А потом лес кончился, и вышли мы к замку. Даже если бы я про него и не знал ничего, все равно сразу бы догадался, что еще люди строили. У темных-то всего разнообразия архитектурных стилей – свихнутая гребенка. А этот замок даже в черный цвет не покрашен.

Я жестом показал, чтобы малость назад оттянулись – незачем на кромке лишний раз светиться, – а сам достал из мешка сверток с «цейсом», развернул и принялся этот замок «вживую», что называется, изучать.

Вроде все верно, все точь-в-точь как по описанию. Вокруг пустого пространства метров на пятьсот, хотя слева, пожалуй, поменьше будет, там лес где-то на четыреста подступает, вокруг замка ров пустой, через ров мост перекинут, не подвесной, правда, как говорили, а… хотя, может, его уже при темных соорудили, ворота деревянные, только по краям железом окованы – ну, да, прежние-то ворота, скорее всего, при штурме вышибли, – стена каменная, зубчатая, хорошая такая стеночка, из сорокапятки, пожалуй, не возьмешь, не то что эти воротца хлипкие. На стенах никого. И две башни по бокам, справа и слева, а на башнях…

Я за «цейс» покрепче уцепился, резкость подкрутил – ну, точно, пулемет! Нет, два пулемета! На обеих башнях! На левой – наш, «Дегтярев», то ли танковый, то ли пехотный, но без сошек, а на правой – «МГ».

Ежкин кот! Вот и верь после этого местным разведданным! Нет никакого оружия, нет никакого оружия, они и не подозревают о важности этого места. Не подозревают, как же! А пулеметики так просто поставили, для виду, чтобы все как в лучших домах Европы. У-уроды! Интересно, а внутри что мне комитет по встрече подготовил, а? Штурмовое орудие?

Как бы я сейчас выматерился, если бы не зарок!

Опустил бинокль, сел на землю, спиной на ствол дерева облокотился и глаза закрыл.

Ну и что теперь прикажешь делать, а, Малахов? Ты ведь тут командир, тебе и решать. Возвращаться несолоно хлебавши? Обидно. А иначе что? План-то весь к чертям свинячьим в голубой туман полетел. А попробуешь самодеятельностью заниматься – ребят положишь, да и сам запросто ляжешь. Пулеметы, они и у черта в лапах пулеметы.

И главное, местность-то они с этих башен простреливают просто замечательно. Гадом буду, им эту оборону кто-то понимающий налаживал.

Вот и соображай, командир.

Эх, миномет бы мне! Башня ведь не дот, перекрытия бетонного не имеет. Так, крыша из досочек, чтобы на голову не капало. Одну-две, ну, максимум, три пристрелочные, по одной мине на башню – и еще парочку во двор положить.

Ну да, а еще бы полковушку сюда. Это совсем просто – два снаряда по вышкам, тьфу, башням и один в ворота.

Ладно. Дохлое это дело – жалеть о том, чего нет и быть, в общем-то, не могло. Придется тебе, Малахов, головой поработать вместо миномета, серым веществом пошевелить.

Сполз я на траву, перекатился на брюхо, поднес к глазам бинокль и начал основательно, не торопясь, замок этот треклятый изучать. Вплоть до каждого отдельного камушка в стене. А заодно и подходы к нему.

Черт! Хреновые, однако, подходы. Никак маршрут не складывается, все на виду. Верная гибель под пулеметом, не под одним, так под другим. Расселись эти гады на вышках, тьфу, башнях этих, словно попугаи на насестах, и сидят.

Черт! Ну хоть бы пулемет какой был или винтовка снайперская. Винтовка, пожалуй, даже лучше – с пятисот метров не то что я – рыжая этих попок бы сняла. Не первым выстрелом, так третьим. А вот из обычной винтовки, да еще с такими «ворошиловскими стрелками», как у меня, – сильно проблематично. Может, конечно, и повезти, да вот только свинтусы на вышках тоже не для красоты, наверно, стоят, а им-то, когда очухаются, ответный огонь вести куда сподручнее – очередями сверху. Да и весь эффект внезапности при таком раскладе теряется напрочь.

Думай, Малахов, думай. Командир ты или кто?

Эх, подобраться бы под эти башни на гранатный бросок. Хотя… как же, закинешь ты туда «лимонку», жди. Нет, теоретически можешь, а практически стукнется твоя «лимонка» об стену и полетит обратно в ров, прямо тебе на голову.

А вот из автомата было бы очень даже ничего. Башня не дот, амбразурами там и близко не пахнет, а видимая часть мишени, пожалуй, побольше, чем у поясной фанеры. Очень могло бы неплохо получиться.

Идея эта, конечно, была так себе. Кто бы другой на моем месте запросто бы чего-нибудь получше придумал. Капитан, так вообще бы такое завернул – без единого выстрела замок заняли. Ну а я, сколько ни старался, ничего лучше из своей пошкрябанной черепушки вытрясти не сумел.

Так-то, Малахов. Не умеешь работать головой – будешь руками отдуваться. Точнее, брюхом.

