны убить их, а ты должен спасти свой народ.
– Вы хотите, чтобы я провел вас в зал Суригатта? Но это может сделать и Беймаа, раз он подпевает твоим песням.
– Беймаа тоже придется помогать нам спасти вас. Тысячи собратьев золотых духов придут в этот мир независимо от того, убьем мы этих лазутчиков или нет. Но если мы все же убьем их и уничтожим их железных слуг, сделать это будет намного тяжелее. Ты же должен будешь убедить вождей собрать всех, кого только можно, и увести людей вниз, в подземелья. Люди пробудут там недолго, меньше одного дня, потом можно будет выходить. Но если этого не сделать, погибнут невинные…
Аннат снова погрузился в тяжелые размышления. По его виду было понятно, что он и сам подозревал – с духами, вдруг объявившимися в сердце гор, дело действительно не так уж чисто. Убежденные речи Беймаа, которого он, видимо, уважал, и аргументы Ланкастера поставили его перед нелегким выбором.
– Обнаружен колодец со следами недавней разборки каменного кургана, – доложил вдруг Хуберт. – Шесть километров юго-юго-запад, почти точно совпадает с точкой, обозначенной Томором.
– Немедленно людей туда. – Ланкастер на секунду прикусил губу. – Пусть здесь останутся два взвода, остальные с Хоменко – туда. Катер посадить в зоне прямой видимости, взять на прицел и никого оттуда не выпускать.
Несколько секунд спустя десантный носитель завел двигатели. Ланкастер посмотрел, как в его нутре исчезают солдаты в черном, и подумал, что джеры, конечно, вряд ли будут бежать через колодец излучателя, но застраховаться все же необходимо.
– Хуберт, пусть Кертес готовит доклад на базу, – приказал он, поднимаясь на ноги. – Идем, Аннат. Я вижу, ты уже все решил для себя…
И колдун, вздохнув, покорно развел руками.
Ланкастер отобрал восемь самых низкорослых солдат, приказав остальным отдать им свои резервные энергопатроны и воду. Хуберт, пилоты командирского катера и двое взводных, а также все остальные десантники, остались на поверхности. Моня, вздохнув, проверил боеприпасы и прожектор на шлеме:
– Никак не думал, что все-таки придется…
– Там может быть плазма, – тихо ответил ему Ланкастер. – Если запихнуть через колодец подрывной заряд… ты знаешь, что будет?
– Нет, – скривился начмед. – И никто, собственно, не знает.
Глянув на долговязую, кажущуюся широкой из-за наплечника, фигуру командира, Чечель поймал себя на мысли, что уж он точно не может сказать, каким образом тому удается так легко подчинять людей своей воле. Да не просто подчинять, а заставлять их идти следом за собой – с верой и гордостью. Хотя, легко ли?..
Аннат повел их маленький отряд за хижину, левее которой обнаружилась узкая едва заметная в высокой жесткой траве дорожка, когда-то выложенная неровными каменными плитками. Вскоре дорожка свернула к реке, и тут колдун остановился.
– Вот, – просто сказал он, указывая рукой на большой куст с шипами на концах веток. – Самый короткий путь к зал, где поселились золотые духи. Идемте, этот рукав не будет долгим.
И он нырнул под куст. Последовав за ним, Ланкастер увидел наконец довольно узкую темную дыру в каменистом склоне холма.
«Только бы не ползком, – подумал Моня, на секунду ощутив, как похолодела спина, – с нашим ростом лазать по пещерам немыслимо, честное слово!»
Командир, однако, без особого труда пролез в горло подземелья, за ним в темном провале исчезли один за другим и солдаты. Моня пошел замыкающим.
Ход, к удивлению Виктора оказался довольно широким, он мог идти по нему, лишь слегка пригибая голову. Под ногами похрустывали мелкие камешки. Стены и свод, похоже, были обработаны чьими-то трудолюбивыми руками – постепенно уходящая вниз нора имела чуточку искусственный вид. Вероятно, в прошлые столетия здесь поработали целые поколения землекопов, расширявших естественные пещеры, чтобы иметь защиту на случай неожиданного нападения крупных хищников.
– Аннат, а зачем тебе понадобилась Эрика? – спросил Ланкастер у семенящего в авангарде колонны старца.
И в этот миг неожиданно «погас» его сканер.
– Командир! Господин полковник!
Томор с трудом раскрыл глаза – выспаться последнее время не удавалось категорически, голова просто гудела, и час назад он рухнул прямо у себя в кабинете, даже не снимая сапог, благо старинный кожаный диван легко чистился, – над ним стоял дежурный адъютант с расширенными от ужаса глазами. Одного взгляда на него Томору хватило, чтобы мгновенно сбросить с себя сон и вскочить на ноги.
– Господин полковник, засечка!
Дежурный был совсем еще молод, войну он застал в мундирчике кадета-младшекурсника, и настоящего страха ему испытывать, пожалуй, не доводилось.
– Сколько? – резко спросил Томор, хватая со спинки стула свой темно-зеленый китель.
– Пока трудно сказать, они идут плотным роем, мы взяли их на пределе разрешения, за орбитой десятой планеты… тип не определяется…
– Понятно, понятно, – скороговоркой перебил его полковник, вылетая из кабинета.
Его КП располагался на минус третьем этаже базы, в бывшем зале боевого управления второго уровня энергосистемы. Вся аппаратура была достаточно компактна и в зале почти ничего не перестраивали, просто установили блоки мониторинга и вычислительные узлы. Сейчас под сводчатым синим потолком плескался давно забытый шум. Войдя – точнее, вбежав, – Томор привычно оценил обстановку и коротко дернул шеей, что означало удовлетворение. Большинство его людей были тертыми ветеранами, четко знающими свое место и способными работать по цели без командира. В линейной координации они уже давно не нуждались.
– Обстановка! – потребовал Томор, плюхнувшись в свое кресло на небольшом возвышении посреди зала.
– Дистанция четыре и семь, скорость роя 0,9L, динамика сокращения нестабильна, тормозят как будто рывками, курс пока в обгон нас… – четко отбарабанил начальник штаба, – типаж не идентифицируется. Количество неясно, но судя по тому, что уже видно, не менее ста единиц разных массо-габаритных категорий.
– Идут плотным роем… – задумчиво произнес Томор. – Да-а, интересные ребята. Если они и дальше будут так шпарить, то очень скоро мы научим их жить.
– Господин полковник, на линии… – начальник связи взволнованно прикусил губу и воздел к потолку толстый сосископодобный палец с дутым платиновым перстнем.
– Кто? – не сразу понял Кертес. – Крыло? Что ты мне бормочешь?
– Эс-бе, – хрипло сообщил связист и сделал огромные глаза.
– О, боже, – Кертес почувствовал, как на лбу выступил пот. – Какой канал?
– Третий, – все так же сипло буркнул начсвязи.
Кертес прерывисто вздохнул и положил палец на нужный сенсор. Сидящие вокруг него офицеры тревожно переглянулись. Вокруг головы Кертеса возникла едва видимая сфера аудиополя, и он выключился из общего звукового фона.
– Кто-о? – властно спросили его через бездну в два десятка парсек.
