Вторник. Вечер
– Будьте добры, Вера, окатите нас водичкой, – сказал я.
Мы изгваздались так, что я не рискнул забраться в салон и не пустил Билли в машину. Когда над болотом сверкнула чистенькими боками алая «тэшка», я посмотрел на себя, оглядел напарника и сообщил: «Поедем сверху».
Билли до того устал, что только выругался. Мы уселись каждый на свой киль и полетели у «тэшки» на хвосте.
Город обалдел.
Город и так напряженно следил за нами, но тут буквально во всех мансардах распахнулись окна, и на каждой плоской крыше стоял человек с биноклем. Я не особо удивился, когда почувствовал внимание со стороны ранчо Вейланда. Старик залез на водокачку и оттуда рассматривал нас в антикварную стереотрубу.
А Билли, естественно, забыл спрятать пушку за спину.
Я представил заголовок в новостях: «У парней из НАСА есть бластеры Чужих» и подумал, не без садистского удовлетворения – пускай НАСА отдувается. Ему не привыкать.
Паркинг на крыше дома Сэйеров пустовал, и я грешным делом порадовался, что мистер Сэйер задерживается. Не хотел я его видеть. Зачем мне человек, который не верит в чудеса, холоден с женой и полагает себя пупом земли? Мало я, что ли, таких встречал?
Вера стояла на крыльце.
Билли, вылитая кикимора болотная, сполз с киля и попытался отряхнуть машину от водорослей, которые на нее затащил.
– Маску не снимай, – распорядился я. – Сейчас попросим нас сполоснуть.
– Пойдемте за дом, – сказала Вера.
Первым делом она облачилась в фартук и резиновые перчатки. Это мне понравилось.
Сначала мы просто крутились под струей воды из садового шланга, потом я сбегал за шампунем и щеткой. Пригодился наконец-то дезактивационный комплект, хорошо, что не по назначению. На заднем дворе образовалась изрядная лужа, в которой плавала болотная ряска вперемешку с белыми хлопьями пены.
Вера отнеслась к своей миссии очень серьезно, она хмурила брови и поджимала губы, поливая нас, и даже пыталась командовать строгим голосом. Билли тер меня щеткой и периодически нервно хихикал. Потому что я вообразил, как чудесно было бы оказаться под душем с Верой в обнимку.
Ну, ничего не мог с собой поделать.
– Вы ныряли? – спросила Вера, когда я решил, что с нас хватит, и мы сняли маски.
– Ванья нырял, – объяснил Билли. – А я падал. Он нырял за мной.
– Ваши… скафандры можно повесить сохнуть здесь на веревке. Раздевайтесь и пойдемте за стол.
– Спасибо. У нас есть фен для просушки комбинезонов, это быстро, я сейчас. А вот насчет стола… Как бы бабушка Харт не обиделась. Город, наверное, взбудоражен, и миссис Харт ждет не дождется доклада о нашей экспедиции. Чтобы потом сто раз пересказать эту страшную историю. Вера… – я потупился. – Если вы позволите…
Билли отошел в сторонку и там деликатно снимал комбинезон – тихо, как мышь. Обычно, вылезая из «кондома», он кроет это гениальное изобретение еще худшими эпитетами, чем когда надевает его.
– Если вы позволите, – я нашел вроде бы подходящие слова, – я ничего не скажу вам сверх того, что вы уже знаете от лейтенанта. Сара оставила метки не раньше шести дней назад. И в центре болота что-то странное творится с электроникой. Пока это все. Завтра пойдем снова.
Билли сверлил взглядом мой затылок. Как дрелью.
– Вы не хотите обнадеживать меня попусту, Иван, – сказала Вера. – Спасибо. Спасибо вам уже за то, что вы пошли туда сегодня. Никто больше не отважился идти на болото пешком. Сначала они были напуганы, а потом так устыдились этого страха, что попрятались. Все эти дни меня навещали лишь три человека – лейтенант, бабушка Харт и… И старый Вейланд. Удивлены?
– Это достойные люди, миссис Сэйер, – сказал Билли. – Чему тут удивляться? Вы нас простите за то, что мы не подключились еще в субботу. Мы тут вели себя как полные идиоты. Как настоящие столичные пижоны.
Билли не интересовал Веру ни в каком смысле. Так случается из-за принудительного ментального зондирования. Вера не помнила, что с ней сделал Билли, но инстинктивно закрывалась от него. Она смотрела только на меня.
– Сейчас я понимаю, насколько город был перепуган и сконфужен, Вера. Они три дня не знали, как к нам подступиться. Простите их, если можете. И простите нас, что мы сразу не разобрались.
– Эти… Они с самого начала поставили на Саре крест, – сказала Вера. – Для них нет браслета – нет ребенка. Ничего, Сара выдержит, девочка в лесу как дома. И на болоте тоже. Я знаю. Я не пускала ее туда без спасательного жилета и держала наготове машину, чтобы выдернуть дурочку из трясины. Она тонула дважды. Потом ей это надоело, и она перестала тонуть. По-вашему, я сумасшедшая?
