ГЛАВА ШЕСТАЯ. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПСИХОТРОНИКИ.
Помню, в середине девяностых разговорился с одним юношей в одном рекламном агентстве. «Ты занимаешься только копирайтингом, или еще пишешь что-то как журналист?» – спросил он. «Иногда, чисто для души. Или когда появляется возможность старые долги отдать, пробить то, что раньше запрещала цензура. Вот, протолкнул недавно в „МК“ большой материал о психотронике». – «А-а! – понимающе улыбнулся юноша. – Как же, как же. Любишь выдумывать страшилки для пугливых домохозяек?»
Ох, повезло в тот день сопляку. Во-первых, я еще трезвый был, а во-вторых, солдат ребенка не обидит. Да и сама тема уже не так стучала мне в сердце. За давностию лет.
Разработка методик порабощения или полного стирания личности для последующего использования «зомби» в корыстных целях – одна из тех идей, происхождение которых сокрыто во мраке времен. Слишком уж заманчивая штука – целиком подчинить себе хотя бы отдельного человека (а лучше целый народ), – чтобы о ней не задумывались властолюбивые мерзавцы. И слишком жуткая, чтобы ее претворения в жизнь не опасались все остальные. Тем не менее, именно на этот мощнейший раздражитель общество чаще всего отвечает реакцией «запредельного торможения». Очень короткий истерический всплеск, спровоцированный какой-нибудь ну очень страшной публикацией, мгновенно сменяется полным неприятием темы.
Закономерно. Сами того не понимая, мы до одури боимся психотронного оружия. Пусть его вообще не может быть, пусть это миф, афера, вранье – все равно боимся. Мы атомной бомбы не боимся так. Неосознаваемый ужас перед тем, что хуже смерти, заставляет нас закрывать глаза и затыкать уши. Хотя все прекрасно знают: психотронного оружия – нет.
«Мифы, связанные с обстоятельствами воплощения в жизнь идеи создания психотронного оружия, замешаны – в лучшем случае – буквально на крупинках достоверной информации, а в подавляющем большинстве – на дезинформации (иногда невольной, чаще сознательной). Тем не менее, тот факт, что разработка такого оружия ведется, причем со все возрастающей интенсивностью, уже нельзя отрицать. Это реальность, вокруг которой, правда, накручено изрядное количество вымыслов и заблуждений».
Собственно говоря, как должна работать мифическая психотронная пушка? Вероятно, это может быть некий прибор, который генерирует некую волну, которая, в свою очередь, взаимодействует на расстоянии с биополем человека. Если использовать прибор тупо и прямолинейно, то можно за несколько секунд полностью истощить энергетику объекта, загнав его в кому и впоследствии при необходимости умертвив. Если же действовать избирательным методом, появляется шанс дистанционного воздействия, близкого по характеру к гипнотическому. При достаточной мощности прибора можно управлять большими группами людей. Вот и все.
Бредятина? Есть маленько. Французы еще в 50-х годах испытывали «систему подавления на низких частотах» – инфразвуковую пушку, которая могла по идее обратить в паническое бегство целую армию. А при хорошей накачке эта штука запросто отслаивала человеку мясо от костей. Но никакой психотроникой тут и не пахло.
«Основная задача психотроники – создание технического эквивалента необычных возможностей человека».
Практичные американцы, запустившие аж еще в 1953 году знаменитую программу «МК-Ультра» («Ультрамозговой контроль»), тоже склонялись к более простым и надежным средствам. К тому времени на пост директора ЦРУ был только что назначен Аллен Даллес, подключивший к участию в работах по этому проекту Эвена Камерона, известного американского психиатра, будущего президента Всемирной ассоциации психиатров. Основной упор делался на индивидуальную работу с «клиентом», то есть все тот же гипноз, пусть и весьма для своего времени изощренный, и психотропные средства. Первоначально «МК-Ультра» ориентировалась на создание людей с многослойным сознанием, когда внутри одного агента уживалось несколько дееспособных личностей, пробуждаемых командой извне. Часть из них решала задачи разведывательно-диверсионного характера, и минимум одна работала «крышей». По разным данным, в один мозг удавалось запихнуть от пяти до девяти сознаний. Издержкой методики было то, что рано или поздно агент съезжал с катушек, причем какое из его «эго» в этой ситуации возьмет верх и начнет сумасбродничать, предположить заранее не удавалось. Заинтересованный читатель наверняка вспомнит американский фильм, известный в нашем прокате как «Теория заговора» (Мэл Гибсон, Джулия Робертс), вполне толково разрабатывающий эту тему.
«Программа „МК-Ультра“, как сообщил в 1977 году бывший директор ЦРУ адмирал Стэнфилд Тернер, выполнялась на основе контрактов с 44 университетами и колледжами, 15 исследовательскими группами, 80 учреждениями и частными фирмами. Для проведения экспериментов были подключены 12 больниц и 3 исправительных дома.
