Книга: Серебряные пули с урановым сердечником
Назад: Глава 16. Там, за горами, за лесами… ну, может, еще и за пустыней…
Дальше: Эпилог

Глава 17. Это есть наш последний…

Первой в портал отправилась змеемуха. Хорошая, крупная, почти метровой длины змеемуха, пойманная Лалли на поляне перед гротом, где был спрятан портал. Предварительно к хвосту крячи примотали обрывок бечевки, за который она по истечении десяти секунд была выдернута обратно на Некерт.
Судя по виду змеемухи, ничего особо смертоносного прямо за порталом не присутствовало. Что не могло не радовать – Лоуэ уже успел рассказать всем желающим и нежелающим о привычках черных магов устраивать около ненужных порталов всяческие ловушки или же просто возводить вокруг него доменную печь.
Конечно, благополучное возвращение нашего «зонда» отнюдь не исключало наличия с той стороны полдюжины охранников с бластерами, которые просто-напросто решили подождать, пока перед ними не появится крича с другого конца веревки. Поэтому зондом номер два – несмотря на отчаянные возражения – был выбран Айт. Даже если там и будут охранники, то сомнительно, что они обладают настолько глубокими познаниями в зоологии иных Миров, чтобы догадаться, чем одна летающая крича может принципиально отличаться от другой.
Втащенный назад, бесенок пристроился на колени к Дайк – единственной, кто протестовал против его засылки, предлагая взамен свою кандидатуру, – нахохлился и некоторое время отвечал на все вопросы подергиванием носика и мрачными взглядами. Наконец уговоры вкупе со звоном монет – понять, куда Айт их прячет, я так и не сумел – возымели свое действие, и бесенок, все же продолжая обиженно пофыркивать, сообщил, что за порталом находится большая комната, в которой, если не считать толстого слоя пыли на полу, абсолютно ничего нет.
Пыль, как выяснилось, была не только в комнате, но и в ведущем к ней коридоре. Да и вообще, походило на то, что всей этой частью дворца не пользовались уже полгода – с тех самых пор, как здесь побывал Таил и его собратья по несчастью. Странно… хотя, с другой стороны, что я знаю о привычках черных магов? Может, им проще сотворить новое крыло дворца, чем прибраться в старом.
Затем я вспомнил, что в нашей команде имеется собственный маг.
– Я пытаюсь, – огрызнулась Венджер в ответ на мой робкий вопрос: «Нельзя ли попытаться узнать что-нибудь о находящемся впереди?» – У этих стен очень странная аура… какие-то дурацкие эфирные потоки… бессмысленные переплетения… если это и впрямь дворец мага, то это очень странный маг.
– Что значит «если это и впрямь», – начал было я, и в этот миг стена справа от нас исчезла.
На ее месте открылась широкая полутемная комната, а в ней – двое людей в черной, странно вычурной форме, что-то среднее между комбом техника и фраком лорда. Унылые серые лица и такие же серые стволы лазерников, направленные прямо на нас.
И разумеется, чертов чип не сработал!
Немая сцена. Затем верхняя губа типа справа, дернувшись, поползла вверх – и я вздрогнул еще до того, как узнал странный, шипящий акцент земного. Правда, у того, встреченного мной вечность назад на Джиире, вампира кожа была снежно-белая… но клыки не отличались ничем.
– Оруж-жие положите на пол все! – прошипел вампир, сопроводив свои слова коротким движением ствола лазерника. – Делать резкие движения не пытайтесь при этом.
– Сделай, как он говорит, хозяин! – взвился у меня в голове панический вопль Айта. – Высшие Вампиры очень сильны. И быстры.
Я медленно откинул полу плаща и нарочито неловкими движениями начал отстегивать кобуру разрядника.
«Как их убить?»
– Только серебром, хозяин! Или магическим оружием, но его у нас нет!
Кроме меня, никто из моей команды не счел нужным даже пошевелиться. Тогда ствол лазерника снова коротко дернулся – и Лоуэ с придушенным визгом отшатнулся в сторону, хватаясь за дымящуюся точку на рукаве зеленой курточки.
– Следующий выстрел в голову будет, – сообщил вампир, продолжая сверлить меня двумя ярко-алыми точками в глубине глазниц.
– Делайте, что он говорит. – Я осторожно опустил кобуру и так же неторопливо потащил с плеча кинетичку.
Главное – чтобы этих серолицых уродов хорошо надрессировали обращаться с земным оружием. Чем основательнее – тем лучше. То есть, вообще-то, оно, конечно, хуже, но для того, что я собираюсь предпринять…
В режиме компрессии сохранять прежний медленный темп движений просто чертовски сложно. Подозреваю, что со стороны это выглядит как странные, дерганые рывки – ладно, тут уж ничего не поделать, авось спишут на волнение.
Отсоединить магазин. Выпустить винтовку – до пола она не долетит, повиснет на как бы ненароком захлестнувшем запястье ремне, ну да это будет уже неважно. Перевернуть магазин.
Продолговатые скошенные цилиндрики невыносимо долго преодолевают путь из черной щели обоймы до подставленной ладони. Золушка не поленилась, отполировав пули до зеркального блеска, и потому вампирам приходится потратить лишнюю секунду, чтобы сообразить, что за металл сияет в моей руке, – и пока они с мучительным скрипом пытаются прокачать эту информацию сквозь свои омертвелые извилины, ладонь наклоняется и уходит вперед. Не самый лучший бросок – левой рукой из неудобного положения, но когда он выполняется со скоростью, на порядок превосходящей обычную человеческую, а расстояние до цели составляет, как шутили наши инструкторы, «характерную дистанцию плевка»…
Шансы на то, что вампиры все же успеют надавить гашетки, я оценивал как три к четырем – поскольку не имел ни малейшего представления о том, какое воздействие оказывает на них серебро. Впрочем, один из четырех – это очень хорошее соотношение, когда альтернативой ему является ноль, деленный на бесконечность по ту сторону бытия.