– А что вы еще могли? – Билли хмыкнул. – Дети, дети, дети, хлоп мою железку…
– По-моему, вы прекрасны, Вера, – сказал я.
Повисла неловкая пауза. Ее создавал Билли.
– А пойду-ка я за феном, – решил он. – Ванья, снимай эту штуку.
Я потянул с себя комбез. Вера стояла, все еще в фартуке и перчатках, и смотрела, как я раздеваюсь.
Под комбезом у меня было специальное трико. Клянусь, я настолько потерял голову, что не постеснялся бы предстать голым перед Верой, но сейчас был явно не тот момент.
Она ведь знала, какой я без одежды. А я знал о ней еще больше.
Господи, ну что я натворил, вот же угораздило.
– Экологический колледж в Балтиморе готов принять Сару уже этой осенью, несмотря на ее возраст, – сказала Вера. – Она сама договорилась с ними. Поставила меня перед фактом.
– Вы уедете с ней?
– На время. Полгода, может быть, год. Посмотрим.
Мы разговаривали так, словно девочка жива.
Вчера Сара была жива точно.
Маленькая эгоистичная дрянь.
Поймаю – убью. Как родную.
От одной мысли, что одиннадцатилетняя девчонка, пусть и очень самостоятельная, проторчит еще ночь в болоте, я готов был оборвать на себе все волосы.
– Вера, не смотрите так, – попросил я, вешая комбез на веревку. – Мне надо переодеться, сейчас вернусь.
– Вы неправильно меня поняли, Иван, – произнесла Вера неожиданно севшим голосом. – Я не жду от вас новостей. Раз уж вы решили… Я просто на вас смотрю. Вы особенный. Вы единственный человек, который захотел помочь. Лейтенант трясется за свою репутацию, Вейланд исполняет соседский долг, бабушка Харт просто добрая старушка… Я не верю, что спасатели ходили по болоту, Иван. Зачем им это? Все слепо верят технике и боятся испачкаться. Даже мой муж ни разу не ступил там ногой на землю. И мне не позволил идти туда.
– Какая там земля – трясина… А вы?..
– Несколько раз провожала Сару, недалеко. Просто чтобы посмотреть, как ловко она бегает по этим кочкам. А когда она приходила назад, я напивалась и била посуду. Одна, на кухне. Потом вроде бы привыкла. Ничего, что я рассказываю?
– Ничего, что я без шляпы?
– Идите, одевайтесь. – Вера отпустила меня царственным жестом, посмотрела на свою руку в хозяйственной перчатке и расхохоталась. Впервые. Я обомлел. Кажется, я расплылся в глупой ухмылке.
Билли с феном все не шел. Вера смеялась. Я опасался, что смех перейдет в истерику, – но нет. Истерик больше не будет. Вру, случится одна, когда мы приведем Сару.
Если.
– Оставайтесь на обед, Иван. Скоро вернется муж, расскажете ему, как летали к далеким планетам. Он работал для НАСА в свое время. Мне тоже будет интересно. А бабушка Харт подождет. Она умеет ждать. Здесь все женщины это умеют. Им больше ничего не остается.
– Мы не летали далеко, Вера. И мы не из НАСА.
Стало очень грустно, как никогда раньше, от того, что мы не добрались до серьезных планет. Ради Веры я бы прорвался. Не знаю, каким образом. На голых нервах.
– Я вас расстроила, Иван, – кивнула своим мыслям Вера. – Это… Не ваша тайна?
– Просто никто не поверит, – сказал я. – Вам должно быть знакомо. Когда никто не верит.
И ушел одеваться.
Билли работал феном, держа комбинезон на вытянутой руке.
– Рот у нее маленький, – осчастливил меня ценным наблюдением Билли. – Губки пухленькие, сексуальные, а ротик на самом деле всего ничего. Широко не откроется. Будь готов, хлоп твою железку. Ты чего такой кислый, Ромео? Ну, не дошли мы до Юпитера, а кто виноват, хлоп твою железку?
– А в глаз? – спросил я, застегивая джинсы.
– Никогда не был шафером на свадьбе, – сообщил Билли, глядя в сторону. – Теперь свадьба такая редкость… Даже среди натуралов. А мы ведь с тобой самые натуральные из натуралов, ага, Ванья?
– В России женятся сплошь и рядом. Могу замолвить за тебя словечко.
– Спасибо, не надо. Слыхал про русские свадьбы. Я столько не выпью. Да и как-то это негигиенично – теплую водку из потной туфли невесты… Когда будем портить комбезы?