Прокачал еще раз все мысленно, прикинул, на часы посмотрел – до полудня и, стало быть, до обеда с пересменкой еще часа два – и отполз назад, к ребятам, боевую задачу ставить.

Самым главным было, пожалуй, правильно время выбрать. Я лично так рассуждал: ночью эти зеленые лучше нас видят, а наше основное преимущество, если оно по-прежнему осталось, – оружие, и для того, чтобы его использовать, требуется видеть, куда стреляешь. Значит, ночь отпадает. Утро тоже нежелательно – с утра попки на башнях будут выспавшиеся, свежие. Да и противник ведь тоже не такой уж глупый – если ждет, то примерно тогда.

А вот после обеда – самое то. Первый час они после жратвы осоловелые будут, ну а ко второму часу внимание уже снижается, рассеиваться начинает, по себе знаю. Думаешь уже не об охраняемом объекте, а о том, сколько еще до смены осталось.

Ладно. Где наша не пропадала!

Подозвал ребят поближе, чтобы лишний раз голос не повышать, и начал.

– Значит, так, – говорю. – Есть у меня радостная новость – весь наш план псу под хвост полетел. По причине наличия на местных башнях двух, – чуть было не ляпнул «оригинальных деталей интерьера», – ручных пулеметов. Что такое пулемет, надеюсь, все помнят?

Судя по тому, как у ребят лица вытянулись, все помнили.

– Командир, неужто назад?

– Разговорчики, рядовой Лемок, – строго так замечаю. – Вам что, разрешили рот открыть?

– Никак нет, товарищ командир.

– То-то же. Поэтому действовать будем по моему резервному плану.

– Это по какому?

– Сержант Карален, а вам кто рот открывать разрешил?

Рыжая на миг глаза опустила, но ухмыльнулась при этом – до ушей.

– Виновата, товарищ командир.

– По возвращении, – говорю, – наряд вне очереди. Не забыла еще, как котлы драить?

Это если тебе, дуре, выпадет такое счастье, что ты вернешься!

– Никак нет, товарищ ком… То есть слушаюсь, товарищ командир!

– Ну так вот, – говорю, – слушайте боевой приказ: Ры… тьфу, Карален и Гвидо, занимаете позицию как можно ближе к левой башне. Где именно – на ваше усмотрение, главное, чтобы стрелять было с руки. И как только, – голос повышаю, – но не в коем случае не раньше, чем начнется какая-нибудь заварушка, ну что-то вроде войны, открываете огонь по пулеметчику на башне. Ни на что другое не отвлекаться, ясно? Он – ваша главная и единственная цель. Если не удастся его снять, то хотя бы загоните вглубь, чтобы носу высунуть не смог. Ферштейн?

– Так точно, командир, – рыжая отвечает. – Можешь считать, что левой башни уже нет.

– Ну, это мы еще посмотрим. Остальные занимают позицию в лесу напротив правой башни и по тому же сигналу что есть духу несетесь к воротам. Вопросы есть?

– Командир, а вы?

– Так ворота ж заперты?

– Отвечаю по порядку, – говорю. – Я сейчас спокойно, не торопясь, подойду к воротам, вежливо постучусь в них и попрошу открыть их.

– Товарищ командир, – озадаченно так спрашивает Илени, – а если они вам не откроют?

Кара и Лемок прыснули. Я попытался улыбку скрыть, но не вышло.

– А я, – говорю, – так вежливо постучусь, что откроют обязательно. И нараспашку.

На этот раз все засмеялись, и Илени громче всех.

– Так-то лучше, – говорю. – А то я уж и сам от ваших постных лиц приуныл. Вы ж у меня орлы, так и смотрите… соколами. И вообще – нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.

– А мы большевики? – Гвидо спрашивает.

– Нет, – отвечаю. – Вот возьмем, тогда и посмотрим. Насчет первичной партячейки. А пока… По-о местам!

Ну вот. Разослал я свою команду по позициям, напоследок еще раз проинструктировал, чтобы, не дай боги, не высовывались раньше времени, но и не заснули, а сам стал готовиться к героическому броску. Взрывчатку в одну сумку сложил, гранаты и диски запасные – в другую, основной диск тоже пока отсоединил. Расстелил на траве эльфийскую плащ-палатку – или плащ-накидку? – чудо камуфляжного искусства, прикинул, и присыпал еще на всякий случай пылью с дороги. На этой Темной стороне вся трава, по-моему, вялая да жухлая.

Приготовил все, глянул на часы – полтора часа до обеда. Черт, думаю, не сообразил ребятам сказать, чтобы перекусили напоследок. Уходить-то быстро придется, не до еды будет Хотя… может, оно и к лучшему. Еды той, конечно, сухофруктов этих, эльфиянских, с гулькин нос, но все-таки лучше, когда кишки перед боем пустые. Очень уж неприятная штука – перитонит. М-да.

Ладно. Проверил я все снаряжение еще раз, напоследок, а потом подложил мешок с оставшимся имуществом под затылок, да и отключился. Отключился, не в смысле заснул, а просто отгородился от всего окружающего, заслон мысленный поставил и полежал с открытыми глазами.

А когда время наступило – выдвинулся на край леса, натянул накидку и пополз.