– Подполковник Кертес, заместитель начальника штаба легиона. В данный момент за командира.
– Вице-маршал Озеров… где твой командир, Кертес?
– Командир возглавляет… – Кертес замялся, не зная, как охарактеризовать то, чем занимался в данный момент Ланкастер, – разведывательный рейд по территории аборигенов.
– Делать ему там н-не хрен! – мрачно буркнул его абонент. – С ним что, связи нет?
– Так точно, ваша милость. В настоящий момент он в подземельях, а тут сплит частично экранирует…
– Пон-нял. Где твой начштаб, подпол?
– Начальник штаба в лазарете после тяжелого ранения.
– О бардак! Прямо на вас и не похоже. Ладно, Кертес, слушай внимательно. На вас скоро повалятся джеры. Сколько и когда – никто не знает. Но вы не бойтесь, кое-кто вас сверху прикро…
В ушах Кертеса раздался звук, похожий на звон распрямившейся пружины, и «дальняя» пропала, словно ее отрезали.
В ту же секунду отказались анализировать наблюдаемую картину и все средства дальнего поиска в дивизионе Томора. Могучая машинерия словно издевалась над людьми, демонстрируя на мониторах что угодно, только не то, что от нее требовалось – планеты вдруг поменяли орбитальные и массовые характеристики, сотни бороздящих систему комет ускорили свой бег до запредельных сверхсветовых скоростей, а приближающийся к Альдарену неприятельский рой просто растворился во всей этой чехарде.
– Дьявольщина! – выкрикнул Ланкастер, включая шлемный прожектор, – Они опять врубили свою сучью глушилку!
– Эта какая-то разновидность электромагнитного поля, но, что интересно, для нас она, кажется, пока не опасна, – отозвался из хвоста колонны Чечель, у которого имелся особый медицинский сенсор.
– Хреновые дела, командир, – заметил сержант, идущий вслед за Виктором. – Светом мы себя издалека демаскируем.
– Во-первых, врубите синие фильтры, как это сделал я, – огрызнулся тот, – во-вторых, поменьше болтайте. Аннат, долго нам еще?
Колдун, морщась от синего луча, забившего из шлема Ланкастера, – ему самому, кажется, свет вообще не был нужен: пока работали системы ночного видения, он бодро вышагивал в полнейшей тьме ни разу даже не споткнувшись, – недовольно махнул рукой, указывая вперед:
– Скоро колодец…
По ощущениям Чечеля они прошли уже не шесть, а все шестьдесят километров. Хоть он и был едва не самым низкорослым офицером легиона, от необходимости пригибать шею это его не избавляло. К тому же Моня страшно боялся, что старый грибоед заведет их в какие-нибудь дебри, а сам скроется, поэтому он с самого начала включил маршрутный вычислитель, и теперь при необходимости мог сразу увидеть на забрале своего шлема всю карту пройденного пути. Чертов Аннат – «тоже мне, бля, коллега!» – вообще казался ему очень подозрительным. Моня хорошо знал о чуть не ли мистической способности Ланкастера подчинять себе людей, но все же согласие колдуна сдать своих друзей, одаривших его какой-то особо улетной дурью, выглядело немного неестественным.
На стенах и потолке вокруг него время от времени попадались разнообразные мерзкие на вид наросты, причем некоторые из них испускали слабое свечение. Глядя на всю эту красоту, Моня испытывал сильное желание сорвать несколько образцов, определить среди них не самый опасный галлюциноген и, вернувшись на базу, заварить себе бульончик. От реальности его мутило.
Отряд прошагал еще несколько сотен метров, и Аннат неожиданно остановился.
Секундой позже, не глядя еще на колдуна, замер и Ланкастер – ему вдруг почудилось, что под ногами возникла какая-то слабая, еле ощутимая вибрация. Прислушавшись, он понял: да, внизу что-то есть. Значит, Крылатый не соврал: они почти у цели.
– Здесь начинается святой колодец Сургаан, – с придыханием сообщил он и показал рукой куда-то влево.
– Он выводит в зал… прямо сверху? – тихо спросил Ланкастер.
– Нет, – усмехнулся Аннат. – Колодец выходит в зал сбоку, из-под Скалы Заветов. Не бойся, воин. Духи не сразу увидят тебя. К тому же они не боятся никого и ничего, и я не думаю, чтобы им пришло в голову выставлять стражу.
– Ты пойдешь в середине, – решил Ланкастер. – Погасить свет!
Он осветил прожектором большое неровное отверстие в стене. Синий луч выхватил из мрака какие-то не то рисунки, не то письмена на потолке, уходящие в глубину колодца, который опускался вниз под углом градусов в сорок.
– Чем-то пованивает, – вдруг произнес Моня. – Я бы перешел на патроны…
– Аннату же ничего, – отозвался Ланкастер. – И индикаторы ничего опасного не видят. Будет нужно, загерметизируемся.
Колодец был узок, но не настолько, чтобы в нем не мог поместиться гренадер в снаряжении. Ланкастер нырнул головой вперед и пополз на животе, упираясь руками в шершавые стенки. Эта святая дыра имела, скорее всего, естественную природу, но и над ней немало поработали аборигены. Вероятно, пещерный зал, находившийся ниже, имел для них какое-то ритуальное значение.
Чечель, влезший в трубу последним, с ужасом вспомнил, что на третьем курсе академии у него вдруг диагностировали клаустрофобию, причем выявилась она не на полигонах – кто бы, к черту, стал гонять будущих десантных врачей по канализационным трубам? – а на тестах. Тогда его даже лечили… впрочем, как раз о клаустрофобии лучше было не думать вовсе, ибо шлем не очень предназначен для того, чтобы в нем блевали.
В каком-то смысле Моня даже желал бы, чтобы этот колодец оказался подлиннее… впереди его ждал бой, причем, что хуже всего, бой с абсолютно незнакомым противником. Моня Чечель не зря носил свои кресты в погоне: он давно не боялся ни людей, ни эсис, подсознательно ощущая свою способность справиться с врагом, даже если тот превосходил его физически, как те же трехметровые «воспитатели». Одного такого амбала Чечель когда-то чуть не забил ногами. Собственно, и забил бы, не подоспей Ланкастер и Рауфом: уж больно он был тогда разъярен. Сейчас ему предстояло стрелять отнюдь не в серокожих гигантов, а в миниатюрных, едва ли не жалких, многоруких уродцев, рожденных на планете с сорокапроцентной гравитацией – для них он, со своими семидесятью с лишком килограммами железных мускулов, оптимизированный даже для большей, чем единица, тяжести, выглядел настоящей машиной смерти, монстром из кошмара, способным просто разорвать самого сильного из них.
И все же по спине полз неприятный холодок – он не знал, чего ему от них ждать.
Ланкастер тем временем бодро продвигался вперед. Ему здорово пригодился бы сейчас универсальный сканер, хотя бы для того, чтобы определиться с длиной колодца, но тот не работал, поэтому приходилось полагаться лишь на свои глаза. В какой-то момент он даже проклял инженеров, напихавших в шлем кучу умной машинерии, которую, оказывается, можно свести с ума. Имперский десантный шлем, куда более примитивный по возможностям, в такой ситуации его бы не подвел, ибо сублазерный ПНВ был прост как заклепка и не мог иметь собственного мнения ни по какому вопросу.