Также Тернер подтвердил, что при его предшественнике Джордже Буше ЦРУ финансировало проведение исследований в области парапсихологии».
Согласитесь, размах солидный. Но к психотронике в ее классическом понимании – никакого отношения. Аппаратных комплексов, имитирующих экстрасенсорные феномены, тогда еще не строили. Время настоящей психотроники настанет позже, где-то в середине 70-х.
Время грандиозной аферы? Тотальной дезинформации? Или все-таки период невероятной везучести в истории человечества? Момент огромной удачи?
Я не готов отстаивать свое мнение на этот счет, кладя голову на рельсы. Желающих переехать мне шею сбежится немерено, а поверить-то все равно никто не поверит. Но тем не менее, я говорю: удача. Она была закономерна. Она не могла не быть. Она сокрыта в природе человека. Вы уж поверьте мне как бывшему журналисту и отставному почти-экстрасенсу.
Как сказал бы доктор Бромберг, «насчет этого у меня есть в запасе пара слов». Хотя, честно говоря, ничего я толком уже не помню. Я наткнулся на информацию по советским психотронным разработкам случайно, увлек этой шизой еще несколько человек, и в течение полутора лет мы вели журналистское расследование, а точнее – много и больно ударялись лбом о стену. А потом еще и нас стали ударять. Фу! Как вспомню, так вздрогну. Но кое-что мы все-таки выяснили – и мне, например, эти разрозненные данные позволили оценить масштаб и опасность происходящего реально. Пользуюсь случаем поблагодарить московских журналистов Олега Волкова, Владимира Умнова и Юрия Ряжского, профессиональное и гражданское мужество которых так и не было оценено по достоинству ни одной сволочью, кроме разве что меня.
Эмоциональная перебивка. Значит, дело было так…
«И в СССР и в Китае главным противником парапсихологических исследований стала Академия наук. Нечто подобное имело место и в США. В Китае ведущим гонителем парапсихологии был Юй Гуаньюань, социолог, вице-президент Китайской академии наук, директор Института марксизма, ленинизма и мыслей Мао Цзэдуна. В своих многочисленных устных и печатных выступлениях, начатых еще в 1981 году, он упирал на то, что все утверждения о реальности пси-феноменов противоречат учению марксизма-ленинизма, диалектическому материализму, и потому не могут быть истинными».
Усмехнулись, расслабились? Между прочим, в начале 1991 года журнал «Наука и жизнь» опубликовал разгромную статью за подписью аж целого член-корреспондента АН СССР, в которой тот клеймил позором лжеученых, одной рукой пудрящих мозги «компетентным органам», а другой вытягивающих из народного кармана огромные суммы на лженаучные исследования военно-прикладного характера. Речь шла именно о психотронике.
Ну-с, а теперь пора и сказку сказывать.
В самой первой главе (эпизод с «трясучкой» и зеленым туманом) я упоминал, как выручила меня в трудную минуту внезапно пришедшая на ум информация об аналогичных случаях. Что важно – информация, на тот момент нигде не опубликованная, широким массам недоступная.
Не публиковали ее сознательно. Это позже, годами позже, наступит время специализированных очень страшных газет, сотрудники которых иногда признаются, что большую часть мути, жути и ахинеи, которыми очень страшные газеты переполнены, они по-честному высасывают из пальца, и очень при этом веселятся.
А в те дни, по-моему, даже «Голос Вселенной» еще не выходил (Орган Высшего Разума Мироздания, между прочим). И подавляющее большинство сообщений об аномальных явлениях либо просачивалось через отделы науки серьезных изданий с многомиллионными тиражами (где подвергалось, естественно, жесткой фильтрации), либо как-то тихой сапой засвечивалось в провинциальных органах из числа наиболее либеральных. Были, конечно, и в метрополии отчаянные люди, раньше других сообразившие, что репутация – фигня, главное подписка. Но отношение, например, к газете «Труд», время от времени радовавшей читателя подробными репортажами о пролетах НЛО над российскими (ой! советскими!) градами и весями, было в журналистских кругах таким… неоднозначным. Снисходительно-презрительно-завистливым.
Что немаловажно, фильтровали информацию по-честному. Во всяком случае, те подходы, которые я лично наблюдал в конце восьмидесятых, назвать изуверскими было нельзя. Да, испокон веку любая мало-мальски уважаемая газета живет под ежедневным прессингом малоадекватных персон. Корреспондентов и редакторов в равной степени упорно атакуют изобретатели вечного двигателя, реинкарнировавшиеся Будды/Христы/, Магометы, и прочие спасители человечества от медного таза. Как правило, это существа деятельные до агрессивности и обладающие пробивной силой, которую впору было бы применять для выколачивания долгов из проблемных банков. Общение с ними вырабатывает у журналиста массу полезных качеств, в частности, стойкость к тяготам и равнодушие к лишениям.