Я закусил губу. Комбинезоны было очень жалко. Конечно, это всего лишь расходный материал, и у Билли в багажнике еще пара. Но как я себе представил варварскую операцию по выковыриванию всей – всей! – электронной начинки из нашей рабочей одежды… И возни часа на два.
– А то купим рыбацкие шмотки? – предложил я не слишком уверенно. – Тут в магазине отличные сапоги-штаны. Куртки, накомарники… Репеллентом намажемся.
– Это, конечно, редкостный кондом, – Билли помахал комбинезоном в воздухе, – но лучше него для лазания по болоту ничего нет. И сапоги рыбацким не чета. И «дыхалка». Я придумал, как снять с нее автомат запуска, буду вручную подключать, если опять в озеро упаду.
– Лучше не падай. Знаешь, как я напугался?
– Знаю, командир, – Билли крепко хлопнул меня по плечу. – Ты, конечно, зря за мной прыгнул, но все равно спасибо. Тащи свою резинку сюда, высушу. И спроси у миссис Сэйер, где в городе приличная мойка. Я про дисциплинарное взыскание не забыл!
Вера сидела на крыльце и глядела в сторону леса. Она ненавидела лес, день изо дня отнимавший у нее дочь. И прощала его, потому что дочери так было надо. Все-таки, подумал я, дети – это тихий ужас. Никогда не знаешь, как они тебя подставят. Одни мои племянники чего стоят. Вроде совершенно нормальные сорванцы. Машины, спорт, оружие, девочки, невинные сетевые развлечения. Потом – хлоп! Попадаются на хакерской атаке, да такого уровня, что дядя-астронавт еле выручил. Пришлось своим камушком помахать кое у кого перед носом.
– Вы догадываетесь, кто там?..
– Пятьдесят на пятьдесят. – Я сел рядом с Верой. Чуть ближе, чем следовало. Она не отодвинулась. Наоборот, она хотела, чтобы я оказался совсем рядом. Хотела и боялась себе признаться в этом.
– Вера, почему лейтенант не сказал мне, что девочка брала с собой армейский рацион? Он же знал. Я вообще массу всего услышал только от вас.
– Гибсон ее похоронил, – сказала Вера просто. – Ее все похоронили, кроме меня, как только заглох браслет. Им так проще и понятнее жить. Это не жестокость, они и к себе относятся… Чисто механически.
Я вспомнил замечание бабушки Харт о том, что детские браслеты портят родителей, и горько кивнул. Старики догадываются, просто не могут высказать. Мир переменился качественно. Для подавляющего большинства жителей Земли настала очень прозрачная, легкая, комфортная эпоха. Думать не надо. На все случаи есть готовые поведенческие схемы. Заболело – съешь таблетку. Нет диплома – значит, дурак. Сломалось – выкинь. Не подает сигнала – не существует. Исчез бесследно – умер.
Нам в отряде преподавали совсем другую психологию. Пока не увидел труп, продолжай искать, считай человека живым и нуждающимся в помощи. Но, откровенно говоря, каждый из нас влетел сверхдержавам в такую копеечку, что иначе и нельзя было.
– …А рацион – это я заставила.
Сара экономила пищу, но у нее на исходе таблетки для обеззараживания воды. Хороши мы будем, когда завтра утром она преспокойно выйдет из леса.
Не надейся, сказал я себе, не надейся. Сара, конечно, засранка, но если бы сумела выйти, то вышла бы. Девочка любит свою мать – довольно специфической, но крепкой любовью. А ты просто очень не хочешь лезть в трясину безоружным. «Тэшке» понадобится тридцать секунд, чтобы допрыгнуть до тебя, и эти полминуты могут оказаться самыми длинными в твоей жизни.
И ведь придется объяснять, как ты вызвал машину, если у тебя нет кома. А-а… Пустое. Не придется. Скажешь, чтобы пошли отсосали бензину, и все дела. Когда они не ходили? Они всегда идут.
С тех пор, как ты стал Человеком-С-Волшебным-Камнем.
У Билли есть хреновина. Колдун и черный маг Вильям Мбабете. Какая прелесть.
У Джонсона тоже есть хреновина. Острая каменная щепка, чуть побольше твоей, от того же самого метеорита. Джонсон закатал ее в золото. Он любит золото.
Джонсон хотел прибрать к рукам осколок, прошивший насквозь голову флаг-штурмана, но ему не дали, сказали, вещественное доказательство. И обозвали некрофилом. А Джонсон говорит – я виноват, что именно этот камень меня притягивает.
Они и правда сами выбирают хозяев…
Вера теперь смотрела на меня. Изучала мой профиль.
– У меня такое странное впечатление, Иван, будто я знаю вас очень давно.
– Так бывает.
– Да, бывает, когда… – она замолчала, не рискуя продолжать. Боялась того, что вот-вот могло сорваться с языка. Получилось бы не к месту и не ко времени.
– Вы уже сталкивались с этим, Иван?