Пополз я вдоль дороги, метрах в четырех от нее.

Расчет простой – ворота примерно посреди стены, то есть дорога просматривается с обеих башен. А общая, это зачастую значит – ничья. У каждого из попок на башнях свой отдельный сектор немаленький – тут вообще-то эти олухи темно-зеленые явно недодумали: мало одного человека на такой пост. То ли обленились они тут вконец, в тылу сидя, то ли обнаглели от безнаказанности, что, в общем-то, примерно одно и то же. Поэтому, даже если кто в эту сторону и глянет, то – только на саму дорогу. А чуть в стороне уже как за каменной стеной.

Все это я, конечно, еще сидя в лесу продумал, а сейчас еще раз про себя повторил. В основном, наверное, для самоуспокоения. Ну, в самом деле, Малахов, первый раз, что ли, так ползешь? А как ты тогда к дзоту на гранатный бросок дополз? Там, правда, расстояние поменьше было, метров сорок всего, зато за пулеметом не какой-то там орк недорезанный стоял, а отборный фриц, и так хорошо воздух над макушкой трассирующими стриг, что все время, пока полз, волосы шевелились.

А тут – ну, ползти, правда, побольше раз в десять, зато и не ждет меня никто, повизгивая и суча ножками от нетерпения. А мне что, мне сейчас главное – не торопиться. И вообще – меня тут нет! Я просто кочка. Маленький, продолговатый холмик, поросший вялой, пожухлой травой, точь-в-точь такой же, как и вокруг.

Первые сто метров я за сорок минут прополз. Глянул на часы, отметил, еще даже сам себя похвалил. А потом спохватился – черт, часы-то снять надо было. Во-первых, мало ли что, вдруг да блеснет стеклом, а во-вторых – жалко ведь. Когда еще местные гномы производство ручных хронометров наладят? А в бою всякое может приключиться, на то он и бой.

Ладно. Что уж сейчас жалеть. Была бы голова цела, а с часами как-нибудь разберемся. В крайнем случае, и без них тоже жить можно.

Главное – не спешить. Левой, правой, левой, правой. И медленно-медленно. Чем медленней, тем лучше. Тем незаметнее это выходит.

Помню, мне в разведроте сержант Молянин что-то вроде фокуса показывал. Руку на стол положил, а сбоку, на торце, зарубку сделал. Ну и говорит – смотри, парень, и как только заметишь, что шевельнусь – сразу кричи.

Ну, я битый час на эту ладонь пялился – ничего не засек. А потом он меня пальцем поманил, показывает, а зарубка уже сантиметрах в четырнадцати позади.

Молянин мне потом сказал, что, в принципе, он мог эту руку еще быстрее двигать, раза в четыре, но тогда бы я по положению локтя мог бы догадаться. Он мне еще пару таких фокусов собирался показать, да вот только убили его через две недели.

Ну а я вот ползу.

Самое опасное – начать торопиться. Особенно когда уже немного остается, а устал до полусмерти и хочется даже не просто быстрее руками-ногами шевелить, а вскочить, и эту последнюю сотню – да какую сотню, там и семидесяти не будет – метров бегом пробежать. Тогда уж лучше просто на одном месте полежать, передохнуть, но – не спешить. Спешка, как говорил капитан, она даже при ловле блох не всегда уместна.

Вот так потихоньку я до рва и дополз. Передвинулся поближе к мостику и р-раз – сполз под него. Съехал на дно рва, в грязюку, – черт, по нужде они сюда ходят, что ли! Хорошо хоть, успел развернуться, сапогами в это дерьмо угодил, а не мордой. И сижу, отдыхаю. Мышцы все после этого марш-броска так одеревенели – какое там пробежать, я и встать-то нормально минут пять бы пытался, а уж пару шагов – ступить разве что в раскорячку.

Ладно. Кое-как привел себя в нормальное состояние. Камуфляжик эльфиянский скатал в скатку и под мост приспособил. Хорошая вещь, жалко будет, если пропадет. Ну, гранаты по местам развесил, диск в «шпагин» вставил – в общем, приготовился к сдаче на ГТО. Подобрался к стене и осторожненько выглянул из-под моста.

Красота. Стены здесь высокие, и то, что у самого подножия творится, с башен не просматривается. Внешний край рва еще, наверное, виден, а внутренний нет. Только если перегнуться. Просто роскошь.

Я еще раз, на всякий случай, ворота осмотрел, хотя еще из леса каждый гвоздик на них сквозь «цейс» в лицо запомнил. Мало ли что, вдруг какая-нибудь гнида все ж таки додумалась и «глазок» в них провертела.

Нет. Даже дверцы для выглядывания нет. Совсем негостеприимные ребята. Плохо. Потому что, как говорится, на окружающий нас мир надо взирать широко раскрытыми глазами. Можно даже сказать, глазищами, широко распахнутыми.

Так что я на мост выполз и установил сумку с взрывчаткой как раз посреди ворот. Закрепил ее получше, проверил и начал бечевку разматывать.

Хорошо еще, что стена не совсем прямая, а слегка выпуклая. Так что угол, не угол, а какое-то прикрытие получилось. Я веревку отмотал, пристроился поудобнее, хотел было перекреститься, а потом раздумал, сплюнул через левое плечо и дернул.