Они не успели. Серебряные пули разошлись неровным веером, в правого попало четыре, в левого – всего лишь две, но и их оказалось более чем достаточно. Точки попаданий рыжевато полыхнули, и тут же в стороны от них быстро – это в компрессии-то! – начали разрастаться черные дыры, окаймленные пляшущими язычками пламени. Миг – огонь охватил тварей целиком, и слитный жуткий вопль раздался уже из глубины этих страшных факелов. Затем они, продолжая гореть, начали разваливаться, точнее, рассыпаться, словно превратившаяся в песок скульптура, и к моменту, когда я вышел из режима, на полу перед нами остались лишь две горсти пепла, несколько тлеющих лоскутов черной ткани и слегка оплавившиеся лазерники.
– Н-ну, напарничек! – выдохнула побледневшая Золушка. – В следующий раз хоть предупреждай!
Я закрыл глаза. Медленно вдохнул. Выдохнул. Снова вдохнул. Досчитал до пяти и лишь после этого стал выдавливать воздух сквозь сжатые губы.
– Если ты, – упражнение подействовало, мой голос звучал спокойно… ну, почти спокойно, – сообщишь мне способ, с помощью которого я мог бы предупредить тебя, не предупредив при этом тех, кто держал нас на прицеле, то в следующий раз я им непременно воспользуюсь.
* * *
В отличие от подвала принца Румина, в тронный зал мы ворвались по всем правилам высокой штурмовой науки – вынеся дверь гранатой. Роль гранаты, за неимением таковых в нашем арсенале, блистательно исполнил пущенный Венджер голубой шар. Высокая двустворчатая деревянная дверь разлетелась на щепки, попутно прихватив прилегающую к себе часть стены, и прежде чем пыль успела опуститься хоть на миллиметр, в серую мглу отважно устремился кэп Ураган – кинетичка в левой, разрядник в правой, – готовый за пару кадров скосить ряды отборной стражи, сплотившейся вокруг трона своего мрачного господина. Последний рывок перед схваткой непосредственно с Главным Злодеем.
Рывок не состоялся. Ряды отборочной стражи придумали для неустрашимого героя по-настоящему серьезную подлянку – они просто-напросто не явились на поле боя. Тем подозрительнее выглядела сгорбившаяся на троне фигура в багровой мантии. Я метнулся за выстроившиеся вдоль стен массивные колонны, рванулся вперед, перекатился, вновь выпрыгнул на середину зала, наводя на тронного сидельца разноцветные перекрестья – и замер. Замер, услышав за своей спиной звуки, которые при всем желании не мог истолковать иначе, чем смех.
Смеялась Венджер. Звонко, заливисто, что называется, от души. Пару раз особо сильные приступы заставляли ее согнуться чуть ли не до пола, и в итоге, чтобы удержатся на ногах, ведьма была вынуждена схватиться за ближайшую колонну.
– Венджер, – подчеркнуто вежливо произнес я, дождавшись, пока истерическое ржание сменится более-менее управляемым хихиканьем, – пожалуйста, будь так добра, объясни, что именно столь насмешило тебя… пока я не превратил тебя в решето.
– Ты – что?
– Видишь ли, – пояснил я, – единственное объяснение, которое приходит на ум лично мне, – это то, что ты и есть разыскиваемый нами Рарнаург… и сейчас готовишься сполна насладиться финалом срежиссированного тобой спектакля.
– Вуко, это чушь, – возмутился эльф. – Я знаю Венджи как собственную жилетку и готов поклясться чем угодно…
– Спасибо, Лалли, я тоже тебя люблю, – перебила его Венджер. – Нет, я вовсе не могучий черный маг. Но и этот жалкий пынье на троне – тоже. А настоящий Рарнаург сейчас, должно быть, точно так же смеется над шестеркой идиотов где-то очень далеко отсюда.
– Она права, хозяин, – с грустью сообщил Айт, с налету плюхаясь на мое плечо. Забавно, но именно его появление я воспринял как самое веское доказательство правоты своих сотоварищей – если бы бесенок хоть на миг поверил, что в багровой тряпке восседает подлинный черный маг, он бы не показался здесь за все сокровища Вселенной. – Это не Рарнаург. Там, на троне, какой-то очень слабый маг, и к тому же он, – пытаясь вспомнить подходящее к случаю слово, бесенок забавно шевельнул ушками, – почти безумен.
Я медленно опустил разрядник. Глупо было держать на прицеле это жалкое чучело – куклу для дураков, марионетку на веревочке… на которую мы так дружно купились.
– Скоро, – хихикнул псих в мантии, – скоро Земле настанет конец… тот, который она заслужила давным-давно.
– Тебе-то чем Земля не угодила? – осведомился я.
– Ты смеешь спрашивать?! – скрюченные пальцы взметнулись вверх, явно нацеливаясь на мои глаза, но оторваться от трона дальше пары сантиметров у старика не получилось, и он, злобно шипя, плюхнулся обратно.
– Смею, смею, – рассеянно сказал я, оглядывая тронный зал. – Впрочем, не хочешь – не говори. Меня это интересует примерно так же, как вопрос, каким образом ты, сидя на каменной плите, ухитрился не отморозить себе седалище.
– Тридцать тысяч! – провопил старик. – Тридцать тысяч проклятых лет!
– Тридцать тысяч лет ты сидишь на этом троне? – уточнил я. – У тебя что, бронетрусы с подогревом?
– Тридцать тысяч! – Старика, похоже, зациклило. – Тридцать тысяч лет мой род прозябал в ничтожестве!
– Ну а земляне-то тут при чем? – искренне удивился я. – У нас в те времена еще даже мамонтов в вымерший вид не перевели.
– Мы – истинные земляне! – взвыл старик. Изъясняться другим тоном он, видимо, попросту не умел. – Мы, Раамы, подлинные властители Земли!
– Что-то не припомню я такую фамилию в списке сенаторов, – пробормотал я. – Эй, милс, мы вообще об одной и той же Земле говорим?
– Тридцать тысяч лет назад мои предки правили этой проклятой планетой! Всей – кроме того жалкого огрызка, за который продолжали цепляться последние из рода Руум, наследники лемурийских владык, поверженных в прах моими славными предками. И не было на планете города красивее и величественнее, чем город Ста Золотых Ворот…
– Сан-Франциско?
– …и пылал неугасимый огонь на вершине Великой Пирамиды и…
– Хватит! – рявкнул я.