Высок и процент несчастных, у которых в голове радиоприемник, принимающий сигналы от Фиделя Кастро. В большинстве своем это действительно глубоко несчастные люди, разговаривать с которыми совсем уж тяжело.
Но так или иначе, а кто бы ни пробился в редакцию, относились к его заявлениям по-человечески. Перед моими глазами прошла целая галерея колоритнейших типов, и ни одного с лестницы не спустили. А всего лишь предлагали документально подтвердить свои утверждения. Не помню случая посыла далеко и надолго лишь по причине того, что «вот этого, о чем вы тут вопиете, не может быть, потому что не может быть никогда». Отнюдь. С тобой происходит нечто удивительное? Докажи. Не хочешь? Свободен.
В руках журналистов была уйма интереснейших материалов. Но существовала четкая установка: недостоверное не печатаем. Дайте нам фотографию, пусть мутную. Сходите на экспертизу в какой-нибудь институт и принесите заключение, пусть расплывчатое. Фокус эффектный нам покажите, в конце концов.
Важно учесть, что в тот момент на просторах Родины уже вовсю зверствовал доктор Кашпировский. И тяга рядового потребителя информации ко всему аномальному была аномально же высока. Стоило, допустим, «Комсомолке» с ее восемнадцатью миллионами тиража вбросить в массы что-нибудь эдакое… Но «Комсомолка» изо всех сил крепилась под нависающим над нею дамокловым ломом в виде отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ. Что-то, конечно, просачивалось на полосы, но не страшнее геопатогенных зон или снежного человека.
Кстати, именно благодаря снежному человеку я и угодил (пусть ненадолго, но мне хватило) в «аномальную» журналистику. То есть, странно было бы, если бы я, со своей патологией восприятия, не «интересовался интересным». Меня не надо было убеждать, будто там, за гранью привычного и обыденного, что-то есть: я и так это прекрасно знал. Но, честно говоря, лох-несские чудовища и прочие йети-сасквачи никогда меня особенно не возбуждали. То есть, я за Несси всей душой, с ней не так скучно жить. И лучше бы она не нашлась, а то ведь зверюшку ученые затерроризируют, и бедная просто сдохнет. Но (опять «но», все время «но» – это, наверное, диагноз) я как квазиэкстрасенс больше интересовался тем, что непосредственно касалось меня и моей жизни – феноменами человеческого восприятия.
Увы, явился бигфут и своей тяжелой лапой втоптал мальчишку в бытие, определяющее сознание.
Это был, кажется, восемьдесят девятый год. И я, молодой бездельник, подвизался в отделе науки «Комсомольской правды». Как раз тогда разворачивал один полубезумный проект маститый журналюга и местами даже писатель Ярослав Голованов. Видный популяризатор отечественной науки, временами он «чисто для души» ударялся в аномальщину. И вот, на этот раз задался целью обнаружить и заснять на пленку реликтового гоминоида – ну, нашего исконно русского снежного человека. Насколько помню, у Голованова было заранее определено несколько районов поиска, где концентрация слухов о контактах с загадочным существом была ненормально высока. Тем не менее, он объявил некую всесоюзную акцию, в рамках которой надеялся поднабрать еще информации, а заодно и привлечь в экспедицию доброхотов-энтузиастов с уже имеющимся опытом выслеживания таинственного существа. Каковые специалисты попадаются не только среди тех, о ком вы сразу подумали, но и в ряду вполне серьезных и даже известных зоологов. Дело-то несложное: один раз увидел хотя бы след бигфута – на всю жизнь обалдел. Тем более, если ты действительно зоолог до мозга костей.
В ответ на призыв Голованова пришел мешок писем. Мне сказали: помоги с сортировкой. Я помог, и в результате тоже слегка обалдел. Только не по-зоологически, а как простой советский парень, внезапно открывший для себя параллельный мир.
Совершенно не к месту, зато о наболевшем – лирическое отступление насчет мешка писем про реликтового гоминоида. Для ежедневной газеты с самым большим в мире тиражом это были просто копейки. Опубликованная месяцем раньше «типа исповедь» какого-то разочарованного в жизни юноши спровоцировала аж десять мешков, где каждое письмо начиналось с фразы «Я не красавица, но, говорят, симпатичная». Если вы знаете, что такое крафт-мешок, сами посчитайте, сколько в СССР тосковало по большому и сильному чувству не красавиц, но симпатичных (как им кто-то сказал) девчонок, умеющих писать (хоть и с ошибками). Жуть брала от этих писем – их можно было накладывать одно на другое и читать на просвет. Вот когда я окончательно и до одури возненавидел «совок». Понадобилось лет десять прожить, чтобы осознать: штампованные судьбы, характеры и умы не есть специфическая беда нашей родины. Это нормальное явление в рамках всей планеты, благодаря которому существует большинство гуманитарных наук, начиная от социологии с психологией, и кончая философией (если религия – наука, то и она, родимая, кормится из того же котла).