Рвануло. Хорошо рвануло. С ног меня, правда, как я опасался, не сбило, но зато обломки всякие и на меня и за мной еще сыпались.

Я встряхнулся, на внешний край рва вскочил, поднял автомат, приклад в плечо упер, прицелился – а олух-то на правой башне чуть ли не по пояс перевесился, очень уж ему разглядеть было интересно, чего это там рвануло, – и выпустил по нему очередь, пуль пятнадцать. Он и повис.

С левой стороны винтовки захлопали. Кара с Гвидо стараются. Хорошо, видать, стараются, раз «Дегтярев» молчит. А остальные ребята от леса уже вовсю чешут и где-то через минуту здесь будут. Значит, вот эту минуту мне и надо продержаться.

Ладно. Побежал я на последствия взрыва глянуть. Хорошие последствия. Ворота замковые напрочь вынесло, ни единой дощечки не осталось, а мостик наполовину исчез. Вторая половина в ров обрушилась.

Стенка рва под бывшими воротами тоже слегка осыпалась, так что я по ней запросто вскарабкался и во двор заглянул.

За воротами, похоже, еще и решетка была, потому что она теперь посреди двора валялась, покореженная. И три дохляка, привратники, наверное, местные.

Гарнизон замковый от всей этой суеты проснулся, но еще, видимо, не до конца. Два десятка гавриков уже во двор высыпало, к ним из внутреннего – черт, как же эта штука называется, не помню, хотя дот из нее шикарный, – подкрепление прибывает, но чтобы кто-нибудь из них толковые команды начал подавать, я не заметил. Носятся взад-вперед, словно куры безголовые.

Впрочем, я на них не так уж долго любовался – секунд пять, не больше, а потом схватил одну из своих двух противотанковых, сорвал кольцо и швырнул ее аккурат в середину дворика, а сам в ров покатился.

Громыхнуло. На меня опять какая-то дрянь сверху посыпалась. Я вверх подтянулся, выглянул – ни души. Вымело всех подчистую. Только пяток раненых по углам воет, да раз, два… дюжина трупов валяется.

Неплохо. Не зря гранату потратил.

Я, было, начал дальше высовываться, и тут по мне из дота – а там не окна, а оконца, можно даже сказать, амбразуры – из винтовки пальнули. Косо, правда, фонтанчик метрах в двух от меня взметнулся. Я живо обратно сполз, очередь по этой амбразуре дал – и попал. Взвыл кто-то и больше стрелять не стал. Зато из соседней самострельный болт пустили – над самой головой просвистел.

Тут ребята подбегают.

– Что делать, командир?

– Значит, так, – говорю, – дот посреди двора видите?

– Да.

– Отлично. Ставлю задачу. Антин и Лемок – вместе со мной закрываете амбразуры. Ант справа, Лемок слева, я центр. Илени и Роки – под прикрытием огня делаете бросок и швыряете по гранате. Ферштейн?

– Так точно.

– Тогда вперед.

И сам пример показал. Секунду спустя оба «шмайссера» застрочили. Причем Лемок-то стреляет, как я, – короткими очередями, по два-три выстрела, уверенно, зря патронов не тратит, а Ант, слышу, как нажал на спуск, так три четверти рожка за одну очередь и выпустил. Олух, мальчишка, все позабыл, чему учили, а… да ладно. Сам научится, если жив останется.

Илени с Роки через двор зигзагом рванулись – им навстречу пара болтов вылетела, только мимо, видно, не прицельно стреляли, а так, наудачу – ага, боятся, сволочи, голову высунуть! Добежали, швырнули – запалы у гранат своих, гномских, допотопных, еще на бегу, наверно, посворачивали – и назад. Это они вообще-то сглупили, лучше было бы под стеной залечь, ну да…

Внутри дота грохнуло, из амбразур огонь рванулся – мы стрелять перестали и сразу удивительно тихо стало, – а потом дверь дота распахнулась, и наружу вывалился… не то орк, не то человек, короче, воющий клубок пламени с мечом наперевес. Я было нацелился его срезать, но раздумал – зачем, прикидываю, на него патроны тратить, если он и так сейчас сдохнет.

– За мной! – кричу. – Вперед! И к двери.

У Антина, правда, нервы послабее оказались – он по этому факелу остаток рожка выпустил. Тот замолк, на колени упал и медленно так набок повалился.

Все это я мельком заметил, пока мимо пробегал. Ворвался внутрь дота – огонь, дым едкий, мясом паленым воняет, трупы, в углу стонет кто-то, не разберешь кто, тел пять там навалено, я всю эту кучу очередью прошил – затих.

– Ант, Лемок – к амбразурам. – И ходу наверх по лестнице. Влетел на второй этаж, крутанулся – никого. Похоже, вся орава вниз ломанулась. Глупо – со второго-то этажа отстреливаться сподручнее. Ну да нам это только кстати.

Теперь главное – темп атаки не сбавлять. Если они опомнятся и попрут, не считаясь с потерями, – задавят мясом, как пить дать.