– …империя атлантов была могущественна, как никогда!
– Вуко, ты что-нибудь из этого бреда понимаешь? – удивленно спросила Золушка.
– Ага, – кивнул я. – Это называется «привет от Плутарха». Или Геродота, не помню уж, кто из них описывал Атлантиду. Был когда-то такой то ли остров, то ли континент… располагавшийся, по неподтвержденным данным, посреди Атлантического океана.
– И что с ним случилось? – с любопытством спросила моя напарница.
– Утоп, – лаконично сообщил я. – По тем же непроверенным данным, из-за попадания астероида.
– Разве во время «войны булыжников» на Землю направляли столь большие… – начала было Золушка, но ее перебил очередной вопль старика на троне:
– Тридцать тысяч лет!
– Слышала? – усмехнулся я. – Именно тогда шлепнулся этот булыган… если он, конечно, вообще когда-либо падал.
– Это сделали лемурийцы! – выкрикнул старик. – Ничтожные, преисполненные подлости и коварства твари. Они не смогли сравняться с нами в честном бою, нет! Но, поняв это, постигнув своими жалкими умишками, что пришел их последний час, они задумали отомстить! И они призвали небесный огонь на Атлантиду, а после… о, их злобе и коварству воистину не было предела… они уничтожили себя и всю магию на Земле, всю, без остатка!
– Ужас-то какой, – меланхолично заметил я.
– Они знали, знали, – скрипучий визг старика резанул по ушам, – знали, что мы могли бы отвратить посланную ими угрозу, едва шевельнув пальцем. Но их посмертное заклятие сделало нас бессильными – и лишь горстка избранных успела бежать через портал, прежде чем разразилась катастрофа!
– Впечатляет, – прокомментировал я. – Если оформить эту сагу как сценарий мува и принести, скажем, в «Арифтикал Студиоз», то пару тысяч эко за него отвалят.
– Ты! – Взгляд старика, доселе блуждавший где-то в пространстве между полом и потолком, наконец сумел сфокусироваться… на мне. – Ты один из них! Проклятое лемурийское отродье, даже здесь вы не оставили меня!
Блеск в его глазах, который я до этого момента считал всего лишь одним из симптомов безумия, вдруг полыхнул особенно ярко. Повод насторожиться – а потому пожелание «Умри!» я выслушал уже на полпути к ближайшей колонне.
С кончиков скрюченных пальцев старика сорвалось что-то синее и искрящееся, с треском пронеслось сквозь зал и лопнуло. Я прыгнул за колонну, тут же выкатился обратно, наводя на трон разрядник – но все было уже кончено.
– Эк ты его, – вздохнул Лалли, глядя на пятно копоти.
– Я, – заметила Венджер, опуская волшебную палочку, – предпочитаю не рисковать с повторными ударами.
– Как думаешь, Вуко, – тихо спросила Золушка, – то, что этот старик говорил про нас… про Землю, это правда?
– Может быть, да, – устало отозвался я. – А может быть, и нет. Этот старый пень вполне мог быть всамделишным последним атлантом, а мог быть и простым психом с помойки какого-нибудь захолустного Мира, в голову которого Рарнаург зарядил сюжет второразрядного псевдоисторического мува. Истину мы так и не узнаем… да и зачем нам она? Для нас сейчас гораздо важнее то, что Рарнаург провел нас как несмышленых младенцев. Мы прошли путь… и оказались столь же далеки от цели, как и были в начале. Все было зря!
– Ты не должен так говорить, – укоризненно сказала Дайк.
– Но ведь это правда, – возразил я.
– Не совсем так.
Я не успел заметить, откуда появился Свомстер. Готов поклясться, что еще миг назад его не было в тронном зале – а сейчас он уже стоял рядом, небрежно опершись о колонну.
– Рарнаург регулярно бывал здесь, – негромко сказал Мастер Меча. – Не думаю, что он каждый раз проделывал этот путь на Звездном Шмеле.
– Точно, – вскинулся Лалли. – Здесь должен быть портал. Ищите…
– Искать, – перебил его Свомстер, – не нужно.
– Ты нашел его? – быстро спросила Венджер. – Да? Мастер Меча коротко кивнул.
– Прямо за троном. Небольшая потайная комната.
* * *
На этот раз все случилось очень быстро.
Пронзительный механический вой раздался ровно через две секунды после того, как мы вышли из портала. Должно быть, здесь было установлено что-то вроде ответчика свой-чужой – и, убедившись, что требуемого ответа давать никто не собирается, эта чертова система с удовольствием врубила «аларм».
В помещении было две двери, и все мы, не сговариваясь, дружно бросились к меньшей. За ней открылась узкая винтовая лестница, которая вела наверх…
– В западню! – тоскливо констатировал эльф, оглядываясь вокруг.
Желающих оспорить данное утверждение не нашлось – небольшая смотровая площадка башни и в самом деле не была для нас ничем иным. Хотя башенка была красивая – высокая, узкая, цвета слоновой кости, похожая на вытянутую шахматную ладью с прямоугольными зубчиками парапета. И вид с нее открывался что надо – безупречно прозрачный голубой купол неба над головой, серые валуны в двух сотнях метрах внизу, у подножия, и узкая полоска камня вдоль стен, по которой к нам с двух сторон уже вовсю неслись типы в серо-зеленых мундирах вперемежку с какими-то красно-бурыми медведеподобными кричами.
– Наглые, однако, парни, – вслух удивилась Золушка, поднимая кинетичку. – На что они рассчитывают?
Ответ на ее вопрос я получил миг спустя – когда жалобно пискнувший инфор отрубился, зачернив напоследок лицевой щиток.
– На магию.
Видимо, Золушка не поверила мне… или просто не поняла. Поэтому на осознание горькой истины у нее ушло пять долгих секунд яростного жатия на гашетку.
– Проклятье!
– А вот швыряться вещами вовсе незачем, – заметил я, с сожалением глядя на улетающую вниз кинетичку. – Ее еще вполне можно было использовать… хотя бы в качестве дубинки.
– Да пошел ты!
