Книга: Диагноз - бессмертие
Назад: 28.
Дальше: 30.

29.

Издалека станция напоминала необработанный металлический брусок, а вовсе не цилиндр, как я уже привык ее символически представлять. И все же она была красива – той несимметричной ребристой красотой, что порой бывает присуща целевым промышленным гигантам. Ведь на самом деле база была огромна: она представляла собой настоящий космический город-комплекс, что стало очевидно, стоило мне дать на экраны увеличение. Комп выдал приблизительные размеры – двенадцать квадратных километров. Не слабо.
Торец, повернутый к светилу, венчала шишковатая башня энергоприемника. Именно эта башня интересовала меня в первую очередь, – она являлась энергетической основой базы, ее самым уязвимым местом. Я предпочел бы высадиться где-то рядом с башней, хотя стыковочные секции для кораблей находились на противоположном конце станции. Там же шли рядами ячейки для перехватчиков. Большая часть ячеек сейчас пустовала, и я был уверен, что отнюдь не все истребители, спавшие в своих гнездах, словно осы в сотах, пребывают в исправности. И все же, если бы где-то на подлете наш кораблик засекли радары, нам могло не поздоровиться, хотя и не сразу: времена космических диверсий давно канули в Лету, так что пилотов им наверняка пришлось бы вызывать сюда через портальную сеть.
В общем-то, станция выглядела вполне мирно, как, впрочем, и полагается промышленному предприятию, погруженному под стальной оболочкой в повседневную рутину. Все работы, насколько я понял, производились внутри корпуса, снаружи наблюдалось лишь незначительное движение: по гигантскому телу станции ползали какие-то механические насекомые. Дав большее увеличение, я понял, что это ремонтные крабы.
Стыковаться к здешнему пирсу, ясное дело, не стоило: так мы сразу вызовем нездоровый интерес, в первую очередь допотопным транспортным средством, а во вторую – своим шпионским возникновением без прохождения сенсорной зоны. Поэтому я предпочел подойти к станции со стороны звезды – не вплотную, но достаточно близко; корабль «бросил якорь» на расстоянии километра от громадной, словно аэродром, вогнутой чаши, венчающей вершину энергоприемника. Я собирался оставить корабль здесь – повисеть в ожидании, пока мы прогуляемся «в гости».
Оставалось отдать последние распоряжения компу – держаться возле станции, сохраняя расстояние, и не впускать на борт посторонних. Поколебавшись мгновение, я все-таки не стал программировать самоуничтожение – мало ли как сложатся обстоятельства, а инфинитайзер, как ни крути, придется пока оставить здесь. Да, и не забыть последнее – подключить метеоритную защиту. Опасался я, естественно, не выпадения метеоритных осадков и даже не расстрела нашего корабля перехватчиками, ежели его все-таки засекут. Просто я склонен был предполагать, что на станции в скором времени может случиться большой взрыв и какие-нибудь отлетевшие фрагменты способны повредить нашу посудину.
Закончив, я обратился к команде:
– Итак, граждане, пора надевать скафандры. – Они уже поняли, что приближается время действий, и пребывали в волнении – особенно балластная часть экипажа. Не сомневаюсь, что они еще не забыли, каково это – быть со мной в деле, и готовили себя к худшему. Но сейчас по лицам сладкой парочки я понял, что такого безумия, как выход в открытый космос, они от меня все-таки не ждали. Пират с внучкой опешили и не двигались, но и открыто возражать мне не решались; один только Еж отстегнулся и висел, придерживаясь за мое кресло, – раз доверившись мне как старшему, он был готов по моему слову на все. Возможно также, что он единственный из присутствующих не до конца понимал, что такое абсолютный вакуум.