И, словно бы в подтверждение, внизу оба «шмайссера» затрещали, а следом и Карина винтовка. Кинулся я к окну, по толпе набегавшей полоснул – рыл пять попадало, остальные ряды сомкнули, – и тут им навстречу очередная гномская граната вылетела. Грохнуло, двор дымом заволокло.

Я уж не стал ждать, пока он рассеется, – скатился обратно на первый. Осмотрелся, засек нужную дверь – все, как и описывали, массивная, бронзовая, запоров до черта. За ней, значит, и подземелье заветное.

– Сержант Карален!

Рыжая от амбразуры оторвалась – личико совершенно очумевшее.

– Я – вниз! – кричу ей. – Как планировали. Дверь за мной не забудь задраить.

– Ясно, командир, – и в спину уже: – Удачи, Сергей.

Рванул я эту дверь, благо поддалась она на удивление легко, на лестницу выглянул.

А по лестнице как раз троица здоровенных орков подымалась, в черных кольчугах. Увидали меня, оскалились – я их очередью смел, вся троица вниз покатилась. Ну и я следом.

Еще одна дверь. Я ее ногой пнул – открылась. А за ней темнота.

Черт. А вот об этом я как-то не подумал.

Факел, что ли, думаю, какой-нибудь приспособить. Там, наверху, огня много.

Прошел пару шагов вперед, прислушался – вода где-то капает, наверху из «шмайссера» кто-то из ребят полоснул – шорох какой-то и вроде лязгнуло что-то впереди.

Ой, сдается мне, что я в этой пещерке не один.

Я автомат на одиночные перевел и на спуск нажал.

Точно! Прямо по коридору полдюжины рож к стеночке жалось. Их-то вспышка выстрела еще больше ошарашила – замерли на миг, лапами морды закрывают. Ну а я предохранителем обратно щелкнул и выпустил вдоль по коридору все, что в диске оставалось, – только пули по стенкам взвизгнули.

Черт, думаю, как бы самого рикошетом не зацепило.

Заменил диск, прислушался – тишина. Даже не стонет никто. Только бульканье какое-то доносится и хрипение, словно в кране испорченном.

Ага. Или в легких пробитых.

Ладно. У меня глаза к темноте уже понемногу привыкать начали. В коридоре-то на самом деле не так уж темно было, как мне вначале показалось. Мрак, но не совсем кромешный – плесень какая-то на стенах слегка подсвечивает.

Пошел я вперед. По плану подземелий выходило, что метров через полсотни коридор этот должен был направо завернуть, потом развилка, там пойти налево, еще пару поворотов и во второй проем справа. А там уж и до усыпальницы недалеко.

Да вот цена этому плану, как выяснилось, – примерно вроде фрицевской листовке «Рус, сдавайс».

Потому что через тридцать шагов вышел я на перекресток. А перекрестка этого на плане и в помине не было. На трояк, да что там, на четвертной спорю – не было и не пахло. Черт.

А поперечный-то коридор, думаю, пошире, чем тот, по которому я шел. И сквознячком по нему тянет.

Занятные вещи в датском королевстве творятся.

Я рукой по стене провел, угол пощупал – похоже, что поперечный ход не так уж давно вырубили. Фактура стены другая. А кто сказал, что эти темные ребята свои работы провести не могли по модернизации подземелья?

Знать бы еще, что они тут понакопали, метростроевцы хреновы!

И тут меня холодок пробрал. Вдруг, думаю, они во время этих горнопроходческих экспериментов Корону нашли? Фиг с того, что на нее заклятье наложено. Против кирки да лома мало какое заклятье устоит. А темные эти, особенно орки, большие, как я заметил, мастера чего-нибудь раздолбать.

И получится, товарищ Малахов, что топали мы в эту дыру совершенно зря.

Да нет, думаю, вряд ли. Если бы темные эту королевскую фуражку выкопали, они бы этот факт засекречивать не стали. Наоборот, во все концы бы раззвонили – так, мол, и так, ребята, Корона Ан-Менола теперь у нас, так что мы теперь тоже вроде как и законные и даже кое в чем более законные, чем вы.

Нет, Корона, скорее всего, на месте. Вот только где?

Вдруг слышу – справа по коридору топот. Я вперед, через перекресток бросился, пробежал немного и к стене прижался. Вовремя. По коридору толпа ломилась, морд так в двадцать. С факелами. Орки, люди, а еще – две какие-то твари краснокожие, здоровенные – хоть и сгорбились, все равно башками потолок царапают.

Ну, я подождал, пока эта орава к выходу повернет да на трупы своих дружков нарвется – они, придурки, еще и скучились там, весь проход перегородили – и вытянул по этой ораве очередью.

Черт! Много их. Да еще зверюги красные живучими оказались – одна даже повернуться успела. Пришлось еще по очереди добавить. Сдохли.

Ладно. Прислушался – вроде больше никого черти не несут и самих чертей тоже пока не видать. Ну и хорошо.