Колодец вдруг начал загибаться вправо, став почти горизонтальным, и Ланкастер вдруг увидел впереди слабое желтоватое свечение.
– Внимание, – тихонько произнес он. – Я первый. Стреляем во всех, кого видим, но стараемся не попасть в технику. Не пытайтесь влезть в рукопашную: похоже, они все в скафандрах с усилителями.
Внезапно он почувствовал, что ползти стало намного легче. Местная антигравитация? Очень может быть, им тут слишком тяжело, для них наша «единица» больше «двойки», так что или усилители или антиграв…
Свет становился все ярче, резко проступили рисунки на стенах – впрочем, ритуальная графика бородачей сейчас его не интересовала. Колодец еще раз изогнулся, и впереди появился световой овал. Выход!
… – Динамику мы просчитать не успели, но с такой скоростью они будут у нас над головами очень скоро, – говорил Томор. – Когда эта публика появится на орбите, я смогу стрелять даже без сканеров, но до того – увы…
Слушая его, Кертес делал знаки подчиненным. Боевая тревога проревела в легионе сразу после того, как Томор доложил о появлении противника, и сейчас все подразделения уже занимали свои позиции. Люди действовали четко и спокойно, как на полигоне. Обороняться им еще не приходилось, но Ланкастер недаром стремился выработать у своих офицеров способность к импровизации: командиры дивизионов уже знали, кто кого будет прикрывать. Три роты тяжелых танков высадились с носителей в лесистом предгорье, еще одна зарылась в джунглях на равнине, раскидав повсюду надувные камуфлеты с имитаторами излучения волновых генераторов, отличить которые от реального танка можно было только детектором масс. Двадцать восемь истребителей и почти полсотни тяжелых ударных катеров спрятались в щелях и лощинах ближайшего горного массива, готовые в любую секунду идти на перехват тех, кому удастся избежать поражения зенитными средствами. Правда, никто не имел представления о том, какую тактику изберут атакующие, но Кертес полагал, что не слишком искушенные в воинском искусстве джеры просто повалятся сверху, попробовав для начала обработать базу с орбиты. Впрочем, Томор твердо гарантировал, что пока у него не выйдут боеприпасы, над всем континентом не сможет пройти ни одна сволочь. Оставалась очень опасная возможность того, что джеры смогут открыть огонь по планете с большого расстояния, но те же эсис, как все помнили, так никогда не делали, предпочитая стрелять чуть ли не в упор – по астрономическим понятиям, конечно.
Кертес грыз ноготь, еще раз прикидывая, все ли он сделал как надо. Ланкастер неоднократно говорил, что хорошее подразделение должно уметь работать и без командира, но сейчас Кертесу дьявольски не хватало именно его, – командира, – ну и, конечно, Рауфа, которого пока еще нельзя было отрывать от койки.
А связи с командиром до сих пор не было.
Ланкастер очень осторожно высунул из дыры голову, и сразу понял, что там Аннат булькал про какую-то скалу с заветом – действительно, колодец заканчивался под массивным каменным карнизом, да еще и, очевидно, в каком-то глухом углу зала. До пола было не больше метра. Все это выглядело просто великолепно, но Ланкастер не видел решительно ничего, кроме довольно яркого белого света, льющегося из-под неровного края «козырька». Не утруждая себя излишними раздумьями, Ланкастер спрыгнул вниз, приземлившись на руки, тотчас же улегся на серый каменный пол пещеры и прошептал:
– Пока сидим. Маркос, возьмешь на себя нашего старикана.
Он врубил боевой режим снаряжения и, став пятнисто-серым, подполз к краю нависавшей над головой скалы. То, что он увидел, удивило его до чрезвычайности.
«Вот черт, – пронеслось у него в голове, – и эти игрушки имеют такую дикую мощность?!»
Посреди огромного, не менее сотни метров в поперечнике, зала с довольно низким неровным сводом, находился небольшой бассейн, по края наполненный водой – явно слишком правильной формы, чтобы быть естественным, да и аборигены, скорее всего, не смогли бы сделать его таким аккуратным. Посреди бассейна из воды возвышалось сооружение, напоминающее собой изящный садовый фонарь в виде пагоды. Полупрозрачные стенки его «этажей» интенсивно светились красным, и казалось, что внутри агрегата что-то пузырится. С трех сторон, образуя нечто вроде звезды, от «пагоды» тянулись гофрированные то ли шланги, то ли кабеля, – два из них шли к ровному ряду одинаковых ребристых блоков, а один включался в то, что Ланкастер безошибочно определил как главную излучающую антенну – сотни миниатюрных, не более апельсина, золотистых шаров, уходящие в широкое отверстие в потолке. Возле ребристых «сундуков», как назвал их про себя Ланкастер, стояли – нет, скорее полусидели, опираясь на нижнюю пару верхних конечностей, три существа в облегающих тело синих комбинезонах. На ступнях нижних конечностей, узких и неестественно длинных, никакой обуви, кажется, не было. Еще восемь особей сидели в полусферических креслах-ложементах, выстроенных в ряд перед антенной.
Виктор оглядел зал настолько внимательно, насколько ему позволял его сектор обзора – впрочем, достаточно широкий. Вдоль дальней стены тянулись одиннадцать одинаковых предметов, напоминающих сплющенное яйцо. Вероятно, это были временные жилые капсулы. Никакой иной аппаратуры, кроме той, что он увидел сразу, больше не было, а белый свет лился из нескольких сверкающих шаров, свободно висящих в воздухе под потолком.
– Пошли, – сказал он своим людям. – Двух постараемся живьем. Одного из тех, что возле сундуков, и правого из этой царственной восьмерки.
Его группа почти мгновенно высыпалась из колодца и, распластавшись под скалой – места как раз хватило, чтобы занять «шахматную» огневую позицию, – открыла огонь.
В принципе, с этой задачей Ланкастер справился бы и сам, без солдат и даже без Моня. Что такое поразить девять неподвижных мишеней на дистанции в шестьдесят метров? Задача для кадета-первокурсника. Поэтому он даже не стал стрелять. Едва грохнул залп и он увидел, как разлетелись – да, именно так, просто разлетелись в клочья девять хрупких синих тел, он швырнул свое тело вперед.
И немного не рассчитал. Гравитация тут не превышала шестидесяти процентов, поэтому, подброшенный могучими мускулами, Виктор просто взвился в воздух, опустившись на пол гораздо дальше от своей первой жертвы – крайнего правого в ряду кресельных заседателей, который не успел даже среагировать на мгновенную и жуткую гибель своих товарищей. Прыгать вторично ему что-то не хотелось: можно было опять промахнуться и влететь, к примеру, в антенну, а Ланкастер не сомневался, что его масса, даже с минусом сорока процентов, сметет хлипкое сооружение, как рождественскую елку в детском саду. Поэтому он скользнул (честно говоря, работать в таких своеобразных условиях ему приходилось лишь раз или два – на тренажах) по полу и вмиг выхватил невесомое тельце из мягкого кресла. Второго аккуратненько зацепил Моня.
– Выключить!!! – взревел Ланкастер, глядя в золотисто-желтые, с крохотными точечками зрачков глаза джера.