– …Вы уверены, что это необходимо?.. – выдавил наконец старый пират. – Нет-нет, я не о себе, – качнул он головой в ответ на мой красноречивый взгляд. – Я готов, раз необходимо… Я о ней. Вы не считаете, что она могла бы остаться? Подождать здесь, а потом…
– Деда, я не останусь, – заявила внучка, вцепляясь пирату в руку. – Я лучше с тобой…
Меня эта семейная сцена чуть не растрогала. Да я бы с радостью избавился от них обоих – идти на операцию с таким балластом! Но я не мог оставить их здесь, наедине с системой связи и с инфинитайзером. Положим, связь я могу заблокировать. Но что я знаю об их возможностях? Что я вообще о них знаю? Девчонка оказалась гораздо сообразительнее, чем я всю дорогу думал. Возможно, что она и неплохой хакер, только тщательно это скрывает. Да и дедушка ее давно у меня на подозрении.
– Идут все! – отрезал я, взмывая над креслом. Тема была исчерпана, и они это поняли: отстегнулись, не поднимая глаз, и поплыли вслед за Ежом в «раздевалку». Замыкая процессию, я подумал о том, что оружия никому из этой пары я не доверю: в андеграунде на Земле они еще не знали, где находится прибор, потому пирату и не было тогда смысла меня мочить. Теперь же прибор в наличии, так что в любой момент можно ожидать выстрела в спину или какой-нибудь другой подлянки.
Я понимал, что начинаю походить на параноика: дожил, нашел кого бояться – старика и девчонку! Если бы не тот браслет…
* * *
По ощущениям скафандр очень напоминал броневой комплект «Брук-9», только там в плечевые сегменты было встроено оружие. И к броне не полагался ракетный двигатель.
Лучевик мне пришлось убрать в дурацкий карман на бедре, во второй карман я насыпал гранат. Крупное оружие решил не брать: уж больно оно неудобно в невесомости, к тому же техперсонал на станции должен быть мирный, ведь чужие здесь уж сотни лет как не ходят. В случае чего спецслужбы можно тут же вызвать через портал. Как раз этой возможности я надеялся их в скором времени лишить.
К сожалению, коминс пришлось вдеть в скафандр прямо на руке – я просто понятия не имел, как среагирует он на пребывание в вакууме, и решил не рисковать. Утешением могло служить лишь то, что на запястье скафандра имелся его допотопный прообраз – громоздкие часы с ручным компьютером, на который я скачал все самое необходимое из того, что может пригодиться на акции.
Еще в скафандре имелся медблок – впрочем, на Земле я уже примерял космический прикид и остался не в восторге: тяжеловат, комплект с двигателем за спиной давит или перетягивает на сторону, а в режиме усиления батареи быстро садятся. Что же касается медблоков – пришлось их перед вылетом опорожнять, чистить и заново накачивать лекарствами. Был мне лишний повод вспомнить Жен – ее это работа, она бы обеспечила нас медпомощью по первому классу. Я же просто ввел свой обычный аптечный набор: стимуляторы, обезболивающие – то, что меня, в общем-то, всегда устраивало.
Мне просто не хватало ее. Порой до физической боли. Я отдавал себе отчет, что это слабость, боролся – и боль утихала, затаивалась до времени, уступая место глухой тоске, и вот ее уже было не прогнать ничем – ни наркотой, ни алкоголем. Пытался, знаю.
Словом, к чему это я: мое мнение о неудобстве космического прикида теперь радикально изменилось – в невесомости скафандр казался не более тяжелым, чем выходной костюм, если добавить к нему шлем с забралом. А когда мы вышли из шлюзовой камеры «на улицу», сразу выявились достоинства собственного двигателя: дави кнопки на брюхе и перемещайся в пространстве, куда тебе надо – вправо, или влево, или, если желаешь, кувырком. Самое сложное во всем этом было научиться тормозить.
Команда моя при выходе выглядела напуганной, поначалу и я внутренне напрягся – ракетное топливо мы заливали в ангаре из цистерны, двигатели скафандров я потом проверял, но на самой малой мощности. Если бы тогда рвануло, то меня пришлось бы собирать по ангару и закладывать в инфинитайзер по кускам. И все равно, как ни испытывай, по-настоящему убедиться в надежности старых космических технологий можно было только сейчас, на практике.