И только по причине этой всеобщей похожести существуют и продаются брэнды и лейблы, один из которых – «фантастика». А за фантастику я этой планете многое готов простить.
К моему обалдению (и то ли счастью, то ли несчастью, поди разберись), в мешок «реликтово-гоминоидной» корреспонденции затесалось несколько документов совершенно иного свойства. Посылали их с соответствующей пометкой, видимо, рассчитывая миновать предварительный фильтр отдела писем. Такая русская народная хитрость: кто его знает, вдруг отдел писем всякие нетрадиционные бумажки наподобие нашей просто отправляет в мусор? А тут прямое попадание этажом выше, в отдел науки. Уж там-то не могут не разобраться, какие мы белые и пушистые…
Присланные неведомыми доброхотами, в мешке оказались информационные бюллетени КУЦа – целого, понимаешь, Координационного Уфологического Центра (три страницы машинки, примерно шестая копия). Агитка какого-то семинара экстрасенсов-ясновидящих (по окончании выдается диплом «оператора сложных систем второго уровня»). И много чего еще в том же духе. Конечно, не все прочитанное можно было принимать на веру. Но тенденция вырисовывалась четкая. Пока я тут просиживал штаны и пописывал слабенькие материальчики, великое множество народу занималось удивительными вещами. В напрочь заорганизованной (как мне тогда казалось) стране сотни, если не тысячи энтузиастов совершенно бесконтрольно изучали на свой страх, риск и деньги то самое запредельное, частью которого я привык ощущать себя, любимого. Кто-то отважно лез на Гиссарский хребет к месту посадки НЛО; кто-то упорно бегал по лесам за тем самым гоминоидом; кто-то вовсю погружался в экстрасенсорные практики; кто-то рамки крутил, да так, что только искры летели. Более того, уже складывались прообразы будущих тоталитарных сект. Правда теперешние секты, вовсю шуруя опасными для рассудка и жизни адептов психотехниками, стараются прикрываться глупенькими псевдорелигиозными концепциями. Нет уж, тогда все было проще: сама психотехника выступала в качестве локального бога. Мы умеем друг другом на расстоянии управлять, мы строим из людей некие системки, мы от этого в восторге, и будем учиться делать это еще лучше. А наш лидер может любого из нас согнуть в бараний рог – вот какой он замечательный. Скоро мы станем вовсе ясновидящими, и уж тогда всем покажем! Пока не поздно, спешите присоединиться к нашей дружной семье.
Нет, не сотни – тысячи. Для тоталитарного государства, пусть в стадии полураспада, не много, но и не мало.
Я спросил поднаторевших и опытных журналистов – это, что, действительно так? Я правильно все понимаю? Мне ответили: парень, ты просто еще молодой, вот и удивляешься. Да таких деятелей легион. Только они не бомбардируют газеты письмами наравне с откровенными психами, хотя, по правде говоря, не особенно от них отличаются. Этим – уже нет смысла набирать миллион сторонников, они сбиваются в стаи по нескольку десятков человек, шаманят между собой потихоньку, и им хорошо. Впрочем, кое-какие материалы у нас есть. Тебе интересно? Вот, читай. И вот. Только отдать не забудь. Между прочим, тут на нас вышел один якобы ученый, который уверяет, что научился фотографировать биополя, и даже что-то такое выдумал по поводу их природы. Сбегай, посмотри. Вдруг это не полная лажа?
Я сбегал, посмотрел. Еще сбегал, по другим адресам. Насмотрелся всякого. Это была отнюдь не полная лажа. Это имело непосредственное отношение ко мне. Я и думать не думал, что природу моего тайного взаимодействия с миром изучает в СССР так много людей. И не «якобы ученых»-одиночек, а целых научных групп. Как будто мы нормальная страна и не отворачиваемся от фактов, которые назойливо бьют в глаза.
«Загадочные „пси-частицы“, предположительно связанные с передачей информации между живыми клетками, оказались квантами электромагнитного излучения оптического диапазона. Первая публикация об этих исследованиях датирована еще 1966 годом. Они продолжаются до нашего времени и ведутся группой новосибирских исследователей во главе с академиком АМН СССР В.П. Казначеевым. В 1973 году результаты этих работ зарегистрированы в качестве открытия».
Тогда же мне случилось познакомиться с несколькими очень мощными биоэнергетиками – настоящими, без дураков, я-то их насквозь видел, – работавшими в составе таких групп. Как правило, эти люди совмещали функции исследователей, подопытных кроликов и «живых тестеров». И каждый был, как минимум, кандидатом наук. Многие пришли в «биоэнергоинформатику» из классической физики, некоторые из биофизики кое-кто вообще из медицины.
И именно в этот период я волею судеб оказался свидетелем переломного момента, когда табунами, стаями, толпами в газеты вдруг поперли за правдой или защитой бедняги с синдромом «психотронного воздействия». А кто не мог прийти – слал письма. Много. Чересчур много.