Его жертва издала вдруг пронзительный, режущий уши писк, содрогнулась и повисла у него на руке. Зрачки вспыхнули напоследок и медленно погасли, исчезнув совсем.
– А, черт… – удивленно замычал Ланкастер. – Моня, он что, сдох?
– Неси его сюда, – распорядился Чечель. – Мой, гад, вырывается. Тихо, ты сволочь!
Чечель держал своего пленника за верхнюю часть торса, между первой и второй парой «рук», а тот то обвивал его кисть своими «усами», то начинал сучить коротенькими ножками, пытаясь его ударить. Неожиданно и он пискнул – правда, не в пример тише первого, и обвис поломанной куклой.
– Да что за черт? – Моня опустил трупик на пол и распахнул медбокс. – Дьявольщина, и вправду мертв…
– Это не может быть подобием анабиоза? – тревожно спросил Ланкастер.
– Да нет, он труп, это точно. У него отсутствуют признаки жизнедеятельности мозга… точнее, остаточные, как обычно.
– Проклятье, а я так надеялся получить «языка!» Ну что, давай глушить аппаратуру.
– А ты уверен? – тревожно спросил Моня, оглядывая странную машинерию.
– А что тут такого? В бассейне явно генератор, причем, видишь, какие они хитрые парни: не только вода им нужна была, они еще и прямиком в пласт сплита влезли. Ты видишь, что у тебя на индикаторе?
– Точно, фонит. Не очень, но все же лучше отсюда убираться по-быстрому.
– Ну… значит, сперва нужно лишить все это добро энергопитания. Значит, отстрелим от него волноводы!
– Ой, командир!..
Договорить Моня не успел – Ланкастер вскинул «Боргвард» и тремя выстрелами практически мгновенно перерубил гофрированные «кабеля», тянувшиеся от «пагоды». Раздался резкий треск, неожиданно запахло горелым пластиком, но ничего страшного не произошло, если не считать того, что у всех разом заработали сканеры, а ушах Ланкастера забубнил усталый голос дежурного офицера связи:
– База вызывает командира… база вызывает командира…
– По-моему, – вдруг сказал Моня, вновь глядя на своего покойника, – они оба померли от стресса. Никогда такого не видел!
3.
– Мать моя!
После того, как вдруг, совершенно неожиданно для всех присутствовавших на КП, снова заработала аппаратура наведения – мгновением позже полковник Томор едва не вылетел из своего кресла.
– Да они сумасшедшие!!! Огонь по готовности!
Секундная тишина, вызванная невероятным удивлением, взорвалась множеством голосов.
– Дистанция пятьсот сорок три тысячи, скорость… динамика торможения…
– Сто тринадцать целей, построение типа «рой», вынос по иксу шестьсот тысяч метров, по игреку – двести двадцать! Восемнадцать типов, флагман не определяется!
– Угловое склонение двенадцать на плюс тридцать четыре!
– Первая батарея к открытию огня готова!
– Вторая батарея… готова!
– Третья батарея…
– Первая – по четверке наиболее крупных, по две свинки в каждого – пли!
И первый офицер старта отрепетовал команду, перекинув на своем пульте небольшой ярко-красный рубильник.
То, что они сейчас видели на мониторах, не укладывалось в голове, а ведь все – опытные зенитчики, навидавшиеся всякого. Но представить себе, чтобы сто тринадцать кораблей различных типов вытормаживались на дистанции в полмиллиона километров от атакуемой планеты плотным, борт к борту, и казавшимся совершенно хаотическим «роем», было просто невозможно. Да еще и чуть ли не над самыми антеннами противодесантного дивизиона!
– На что они тут рассчитывали, эти кретины? – успел удивиться Томор.
За время, которое потребовалось ему для того, чтобы произнести эту фразу, ракеты первой батареи преодолели плотный покров атмосферы и, ничем более не сдерживаемые, рванулись к своим целям. Впрочем, «рванулись» – это не то определение. Их маршевые двигатели проработали менее полусекунды. Этого времени им хватило на то, чтобы головки подтвердили уверенный захват и, не успел еще Томор закрыть рот, как восемь его любимых «свинок», раскрашенные желто-синими полосами, проскочив на экстенсивном сверхсвете всю дистанцию, влипли в четверку наиболее крупных сигарообразных кораблей, которые шли в передней части роя.
Первый исчез в яркой беззвучной вспышке, но три других оказались покрепче. Одному начисто снесло корму, и он, закувыркавшись, провалился вглубь строя, второй получил две громадные пробоины тоже в районе кормы, но судя по всему, его двигательные системы не встали окончательно, и он сохранил стабильный ход, четвертый получил всего одну ракету, которая в куски разворотила его нос но тоже остался в строю. Последняя, восьмая ракета, почему-то проскочившая мимо цели, прошла чуть дальше и в пыль разнесла относительно небольшой яйцевидный аппарат, двигавшийся чуть левее. Секундой позже в глубине роя вспух густо-желтый взрыв – это цель номер два, хаотически крутившаяся среди плотного скопища своих собратьев, влипла в чей-то борт.
– Крепкие однако, гады, – с некоторым удивлением произнес главный инженер дивизиона – так, словно олухи, не имеющие элементарных представлений о тактике десантного соединения, и корабли должны были строить из бумаги.
– Беглый огонь! – распорядился Томор, с трудом сохраняя хладнокровие.
Видимо, командир джеров все же понял, что сто грамм ему тут не нальют, и принялся шевелить мозгами. Рой вдруг развалился на несколько отдельных групп, которые, резко набрав скорость, помчались в разные стороны. На экранах вычислителей замелькали стремительно меняющиеся цифры и графики данных стрельбы. Все три батареи, не теряя времени – ясно было, что большинство джеров сейчас рванет на ночную сторону, а там их ракеты не достанут, слишком медлительны они в атмосфере и слишком недолго, меньше секунды, работают их марш-моторы – выстрелили, и каждая «свинка» сумела найти свою цель.
– Уходят в ночь! – крикнул первый офицер наведения.
В батареях выли, вздрагивая от напряжения, приводы автоматов перезарядки, подавая на трубчатые направляющие новые сорокаметровые сигары с острыми, вытянутыми носами – «колпачки» не уступали по прочности броне тяжелого звездолета, да иначе и быть не могло, ведь при прохождении атмосферы они принимали на себя совершенно чудовищные температуры и давления.
– Первый пораженный вошел в верхние слои атмосферы, – бесстрастно доложил второй офицер целеуказания. – Держит глиссаду, упадет в океан. Второй вошел… траекторию не держит… отошли фрагменты…
– Высадочные средства? – быстро перепросил Томор, поворачиваясь к соответствующему монитору.
– Не думаю… нет, это именно фрагменты, в основном обшивка. Третий вошел… держит глиссаду, падение… черт, рядом с нами! Вошел непораженный! Второй непораженный!
На последних метрах древнего колодца, через который их вытаскивали десантники, уже упираясь руками в гладкие от влажности булыжники, которыми были выложены его стенки ближе к поверхности, Ланкастер услышал далекий тяжкий рев и почувствовал, как все вокруг содрогнулось от жуткого атмосферного удара. Едва его голова показалась над камнями, в затылок ударил тугой порыв ветра, едва не сваливший генерала обратно в зал Суригатта, превращенный в саркофаг для непрошеных гостей.