Вроде бы – тьфу-тьфу – пока все шло нормально, только у пирата барахлил левый поворотник. Я посоветовал не пользоваться им: мол, себе дороже, а в случае чего внучка его развернет куда следует.
Мои спутники сейчас были как трое близнецов: лица скрыты под тонированными забралами, очертания фигур скрадываются скафандрами. А я – четвертый. И все равно каждый был сразу узнаваем – по реакции, жестам, по самой манере двигаться, несмотря на то, что двигаться в таких условиях приходилось учиться заново.
Я освоился довольно быстро, потом пришлось подождать, пока научатся летать остальные. Сложнее всех было Андрюхе – что поделаешь, не привык он давить на кнопки. Я даже отбуксовал его подальше от корабля, чтобы система защиты не приняла его ненароком за злонамеренный метеорит.
Катерина поначалу явно одеревенела в своем скафандре, но, глядя на Андрюхины метания по звездным полям, вроде бы отошла, задвигалась и даже немножко порезвилась. Пират особо крутиться не стал – сообщил мне по связи о своей неполадке и завис, с тревогой следя за внучкой, окончательно потерявшей страх и выделывающей в пустоте круги, как щенок на пленэре. Еж осторожно маневрировал, отлетая с ее пути.
Похоже, все пообвыклись. Не команда, а группа дошкольников на познавательной экскурсии. А я – строгий воспитатель. Пастух. Нет, и за что мне такое наказание?..
Я согнал их в кучку и велел лететь за мной. Ежа поставил замыкающим.
Мы тронулись к станции, по пути я еще раз объяснил им, кому что предстоит делать: Ежу быть наготове и помогать, когда кликну, остальным не отставать, не мешать и слушаться беспрекословно.
Потом я о них забыл – мы сближались со станцией. Ощущение было странным: она все увеличивалась и увеличивалась в размерах, но я никак не мог ее достигнуть: сознанию не хватало ближнего пейзажа, каких-то привычных в любом пути сравнительных ориентиров – полей, огородов, облаков, рекламных плакатов, проносящихся мимо, на худой конец, просто столбов с указанием километража.
Но, как говорил один мой знакомый шулер Гена Доплер, все когда-нибудь кончается. «И в первую очередь деньги», – добавлял он, но мысль о деньгах казалась сейчас явно неуместной, меркантильной и какой-то недостойной в открытом космосе, перед лицом Вселенной. Хотя не исключено, что и она, матушка, вращается за какие-то очень специальные деньги. А станции мы в конце концов достигли: необъятная лунная чаша энергоприемника, всегда направленная к звезде, показала изнанку, и мимо поплыл могучий ствол поддерживающей ее башни.
Скоро мне стало казаться, что я тихо падаю с этой башни головой вниз. Ладно, сейчас не до лирики. Летим вниз, обозревая по пути сие архитектурное сооружение.
Весь верхний сектор – приемник и преобразователь с сопутствующей аппаратурой, это нас пока не интересует: если его взорвать, шуму будет минимум, но и толк невелик – станция продолжит работать на запасенной энергии. Летим дальше. Минуем крупное утолщение ниже по стволу – конденсатор, то есть накопитель энергии, поступающей с верхнего яруса. Это уже теплее. Взрыв конденсатора способен обесточить станцию, причем в него необязательно подкладывать бомбу – он может взорваться и сам. К примеру, от переизбытка накопленной энергии. Тут важен подход со знанием дела. Горячо!
Я достиг расширения у основания башни – там должна была помещаться распределительная система, однако это уже не имело значения. Облетев вокруг, я нашел дверь.
Оставалось туда войти. И сделать это надо было без шума, по возможности оставшись незамеченными. Задачка, да? Для школьников младших классов, как любил говаривать Грабер.
Сделав знак спутникам следовать за мной, я направил свой полет к расположенному вдалеке круглому выступу, замеченному мною еще с высоты; он выделялся по цвету и выглядел сверху как небольшой железный фурункул, вздувшийся на теле станции, или одинокая металлическая заклепка. Не случайно, конечно, я ее заметил – кто ищет, тот всегда найдет. Важно знать, что искать.
