Таблетки от изнасилования

Мне очень нравятся народные прозвища, даваемые лекарствам: таблетки от головы, таблетки от живота, растирание от спины, глазная мазь, ушные капли… Можно продолжать аналогию, главное — не касаться таблеток для поднятия потенции, лечения простатита, а также суппозиториев. Любых. Чем думали те, кто изобрел торговое название «Длянос» — лично для меня является загадкой из области топографической анатомии. Хотя вообще идея неплоха, особенно если брать арсенал психиатра. «От чертей». «От зеленых человечков». «Выключатель канала прямой связи с космосом». «От слежки». «От смертоносных лучей». «От соседей», не путать с топором.

Марина (дадим ей такой имя) наблюдается уже лет восемь. Ежегодные госпитализации, инвалидность, ежемесячные визиты на прием — и почти каждый раз что-нибудь новенькое, чтобы доктор не расслаблялся. При этом порою складывается такое впечатление, будто любящий супруг и заботливая мать — не стабилизирующие, а отягчающие факторы в клинической картине. Почему? Да потому, что процесс лечения — это такая же интимная вещь, как готовка, и соавторство здесь губительно для результата. В лучшем случае — коллегиальность.

Отжигают то по очереди, то все хором. То супруг решит, что лечить — так уж не миллиграммами, а мегатоннами, отчего потом вся токсикология стоит на ушах. То сама Марина устраивает себе чистку печени чуть ли не ершиком для бутылок и запивает все это безобразие стопкой масла. То мама организует дочери поездку к экзорцисту, в итоге тот получает один раз в глаз от изгнанного беса и два раза под зад от Марины, а потом дочь гоняет родительницу по церкви с воплями: «Ишь, чего удумала, у себя бесей поищи, грымза старая, я даже подскажу где!»

Вот и полтора месяца назад они явились все втроем и заявили, что причина всех бед в очередной раз найдена и что лечиться Марина отныне будет покаянием, молитвой и постом. И никакой химии, ибо вся фарминдустрия — от лукавого и мастдай. От предложенной коллективной госпитализации дружно отказались, осенили доктора крестом и покинули приют скорбных головою.

Зачинщицей, видимо, все же была мать, поскольку полтора месяца спустя Марина пришла только с мужем, оставив тяжелую клерикальную артиллерию дома.

— Доктор, я к вам за таблетками.

— Хорошо, Марина, сейчас разберемся, что да как, и что-нибудь тебе подберем.

— Только мне нужны таблетки от изнасилования.

— От чего?!

— От изнасилования.

— Мариночка, при всей моей богатой фантазии на ум приходят только вагинальные тротиловые суппозитории с детонаторами контактного действия, но это слишком радикально.

— Вы не поняли. Это все голоса у меня в голове.

— Они тебе этим угрожают?

— Если бы просто угрожали! Те, которые со мной этими голосами разговаривают, невидимы. Но они существуют на самом деле. Вот они ко мне и приходят. Всё по-настоящему. И так кричат, так кричат в самом конце — громче меня. Я-то сдерживаюсь, а они нет. А муж обижается.

— А он что, их видит?

В разговор включился муж Марины:

— Нет, но слышу!

— То есть как?!

— А она стонет и раскачивается, а потом ходит вся виноватая и удовлетворенная.

— Не удовлетворенная, все ты врешь!

— Ах, тебе еще и мало?!

— Мало! Конкретно тебя — мало! А свято место пусто не бывает!

— Это что это ты святым местом назвала? По полночи ни мне, ни матери спать не даешь! А потом еще и хвастаешь!

— Это я так жалуюсь, ты все опять перепутал!

— В общем, лечите ее, доктор, а то уже сил нет! Чувствую себя каким-то безмолвным свидетелем оргии, на которую мне не досталось пригласительного билета…

С этими словами он вышел из кабинета.

— Марина, так что же все-таки с тобою происходит?

— Все как я рассказала, доктор: те голоса, которые я обычно всегда слышу, раньше все ругали меня и обидно обзывались. Потом мама заставила меня каждый день по часа четыре, а то и пять молиться. Вот я и молилась — чтобы голоса или сгинули вовсе, или были хотя бы поласковее. Перестаралась я, короче. Как-то вечером, после молитвы, они мне и говорят — поласковее, мол? Сейчас будет тебе поласковее. С того раза все и началось. И ведь так мастерски всё делают — мне как-то раз муж один фильм приносил, мать его потом выкинула, и мы долго отмаливали — так вот, даже еще лучше! Я не вижу, но чувствую.

— Надо же, как молитва-то обернулась… С бонусом, я бы сказал. Ну да ладно. Давай подумаем, как это лечить.

— Доктор, — Марина перешла на шепот, — а может, лучше сделать так, чтобы муж их не слышал? А сами пусть остаются. Они мне не мешают, правда, просто пусть ведут себя потише, а?