Сейчас она спрашивала про то, что сидит в болоте.
– Вера, не терзайте меня понапрасну. Я же сказал: пятьдесят на пятьдесят.
– Насколько это опасно?
До вчерашнего дня это не убило Сару.
– Первым не нападает, – я встал. – Знаете, Вера, я пойду. Чем больше сижу с вами рядом, тем больше мне хочется поскорее все закончить. Надо приготовить снаряжение и как следует выспаться. Думаю, бабушка Харт обойдется без сказки на ночь.
– Ванья! – крикнул Билли. – Так где тут мойка получше?
– Самая дорогая под развязкой трассы, – сказала Вера негромко. – Лучшая – на южном выезде из города. Там моют колесные машины, и по старинке, вручную. Но вашу красавицу наверняка возьмут.
– Спасибо! – крикнул Билли. – Ванья, я мигом!
Вера смотрела на меня.
Я сел и взял ее за руку. И рассказал ей все, что знал.
…К острову мы вышли злые, как сто чертей, потому что Билли по дороге умудрился наступить на ужа. Я выдернул несчастное пресмыкающееся у напарника из-под сапога, а оно в благодарность меня обгадило. Страшный черный маг Вильям Мбабете тыкал стволом во все стороны и бормотал угрозы.
Обещанная «куча гнилых бревен» оказалась кучей строительного бруса и щитовых панелей. Все это хозяйство не так уж чтоб сгнило – его в свое время крепко пропитали защитной химией. Пластиковую кровлю торфянщики, видимо, увезли.
Руины выглядели потревоженными, всюду были свежие надломы и обугленности. Хорошо тут полетал какой-то умник.
– Спасательная операция типа «соси бензин, покойничек»! – сказал Билли. – Надеюсь, им не придется меня спасать, они ведь сожгут и не заметят, индивидуумы!
– Это копы на бреющем. Или Сэйер. У платформы спасателей очень мягкий выхлоп. И спасатели по инструкции не имеют права зависать над такими объектами. Обязаны сесть рядом, спешиться и посмотреть, нет ли под развалинами человека.
– Плевали они на инструкции… – Билли присел на корточки и заглянул внутрь кучи. – А здесь можно пролезть, Ванья.
Он включил подствольный фонарик и посветил.
– Нету там ни хрена. Сейчас я с другой стороны…
Билли принялся бродить вокруг кучи, заглядывая в каждую щель, куда смог бы просочиться ребенок.
Я представил, как то же самое проделывает спасатель. Мужчина с фонарем, убежденный, что девочки под развалинами нет и быть не может – они ведь насквозь просканированы, и безрезультатно.
– Руками ничего не трогай, – сказал я и пошел от руин к берегу острова.
Кустики, деревца, кустики, деревца. Сара у нас девочка скрытная, как мелкий зверек. Еще она аккуратная девочка, педантичная даже, куда там Билли.
Я высмотрел кусты с самыми широкими листьями и полез туда. Искомое обнаружилось минуты через три. Когда-то это было горкой фекалий, деликатно присыпанной зеленью.
Нелегка работа следопыта. Я крепко пожалел, что не разбираюсь в человеческих выделениях. Как отличить девичий кал от спасательского? По объему? Да тут все разложилось, сыро-то как, и жарко. Впрочем… А если поискать свежий девичий кал? Эх, и чего я не собака?!
Почуяв мой охотничий раж, прибежал Билли. Еще через несколько минут мы наткнулись на место вялого роения мух.
– Впервые жалею, что ничего не понимаю в дерьме, – признался Билли. – С учетом температуры и влажности… Хрен его знает, Ванья.
– Зато мы выяснили – у нее тут база. Пойдем-ка, друг, ворочать бревна.
– Хлоп твою… – Билли резко повернулся лицом к невидимому отсюда городу.
К нам шла на форсаже патрульная машина. Только что поднялась с крыши участка.
– Гибсон, какого черта… Гибсон?
– Вот это да! – сказал Билли. – Ловко. Была связь – и вдруг соси бензин. Ты что-нибудь заметил?
Не сговариваясь, мы встали спина к спине и подняли стволы.
– Ни щелчка, ни шороха. Просто кто-то очистил частоту. И ком даже не пискнул. Кто может так идеально глушить, командир? Что же мне это напоминает?
– Сейчас будет связь, – пообещал я. – Как только патруль из-за леса выскочит. А что тебе это напоминает – я знаю. И ты сам догадался уже.
Конечно, он догадался. И отреагировал, как типичный астронавт.
– Перестреляю гадов, – сказал Билли. – Наконец-то. Неужели, блин?! Попались, голубчики. Влипли. А-а-ах… Прямо не верится. Сбылась мечта, а, командир, хлоп твою железку? Отольются кошке мышкины слезки. Это вам, уродцы косоглазые, не терьеров в болоте топить и девочкам мозги трахать. Нарвались вы на хищников!