Серо-зеленые тем временем уже добрались до входа в башню, и здесь их наступление застопорилось – похоже, никто из воспылавших праведной ненавистью к вторженцам не озаботился захватить с собой ключ от двери. Теперь же им явно не хватало хорошего тарана… впрочем, не так уж не хватало – одна из красно-бурых крич, небрежно распихав серо-зеленых, с маху саданула кулаком в дверь, и наша башня ощутимо содрогнулась.
– Командир! – Увлеченный представлением внизу, я слишком поздно начал оборачиваться к Свомстеру. – Я думаю, мне пора начинать работать!
– Свом, нет!
Кажется, я крикнул это одновременно с Венджер. Или с Золушкой. Или с Дайк. Или с Айтом. А может, мы просто все одновременно выкрикнули одно и то же. И все – опоздали.
Прыжок с пяти метров в самую гущу толпы перед входом в башню был немыслим сам по себе. Но Мастер Меча сделал именно это и даже сумел устоять на ногах в первый миг после приземления, когда оказавшиеся рядом инстинктивно шарахнулись от него – а в следующий миг они начали умирать.
Это было что-то невероятное – Свом просто шел сквозь них, а они бросались на него и отлетали назад, когда сверкающие росчерки заставляли тела взрываться фонтанами алых брызг. И умирали. В считаные секунды плошадка перед ведущей в башню дверью оказалась устланной телами – и на какое-то неуловимое мгновение, несмотря на подбегавшие с двух сторон новые цепочки охранников, я вдруг поверил, что Мастеру Меча с Пилеринга удастся.
А затем между зубцами соседней башни что-то коротко блеснуло, волна опаляющего жара заставила меня качнуться назад, а там, внизу, залитые кровью камни вскипели, почувствовав мимолетное прикосновение звездного дыхания.
Мчавшиеся к месту схватки стражники замерли, а затем начали медленно пятиться.
– И что теперь? – безучастным тоном осведомилась Венджер.
– Теперь, – медленно произнес я, – ты откроешь портал, и вы постараетесь убраться как можно дальше от этого замка.
– Что значит твое «вы»? – подозрительно вскинулся эльф. – А ты? Останешься?
Я молча кивнул.
– Я останусь с тобой!
Кажется, Дайк все же сказала это раньше Золушки. Да, наверное, потому что иначе я бы ее просто не расслышал – красноволоска говорила своим обычным спокойно-безмятежным голоском, а вот выкрик моей напарницы наверняка донесся до соседних башен.
– Венджер, – повернулся я к ведьме, – ты травму средней тяжести исцелить сумеешь?
– Смотря какую, – озадаченно отозвалась ведьма. – А в чем…
Прежде чем она закончила свою фразу, я резко развернулся и ударил. Ребром ладони – наотмашь. Только на этот раз не по горлу, а под основание черепа – и в последний момент чуть сдержав удар.
– В ней, – сообщил я, подхватывая обмякшую напарницу. – Возможно, ей потребуется твоя помощь. Но не раньше, чем вы уберетесь не меньше чем на десяток миреров от замка.
– Я, – все тем же тоном напомнила Дайк, – остаюсь.
– Остаешься-остаешься, – подтвердил я. – Вот уж чего не собираюсь делать, так это с тобой спорить.
– Не знаю, – сказала после недолгой паузы ведьма, – на что ты рассчитываешь, землянин. Но… да помогут тебе в этом все боги Ойкумены.
– Послушай, Вуко, – чуть обиженно начал эльф. – Не думаешь же ты, что я…
– Мо-олчать, – заорал я в лучших традициях старшины Стрешнева и, подхватив одной рукой за загривок недоуменно моргающего бесенка, а второй сцапав за воротник курточки эльфа, под отчаянное «хозя-я-ин!» с силой толкнул обоих в сиреневый овал вспыхнувшего портала. Следом отправилась начавшая было открывать рот для возмущенного вопля Венджер – а потом портал исчез, и на площадке вдруг стало очень тихо.
– Зря ты с ними так, – тихо сказала Дайк полминуты спустя и, подумав, добавила: – Поступил.
– Да? – вяло удивился я. – Ну… может быть, и зря. Просто очень не люблю прощаться.
– Они обидятся.
– Хорошо. Чем больше будут обижаться, тем меньше думать о том, что с нами случилось.
– Ты ведь не злой, – укоризненно сказал Дайк. – Зачем ты так?
– Есть в моем Мире… – Я подошел к краю площадки и осторожно заглянул вниз. Камень остывал на удивление быстро – он уже успел превратиться из ярко-красного в темно-вишневый. Правда, стража по-прежнему удерживалась на почтительной дистанции от оплавленного пятна. – Такая очень странная доброта, которая называется «целесообразность». Иногда мне кажется, что на самом деле она и не доброта вовсе, а лишь… знаешь, давай не будем об этом, ладно? У нас с тобой, если эти олухи внизу не догадаются охладить лаву каким-нибудь морозящим заклятием, есть целая вечность – не меньше пяти минут! Так что давай поговорим о чем-нибудь по-настоящему интересном и важном.
– О чем? – с любопытством спросила Дайк и, улыбнувшись, добавила: – Например?
Я улыбнулся в ответ.
– Например? О нас.
Следующие пять минут мы молча сидели рядом, держась за руки.
* * *
Дверь камеры захлопнулась за моей спиной с противным металлическим лязгом – словно рушащийся вниз нож гильотины.
Гильотины? Я внутренне усмехнулся. Ну и воображение у тебя, Мракович. Как будто ты хоть раз в жизни слышал, как работает гильотина… разве что в каком-нибудь историческом муве. А этот звук похож на лязг люка на старинной атомарине, в титановом гробу которой отрабатывают экипажную спайку третьекурсники Академии. Впрочем, там я тоже не был… пока.
Или… был?
Я закрыл глаза – и вновь услышал за спиной грохот люка и хриплое дыхание бегущего впереди курсанта. Грохот форменных башмаков по настилу, режущий уши аларм боевой тревоги, «третий отсек к бою готов» – и соленый ветер в лицо, а вокруг, сколько хватает глаз, только свинцовые воды Северной Атлантики.
Бред! Сумасшествие какое-то!