На самом деле это был ремонтный робот-краб, в данный момент пребывающий в бездействии. Я отыскал на панцире щиток и без труда его вскрыл – помимо скопища проводов, здесь имелась панель с тумблерами и разъемами. Подсоединить его к моему ручному компу было делом элементарной техники. Теперь можно работать.
Для начала я отсек возможность исходящего и входящего сигналов: теперь для своего оператора, дежурящего где-то за пультом, этот краб так и будет отключенной единицей. А если его решат задействовать, пусть думают, что сломался.
Потом я стал разбираться, что там понапихано в его электронных мозгах. Информации оказалось вполне достаточно, она даже не была кодирована или хотя бы блокирована от посторонних – да здесь просто процветала беспечность! К чему засекречивать ремонтного робота, ползающего по поверхности космической базы, когда на эту поверхность вот уже несколько столетий не ступала чужая нога?.. М-мда. Если вообще когда-нибудь ступала.
Итак, по выданной роботом схеме я нашел ближайший служебный люк, через который можно было попасть внутрь станции, и снял сигнал, открывающий этот люк. Потом я убедился, что в рабочем арсенале краба имеется секатор для резки проводов и даже кое-что получше – топор для рубки… Чего?.. Понятия не имею – видимо, тех же проводов. Что, собственно, нам и требовалось. На всякий случай я велел ему продемонстрировать оба инструмента.
Панцирь разошелся, и из недр выдвинулись две раскладные членистые лапы: одна была вооружена секатором, другая крепко сжимала в клешне топор. Зрелище вышло не для слабонервных. Моя команда, зависшая вокруг краба, дружно от него шарахнулась, насколько это возможно в невесомости, а Еж даже выхватил пушку: молодец, реакции в порядке.
– Отставить, – уронил я, отдавая аналогичный приказ и устрашающим манипуляторам. Они убрались, после чего Катерине, чтобы вернуться, пришлось использовать двигатель – она в испуге оттолкнулась ногами и улетела довольно далеко.
Теперь самое главное. Я сосредоточился на дисплее, записывая роботу подробное задание по этапам: достигнуть башни, зайти в нее и подняться до уровня накопителя (судя по имеющейся схеме, там был специальный ремонтный транспортер). Дальше основное, не такое уж сложное, однако особо опасное: перерубить фидеры – сначала аварийный, он должен быть сейчас отключен, потом основной – на этом напряжение должно быть дай боже, возможно замыкание, робота может пристукнуть сразу, а может и нет, если у него надежные изоляторы, – в любом случае цель будет достигнута: конденсатор останется без оттока, и от переизбытка энергии его разорвет, как сверхновую, – ну, возможно, чуть послабее. Ха, надо же, я уже и думать стал космическими категориями! Впрочем, чему удивляться.
Так вот – станция лишится основного источника энергии и, соответственно, – своего межзвездного портала. Но в ее шлюзах – на что я очень надеюсь – должен найтись хотя бы один готовый корабль с действующим порталом.
И все-таки, прежде чем задействовать этот портал, они там должны будут очухаться, а потом еще додуматься. Как только допрут – все массово кинутся эвакуироваться.
Ведь это должно быть дьявольски страшно – работать себе на заводе, по вечерам возвращаться порталом в родной дом, ни о чем таком не задумываться и вдруг осознать, что космос-то совсем рядом, рукой подать, и готов в любую минуту ворваться на твое рабочее место и выпить твою единственную и неповторимую, однако такую жалкую, по сравнению с ним, жизнь.
Словом, какое-то время у нас будет.
Я раскинул мозгами, – ничего не забыл? Все учел? Кажется, все, что мог. Проверил еще, в состоянии ли робот открыть дверь в башню, – сигнал допуска оказался тот же, что для служебного люка. На все двери у них один пароль – прямо не нарадоваться!
Теперь все.