– Спокойно, Билли. Мы ищем ребенка. А то, что здесь происходит, очень странно и не по правилам. В первую очередь не по их правилам, ты понимаешь? Значит, стрельба отменяется. Черт, ну где этот патруль?
Я просто забыл, какая ерундовая скорость у полицейской машины. Когда сам ходишь на спецзаказовской «тэшке», мир воспринимается через призму ее уникальных возможностей. Думаешь, будто «прыг, и уже на месте» – это нормально.
– А чего они не подохли-то? – задумался вслух Билли. – Им вроде дохнуть положено, если крепко сели. Выходит, не они?
– Вот и я о том же.
– Но кто тогда сидит в болоте, хлоп его железку?! Не животное ведь. По нам техника работает, командир! Упало с орбиты секретное оружие русских, а? До того секретное, что о нем забыли? Бред.
– Будем надеяться, это не автомат. Если у техники есть оператор, мы его поймаем и все узнаем… Ага, вот патруль, явился, не запылился.
Через стену леса перескочило ярко пульсирующее «мигалками» пятнышко и рвануло в нашу сторону.
– …ребята, где вы, ребята, отзовитесь, лейтенант Гибсон вызывает Айвена, где вы, ребята… – забубнило в наушниках.
– Клариссу позови! – деловито потребовал Билли.
– А?.. Ох… Айвен! Вы в порядке?
– Самочувствие нормальное. Верни патруль на место.
– Погодите. Сейчас. Ох, вас будто выключили!
– Давно?
– Когда вы уже подошли к острову. Я не сразу понял, что случилось. Кричал вам, кричал, потом гляжу – ваши метки исчезли с карты! А частоты не заглушены. Впечатление такое, словно кто-то вас стер. Ребята, а, ребята… Айвен! Садитесь в машину. Ну его к матери. Возвращайтесь.
– Отзови патруль, Гибсон.
Патрульная машина заложила над болотом широкую дугу и убралась, рявкнув на прощание через «матюгальник» нечто короткое и выразительное.
– Соси бензин! – крикнул Билли ей вслед. – Лейтенант, чего твои индивидуумы ругаются? Это нарушение. Я буду жаловаться.
– Испугались, наверное, – сказал лейтенант. – За вас, между прочим.
– За себя они испугались, хлоп твою железку! Чуют, какой тарарам поднимется, если нас похитят зеленые человечки. А на меня тут напала змея, осознал?! Как вцепилась в ногу…
– Слышал я, куда она тебе вцепилась, – сказал лейтенант. – Связь пропала гораздо позже. Айвен! Мне не нравится, что там у вас творится. Это смахивает на угрозу.
– Хочешь, в воздух стрельну на половинной мощности? – предложил Билли. – А ты осознаешь, кто тут реальная угроза.
Билли храбрился. Ему правда хотелось стрельнуть в воздух. Просто для острастки всего и вся.
– Гибсон, без паники, – сказал я. – Давай так. Ты там не молчи, а посади на связь человечка, и пусть он раз в минуту голос подает…
– Клариссу! – ляпнул Билли, естественно.
– …чтобы мы знали. Когда связь оборвется, ничего не предпринимай. Вообще ничего. Если нам придется туго, мы подадим сигнал. Это будет столб оранжевого пламени, ты увидишь. На сполохи и отсветы – не обращай внимания, договорились? А вот если столб…
– Тогда поднимать все машины и идти к вам? – спросил лейтенант голосом приговоренного вечно лизать раскаленные сковородки.
– Ни в коем случае. Только одну машину и осторожненько. Пускай тут… Осмотрится. А ты возьмешь мою визитку, там есть номер кома Джонсона. Дальше он все организует.
– Мне очень хочется забрать вас оттуда прямо сейчас! – заявил лейтенант твердо.
– Это перестраховка, – сказал я. – Все будет штатно. Счастливо, лейтенант, мы приступаем к исследованию острова. Пока.
– Удачи вам, психи, – процедил лейтенант.
Я толкнул Билли локтем и приложил указательный палец к отсутствующим на маске губам. Мой напарник кивнул. Немотивированное уничтожение пня с метками крепко ударило Билли по нервам. Он вспомнил о своих «поступках-предвидениях» и уже не воспринимал пропажу Сары как локальную проблему. Тут крылось нечто большее. Возможно, касающееся нас, и только нас.
Мы подошли к развалинам и начали ворочать «бревна».
Оказалось тяжело.
– Айвен… Вильям… – раздалось в наушниках.
– Кларисса… – проворковал Билли. – Как я рад вас слышать!
– Вы заставили нас здорово поволноваться, герои.
Это было сказано тепло. И «нас» означало «меня».