– Все, – сказал он, прыгая на траву, – Томор начал разгром. Сейчас мы увидим интересное шоу. Вот, Аннат, ты и дождался: к нам пожаловали друзья тех, – Ланкастер указал пальцем на узкий каменный курган над колодцем, – твоих приятелей.
В глазах колдуна появился страх. Он дернул себя за бакенбарды и пропел какое-то длинное слово – транслинг почему-то решил оставить его без перевода.
– Сейчас увидишь, что с ними будет.
Первый появился даже раньше, чем он ждал. Далеко на западе, низко над горизонтом вспыхнула оранжевая капля и, коротко сверкнув, ушла из поля зрения.
– Один есть, – удовлетворенно произнес Ланкастер.
– Это… тоже золотые духи? – недоверчиво спросил Аннат.
– Да, – усмехнулся Моня. – Только уже мертвые. О, второй! Да он и вправду не промахивается.
Жуткий рык, перешедший в грохот, едва не повалил их всех на землю. Ланкастер понял, что это значит – залп всего дивизиона, но среагировать не успел – вслед за грохотом пришел треск ломаемых в лесах ветвей, и колдун все-таки свалился от воздушной волны.
– Ч-черт, ну и с-скорость! – в детском восторге завопил Моня. – Ураган, цунами!
– Да, – хмыкнул Ланкастер, – только к нам катера летят…
С катерами, к счастью, обошлось, и шестой дивизион, вызванный с базы, пришел на пеленг без проблем и потерь. Подозвав к себе Эрику, Анната и потрясенного всем происшедшим кузнеца Беймаа, Ланкастер начал:
– Вы получаете по роте солдат… я тоже буду с вами, так что не бойтесь и не теряйтесь, а делайте то, что я сейчас скажу. Времени у нас мало: даже если они тут и не высадятся, то падать начнут наверняка.
– Командир, – вмешался изумленный комдив-шесть, – вы не вернетесь в легион?
– Бой будет долгим, – вздохнул Ланкастер, – на меня еще хватит. Сейчас главное – это люди…
На подходах к атмосфере полковник Томор выбил не менее тридцати целей. Некоторые, не отличавшиеся большими размерами, погибли мгновенно, другие получили столь значительные повреждения, что рассыпались в плотных слоях, пять кораблей ворвались в атмосферу, хаотически кувыркаясь и камнем рухнули вниз, причем один из них – всего в сотне километров от южных границ базы. Остальные вошли в атмосферу нормально, и на этом работа ракетами закончилась. Что поразило Томора более всего, так это стрельба с кораблей по его дивизиону. Они клали заряды куда угодно, только не туда, куда надо – несколько раз вспыхнул клубами едкой пыли бетон на старинной базе, в мгновение ока выгорела красивая рощица южнее расположения третьей батареи, но ни одного точного попадания зафиксировано не было. В этой дуэли, используя импульсные системы, он разнес в куски еще два десятка носителей. С некоторых успели отделиться десантные боты, однако все они опустились слишком далеко, чтобы сейчас о них думать.
– То ли слепые, то ли дурные, – с сожалением сказал Томор, когда стало ясно, что все выжившие в этой мясорубке пока находятся вне пределов его творческой мысли.
– По всем законам природы мы прожили уже два срока существования отдельного дивизиона, – сказал его главный инженер и добавил, уже нервно: – Не пойму, почему на кораблях вторжения нет «глушилок»?..
– Мне кажется, все они были на самых крупных, – вмешался начштаба. – Или вообще одна – здесь.
Томор поморщился. Сейчас его операторы передавали в БИЦ легиона данные о точках посадки носителей. Благополучно опустились пятьдесят два корабля – несколько, очевидно, все же поврежденные обломками коллег, потеряли траекторию на финальном участке снижения и рухнули в океан недалеко от берега, еще четыре сели неудачно – «триксы» дивизиона засекли серию мощных взрывов в точках посадки.
Мануэль Кертес, сидевший в кресле командира легиона, отдал приказ поднять атмосферные машины еще до того, как закончилась обработка точек высадки. Но через несколько секунд после того, как катера взвились в небо, пришло сообщение о появлении множества воздушных целей и, что хуже всего – о подъеме и продвижении двух крупных носителей в сторону горного района континента. Теперь главная роль в БИЦе перешла к офицерам наведения атмосферников.
Томор тем временем сумел поймать один из этих вновь взлетевших носителей в прицел, несмотря на то, что он шел довольно грамотно, прячась за горами. Томору и его наводчикам хватило буквально двухсекундной ошибки пилотов. Носитель получил залп восемнадцати излучателей, сильно задымил и сразу пошел на посадку.
– Х-хрен вы у меня оторветесь от поверхности! – прорычал полковник, вытирая со лба пот.
– Вы, – Аннат, Беймаа и Эрика – должны убедить вождей немедленно собрать всех людей, по крайней мере тех, кто может ходить, – прихватить с собой запас воды и продуктов на сутки, и укрыться в пещерах. Пока сюда не упал ни один корабль, но нет никакой гарантии, что они не попробуют подобраться к горам ближе. Тогда их начнут сбивать… Каждый из вас получает в свое распоряжение роту солдат. Вперед! Начинаем с самых крупных селений!
Командир шестого дивизиона Артур Фицич недоуменно повертел шеей. Спасать… этих? Да мы даже не знаем, сколько джеров приходится на каждого солдата! А тут целый дивизион расходуется на чертовых дикарей! Но спорить с командиром он не посмел…
Где-то на востоке раздался оглушительный трескучий гром. Аннат с кузнецом испуганно вжали головы в плечи. Для них все происходящее было не просто непонятным – они ощущали угрозу каждым нервом, но не знали, как на нее реагировать. Ланкастер сверкнул глазами и нахмурился.
– Один, кажется, получил свое рядом с нами. Проклятье!
«Значит, я был прав, – подумал он, – они лезут в горы…»
Над его головой стремительно промчались две черные тени, уши резанул короткий свист рассекаемого воздуха. Правее скользнули еще три, в которых он опознал ударные штурмовики – они шли на минимальной высоте, плавно облизывая каждый холм.
– Они начали! – крикнул Виктор. – По машинам!
Первыми бой с десантом приняла пара Ружер – Синг Ти.
От ближайшей цели – группировки из четырех носителей опустившихся к востоку от базы, – их отделяли менее трехсот километров. Следом за ними стартовали два звена штурмовиков по три машины в каждом. Полет до цели занял несколько минут. За это время Ружер успел переговорить с командиром ударных машин и велел тому держаться за хвост Эйка, не отрываясь до самого выхода на рубеж атаки.
Вскоре они увидели противника – сначала на экранах, и первое звено залпом выпустило все свои ракеты по четырем бочкообразным кораблям, что стояли посреди большого травяного поля, не пытаясь хоть как-то замаскироваться. Ракеты ударили в броню, но результаты были не слишком ощутимы – все четыре задымили, из трещин (трещин, но не проломов!) в бортах брызнуло и тут же исчезло пламя. Первое звено отошло в сторону, теперь настала очередь второго. Пилоты постарались уложить своих «свинок» точно в места поражения, и всем троим это удалось. Один из носителей, выдав фонтан синеватого пламени, рухнул с опор шасси, над им вспух огромный черный гриб. Второй и третий загорелись, и сбить пламя им удалось далеко не сразу. Четвертый пострадал меньше других.
