На следующий день мы покинули подземелье. Поднялись по узким, не приспособленным для человеческих ног ступеням на поверхность Марса. Купелин что-то подсчитал, беззвучно шевеля губами, и потом заявил, что мы находимся в двадцати милях к северо-востоку от лагеря людоедов.

Было тепло — словно в погожий день бабьего лета. Маленькое красное солнце висело в зените. Вокруг нас шумели ветвями деревья. Высокие деревья негустого леса, протянувшегося вдоль северного берега канала.

Мы стояли, очарованные местом.

— Это никакая не пустошь… — обронил Северский. — Что-то вы, следопыты, перемудрили.

Ветер сдувал с крон листву бронзового цвета; листья медленно падали на землю, вращаясь в воздухе: сотни маленьких, изящных спиралек. Между ветвей, покрытых блестящей корой, порхали крошечные существа, как две капли воды похожие на земных колибри. Птички (или насекомые?) переговаривались друг с другом, издавая отрывистые трели. Шелестела вода — рядом, скорее всего, пробегал ручей или даже речушка.

Оазис!

Я почувствовал на глазах влагу.

Здесь было так мирно, так спокойно. Казалось, все ужасы, которые нам довелось пережить, случились в другом мире, за десять тысяч световых лет от этого сказочного места. Казалось, мы проснулись, и кошмарный сон, во власти которого находились целый месяц, наконец-то закончился. А грядущая война страшна не сильнее, чем далекая гроза за горизонтом.

— Не терять бдительности, моряки! — приказал Купелин тихим голосом. — Кто знает, что водится в здешних лесах… Едва ли пушистые кролики.

Мы растянулись цепью и двинулись через заросли кустарника пьяной ягоды на шум воды. За облепленными белесыми лишайниками валунами действительно оказалась речушка…