Следующие десять минут Билли тараторил без умолку. Он рассказал Клариссе, как тут жарко, душно и страшно. Описал в подробностях нападение змеи («Футов семь, ну, шесть, не меньше, и зубы как у овчарки!»). Заметил мимоходом, что такого с ним не случалось даже на спутниках Титана («А это самое поганое место во всей Солнечной, уверяю вас, Кларисса!»). Вспомнил невзначай, как ему пожимал руку генсек Объединенных Наций. Пообещал свозить девушку на Луну покататься верхом на русском луноходе («До сих пор как новенький, хорошенький такой»). Прочую ахинею я не запомнил.
Надо отдать ему должное, Билли исправно помогал мне отбрасывать стеновые панели и двигать брусья фундамента.
Потом я нашел черный пластиковый мешок. Он был спрятан очень умно – даже забравшись внутрь развалин, его можно было увидеть только уткнувшись носом.
– Извините, Кларисса, я нужен командиру, – сказал Билли. – Продолжайте вызывать нас каждую минуту. Ваш голос – самое приятное, что я слышал за этот поганый день.
– Не считая, конечно, хруста, с которым треснул череп анаконды в твоей руке! – напомнил я.
– О, да! – воскликнул Билли и показал мне кулак.
Мешок был прочен, объемист и герметичен. Ой, не дура ты, девочка Сара. Я вскрыл клапан и обнаружил внутри… Чего только я там не обнаружил.
Разные туристские принадлежности, включая подстилку, обогреватель и складную походную микроволновку. Нечто, опознанное мной как «портативная химлаборатория». Множество щупов и пробников, баночек и пакетиков. Еще пакет с чистым бельем. Пакет с грязным бельем. Пакет с мусором. А вот чего там не было – фонаря, ножа, батареек, еды и медикаментов. Ну, и пишущей техники – девочка, конечно, все писала на ком, а то и сразу перегоняла инфу в Сеть.
Красного маркера тоже не нашлось.
– Это что? – спросил Билли.
Это оказался аккуратно упакованный в пакетик для образцов собачий маяк. С гравировкой «Терри» и адресом Роудсов.
Я отдал маяк Билли, а сам взялся за разборку мусора.
«Вильям… Айвен…» – звала нас Кларисса, и ежеминутно Билли отвечал ей: «Здесь».
Мусор почти сразу дал ответ на вопрос, что девочка ела. Я увидел коробку из-под стандартного армейского рациона, а в ней пустые кассеты. Две, три, четыре… Шесть израсходованных суточных норм из штатных десяти. Но когда они были вскрыты и по какому графику употреблялись, я, понятное дело, установить не мог. Интереснее было с таблетками для обеззараживания воды. Ограничить себя в еде несложно. А вот чтобы экономить таблетки и не отравиться, надо обладать чужим опытом. Кто-то, выживший в экстремальных условиях, должен тебе рассказать, как соотносится количество реагента с качеством жидкости. В какую воду можно четверть таблетки, а в какую и полторы мало. Из Сети такая инфа вымарывается безжалостно. Нет на Земле места, куда бы спасатели не добрались за сутки. А за десять суток они прочешут там все частым гребнем.
Здесь они хорошо прочесали, ага. Ну, это лирика.
Сара не могла экономить таблетки. Она сыпала их, сколько положено, в стандартную флягу, и у нее ушло девять норм. По такой жаре дети пьют не меньше взрослых, а то и больше.
Она возвращалась сюда, на свою базу, каждый день – и уходила снова. Добежать до родительского дома заняло бы у нее три часа максимум. Но она этого не сделала. Почему?
Таблетки и рационы Сара носила с собой. Значит, от базы не зависела. Что ей тут было нужно?
Вода здесь плохая. В озере, где сидит монстр, она, пожалуй, чище будет. Печка? Армейский рацион на саморазогреве – та еще гадость. Вот сготовленный в микроволновке, он вполне приемлем. Но это для Сары все-таки не критично. А что критично? Менять белье. Оправляться. Почему она не могла делать это там… Там, куда уходила? Вероятно, там не было условий. А где их не бывает?
– Интересная картина, – сказал Билли, протягивая мне разобранный маяк.
Хлипкая электронная схема маяка выглядела странно. Черт побери, она спеклась. Будто побывала в… Я оглянулся на микроволновку. Нет, конечно же, нет.
– Ты бы так смог? – спросил я.
– Теоретически? Наверное, если психану. Во вспышке ярости. Я ведь не такой Железный Джон, как некоторые, хлоп твою… Железку. Ну, до чего додумался, командир?
– Слушай.
Билли притерся ко мне плечом, и я обрисовал – именно обрисовал в воображении – свои выкладки.
– Логично, – сказал Билли. – Тогда все ясно, хлоп твою железку. То есть мне все ясно, но ничего не понятно. Сказывается трудное детство, прошедшее на бензоколонке.
Я принялся укладывать мусор обратно в пакет.