Словно вскрылся нарыв.
Среди «пострадавших» были люди из самых разных слоев общества, хотя отчетливо превалировала техническая интеллигенция, причем сплошь и рядом с опытом работы на «закрытых» предприятиях. И все они хором уверяли, будто бы в течение нескольких последних лет гады-кагэбешники (иногда милиция, но гораздо реже) проводили над ними незаконные опыты по дистанционному управлению сознанием. С помощью некой таинственной аппаратуры превращали людей в роботов.
Чистой воды бред воздействия – только в очень современной, технократической оболочке. Уже не ведьма-соседка нас беспокоит, и даже не отравляющие вещества, которые КГБ добавляет в питьевую воду или вдувает по вентиляционным шахтам. Одно только странно – почему жалоб так много, и идут они косяком? Будто сверху разрешили. Где вы раньше-то были, психи? И почему вы рассказываете истории, похожие, как две капли воды?
И почему этот информационный поток так неудачно, нехорошо, некрасиво ложится прямо точь в точь на имеющиеся у нас сведения о том, что в СССР полным ходом идут работы по боевому применению каких-то технологий, напрямую связанных с биоэнергетикой?
Будь я – не я, ни за что бы не полез бы во все это.
«Выяснение дистантных взаимодействий биосистем (включая человеческий мозг и организм человека в целом) и их воздействия друг на друга на основе информационно-полевых потоков как известной, так и еще мало изученной природы составляет новую главу естествознания – психотронику».
Через несколько лет, уже в начале-середине девяностых, редкая газета не отдала дань этой проблеме. О психотронном оружии писали много, со вкусом, и даже с налетом легкой истерии (иногда, правда, обзывая его психотропным, что из совсем другой оперы). Да и сейчас нет-нет, а всплывет где-нибудь интервью с авторитетным ученым, который убедительно доказывает, что психотроника сама по себе миф, а уж оружие такое – и подавно.
Современная российская фантастика тоже эту тему обожает, и мало кто из действующих авторов устоял хотя бы перед упоминанием вскользь о чудо-оружии, порабощающем людей. Интересно же. И жутковато.
И пипл с удовольствием хавает все это, радостно чавкая да приговаривая «О, как весело меня пугают! О, как замечательно, что этого не может быть!».
Хорошо живем, дамы и господа. Забыли, как в период бытия нашего товарищами одно только печатное упоминание термина «психотроника» моментально оборачивалось звонком из Конторы Глубокого Бурения.
Как говорил мне фантаст Василий Головачев, он в те годы близко познакомился с КГБ именно по причине своего неуемного интереса к системам подавления на сверхвысоких частотах. Фантаст Эдуард Геворкян сказал примерно следующее: «У нас моментально возникли проблемы с „конторой“, едва только мы попытались в журнале „Наука и религия“ копнуть эту тему». Геворкян о психотронике не пишет, у него другие интересы. А вот Головачев занимается этим в каждой второй книге. Пипл хавает и не парится. Невдомек пиплу, насколько все это серьезно для автора. В КГБ таскали многих известных фантастов – например Вячеслава Рыбакова, Евгения Лукина, – но обычно за идейную незрелость и антисоветскую направленность текстов. А вот такого, чтоб за упоминание какой-то мифической хреновины… В этом плане Головачев – наш русский Стивен Кинг. Потому как, по сообщениям из независимых источников, Кинг в начале своей творческой карьеры тоже имел неприятные беседы с агентами спецслужб. Конечно, никто ему не объяснял, что нельзя писать про каких-нибудь там пирокинетиков. Но его ласково спросили – какого лешего ты, парень, так красочно расписываешь, как остро мы интересуемся всей этой ерундой? Как ищем по всему миру одаренных людей и прячем их на закрытых базах, как пристально изучаем их, как убиваем их иногда? Ты что, больной? На фиг нам твои экстрасенсы не сдались. Так что не пиши об этом лучше.
Естественно, после таких заявлений любой здравомыслящий автор приходит к выводу: я попал в точку. Нечто подобное ощутили, видимо, и Кинг, и Головачев. Близнецы-братья, понимаешь.
И естественно же, наезд на автора мог иметь своей истинной целью лишь его подхлестывание. С тех пор, как озвучилось мнение, будто рейгановская СОИ (помните?) была всего лишь «дезой», призванной загнать СССР на следующий виток гонки вооружений и этим окончательно додолбать его дряхлую экономику… Услышав такую версию, я моментально вспомнил, что именно послужило толчком к государственному финансированию закрытых паранормальных разработок в нашей стране.
«Работы по созданию методов зомбирования, управлению психикой и сознанием были порождением „холодной войны“. Цели этих исследований носили в первую очередь военно-прикладной характер. Наиболее глубокие разработки в этих областях были проведены в США, Франции, Израиле и в Японии. Интерес к этим вопросам проявляли и тоталитарные режимы в Азии и Латинской Америке.