Что-то происходило со мной… внутри меня… я упал на колени и прижал уши ладонями, пытаясь заглушить идущий, казалось, отовсюду звук. Немыслимой, невероятной силы, он раскаленным штопором ввинчивался в мозг, и там, в глубине черепа, его перепады складывались в буквы, а буквы – в слова.
– Ситуация третьего класса! Угроза срыва выполнения задания! Рекомендуется полное развертывание! Для полного развертывания необходимо назвать пароль!
Какой еще, к Троту, пароль? Что происходит?
Но какой-то крохотный комочек в глубине уже рванулся навстречу этому звуку – и губы, словно сами по себе, дрогнули, роняя незнакомые мне доселе слова:
Не stood upon that fateful ground
Cast his lethargic eye around,
And said beneath his breath.

Что-то ворочалось во мне, раздуваясь, выбрасывая в стороны пушистые горячие протуберанцы.
Whatever happens.
We have got
The Maxim Gun
And they do not .

Hilaire Belloc. «The Modern Traveller», 1898.

 

Ослепительный взрыв беззвучно полыхнул в моей многострадальной голове, и я мешком осел на шершавый каменный пол. Пылающий поток весело потек по нервам. И таким же потоком хлынули запретные доселе воспоминания.
Немыслимо ровный строй затянутых в новенькую черно-синюю форму курсантов – на-а знамя-я-я – равняйсь! Выпускникам – шаг вперед! К принятию присяги… обязуюсь… превыше всего…
В крохотной кают-компании эсминца типа «тридцатка» лишь два портрета нарушают серую однообразность казенной краски. Мужчина лет сорока в форме адмирала ВКС старого образца и другой, в старинном белом завитом парике, – разделенные веками, они сошлись здесь, на этой стене.
Красный песок марсианской пустоши – и красные же трассеры плазмоганов над головой. «Лейтенант, где там застрял ваш чертов взвод?!» Сбитый штурмовик чадит жирным дымом, а чуть впереди на склоне вспыхивают разноцветные кусты – рота тяжелого оружия ставит помехзавесу, а значит – нам сейчас вновь подниматься в атаку… третью за час атаку.
Прыгают по стене отсветы щедро льющегося с эстрады цветового безумия, дешевое, с резким химическим запахом пойло обжигает гортань, и глаза старшины напротив уже потеряли яростный блеск, став бессмысленно-пустыми блеклыми стекляшками. «Он был хорошим парнем, милс лейтенант!» – «Да… они все были чертовски хорошими парнями»…
Рубка тяжелого крейсера для привыкшего к тесным «крысиным гнездам» эсминцев кажется обзорной палубой круизного лайнера. Деловитое жужжание… небрежно отодвинутый стул… остывший кофе в прозрачном стаканчике – и девушка, чем-то похожая… похожая на Дайк!
«Вот этот!» – произносит уверенный, хорошо поставленный «командный» голос. «Что ж, – отвечающий почтителен, как и подобает младшему по званию, но все же позволяет себе подпустить в ответ толику иронии, – симпатичный парень. Признаться, милс барон, я уж начал опасаться, не предстоит ли мне трансформа пола». Все!
Подняться с пола мне удалось лишь с третьей попытки. Руки тряслись, как у центрового в разгар ломки, в голове стоял туман, под которым бурлило чертово варево из прошлых, бывших и наслоенных воспоминаний. Жуть!
По-хорошему, инкапсуляцию надо проводить в медотсеке… желательно – под бдительным надзором специалиста-психоматрика. Другой вопрос, что такой специалист хорошо, если один на эскадру отыщется. Ну да Трор с ним, со специалистом, а вот витаминный коктейльчик мне бы сейчас ох как не помешал! Особенно в свете того факта, что из камеры надо как-то выбираться. Впрочем, в свете этого факта мне бы «смерч» не помешал. Тот самый, который «находится на вооружении только отдельных частей специального назначения и приравненных к ним соединений полиции и Службы».
М-да… это не есть позитивное мышление. Перечислять то, что есть где-то, но чего нет здесь и сейчас, я могу долго. Антиматерии еще у меня нет, как любил говорить… я… совсем недавно.
Хорошо… будем пытаться обойтись подручными средствами. Из подручных средств имеется одежда, изорванная о камни, – один комплект. Кандалы из неизвестного металла, новенькие, с острыми краями – ручные и ножные. Металл серебристого цвета, по весу похож на свинец – тяжелый, гад! – но вот мягкостью оного свинца отнюдь не обладает, что прискорбно. И все! По части утилитарности эта камера может смело претендовать на место в десятке самых непотребственных тюрем Галактики – четыре каменные стены, пол, потолок. Из-под потолка вяло струится лучик света от факела в коридоре. Ни тебе параши в виде дыры в полу, ни тебе гнилой соломки под бок. Интересно, а пару-тройку микрокамер они вмонтировать тоже поленились? Хотя на кой им микрокамеры, если взял хрустальный шарик – и можешь у зэка хоть анальное отверстие исследовать… дистанционно. Хм… надо будет учесть. Шутки шутками, но такое вот наблюдение, это вполне в духе здешних параноиков. Вряд ли постоянное, а так – раз в полчаса глаз бросить.
Итак, еще раз – в наличии имеются четыре стены, пол и потолок. Мысль о подкопе-проломе-прогрызе отметаем с ходу как бесперспективную. Во-первых, я, в отличие от некоторых здешних обитателей, бессмертным себя не числю, а во-вторых, см. пункт первый – тот, который про хрустальный шарик.
Поправка – стены не сплошные. В одной из них имеется дверь – самый простой и доступный выход из камеры. Проблема – я дверь самостоятельно открыть не могу. Возможное решение – дверь должен открыть кто-то другой.
Вопрос – кто может открыть дверь? Если отбросить варианты, чья вероятность начинается ноль запятая и так далее для периода меньшего, чем время существования Вселенной, то оставшимся будет – правильно, местная вохра. Предположим, наш друг-наблюдатель углядел в свой любимый шарик… неважно, именно он там углядел, важно, что, углядев, заверещал благим матом и направил в мою палату номер шесть наряд санитаров быстрого реагирования. Кто там у нас в такой наряд входит?