Под кораблями вяло шевелились сотни небольших полупрозрачных яиц, светящихся изнутри. Некоторые из них парили в воздухе, другие еще лежали на грунте – с расстояния это напоминало кладку икры. Первое звено штурмовиков развернулось в воздухе на высоте чуть ли не в метр, их острые носы замелькали короткими вспышками очередей. «Икринки» одна за другой исчезали в огне, уцелевшие зачем-то бросились вверх, попав под огонь Анхеля Ружера.
Пара истребителей сделала круг, щедро поливая капсулы из носовых пушек, при этом Ружер ухитрился всадить две свои ракеты прямиком в пролом борта везучего носителя и даже успел заметить, как из глубины корабля брызнуло пламя. Секундой позже Эйк Синг Ти увидел, как на сером полотне брони зашевелилась надстройка, напоминавшая собой глаз хамелеона. Он чуть довернул нос машины и нажал на гашетку. Ракета, влипнув в гнездо «глаза», вбила его в борт, и снова плеснуло струей пламени.
Неожиданно взорвался один из носителей. Находившиеся в воздухе катера сильно тряхнуло, и штурмовик из второй тройки доложил, что у него начались проблемы с компрессором. Так как боезапас на ударных машинах подходил к концу, Ружер приказал им возвращаться на базу для перевооружения.
– Добро пожаловать, ребята! – рявкнул он и отправил свои последние ракеты в ту часть наименее пострадавшего корабля, в которой, как ему, казалось, находились двигатели. Над полем вырос еще один столб дыма.
– Командир, на экране двести с лишним целей! – завопил Эйк. – На двух часах, идут прямо на нас!
– Я пришел сюда не для того, чтобы лгать или запугивать тебя! – проревел Ланкастер, черной глыбой возвышавшийся над старейшиной селения, спрятавшегося в узкой зеленой долине, которая оканчивалась удивительно красивым темно-синим озером.
Старейшина, с распушенной ветром седой бородой, не доходил ему и до груди. Рядом с ним стояли настороженные молодые охотники, у многих были излучатели. Но за спиной Ланкастера мрачно замерли три десятка солдат – такие же огромные, как и он: бородачи не могли не понимать, что, стоит им лишь поднять свое оружие, и все они навсегда останутся тут, на грубо мощеной булыжником рыночной площади.
– Грохот в горах – это смерть! И не время сейчас говорить о войне и прошлых обидах – я пришел к тебе сам, но не для того, чтобы мстить, а для того, чтобы спасти ваши трижды никому не нужные жизни! Говорю тебе, вождь – спеши, времени у тебя уже нет! Скоро они будут здесь, и тогда никто из твоего клана не сможет увидеть солнца!
Старейшина обернулся. Его сын, такой же широкоплечий, с просвечивающей в бороде сединой, облизнул губы.
– Я верю безбородому, отец. Никто не помнит, чтобы безбородые врали. И потом, ведь он и вправду не угрожает нам? Пересидим в пещерах день и ночь, и выйдем. Разве ты думаешь, что он хочет ограбить нас? Зачем ему наши дома и стада, отец?
– Как твое имя, охотник? – спросил Виктор.
– Энба, Черный. Но как зовут тебя?
– Я – военный вождь Ланкастер. Если я останусь жив, то вспомню тебя, Энба, и мы выпьем по чаше за хорошую охоту. А сейчас – собирай людей и уводи их в подземелья! Спеши, Энба, смерть идет за тобой по пятам! Пусть твои лучшие побратимы встанут в пещере неподалеку от входа и умрут, если это будет нужно. Вы опознаете врага без моих подсказок.
Энба резко кивнул головой, признавая старшинство черного великана.
– Хорошо, – проскрипел старейшина. – Мы уйдем. Но если ты солгал и хочешь ограбить нас, то ни один из твоих землекопов не вернется с гор, как бы ты ни хранил их покой. Я сказал.
Три звена штурмовиков, осуществлявших непосредственное прикрытие базы, потратили боекомплект, так и не сумев остановить целую тучу довольно громоздких, метров по триста каждый, штурмботов, двигавшихся с юго-востока. Прежде чем уцелевшие сели, по ним отработали батареи Томора, сократив их количество еще на сорок единиц. Но остальные все же опустились в трех километрах от границ базы. Едва определилась точка приземления, взвыли двигатели двух танковых дивизионов. С жутким ревом и лязгом бронированная толпа пронеслась по космодрому, взяла левее и пошла, ориентируясь на огромные столбы черного дыма, поднимающиеся над травяным морем саванны.
Полковник Кеннет Фицпатрик, шедший в головном танке, посмотрел на картинку, только что выданную группировкой наноскаутов, и весело щелкнул пальцами:
– Да у нас боеприпасов на них не хватит! Вы только посмотрите!
По равнине плыл целый фронт небольших приземистых машин, напоминавших собою вертикально установленную грушу. В головной части антиграва виднелся прозрачный колпак с водителем. Серо-пятнистые, странно неторопливые, «груши» растянулись чуть ли не на десять километров, они шли над самой травой, ничуть не пугаясь несущихся на них приплюснутых пятидесятитонных черепах, каждая из которых могла одним залпом разворотить скалу.
Первый залп ракетами танки дали на границе силового поля, используя для наведения данные наноскаутов. Ракеты исчезли за грядой плоских холмов, и тут же «груши» резко увеличили скорость, поднявшись на пару метров над землей. Некоторым повезло, и мчавшиеся на огромной скорости ракеты влипли в травяное море. Невезучие превратились в ослепительные белые вспышки. Водители танков сбросили скорость, и миг спустя первые вражеские машины показались над холмами. По ним тут же ударили башенные орудия. Танки, поворачивая, разбежались в стороны – Фицпатрик стремился охватить фланги. Но тут стало происходить что-то странное. Никто не видел, как «груши» открыли огонь, просто несколько танков вдруг встали, окутавшись дымом.
Эфир наполнился воплями сгорающих экипажей. Вот в одном из дымящих танков откинулся бортовой люк и на грунт выпали оба члена экипажа – противопопожарные комбезы спасли им жизнь, но машина была прожжена почти навылет.
– Что там происходит? – сверкнул глазами Фицпатрик. – Что это за чертовщина?
Его неуязвимые толстокожие чудовища поражали врага первым же выстрелом, но и сами гибли один за другим, и во многих экипаж навсегда оставался за пультом управления. Такого просто не могло быть, однако это было – вокруг!
Опытный Фицпарик соображал быстро, и сейчас он принял единственно верное решение.
– Прорываемся через линию! – приказал он. – Полный газ, темп огня не терять! Где, черт возьми, наше воздушное прикрытие?
Его водитель, зверея, немного не рассчитал, и танк командира налетел на «грушу», двигавшуюся в метре над землей. Острый нос бронированного гиганта смял обшивку вражеской машины так, словно та была бумажной, отброшенная страшным ударом в сторону, она рухнула оземь – а из нижней части тотчас повалил дым.