СССР был подстегнут к действию в 1960 году ложными сообщениями о телепатическом эксперименте на подводной лодке „Наутилус“ (успешное отгадывание карт Зенера двумя операторами, один из которых находился на наземной базе, а другой – под водой). Эти сообщения вызвали ответный шквал аналогичных советских проектов. В отчете Разведывательного управления министерства обороны США за 1972 год утверждается, что главный стимул гонки советских усилий по использованию телепатической связи, телекинеза и бионики исходит от военных и КГБ».
Вроде бы муть несусветная: телепаты работают связистами, телекинетики корректируют траектории ракет, экстрасенсы-целители временно переквалифицируются и насылают на врага мор. Невольно возникает аналогия с Третьим Рейхом и тамошними оккультными исследованиями, о которых я уже упоминал. Но вот закавыка-то с этой придурковатой фашистской Германией. Посудите сами: ведь если оставить в покое сверхтяжелый танк «Маус», концепцию «вечно юного немецкого бессознательного», двойные ХХ-лучи (которыми заключенный изобретатель Блау геройски остановил трамвай), и прочую лабуду – вскроется нормальная работа нормального же бюрократического механизма, призванного фильтровать поступающие извне разработки, способные послужить на благо родины.
У нас все было точно так же.
«В СССР весь объем работы делился на несколько тем и подтем, которые релизовывались различными исполнителями. Результаты суммировались заказчиком. Только он мог иметь полное представление о всем объеме работы и о ее конечных результатах. Заказчиками были Министерство обороны и КГБ. Что касается КГБ, то там это направление курировали пятое и шестое управления. Пятое осуществляло политическое руководство, шестое отвечало за научно-техническую сторону».
От себя добавлю – и МВД тоже какие-то исследования проплачивало. А теперь простенькая задачка. Дано: очень много людей работает по смежным темам. Люди подготовленные, образованные, не дураки. Вопрос: чем все кончится? Ответ: поползут жутковатые слухи.
И некоторые, тоже подготовленные и образованные, наслушавшись, элементарно сойдут с ума. И с этого момента «синдром психотронного воздействия» покатится по бедной нашей донельзя закомплексованной и психопатизированной стране, как снежный ком. Он будет принимать самые причудливые формы, но основа его останется прежней: нами манипулируют!
Психотронные генераторы едва-едва выйдут на стадию полевых испытаний, а жертв их наберется уже хоть пруд пруди.
Нам, журналистам, тоже было страшно, когда собранная по крупицам информация начала складываться в ясную картину. К тому же, время от времени нас умело и грамотно пугали. В том числе и с привлечением тех самых экстрасенсорных феноменов. Я не хочу вдаваться в подробности – как выясняется, например, термин «вождение» известен в народе гораздо шире, нежели хотелось бы. Побывав под вождением пару-тройку раз, становишься м-м… мудрее, что ли? Взрослее? Трусливее? В общем, и то, и другое, и третье в одном стакане. Еще очень здорово бывает, когда возникают на карте города «запретные территории». Словно задумываешься на секунду – глянь, уже отмахал метров сто в диаметрально противоположном направлении. Поворачиваешь, идешь, вдруг что-то отвлекает твое внимание, бац! – опять в сторону ушел… Впрочем, я еще в первой главе упоминал, какие психоактивные средства лечат от психотронной атаки.
Основная часть моих переживаний тех времен слита в роман «Стальное Сердце» – энциклопедию психотронной войны, под завязку набитую информацией. Не реши я написать этот триллер, наверное, до сих пор жил бы с неприятным осадком в душе. Где именно в «Сердце» кончается документальная повесть и начинается фантастический роман, сейчас уже не разобрать. По большому счету, в книге полностью выдуманы только несколько боевых эпизодов. Вся остальная мерзость описана в лучшем случае по свидетельским показаниям. К тому же, текст строился так, чтобы максимально переплести реальность и вымысел, и по прошествии десятилетия фильтровать его – полная безнадега. Ведь некоторые факты и события попросту стерты из моей памяти. Я сделал это лет восемь назад, используя нехитрую, но эффективную психотехнику, и очень доволен. А вытащить это shit обратно – в одиночку не сумею и по доброй воле не соглашусь. Учитывая, что все клинически нормальные участники событий (люди бывалые и не робкого десятка) перманентно находились в состоянии трясущихся поджилок… Короче говоря, автор свои долги отдал и на сегодняшний день психотронику видел в гробу. Более того, он не имеет ни малейшего права уверять кого бы то ни было в реальности даже некоторых из описанных событий – что в «Стальном Сердце», что в этом, блин, трактате.
Больше всего мы боялись, что шиза может быть заразна – вдруг мы уже потеряли адекватность и гоняемся за призраками?
«– Да! – вспомнил Тим. – Старик, что ты знаешь о навязчивых идеях?