Вертухай-надзиратель, накачанный, как десять панкийских гориллоидов, и маг, способный одним движением бровей скрутить меня в рогалик. Два-ноль не в мою пользу. Ну, положим, для вертухая у меня пара сюрпризов найдется, а вот для мага…
Предположим, однако, что я сумел удивить их обоих. Дальше начинаются варианты. Если маг, который вломится ко мне, совмещает в своем лице функции вуаериста-любителя и дежурного сгибателя рогаликов, то шансы есть, и неплохие. В противном же случае… в противном же случае стоит серьезнее рассмотреть идею о подкопе.
Эх, было б у меня хоть чуть больше времени. Поправка – у меня время есть, но у Дайк его может не быть!
Я с усилием подтащил поближе к лицу окованные запястья, полюбовался напоследок на мутное отражение своей улыбки, а затем сжал кулак и, коротко размахнувшись, врезал себе по зубам.
Они ворвались в камеру меньше чем через две минуты. Как я и предполагал, бугрящийся мышцами вертухай-змеелюд с дубинкой наперевес и маг – тоже не с пустыми руками, только жезл у него был резной и с оголовником из снежно-белой кости. Они ворвались и увидели сгорбившегося узника, который уже сумел каким-то чудом освободить одну ногу и как раз сейчас пытался открыть замок на второй. Затем узник поднял голову и плюнул в лицо магу.
Мне еще повезло – в том, что «правильный» зуб удалось выбить с первого же удара. Ведь что такое выбитый зуб? Это – маленький костяной обломок, обычно с острыми краями. Если вы умеете – я вот умею! – сильно и точно плеваться, в частности на дистанции в метр попадать подобной косточкой в чей-то глаз, то у вас есть очень хорошие шансы этот самый глаз выбить напрочь.
Реакция мага на этот плевок была именно такой, как ожидалось, – то есть естественной. Он взвизгнул, выронил жезл и обеими руками схватился за пострадавший орган. Полагаю, в ближайшие две-три секунды он был способен лишь с ужасом чувствовать, как протекает сквозь пальцы то, что совсем недавно было его любимым правым глазом, – но я дал ему на эти тягостные мысли не больше трети секунды.
Дубинка вертухая со свистом рассекла воздух – и отскочила от стены, оставив в камне вполне различимую вмятину. Второй раз ударить вертухай не успел – я наконец сумел извлечь свободный конец цепи из черепа мага.
* * *
К замку подошел третий ключ из связки. Я рванул дверь… и алый отсвет факела вырвал из темноты крохотную сжавшуюся фигурку у дальней стены. Затем Дайк, продолжая обнимать собственные коленки, подняла голову и укоризненно произнесла:
– Ты почему так долго не приходил? Я уже начала волноваться.
Не помню, как я оказался рядом с ней. Подхватить… обнять… прижать к себе… найти ее – все это слилось в одно стремительное движение.
Вечность спустя я нашел в себе силы чуть отстраниться и попытался оглядеть самое любимое во Вселенной личико с более соответствующей месту и обстоятельствам точки зрения. Синяков вроде не видно, но…
– Со мной все в порядке, – успокаивающе сказала Дайк. – Но я и в самом деле начала волноваться за тебя.
– Эх, ты, чудо мое курносое, – прошептал я, зарываясь в пушистое красное облако. – Ну разве со мной что-то могло случиться?
– Это со мной не могло случиться ничего страшного, – наставительно заметила девушка, – а с тобой могло произойти… почти все, что угодно.
– Глупышка…
– Сам глупышка, – тихонько хихикнула Дайк. – Хоть и кажешься себе умным… а еще большим и могучим. Ты ведь уже стал тем, кем был на самом деле?
– Я… стоп, а откуда ты узнала?
– Оттуда, – тоненько сверкнувший зеленым ободком ноготок уперся в кончик моего носа, – скажи бдзиннь.
– Бдзиннь, – послушно отозвался я. – Дайк… как ты узнала?
– Так вот тебе все и скажи, – притворно нахмурилась девушка. – Узнала… оттуда, откуда узнала.
– Дайк, я серьезно.
– Смешной… я тоже серьезно. Ну, почти серьезно. Поверь, я все равно не смогу объяснить тебе этого. Как ты не смог бы объяснить слепому от рождения, что такое цвет.
– Спасибо.
– Прости… но это правда.
– Опять магия?
– Нет, – качнула головкой Дайк. – Никакой магии. Ни раньше, ни сейчас.
– Но что тогда?
– А ты подумай. – Дайк, извернувшись, выскользнула из моих рук, поправила курточку, заглянула в мое недоуменно-обиженное лицо и, рассмеявшись, звонко чмокнула в щеку. – Не дуйся. Тебе это не идет.
– Дайк, – медленно выдохнул я. – Кто ты? Или… или я должен спросить… что ты?
Девушка внимательно взглянула на меня. Я… я отвернулся.
– Дайк – это Дайк, – очень тихо, почти на грани слышимости ответила девушка. – Не больше – но и не меньше. Ты ведь уже почти знаешь ответ на свой вопрос. И почти – лишь потому, что боишься посмотреть ему в глаза. Так же, как боишься сейчас посмотреть в глаза мне.
– А что я могу увидеть там?
– Это ты знаешь тоже. Любовь. Свою… и мою.
Я молчал. Мне нечего было сказать… да и зачем? Этой девушке не нужны слова. Ей… не знаю, есть ли во Вселенной бог, который ведает, что ей нужно, но, кажется, она верит, что это что-то есть у меня.
– Не верю, – прошептала Дайк, тихонько прижимаясь ко мне. – Знаю.
– Я бы хотел увидеть твой Мир…
– Он понравился бы тебе, – в голосе девушки отчетливо слышалась грусть. – Мой Мир – очень добрый. Жаль, что ты не можешь туда попасть, так же как и я – в твой.
– Мой Мир не понравился бы тебе, курносик. Он – злой.
– Неправда. Мир, где мог родиться ты, не может быть злым.
– Рассказать тебе сказку про белого дракона? – спросил я.
– Нет. Просто обними меня.
Мы стояли, обнявшись… долго стояли, секунд десять… наверное. Потом Дайк тихонько вздохнула и отодвинулась от меня.
– Нам пора.