Итак, Сара Сэйер, девочка с «зеленой рукой». Она выхаживала умирающие растения, к ней тянулась всякая бессловесная тварь. Взрослые люди считали девочку странной, дети-ровесники тоже, а вот маленькие дети – отнюдь не все. Например, малышку Роудс Сара учила разводить цветы. И узнав, что пропал ее любимый терьер, отправилась в лес на поиски. Сара спешила, не стала заезжать домой, велосипед бросила под деревьями. Хватились девочки вечером, и тут оказалось, что ее детский браслет молчит. Больше Сару никто не видел.
Сара что-то нашла в болоте. И то ли плотно занялась его изучением, то ли найденное само занялось Сарой. Не менее плотно. Дабы отогнать дурные мысли, я напомнил себе, что «контактеров» не бывает. Зеленым человечкам – чтоб передохли их хозяева! – земляне категорически по фигу.
И кой черт тогда на нас свалился?
На часах было уже пять вечера. Придет она сегодня? Что-то мне подсказывало: нет. Придет завтра? А вот рассчитывать на это я не имел права. На болоте рискуешь каждую минуту. Оступился – и в жиже по пояс. Чем больше трепыхаешься, тем быстрее тебя засосет. Хороши мы будем, на бревнышках сидючи, когда в миле от нас Сара утонет. А почуем ли мы ее беззвучный панический вопль, это большой вопрос. Здесь не только электронику глючит!
Последнее я уяснил лишь теперь. Ну слишком много народу болталось над топью целую неделю! Обязаны были разглядеть хоть что-то подозрительное. Выходит, кроме нас с Билли, дееспособных поисковиков тут нет.
Значит, надо шевелиться. Чтобы не стало потом мучительно стыдно. Да и Вера… Опять я о ней думаю!
Я запихнул пожитки нашего юного эколога в мешок, закрыл его и положил на место. Знаком показал Билли, что следует восстановить статус-кво. Билли недовольно засопел, но ругаться не стал. Мы кое-как вернули развалинам их прежний вид и, тяжело дыша, полезли в болото.
По красной стрелке.
К заросшему озеру мы выбрались только через полтора часа. Перед нами встала стена камышей. Из-за стены не доносилось ни звука. Нащупать болотного монстра внутренним зрением я по-прежнему не мог, он как затаился, так и сидел тихонько. Угрозы со стороны озера не чувствовалось. Связь работала устойчиво. Мы попробовали найти проход к воде. Но то ли плохо смотрели, то ли Сара заходила с другого края, то ли нам уже осточертело это все… Так или иначе, когда Билли выразительно потряс своей пушкой, я кивнул.
Билли включил резак, выставил длину пламени на два фута, взял пушку в одну руку и принялся размахивать стволом, как мачете. Окутавшись клубами дыма и пара, он двинулся к озеру, и через минуту я напарника уже не видел. Только летели ошметки из мутного облака – Билли не аккуратничал и цеплял плазменным жалом почву. Он устал и злился. Ему хотелось кого-нибудь угостить резаком по рогам. Я шел за Билли следом и все думал, не намекнуть ли, чтобы он поосторожнее махал. Для водоемов, образовавшихся на месте торфоразработок, характерны отвесные берега.
Тут-то у него берег под ногами и поехал.
– …! – сказал Билли.
Кидаться вперед и хватать напарника за пояс я побоялся – Билли рефлекторно прижал спусковой крючок. Оставалось ждать, пока утопающий сам как-нибудь сориентируется. Например, упадет на спину, выключит резак и отползет.
Но Билли сориентировался головой вниз. С громким нецензурным воплем и оглушительным шипением он рухнул в озеро, подняв колоссальный столб пара. Вода бурлила и кипела вокруг Билли.
– На них напали!!! – взвизгнула Кларисса, да так, что мне захотелось выскочить из наушников.
– Тихо! – приказал я. – Это всего лишь Вильям. Великий и ужасный. Он всегда так шумит, когда падает в болото.
Чувствовал я себя довольно уверенно. Монстр – если он вообще тут был – на представление не отреагировал никак. А Билли растопырился на небольшой глубине, и в таком положении его медленно засасывал придонный ил. Комбинезон перешел в автономный режим, «дыхалка» работала штатно.
Билли очень хотел, чтобы я его поскорее вытащил.
Озеро сладострастно чавкало, заглатывая добычу.
Пар рассеялся, над местом падения Билли вскакивали и лопались громадные пузыри. Дальше простиралась зеленая гладь, украшенная островками плавучих растений. Ни одного чистого места, сплошная ряска.
Я убрал оружие за спину и сбросил бронежилет вместе с ним. Распустил все стяжки на комбинезоне. Достал пару страховочных ремней. Пришлось снять маску, чтобы помочь себе зубами – мне надо было ремнями туго перемотать рукава у самых подмышек. Потом я загерметизировал костюм, врубил «дыхалку», неумело перекрестился и нырнул.