– Ха! Тебе весь учебник цитировать, или частями сойдет?
– Да ладно… Я вот о чем. Они могут у разных людей совпадать? В смысле – до мелочей?
Степашка посмотрел на Тима с сожалением.
– До каких мелочей, Тим?
– Ну… Ну, чтобы не только структура бреда совпадала, но и детали.
– Какая структура, Тим? И какие детали?
Тим окончательно стушевался. Очень ему не хотелось конкретики.
– Ф-фу… – выдохнул он. – Вот я сейчас еще чуть-чуть протрезвею и надаю тебе по ушам за высокомерие. Чего ржешь?! У него совета просят, а он…
– Тима, ну ты проси грамотно – я и посоветую. Могут бредовые идеи совпадать. И по структуре, и в деталях. Ты представляешь, сколько в нашей стране одинаковых людей? Вот тебе и ответ. Конечно, что ты понимаешь под деталями…
– А что я понимаю под деталями? – оживился Тим.
– Насколько они детальны. Ведь тебя это интересует? Понимаешь, есть случаи наведенного бреда. Когда, допустим, муж заразил этим делом жену. Тогда совпадение может быть очень глубоким. Почти до мелочей. А вот если встретится несколько сумасшедших… Логично предположить, что один, доминирующий в группе, подавит остальных. Верно? У тебя такой случай, да? Группа?
– Угу, – кивнул Тим.
– Так вот фиг тебе, – улыбнулся Степашка. – Психи могут сбиваться в группы, зачастую их в эти группы сводят общие идеи, как и нормальных людей. Но ни один уважающий себя шизофреник не подцепит чужой бред. Хотя слушай, мне тут пришло в голову… А ведь у наведенного бреда есть один нестандартный вариант.
– И какой? – насторожился Тим.
– Бредовые концепции у шизофреников обычно начинаются с самых очевидных вещей, типа того, что вот эта люстра висит под потолком и нам с тобой светит.
Тим поднял глаза на люстру и поежился.
– Теперь представь себе, – продолжал Степашка, – что есть умный, эрудированный, обаятельный шизофреник. И есть человек, которому этот шизофреник задвигает свой бред. Вещает проникновенно. А у того, кто слушает, психика достаточно подвижная. Или, например, он от природы доверчивый. И по дурацкому стечению обстоятельств находится в стадии нервного истощения. Задерган, расстроен, утомлен… Скорее всего, он бредовую концепцию шизофреника воспримет э-э… Близко к сердцу. Слишком близко. Вот.
– Ты это к чему? – спросил Тим очень тихо».
По-моему, этот кусочек из «Стального Сердца» неплохо отражает то состояние постоянного опасения надвигающегося сумасшествия, в которое так или иначе погружался любой журналист, пытающийся глубоко «копнуть» тему психотроники.
А ларчик-то открывался просто. И мы его таки взломали. Вот что удалось выяснить.
Для затравки перескажу вам своими словами Постановление Комитета Верховного Совета СССР по науке и технологиям от 4 июля 1991 года. Название документа – «О порочной практике финансирования псевдонаучных исследований из государственных источников».
В постановлении утверждалось, что несколько общесоюзных министерств затратили пятьсот миллионов рублей на лженаучные и антинаучные разработки по «спинорным (торсионным) полям». Министерства были введены в заблуждение аферистами от науки, утверждавшими, что с помощью генераторов этих полей («психотронных генераторов») можно создать оружие нового поколения, позволяющее на расстоянии управлять поведением человека. В качестве заказчиков работ в «Постановлении» назывались Министерство обороны, Минатомэнергопром, КГБ СССР и Военно-промышленная Комиссия Кабинета Министров СССР.
Что интересно, первым в списке из более чем двадцати исполнителей стоял киевский Институт проблем материаловедения АН Украины. Некогда один из работников этого института проболтался, что в институтских лабораториях начато мелкопоточное производство боевых психотронных генераторов. Один из нас тут же бросился в Киев, но руководство института ловко выставило трепливого сотрудника психом, а журналиста – дураком.
Постановление – это, так сказать, чем сердце успокоилось. А завязка истории вот какая. В начале семидесятых годов почти одновременно под эгидой МВД, Министерства обороны и КГБ были образованы (по другой версии «сами предложили свои услуги») научные группы, которым ставилась примерно одна и та же задача. В позднейшей версии заказа от лица МО она звучала примерно так: «разработка методов дистанционного медико-биологического и психофизического воздействии на войска и население торсионными излучениями и защиты войск и населения от таких излучений».
И все эти группы получили отличное финансирование. Думаю, пятьсот миллионов старых добрых советских рублей (стоящих реально пусть и не шестьдесят копеек, но максимум три зеленых президента), упоминающиеся в «Постановлении» – это только верхушка айсберга.
Группы начали работать и достигли в некоторых областях неплохих результатов, в частности, по боевым аспектам применения СВЧ.