– Да, – кивнул я. – Пора.
Как там говорил Лоуэ, лучший способ разувериться в богах – это пообщаться с ними поближе? Не знаю, кто и на каких небесах так старательно заботится о том, чтобы любое счастье было недолгим, – но мечтаю как-нибудь встретить его в темном коридоре.
Все, что я мог сейчас, – это держать Дайк за руку, пока мы шли по коридору и поднимались по ведущей в башню лестнице. И смотреть на нее, лишь краем глаза замечая, как шарахаются от нас черные скрюченные фигуры – кажется, кто-то пытался атаковать нас, но большинство просто удирали, – как рассыпается в пыль массивная дверь от легкого прикосновения маленькой ладошки.
За дверью был широкий коридор, до самого потолка заполненный пляшущими языками прозрачного синего пламени.
– Мы пришли, – тихо сказала Дайк. – Там, за следующей дверью, – Кристалл Власти, главный амулет Рарнаурга. Сосредоточие его магической силы. Стоит разрушить его…
– Стоит ли? – вырвалось у меня.
– За этим мы пришли сюда, – просто сказала Дайк. – Слишком дорого стоила нам эта дорога, чтобы мы с тобой могли повернуться и уйти, постояв на пороге.
– Прости. Мне ужасно не хочется отпускать тебя.
– Знаю, – улыбнулась девушка. – Но я должна идти туда… так же как ты должен уничтожить ту часть мощи Рарнаурга, которую тот построил на силе твоего Мира.
– Дайк…
– Любимый…
– Прости, – повторил я, – но я не могу… я не такой всезнающий, как ты.
– Поверь мне. Это, конечно, очень плохо, – улыбнулась Дайк, – замещать недостаток знания верой – так меня учили. Но порой это и в самом деле нужно. Я вернусь к тебе. Обязательно вернусь. Мой Мир…
– Твой мир, – не знаю, откуда я сумел найти в себе силы улыбнуться, – таинственная Планета-Которой-Нет, всегда затянутая облаками… цвета твоих волос. Загадочная третья сила.
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.

– Теперь я знаю, что прекрасное есть не только в моем зачарованном королевстве, – прошептала Дайк.
Я не заметил, когда она успела высвободить свою руку из моих, казалось, намертво сжавшихся пальцев. Лишь когда первые языки призрачного пламени, жадно колыхнувшись вперед, лизнули ее плечи, я вдруг понял, что между нами больше метра… пропасть, через которую уже не протянуть руки.
– Арричелля, миано. Иль кинта нар.
– До свиданья, любимая. Я буду ждать.
– Иль ор гайль.
– Да, конечно… не надо оглядываться. По-прежнему глядя на меня, Дайк сделала шаг назад – и синее пламя окружило ее со всех сторон. Затем она резко развернулась и быстро пошла, почти побежала вперед – сквозь колдовской огонь, способный – я знал это! – обратить дракона в горсть пепла и смести защиту мегалинкора. А еще я знал, что Дайк торопится не потому, что идет сквозь это пламя, а потому, что уходит от меня.
А я стоял и смотрел, как тоненькая фигурка подбегает к дверям… как в щели расходящихся створок вспыхивает ослепительно белое сияние… все равно что глядеть на полуденное солнце, я вскинул руку, заслоняясь, но все равно успел увидеть, как Дайк, широко раскинув руки, падает в него… растворяется в нем…
Миг спустя чудовищный удар выбил пол у меня из-под ног и этим же полом с размаху врезал мне по затылку.
* * *
Все же паранойя должна иметь разумные пределы. Скажем, если бы Рарнаург не увлекался наводнением замка магическими монстрами собственного изготовления, а нанял сотню-другую гоблинов, глядишь, они бы меня и затоптали – с открытым-то переломом голени. А так все проблемы сводились к обходу вонючих дымящихся туш и попыткам подыскать оптимальный метод использования посоха архимага в качестве импровизированного костыля.
До самого последнего коридора… широкого тоннеля, по которому без особых сложностей мог бы проехать бласт-вагон… кстати, судя по длинным полосам потертостей на гланце, что-то такое здесь и раскатывало. Старый добрый земной гланц…
К сожалению, кроме него, в тоннеле было еще кое-что земное. Два боевых кибера «Фэр-14» приподнялись на суставчатых лапах, разворачивая в мою сторону хоботки излучателей.
– Спокойно, спокойно, – забормотал я, пятясь обратно за угол. – Уже никто никуда не идет.
Шах и мат. Против двух «быков» мне бы и «смерч» помог не больше, чем рогатка. Вот будь у меня мега-танк, я бы, может, еще подумал… секунды две.
Бэ-ка «Фэр-14»… производятся на Марсе корпорацией «Тадеуш Олимпик». Двойные экраны, разнесенная логистика… источник энергии – свинцовый тор-генератор. В пассивном режиме его им хватит лет на двести пятьдесят… или на пятьсот, если догадаются дежурить по очереди, так что сидеть и ждать, пока у этих переабгрейдженных паучков кончатся батарейки – вариант бесперспективный. Проще уж обдумать вариант с подкопом. Должна же тут быть какая-то вентиляция, коммуникационные линии… стоп!
Идея, пришедшая мне в голову, была слишком глупой и опасной, чтобы понравиться с первого раза. Но отбрасывать ее окончательно я все же не стал – и зря, потому что минуту спустя она оказалась безусловным фаворитом моего личного конкурса, проходившего под девизом: «Что делать?».
Все зависело от того, кто настраивал режимы «быков». Вряд ли кто-то из местных – во-первых, эти олухи могли элементарно запороть сложную и дорогостоящую технику, а во-вторых, памятуя о царящей здесь паранойе, «быки» скорее всего разносили бы в пыль все, что показывалось из-за угла и не походило при этом на барана. Ну а поскольку я еще не перешел в мелкодисперсное состояние, настройки «Фэр-14» должны не очень далеко отстоять от стандартных – незримая черта, по пересечении и тому подобное.
Что должен делать часовой, если на его глазах охраняемый объект пытаются ремонтировать? Правильный ответ – немедленно произвести арест саботажников и диверсантов. Боевые киберы, при всех их прочих достоинствах, в этом вопросе куда более ненадежны.