Самым странным для Фицпатрика было то, что чертовы «груши» даже не подумали разворачиваться или переносить огонь назад, они все так же упрямо шли в сторону базы, где их уже ждали в укрытиях расчеты тяжелого пехотного оружия. Все прорвавшиеся танки, – а первую фазу боя, к ужасу командира, выдержали не более половины его машин, – тотчас же развернули башни и снова открыли огонь. Но «груш» оставалось еще не менее пяти сотен, и на всех действительно могло не хватить боеприпасов.
– Да где там «воздух»?! – взвыл Фицпатрик по командному каналу. – Ребята, мы тут дохнем, как мухи!
– Сейчас загоним последних в нашем секторе, – доложил Моня. – Вроде все в порядке, Эрика и вправду умеет с ними разговаривать. Не пойму как, но ее эти уроды слушаются с первого раза… – и вдруг затараторил сбивчивой скороговоркой: – Воздушные цели, идут на нас, прямо на нас, дистанция двенадцать… одиннадцать…
– Они?! – рявкнул Ланкастер.
– Рассредоточиться! – услышал он срывающийся голос Мони. – Да плюньте вы на этих, все туда, за камни! За камни! Риккерт, командуй, что встал? Шеф, – это он уже говорил явно ему, – я заперт в долине, вынужден уйти в пещеры вместе с аборигенами. Координаты по пеленгу. Принимать бой не могу, их слишком много.
Где-то рядом ударил тягучий взрыв, и Чечель умолк, было слышно лишь его дыхание.
– Моня? – осторожно позвал Ланкастер.
– Это был катер… – тихо ответил Чечель. – Я бегу в пещеру. Если они попробуют залезть, мы всыпем им как следует. Ч-черт! Они десантируются! Риккерт! Огонь! А-аа, суки!
– Я близко! – успел выкрикнуть Ланкастер, но он не знал, услышал ли его Чечель – связи с ним уже не было.
Ему оставалось «обработать» еще два небольших селения, но по раскладу БИЦа выходило, что на данный момент в горах смог сесть только один носитель, да и того сразу после посадки крепко обработали штурмовики, так что на Моню мог навалиться лишь относительно небольшой отряд джеров. Ланкастер прикинул – нет, встречаться с ними в воздухе нежелательно, за истребитель может сойти лишь его катер, и то с натяжкой, но зато у носителя подвешен полный комплект ударного вооружения, да и пилоты не чета этим мозглякам… он быстро связался с остальными группами и выяснил, что Беймаа приближается к последнему городку, а Аннат заканчивает в предпоследнем. Это обстоятельство давало превосходные шансы врезать по десанту, запершему группу Мони силами всего дивизиона.
После секундного размышления Виктор приказал роте Беймаа оставить его в последнем, по плану, селении, а самим немедленно идти на пеленг командира. Рота Анната оставалась в резерве. После этого он вызвал БИЦ.
– Дайте мне пару истребителей, – приказал он.
– Не могу! – выкрикнул Кертес. – В горы пошел еще один тяжелый, Томор подпалил ему бок, но он и не думает падать! У нас кошмар к юго-востоку, триста наземных машин уже на территории, и с востока идет целая толпа атмосферных! Все штурмовики сейчас там!
– Идем на пеленг, – скомандовал пилоту Виктор. – Разберемся своим ходом…
Ружер рывком поднял свой истребитель вверх, но проклятый серый треугольник, из числа той четверки, что сопровождала огромный рой полупрозрачных «икринок», завернул полубочку, и он снова не смог поймать его в прицел – маневренность у мерзавца была просто потрясающая, а ракеты Ружер давно потратил. В сущности, он не сомневался в исходе боя, просто ощущал, что крутить в небе карусель нельзя, нужно беречь силы, ибо сегодня еще будет жарко, да не раз. Один из серых истребителей, с ходу заваленный Эйком, уже догорал где-то в недалеком лесу, а сам он как раз сейчас разбирался со второй парой, почему-то бросившей своих подопечных на произвол судьбы.
Серый закрутился винтом, уходя к самой земле, и в этот момент Ружер все-таки загнал его в алую рамочку прицела. Есть засечка!
– Анхель, слева! – услышал он крик ведомого, но отреагировать уже не успел, все его внимание было поглощено серой машиной, несущейся над желто-зеленой равниной. Пушки рявкнули, он успел увидеть, как от вражеского истребителя полетели клочья, и он, кувыркнувшись в воздухе, скрылся в оранжево-черном облаке взрыва. Теперь Ружер посмотрел на экран кругового обзора и обомлел – левее его, имея преимущество по высоте в две сотни метров, мчались еще восемь таких же треугольников. Ружер мгновенно ушел вниз, затем, поняв, что нападать на него они не собираются – не видят что ли, олухи?! – дал полный газ и, оказавшись у них за спиной, надавил на гашетку. Восьмерка шла двумя «коробочками», он атаковал двух самых левых, и они, тут же окутавшись густым дымом, пошли вниз. Два истребителя зачем-то полезли в набор высоты, не меняя курса, при этом Ружер легко свалил нижнего. В этот момент в кабине раздался предупреждающий писк. Боеприпасы закончились, у него оставался один короткий залп. Пользуясь явным преимуществом своей машины в скороподъемности, Анхель воздел нос истребителя и пошел на сближение с уходящим к облакам серым. Он подошел к нему на две сотни метров и удивился, почему тот не пытается хоть как-то сманеврировать, а все так же тупо набирает высоту. Выстрел!
В последние доли секунды мозг подполковника Ружера еще успел понять, что серый треугольник неожиданно сбросил скорость, но отреагировать он уже просто не мог, как не мог и представить себе такого странного маневра уклонения.
Его машина, двигавшаяся на скорости около двух М, влетела в искореженный огнем корпус вражеского истребителя, и тело Анхеля смешалось с кипящим металлопластиковым месивом, валящимся вниз, навстречу чужой для обоих пилотов саванне.
За несколько секунд до его гибели Эйк Синг Ти легко уклонился от четырех синих трасс, резавших небо за хвостом его машины, позволил своему последнему противнику проскочить у себя над головой и, чуть приподняв нос своего истребителя, отправил джера к предкам. Нелепая смерть командира, случившаяся буквально у него на глазах, заставила Эйка похолодеть от ужаса. Он нервно облизнулся, посмотрел на индикатор расхода боеприпасов – унитаров к пушкам осталось совсем мало, и тут увидел следующую четверку. От нее можно было бы легко уйти, но он и так уже пропустил к базе двоих, а других истребителей в этом районе не было.
Эйк визгливо выругался и дал полный газ, устремляясь навстречу джерам, летевшим почти над самой землей в семидесяти километрах восточнее его.
Первую пару он атаковал на скорости, практически исключавшей уклонение – к тому же, как он уже понял, пилоты джеров почему-то панически боялись перегрузок и старались маневрировать как можно аккуратнее, единственным исключением был тип, за которым долго гонялся Ружер. Ему показалось, что пилоты сбитых им машин даже не успели увидеть несущийся на них черный истребитель с клыкастой лисьей рожицей на борту. Вторая же пара, промчавшись под ним, неожиданно синхронно развернулась и выпустила ракеты.