А даже если, думаю, кто-нибудь и появится – вряд ли решится через такую груду перелезать. Полдюжины тех да двадцать этих – такой завал нагородил, такую баррикаду из тел – не очень-то и пролезешь. Опять же – кто тут из местных гавриков сможет разобраться, что в спину стреляли. Да если бы мне самому такой завал на дороге попался, я бы, пожалуй, через него лезть не рискнул. Ну разве что по большой нужде, тьфу, по необходимости. И то сначала бы пару гранат перекинул.

Пошел я вперед, и еще шагов через пятнадцать коридор направо завернул. Как на старой карте и значилось. Так что дойти, в принципе, можно, главное – не заблудиться.

Ага. А то буду тут блуждать до скончания веков. Гремя ржавым автоматом. Выстрелы души, не нашедшей покоя. Звучит?

Не звучит. Потому как не в рифму.

Черт, думаю, но разведданые о местном гарнизоне, похоже, непосредственно в главном темном штабе сочиняли. Нет оружия – ага, как же. Личный состав не больше полусотни. Полсотни! Да мы уже раза в два больше накрошили!

А сколько их еще осталось – даже думать неприятно.

Ладно.

На следующей развилке я в первую очередь стены прощупал – вроде старые. Ну да, и коридор-то больше никуда не ведет – значит, то, что надо.

Интересно, чего это местные так подземелий боятся? У меня в команде уж на что неробкие ребята подобрались, и то, как услышали, что придется под землю лезть, так прямо с лица спали. Только что не затряслись. Похоже, по местным поверьям под землей ничего хорошего быть не может. Кроме, понятно, серебра с золотишком. Да еще гномов.

Помню, в газете писали про наших партизан в Крыму, так они там настоящую войну в пещерах устроили. А тут…

И вдруг слышу – шорох какой-то впереди. Даже не шорох, а царапанье. Цап-царап, стук-постук. Как будто… как будто, думаю, кто-то себе очень хорошие коготки отточил и сейчас этими коготками по полу постукивает.

У меня от такого постукивания сразу волосы шевелиться начали. Причем все. Я-то сразу тварюку вспомнил, что из дохлого колдуна вылупилась. И про то, как ее пули не брали. Вдруг, думаю, по этому погребу еще одна такая гуляет, сметану стережет. Чтобы мыши не полакали.

Поднял автомат, вжался поплотнее в стенку, стою и не дышу.

Постукивание все ближе и ближе раздается. Уже совсем рядом – а под самым потолком два красных огонька загорелись.

Тут уж у меня нервы не выдержали. Нажал на спуск и пошел вдоль коридора очередью наугад крестить.

Попал. Клочья какие-то брызнули, темно-зеленые, взвыло, да не взвыло, а дикий писк раздался, словно очень здоровой крысе на хвост танк наехал, и что-то прочь метнулось. А что – так толком и не разглядел.

Ух. Опустил я автомат, пот со лба стер. Черт, думаю, ну и милые же зверушки в здешних подземельях попадаются. Почище, чем на поверхности. Может, у них тут где-нибудь в преисподнюю эскалатор приспособлен? А что, вполне может быть.

Ладно. Попадутся черти – проверим, какие у них со «шпагиным» отношения. Смогут они десяток свинцовых пилюль переварить, или все ж таки загнутся от несварения в желудке.

Потопал дальше. Завернул за угол и чуть о что-то не споткнулся. Пригляделся – мать честная! – труп. Человеческий. Я даже наклонился и пощупал для достоверности. Нет, точно труп. Без головы, правда. И на подстреленную мной тварюку вроде не похож, ростом не вышел. Уж скорее, думаю, она ему башку и смахнула, пробегая.

Черт, да что тут еще бродит?

Я уж было за гранатой потянулся. Да где в этом коридоре, думаю, с «лимонкой» развернешься? Разве что за угол. И то, все равно запросто может осколками достать.

Ну, когда я из этих проклятых за… тьфу, прости господи, выберусь, то уж больше меня в эти катакомбы пряником со сгущенкой не заманишь. Я уж лучше в болоте поныряю.

Хорошо хоть недалеко уже осталось.

И только я это подумал, как гляжу – коридор впереди ярко осветился. Я в сторону, а куда ж тут в сторону-то денешься? Прижался к стене, гранату с пояса сорвал, ну, думаю…

Тут мимо меня, по поперечному коридору, здоровенный огненный шар пролетел. Сантиметров сорок в поперечнике, сияет, зараза косматая, так, что глядеть на него больно.

Пролетел он мимо меня, а спустя пару секунд из коридора глухой взрыв донесся и жаром пахнуло, словно из топки. Еле-еле на ногах удержался. Только собрался в этот самый поперечный коридор заглянуть, а оттуда – вжжих – второй шар по маршруту первого. И с тем же концом, хотя и не совсем. Подойди я на пару метров поближе, точно бы изжарился. Малахов на стене под соусом, так, что ли, ребята? А вот фиг вам, в сегодняшнем гаупвахтном меню это блюдо отсутствует. Вы мне не комендатура, я вам не командированный.

И вдруг слышу – хихикает кто-то за поворотом. Мерзко так, тихонько прихихикивает. Я было сунулся поближе, послушать, а он меня третьим шаром, зараза. Едва не поджарил, огнеметчик хренов.