Я осторожно выхромал из-за угла, огляделся по сторонам, старательно игнорируя угрожающие покачивания сенсорных башенок, уперся левой рукой в стену. Перевел дух, хорошенько размахнулся и что было сил ударил по стене посохом.
Гланц… гланц очень хороший стройматериал. Дешевый, негорючий, легкий – и не очень прочный. В наш век модульных трансформеров избыточная конструктивная прочность – это не достоинство, а помеха. Ибо никто не ведает, где через пять минут придется резать следующую дыру под новую сенспанель, разъем или силовой вывод.
Мне потребовалось семь ударов, чтобы проломить в стене тоннеля дыру два на полтора метра. А в этой дыре… в этой дыре открывался целый набор интереснейших вещей, из которых меня больше всего занимали две прозрачные трубы с предупредительными метками цвета Дайкиных волос.
Гигаваттные силовые кабели. Очень полезная в хозяйстве вещь, но, в силу конструктивных особенностей, чертовски требовательная к некоторым параметрам. Например, отклонение осевой должно составлять не более трех микрон на сто метров кабеля. Приходилось мне как-то заниматься юстицировкой такого кабеля – тот еще геморрой.
Я аккуратно просунул посох между гигаваттниками и, развернувшись поудобнее, резко дернул его вниз. Отпустил. И снова дернул. И снова отпустил.
Скачки энергии такой плотности – дело нешуточное. Контрольным системам генератора придется сбрасывать излишки энергии в «белый шум» – такой шум будет «слышно» даже за орбитой местной луны. Но это, конечно, паллиатив, долго в таком зверском «дерганом» режиме генератор не протянет.
Интересно, как скоро оборонительная интелктроника сопоставит скачки энергии с передаваемым «быками» изображением моих обезьяньих ужимок? Если, конечно, тут есть единая оборонительная система… три ха-ха, если она тут есть, то я об этом узнать не успею. Вверх-вниз, дернуть-отпустить.
На шестьдесят третьем рывке я выдохся. Все же чертовски неудобно заниматься подобной физзарядкой, балансируя на одной ноге. Впрочем, по моим расчетам, этого вполне должно хватить – даже с избытком. Разумеется, в том маловероятном случае, если эти дурацкие расчеты окажутся верны. Так это или нет, я узнаю минут через двадцать – и крайне желательно использовать эти минуты на то, чтобы оказаться от генератора как можно дальше.
* * *
Золушку я встретил примерно в двух километрах от замка – и уже не нашел сил удивиться этому особо сильно. Чертова усеянная каменюгами пустошь вымотала меня сильнее, чем полчаса допроса с пристрастием.
И все же я наскреб остаток сил, дабы задать один, вполне логичный, на мой взгляд, вопрос:
– Какого черта ты тут делаешь?
– Иду спасать тебя, – учитывая обстоятельства нашего расставания, моя напарница держалась на удивление невозмутимо. – Должна же я сказать, какой подлой сволочью оказался мой напарник. Бывший напарник.
– А где Айт и Венджер?
– Остались там, – коротким кивком Золушка обозначила направление «позади себя». – Сначала они тоже рвались пойти со мной, но потом в один голос заявили, что здесь вот-вот должно произойти нечто ужасное.
– Да? Это хорошо.
– А где твоя красноволосая подружка?
– Честно… – метров за триста до встречи с Золушкой я неудачно поскользнулся на осыпи, и теперь каждое произносимое слово отдавалась болью в раскровавленных губах, – не знаю. Но очень хотел бы знать.
– Ты бросил ее?! – выкрик Золушки хлестнул по ушам, словно выстрел в упор.
– Нет.
Рассказ, вернее, попытка рассказать о том, что произошло в замке, получилась на удивление короткой. Не то чтобы я не хотел говорить – но вызываемые памятью слова комом застревали в горле, и наружу прорывались лишь короткие фразы, округло-лаконичные, словно строчки из рапорта.
– Значит, все было зря! – устало заключила Золушка, падая на камни рядом со мной. – Друзья… те, кто пошел с нами на смерть, – все было зря!
– Почему же, – улыбаться разбитыми губами было чертовски больно, но если нельзя, но очень хочется… – кое-кто… сделал то, что собирался. Магическая защита замка снята.
– Но земное оружие осталось! И его хватит.
– На всякую хитрую гайку, – я приподнялся, вглядываясь в темнеющее небо, – найдется свой… ложись!
Ослепительный зеленый луч ударил с неба точно в белоснежный клык центральной башни. За ним последовал второй, третий… затем воздушная волна обожгла лицо, и я уткнулся носом в скалу, вслушиваясь в грохот падающих вокруг обломков.
– Что? Это? Было?
– В старых мувах, – я перевернулся на спину и попытался сесть, – это называется «кавалерия из-за холмов». Но мы-то люди современные и привыкли к более прозаическим формулировкам. СОВы – силы орбитального возмездия. Судя по цвету излучателей и приведенной мощности – эсминцы класса «Тарантул», числом не менее эскадрильи.
– Но… откуда?!
– Это долгая и запутанная история, – сказал я. – Но я тебе ее непременно расскажу… как только мы попадем во-он в ту спасшлюпку.
И тут внезапно Золушку, что называется, «пробило». Приступ смеха заставил ее скорчиться так, что я серьезно испугался за самочувствие своей теперь уже точно бывшей напарницы.
– Что с тобой?
– Шлюпку… то есть птичку жалко! – прохрюкала Золушка, продолжая хвататься за живот. – Ой, не могу. Птичку… то есть тыкву. Нашу «Хрустальную тыкву» – жа-алко! Она ведь наверняка в замке была.
– Весьма вероятно, – согласился я. – Да, ты права. Нехорошо как-то получилось. Искали-искали, а когда нашли…
– И ведь главное, – хихикнула Золушка, – даже страховка не оформлена.
– Страховка-то наверняка оформлена, – вздохнул я. – Стандартная эсбэшная. Вот только боюсь, что ситуацию уничтожения застрахованного имущества «дружеским огнем» она не предусматривает.
Назад: Глава 16. Там, за горами, за лесами… ну, может, еще и за пустыней…
Дальше: Эпилог