Но с дистанционным управлением людьми возник неожиданный казус. Во-первых, психика «зомби» очень быстро изнашивалась. Год-два, и «биоробот» начинал сходить с ума, в точности как агент «МК-Ультра», после чего навсегда выходил из-под контроля.
Во-вторых, оператором психотронной пушки должен был выступать специально подготовленный человек, попросту говоря, довольно мощный экстрасенс. Что за люди экстрасенсы, и как с ними тяжело работать, мы уже обсуждали. Да и помимо этого работа с «генераторами» таила в себе ряд опасностей.
«Главный секрет – способ, которым оператор защищает самого себя от воздействия психотронного генератора. Случалось, что в результате ошибки оператор буквально на глазах впадал в состояние психоза.
…Самым опасным последствием применения таких генераторов может быть трансформация человека, даже биологическая. Процесс этот может быть завершен менее, чем за полчаса, причем с этой целью достаточно использовать генераторы, применяемые в целительстве. Во время пробных экспериментов температура тела трансформируемого повышалась настолько, что прикосновение к нему ощущалось как ожог».
Да, некоторые из групп действительно создали фантастическую аппаратуру, в том числе мобильного базирования (а по некоторым данным и карманного формата), и довели ее до стадии полевых испытаний.
Да, некоторые из тех наших сограждан, что уверяют, будто они – жертвы психотронного террора, говорят чистую правду.
Но на самом деле куда большие дивиденды спецслужбы получили от распространения панических слухов.
И подавляющее большинство работ по «боевой» и «полицейской» психотронике в нашей стране было свернуто или законсервировано вскоре после распада СССР.
Не говорите мне, что этого не было. Но и не думайте, будто из этого что-то получилось. На мой взгляд, любая попытка моделировать аппаратными методами экстрасенсорные феномены уровнем глубже биолокации, заранее обречена на провал. Все будет упираться в необходимость привлекать к работе оператора-экстрасенса. А экстрасенс – ха-ха-ха! – по определению нестабильная система.
Теперь представьте себе нестабильное ружье, и как оно стреляет.
А значит, слово «оружие» можно смело отделить от термина «психотронное», и далеко забросить. Конечно, единичные случаи успешного подавления личности психотронными методами возможны. Более того, они давно зафиксированы. Но ни о какой постановке этого черного дела на поток не может быть и речи. Кроме того, насколько уязвим для психотронной атаки одиночный персонаж, настолько же эффективно может противостоять такому воздействию группа. И не надо для этого сталкивать лбами экстрасенсов. Обычные, нормальные люди в состоянии перебороть любой «пси-наезд», что называется, на голых нервах.
Через пару дней после августовского путча 1991 года возник в информационном пространстве болгарский ученый Тодор Дичев, эксперт по психотронике, давно заклейменный коллегами как ренегат, отщепенец и шизофреник (кстати, я отчего-то постеснялся сказать напрямую, что у нас с болгарами имела место полноценная международная кооперация по самым разным аспектам психотронных исследований). По словам Дичева, сволочи американцы тайно помогали ГКЧП, пытаясь зомбировать отважных защитников Белого Дома (и меня в том числе!) с борта крейсера «Бэлкап», ошвратовавшегося в болгарском порту Варна. Заявление Дичева неожиданно пересеклось с брошенной на ходу генералом Кобецом фразой «против нас могут применить психотропное оружие». Ну, генералу-то одна фигня, что психотронное, что психотропное, лишь бы с ног валило. А мне стало очень смешно.
Я вспомнил, как мы стояли там, наверху, под стеной, у дверей подъездов: тонкое внутреннее колечко «Живого Кольца», охватившего Белый Дом. В случае возможной атаки – полные смертники, нам просто некуда было бы деться, и мы все понимали это. Но мы знали и еще одну вещь – мы защищаем сейчас не бунтаря Ельцина, и выручаем не надоевшего Горби. Мы защищаем наши жизненные ценности, которые в случае поворота страны вспять будут растоптаны. Мы выручаем себя и своих потомков.
В этот момент по нам можно было жахнуть инфразвуком или СВЧ – мы бы погибли. Можно было применить «психотропное оружие», газ какой-нибудь подавляющий – мы бы легли. Но никакое на свете психотронное воздействие не поколебало бы упругую и теплую невидимую стену, которая прикрыла со всех сторон Белый Дом.
Я стоял под моросящим дождиком, сжимая в руке арматурину, и ощущая, как теплые волны единения гуляют вокруг. Мне было хорошо, и я ничего не боялся. Я – по-прежнему эмпат в трудные минуты жизни, – совершенно точно знал, что на нас не полезут…
По некоторым данным, не заслуживающим особого доверия, но все равно вызывающим атавистические мурашки по спине, отечественные изыскания в области боевой психотроники либо уже возобновлены, либо могут возобновиться в ближайшее время.