Тут уж меня злость начала разбирать. Я уж было думал обойти это дело как-нибудь, но раз так – держись, факир. Думаешь, ты тут самый огнеупорный, вроде асбеста? Это мы сейчас проверим.

Отцепил от пояса «лимонку», дождался, пока четвертый шар мимо прошуршит, и швырнул ее подальше в коридор. А сам развернулся – и ходу.

Позади грохнуло, осколки по стенам взвизгнули, а потом взревело что-то глухо. Я на бегу оглянулся – ой, мама – огненное облако на меня несется. Шарахнулся, автомат уронил, сам башкой об стенку приложился и только успел голову руками заслонить, как пламя надо мной пронеслось.

Черт! Приподнялся, волосы кое-как притушил. Гимнастерочка тоже в двадцати местах тлеет, но, слава богам местным, не полыхнула. И автомат целый. Прислушался, вроде не слышно больше хихиканья. Ну, еще бы, такой взрыв. Словно бензобак у танка рванули.

Подкрался я поближе к перекрестку, заглянул – ну, точно. На стенах кое-где языки пламени коптят, посреди коридора красное пятно остывает – сюда, похоже, моя «лимонка» и угодила, – а на противоположной стене что-то виднеется.

Я пол ногой осторожно попробовал – ступать можно, – разбежался, перемахнул через пятно в центре, и тут мне такой вонью в нос ударило, что я чуть наизнанку не вывернулся. Уж не знаю, кем этот огнеметчик при жизни был – по тем его остаткам, что к стене пригорели, определить мало что можно было, – но запах от этого жаркого на редкость отвратительный. Человек так не пахнет и орк, пожалуй, тоже. Вот за гоблина не поручусь.

Ладно. Прошел я еще чуть вперед и оказался аккурат перед тем местом, где и должна была эта чертова Корона храниться. Отмерил трижды семь шагов от последнего поворота, развернулся – стена.

Стена эта, как мне долго растолковывали, на самом деле никакая не стена, а особая иллюзии, Только вот преодолеть ее может только тот, кто твердо верт в то, что стены на самом деле нет.

Хорошая задачка. Может, конечно, местным, которые с магией с рождения дело имеют, очень даже просто себя в чем угодно убедить – и что стена не стена, и что луна на самом деле из зеленого сыра – а что, у них такое запросто может быть, – и что лягушачьи лапки – самая что ни на есть наипервейшая закусь. Но только вот стою я перед этой стеной и никак не могу себе внушить, что она от других стен чем-то отличается. Стена как стена, лбом не прошибешь. А взрывчатка кончилась, да и не развернешься в этом подземелье с взрывчаткой – потолок раньше обрушится.

Постоял я так с минуту, поскреб затылок, а потом зажмурился и вытянул правую руку вперед. Вроде получилось. По крайней мере, руку уже на полную длину вытянул, а стены не ощущается. Короны, впрочем, тоже. Пустота.

Черт! Пошарил я, не открывая глаз, в воздухе, поискал и вдруг нащупал-таки какую-то штуковину. Круглая, точнее, полукруглая штуковина, вся в выступах каких-то, в шишечках, из гладкого тяжелого металла… похоже, оно. Уцепился за нее поудобнее, потащил к себе и не удержался – открыл глаза как раз в тот момент, когда эта штука из стены вылезала. Ну и, само собой, влип. Хорошо еще руку успел вытащить, да и Корону почти всю. Только часть обода в стене осталась. Так и торчит, словно ее тут строители забыли, когда бетон заливали.

Я на нее посмотрел, схватился получше, сапогом в стену уперся, потянул что было сил и выдернул. Только камешки посыпались.

Повертел в руках – ну, корона как корона. Не скажу, конечно, что я так уж много подобных царских шапок в руках держал, но, на мой взгляд, ничего в ней такого особенного не было. Ну, золотая, ну, камешки в ней какие-то поблескивают. Наша, ну, Николашкина, я как-то ее на цветной картинке видел, по-моему, покрасивее будет. Да и камушков у нас побольше.

В общем, по виду непонятно, что из-за этой штуковины стоило такой огород огораживать. Единственное видимое в ней достоинство – тяжелая, зараза. Если ею кого-нибудь промеж рогов попотчевать, мигом копыта откинет. Нелегка ты, Рюрика фуражка, одним словом.

Ладно. Повертел я эту штуковину в руках, полюбовался, да и спрятал в мешок. Корона короной, а мне еще из этих подземелий как-то выбраться нужно. Причем живым и желательно невредимым.

Пошел назад. Прошел три поворота, иду, иду, а коридор все не кончается. Пощупал стенки – а-а, черт их разберет, новая она или старая. Но, похоже, заблудился. Прошел еще метров двадцать, черт, думаю, да я ведь уже не под замком должен находиться. Ну, нарыли, метростроевцы хреновы!

Развернулся и пошел обратно. Вернулся к развилке. Стою и думаю – куда бы податься. Хоть бы какой указатель приспособили, з-заразы! Хорошо богатырям из сказки – камушек на дороге нашли и ориентируйся по нему на местности. А то стоишь и гадаешь, где просто мешок с короной отнимут, а где еще и по башке вдобавок дадут.