Уже сорвав вентиль на баллоне с воздухом, я почуял, что делаю какую-то совершенную ерунду, но назад пути не было.
Я упал Билли на спину, обхватил его руками, и тут мой костюм раздуло, как воздушный шарик. Мы сначала еще немного погрузились в ил, но через несколько секунд нас потащило наверх. Я больше не мог обнимать Билли и только старался поглубже вогнать пальцы ему под пояс. Воздух так и рвался в перетянутые рукава.
Билли, разумеется, тоже слегка поддул свой костюм, а то бы его капитально засосало, но кто-то из нас должен был сохранить подвижность. И конечно, Билли скорее удавился бы, чем оставил на дне казенное имущество. Что копеечный бронежилет, что плазменное ружье стоимостью в полмиллиона.
Через минуту диспозиция была следующая – я, кроя Билли последними словами, болтался на поверхности озера, а виновник торжества, нервно хихикая, сидел на берегу.
– Ты где там, командир? – спросил он. – Ага, вижу. Не дергайся.
Я находился, образно говоря, внизу костюма.
– Не вздумай дырявить комбез, придурок! Я же не попаду! Ни в штаны, ни в рукава! Утону к чертовой матери!
– Спокойно, командир. Я сейчас твой аэростат зацеплю «кошкой» аккуратно, подтяну к берегу и попробую чего-нибудь на тебе расстегнуть.
Еще через пять минут мы сидели на берегу уже оба, густо облепленные илом и тиной, и отходили от случившегося. В наушниках восторженно щебетала Кларисса и ругался лейтенант.
– Искупались, хлоп твою железку, – сказал Билли. – Командир, разреши глупый и неуместный вопрос. А за каким хреном ты нырнул?
– За тобой, – ответил я.
– Вопросов больше не имею, – кивнул Билли.
Более идиотский способ вытащить Билли, чем придумал я, трудно было найти. На какое-то время мы оба стали абсолютно беспомощны. К счастью, то ли мы своими упражнениями окончательно запугали монстра, то ли он, не будь дурак, из озера потихоньку уполз.
Я бы сам уполз, когда такие чудовища в воду падают.
А всего-то надо было мне подогнать сюда «тэшку», выдвинуть манипулятор и пошарить по дну. Ничего бы там с Билли не сделалось. Правда, ил ледяной, так и комбез с обогревом… Но я, зная опасливый характер монстра, запретил себе думать о машине. Я все надеялся, что вот-вот снова пропадет связь, и неведомое прыгнет на нас, клацая зубищами.
Билли уставился на противоположный берег озера.
– Что? – спросил я.
– Сделай увеличение до максимума. Ближе к тому краю поверхность не такая, как здесь.
Я подкрутил линзы своей маски и увидел, что Билли прав. Ряска там, куда он указывал, выглядела неплотной. Я встал и расфокусировал взгляд. Точно. Ближе к тому краю на поверхности озера было пятно. Большое-пребольшое. Как будто там что-то регулярно всплывало, тревожа ряску, не давая ей затянуться.
– Все-таки мы не промахнулись, – заключил Билли. – Здесь оно. Между прочим, и заросли на том берегу не такие плотные. Командир, есть предложение. Давай сегодня на ту сторону не полезем? Устал я. Во всех смыслах. И тебе восстановиться хорошо бы.
Я встал и мысленно позвал Сару. Почему-то мне это раньше не приходило в голову. Я вообще глупо вел себя нынче и мало конструктивного родил за день. Старею, наверное. Надо было подманивать Сару постоянно. Ловить момент, когда невидимая дверь, отсекающая девочку от мира, распахнется. Она ведь открывается иногда. Девочка сразу почувствует непреодолимое желание выглянуть на свет. И выглянет, если сможет. А я уж ее не упущу.
– Без толку, командир, – Билли сплюнул. – Барьер. Клиент знает, что мы здесь. Он чует электронику. Любые цепи. Как я сразу не догадался… Сюда надо идти налегке. Даже стволы брать нельзя, вот обида, хлоп твою железку. Голыми руками будем девчонку выковыривать.
– Думаешь, она – там? – Я ткнул пальцем в пятно на озере.
– А разве есть варианты? Конечно, там. Готов забиться на двадцатку. Ненормальная, чего с нее взять.
Билли говорил так уверенно и с такой неподдельной тоской, что у меня побежали мурашки по спине. Вдруг захотелось увидеть здесь, на берегу, Джонсона. Пусть он сунет руку в озеро, вытащит монстра за шкирку и вздует его хорошенько.
Билли пригляделся ко мне, встал и толкнул меня локтем.
– Даже не думай, – сказал он. – Мы справимся. Ты это… Ну, ты понял.
– Угу. Пошел за бензином.
Как многие военные, Билли терпеть не может, когда у командира случаются приступы малодушия.