Это было что-то новенькое, сегодня ракетами баловались лишь второй раз, очевидно, джеры берегли их для наземных целей. Истребитель Эйка выбросил пакет ловушек и заревел реверсируемым двигателем, уходя к земле. Но их было слишком много. Будь рядом напарник, Эйк сумел бы завалить и этих, но от второго ракетного залпа он уйти уже не смог, это было выше сил измотанного долгой каруселью пилота, тем более что джеры, кажется, решили покончить с ним любой ценой.
Одна ракета сбила ему край левого крыла и взорвалась в районе носа – на Айка полетели обломки приборной панели, однако он все еще был жив, вторая попала в двигатель, но, о чудо, не взорвалась. Катапультироваться Айк не решился. Истребитель с чихающим и дымящим двигателем мчался над самой землей; он что было сил дернул рычаг аварийного сброса фонаря и, молясь, реверсировал тягу. Двигатель за спиной жалобно заверещал, но скорость упала до сорока километров в час. Эйк вырубил энергосистему, сжался в своем чашеобразном бронекресле и толкнул ногами штурвал. Едва искореженная машина замерла, майор выскочил из кабины и, петляя, как заяц, помчался в сторону каких-то зарослей. Только упав в кусты, он решился посмотреть в небо.
Но там было пусто – разделавшись с ним, серые истребители ушли к базе.
Эйк понял, что сидеть тут ему придется долго.
На подходе к долине Ланкастер выбросил наноскаут. Крохотная глазастая «муха», мигом домчавшись до цели, выдала довольно странную картинку. Густо заросшие цветущим кустарником склоны были усажены сотнями желтых сферических капсул, некоторые из них имели следы лучевых поражений, и кругом, особенно внизу, среди приземистых домиков с соломенными крышами, там и сям лежали изуродованные «жуки» джеров. Живые, не больше ста особей, столпились зачем-то на берегу озера, вяло двигаясь взад-вперед.
– Вот как! – удивился Ланкастер. – Да, кажется, они и впрямь совершенно не похожи на нас. Ну что ж, заходим с двух сторон и обрабатываем эту падаль, как на полигоне.
– Командир, две воздушные цели, дистанция восемнадцать, выскочили из-за горы…
К долине подходили два довольно крупных носителя. Внешне они выглядели почти по-человечески: вытянутые сигарообразные корпуса, даже некое подобие аэродинамических плоскостей в кормовой части.
Ланкастер хлопнул по подлокотнику и выдвинул на себя панель управления ракетными барабанами. Всего ракет у него было восемь, и далеко не самых крупных, зато десантный катер имел оснащен посолиднее. Первые четыре ракеты влипли в нос головного носителя, сразу сбив его с курса и вызвав струи пламени вперемешку с дымом, но он, очевидно все же сохранил способность держаться в воздухе, и из него посыпались уже знакомые капсулы. Второй носитель, обогнав ведущего, успел занырнуть в долину.
– Выбрасываемся на краю! – приказал Виктор следовавшим за ним десантникам.
Командирский катер скользнул вниз, еще две ракеты достали второй носитель, и он наконец разломился на две части, не успев дойти до своей цели менее километра. Синий веер орудийных выстрелов прорезал воздух, поражая миниатюрные и, очевидно, вообще никак не защищенные самоходные капсулы джеров, которым удалось покинуть сбитый корабль. Они приближались к краю долины беспорядочной толпой, даже не предпринимая попыток рассредоточиться, и на их уничтожение ушло меньше минуты.
– Вот интересно, зачем лезть туда, где тебе уже поджарили хвост?
Десантный катер, быстро выбросив свою роту, нырнул вниз, и засадил половину запаса своих ракет в носитель джеров, повисший над серединой озера – из него в это время горохом сыпались десятки желтых капсул с десантом. Двенадцати ракет носителю хватило вполне, он получил три огромные пробоины, из которых уже привычно брызнуло пламя и, взвыв двигателями, сместился к берегу, где и рухнул.
– Ну, поехали, ребята!
Ланкастер выскользнул из машины по антигравитационному столбу и бросился к поросшему мхом валуну, возле которого проходила широкая тропа, ведущая вниз. Рядом с ним тут же оказалось отделение десантников, имеющее стандартный приказ прикрывать командира. Двое из них были оснащены пехотными «ракетницами», и сейчас уже пристраивались с краю валуна, выбирая себе наиболее удобную позицию.
Командирский катер прошел у них над головой и завис не несколько секунд носом вниз, поливая высадившихся джеров огнем носовой артиллерии. Те неожиданно начали шевелиться, навстречу катеру полоснули голубые молнии, но броня выдержала, отразив импульсы в скалу.
– Уйди оттуда! – приказал пилоту Ланкастер. – Сейчас мы их поджарим без особого риска! Давай, парни! Давненько мы не воевали!
Рота, залегшая на краю обрыва, ответила ему восторженным ревом, и вниз помчались миниатюрные ракеты. Там, где они попадали в цель, вспухало белое облачко – все, что осталось от недавнего десантника в многоногом скафандре-транспортере. Джеры неумело рассредоточились (Ланкастер подумал, что эсис их все же пытались хоть чему-то научить) и ответили частым беспорядочным огнем.
Неожиданно из-под раскидистого дерева, что росло у дальнего для Виктора склона, уверенно и мощно загремел тяжелый излучатель. Следом за ним оттуда же начал гавкать, часто сбиваясь – осечки! – имперский «Марлин». В шлеме у Виктора раздался шум.
– Командир, это вы? – услышал он голос Чечеля.
– Ну, а кто же, – весело отозвался Ланкастер, не прекращая стрельбы.
– Тогда мы пошли!
– Господин полковник… на пределе разрешения… похоже, там идет бой! – офицер дальнего обнаружения вскочил со своего места. – Там… наши! Вся группировка только что вошла в сферу наблюдения! Двадцать четыре корабля – восемнадцать линкоров, остальные крейсера! И – эти… пятьдесят две единицы… как они их крушат, вы только посмотрите!
– Где?! – Томор мгновенно развернулся вместе с креслом.
Настоящего эскадренного боя он не видел уже много лет, и открывшаяся ему картина сбила от восторга дыхание. Легион Конфедерации заканчивал разгром второго эшелона джеров. Линкоры четверками, как на учениях, шли сквозь рой десантных кораблей, оставляя после себя изуродованные, парящие развалины. Первая четверка вышла, изящно развернулась, вытормозилась, и ушла в сторону, мгновенно перестроившись в плоскость. Вторая…
– Кертес! – завопил он, вдруг пуская петуха. – Вы это видите?
Офицеры в БИЦе обнимались, кто-то уже помчался за ромом. Еще минуту назад они с напряжением всматривались в боевые мониторы, отражающие данные о происходящем на поле боя, – теперь все это уже казалось несущественным, тем более, что пехота практически перемолола две волны атакующих «груш», а атмосферные машины у джеров кончились еще до этого. Из двух танковых дивизионов уцелел хорошо если взвод, но об этом сейчас никто не думал, как не думал и о пилотах-истребителях, погибших почти до единого…