Стоял я так, стоял и вдруг чувствую – вроде сквознячком по поперечному коридору потянуло. Словно дверь открыли. Ну, я за тем сквознячком и потянулся. Черт, уже думаю, со старой дорогой, я наружу побыстрее хочу, под небо, пусть оно даже и без солнца, на воздух. А если кто у меня на пути стать попробует, пусть пеняет на себя. Лучше разбегайтесь, твари, с дороги, зашибу-у!

Прибежал к лестнице. Наверху дверь. Здоровая, железом окованная. Хорошая такая дверца, капитальная. И закрывается, что приятно, на засов изнутри.

Я осторожно по ступенькам поднялся, прислушался – ага, кто-то там есть. Но, похоже, не сильно много. Ладно, думаю, посмотрим. Перехватил автомат поудобнее и налег на дверь плечом. Она и отворилась, с диким скрипом.

Черт! Вот это называется – попал!

За дверью этой был зал, небольшой такой, метров пятнадцать в поперечнике, а в зале этом морд тридцать с хвостиком толпилось. Орки, люди и еще всякой твари по паре и не по паре. В основном вся эта орава на другой стороне зала столпилась – к контратаке, наверно, изготовились, – а посреди зала, вокруг стола, судя по всему, командиры собрались – черные броненосцы, в черных плащах с красным подбоем. Один из них шлем в руке держал, и когда он ко мне повернулся, меня чуть на пол не вырвало. Рожа у него – ну, похоже, он как-то поутру с похмелья вместо воды в бочку с кислотой окунулся.

Вот так и стоим – орда на меня пялится, я на них, и ждем, кто первый опомнится.

Первой моя рука опомнилась. Она у меня, слава богам, натренированная, так что пока я на кислотно-щелочную морду любовался, рука гранату с пояса сняла и к зубам поднесла. Тут уж и я очухался.

– Ну, здрасте, – говорю. – Будем знакомы. Я – ваша смерть!

Закусил кольцо, швырнул «лимонку» под потолок и, пока вся орава за ее полетом зачарованно наблюдала, захлопнул за собой дверь и посыпался вниз по лестнице – чуть шею себе не переломал, ступеньки больно скользкие.

За дверью грохнуло, осколки об нее – бяннц, – но выдержала. А то я уж было опасался, что с петель слетит да мне по башке. Но повезло. Даже не покорежило.

Поднялся обратно, распахнул – в зале вой, стоны. Всю толпу, понятно, с одной гранаты не положило. Большая часть уцелевших у наружных дверей свалку устроила, пяток рыл ко мне ринулись. Я их двумя очередями скосил, бросился к тем дверям и как раз успел, чтобы увидеть, как эти кретины с воем прямо на дот несутся и, пробежав пару метров, падают.

А потом тихо стало. Только в углу какая-то тварь стонет. Я на нее даже патроны пожалел – так осколками изорвана, что непонятно, как вообще еще за жизнь цепляется.

Ну, думаю, похоже – все.

Сунулся было за дверь – хорошо еще, что осторожно. Потому что в тот же миг полоснули по мне из дота, аккурат над самой головой полоснули, все волосы каменной пылью забило.

Я, понятно, назад юркнул.

– Не стреля-ать!

А мне вместо ответа – бам, бам – две пули в дверь.

– Да вы что? – ору. – Совсем очумели? Командира не узнаете? Нихт шиссен!

Перестали.

Я для пробы ствол автомата высунул, поводил – не стреляют. Тогда уж и сам вылезти рискнул.

М-да. За то время, пока я по здешним подземельям шарахался, трупов во дворе явно прибавилось. И воронки новые появились. А над левой башней, где «Дегтярев» был, купол деревянный вниз провалился, и дым черный из-под него валит. Хорошо кто-то постарался.

Черт, думаю, да что ж они тут без меня такое устроили? Войну?

Да уж. Как это только подземелье мне на голову не обрушилось.

Прошел пару шагов, и тут дверь дота в сторону отлетает, а из него рыжая вываливается. Со «шмайссером».

– Сергей! Ты… То есть, товарищ командир, вы живы?

Да нет, давно мертв!

– Ты поосторожней выскакивай, – говорю. – А то не ровен час, затаится какая-нибудь гнида с самострелом и подпортит кашу напоследок.

– А… Виновата, товарищ командир.

Становится по стойке «смирно» и сияет, словно новенький золотой, даром что перемазалась опять в копоти хуже трубочиста.

– Остальные где?

– Все там, – на дот кивает. – А… Товарищ командир, разрешите спросить?

– Спрашивайте.

– Ты нашел Корону?

– Нашел.

– А…

– Дам, дам посмотреть, – говорю. – Даже примерить можешь, если захочешь.

Тут все остальные из дота высыпали. У меня аж от сердца отлегло. Ну, вроде обошлось. Все живы и, похоже, даже без раненых. Антин, Лемок – этот где-то секач здоровенный раздобыл, в дополнение к автомату – Илени, Роки. Точно, все.

– Ну что ж, – говорю. – С победой вас… товарищи.