Глава 4
Прохладные пальцы коснулись губ, скользнули через подбородок, ласково провели по шее и уютно устроились на груди.
— Надо что-то решать с Маськой, Андрей. — Из соседней комнаты доносился беспокойный скрип.
Андрей чувствовал прерывистое дыхание на своем плече. Постепенно оно выровнялось. Танюшка… Помолчав, девушка сказала:
— Если бы можно было подбросить ее вырсям, в какое-нибудь их, ну… гнездо…
Оба понимали, насколько неосуществимо подобное предприятие, но Андрей был уверен, что это, кроме того, еще и бесполезно.
— Вырсей здесь всех перебьют через полгода, — напомнил он.
Она тихо хмыкнула:
— Только не вырсей. Они уйдут… Они всегда уходят.
— Всегда?.. Откуда ты знаешь? — Андрей повернул голову, пытаясь заглянуть в темноте в ее глаза: — Таня, какой это у тебя город?
Немного помолчав, она со вздохом ответила:
— Третий.
Значит, она попала сюда не случайно. И пребывание в таких местах было для нее привычно. Он спросил:
— Зачем тебе это?.. — не уточняя, что именно. Оба и так понимали, о чем речь.
Татьяна молча отвернулась, потом встала с постели и бесшумно отошла к окну. Стекол в старом отеле давным-давно не было, но установленная мембрана локальной защиты создавала ощущение водяной пленки, струящейся как будто бы по стеклу. Словно за окном шел дождь, и женский силуэт на его фоне слегка призрачно колебался.
— Так получилось, — ответила она, не оборачиваясь. — Это моя работа.
Она явно не собиралась продолжать, предоставляя Андрею и дальше терзаться подозрениями относительно ее рыжеусого начальника. Задать прямой вопрос у него не хватало духу — может быть, из страха получить честный ответ?.. А ведь возможно, что рыжеусый уже о чем-то догадывается. Вчера утром после отправки бригад на очистку он обратился к Андрею в холле нижнего этажа; отель был небольшим и в прошлом, что очевидно, пятизвездочным: здесь повсюду витал дух былой роскоши, даже несмотря на облупленные стены и горбатящийся пол.
— Что-то засиделся я в помещениях, форму теряю, — вроде бы ни с того ни с сего пожаловался Андрею начальник Очистки. — Надо будет выйти с ребятами на охоту, поразмяться. Вот и вы, я вижу, скучаете взаперти целыми днями.
Вообще-то, не высовывать носа из номера — было его собственным советом, хотя выражение «взаперти» могло относиться и к отелю в целом: здание круглосуточно охранялось дежурными подразделениями, по ночам площадь и прилегающие улицы заливались ярким светом прожекторов. Всё это от тварей, естественно, но при этом те люди, что неделями не имели возможности просто выйти наружу, начинали чувствовать себя заключенными.
Устремив на Андрея пристальный взгляд, начальник продолжил:
— Не хотите поохотиться? Если не боитесь, то, пожалуй, я рискну вас взять под свою ответственность.
Андрей тогда не то чтобы отклонил его предложение, просто напомнил, что уже принял разок участие в охоте, вследствие чего и торчит здесь уже вторую неделю. А про себя подумал о Рольфе, убитом на этой охоте, причем вовсе не тварями. И о Маське, конечно, подумал — о скрипеныше, наследии на его голову той же охоты: вынести бы ее как-нибудь и попробовать подкинуть своим. Да ведь окрестных вырсей перебьют не сегодня завтра.
Но если, как утверждает Таня, они действительно уйдут…
Он приподнялся на локте:
— Значит, ты предлагаешь мне выйти в город и поискать логово вырсей?
Некоторое время царила тишина, нарушаемая только сонным поскрипыванием Маськи. Потом Таня обернулась. В руке у нее белела бутылочка из-под медицинского спирта, наполненная, как знал Андрей, разведенной баночной сгущенкой. На горлышко была натянута самодельная соска — палец от хирургической перчатки.
— Надо что-то делать, Андрей, — только и сказала Таня. И исчезла в соседней комнате: пошла покормить Масю.
«Словно собственного ребенка…» — болезненно зажмурившись, подумал Андрей.