Хлопнув робота на счастье по спине, напоминавшей в белом свете звезды отполированный шлем, я отправил его выполнять задание. Из центра брони, прямо на макушке вырос смешной глаз-камера на вращающемся стержне, развернулся, найдя цель, потом робот тронулся к башне. Счастливец, его держало собственное магнитное поле. А я был сейчас легче пушинки – надо признаться, подвешенное состояние мне уже порядком надоело.
Краб быстро удалялся. Бессловесный исполнитель. Идеальный работник. Разве можно такого заподозрить в злонамеренности?
Удачи тебе, броненосец!
А мы двинулись в сторону люка. Найти его оказалось не так-то просто: здесь, на торце, обращенном к солнцу, царил вечный космический полдень – тени скрадывались, неровности разглаживались, а щелей так просто не было видно. Наверное, издали мы напоминали стайку мошкары, бестолково кружащуюся над поверхностью.
С командой я не общался совсем, никаких приказов им больше не отдавал, и они летали за мной из стороны в сторону с неприкаянным видом. Между собой они тоже почти не разговаривали – порой пират с внучкой обменивались по связи отдельными репликами: в основном он интересовался, как там она поживает в своем скафандре. Я же мысленно был с моим засланным крабом – где он там уже?.. Поднялся до конденсатора или еще нет?..
Скоро пират не выдержал: у меня в наушниках раздался его утомленный голос:
– Дик, разреши хоть спросить. Чего мы ищем-то?..
– А как ты думаешь?
– Чего мне думать. Я твоих дел не знаю.
Тут мне пришло в голову, что можно и их задействовать в поисках, тем более что время поджимало. И я ответил:
– Дверь мы ищем, чтобы войти. Могли бы и сами догадаться. Она должна быть где-то поблизости, смотрите внимательней.
Отыскать люк мне удалось с помощью чистого глазомера. На всякий случай перепроверил чуть ли не на ощупь, действительно ли здесь прячется дверь. Спутники зависли в нетерпении, однако пришлось их разочаровать: сразу нырять внутрь станции я не собирался: надо было сначала дождаться результатов акции. Только ждать лучше было не перед объектом, а в каком-нибудь укрытии. Площадь казалась ровной почти как стол, ближайший край находился метрах в пятидесяти от нас.
– За мной, быстро! – скомандовал я и газанул за поворот. Все ринулись за мной, больше не решаясь отвлекать меня вопросами – было ясно, что на объяснения я сейчас времени тратить не буду.
Спрятавшись за краем, я на этом не успокоился: отлетел сам и отогнал всех на некоторое расстояние от поверхности: ну не знал я, как происходят в космосе большие взрывы! Но опасался, что нас может пришибить содрогнувшейся махиной, как комаров летающим бревном.
Я взглянул на часы – прошло семнадцать минут с тех пор, как я послал робота на акцию. Рвануть могло каждую секунду – если, конечно, все идет по плану. Если же нет… Тогда существуют два пути – пойти в башню самому, ничего там, конечно, не перерубать, а просто заложить гранату у отводов накопителя. Либо проникать в станцию без всякой аварийной ситуации, что тоже имеет шанс на успех, хотя и гораздо меньший.
Там поглядим. Все должно выясниться прямо сейчас: положим еще пять минут. Если через пять минут взрыва не будет…
В этот момент станция вздрогнула. Не так сильно, как я опасался. Примерно так вздрагивает локомотив, пробующий силы перед тем, как тронуться с места. Потом над нашими головами разлилась ослепительная световая волна, словно у здешнего солнца, где-то там за краем, за пределами нашей видимости, появился маленький, но достойный конкурент. Только недолговечный – вспышка ослепила на несколько мгновений и резко померкла. Я по привычке ожидал звукового сопровождения, но оно что-то сильно запаздывало. Зато над нами следующей, более медленной волной пронеслись какие-то куски, рваные фрагменты и много мусора по мелочи. Все это пролетело в гробовой тишине мимо нас в мировое пространство.
Сработало!!!
Вынырнув из-за края, я первым делом кинул взгляд на башню.
Вот это да!.. Катастрофическое зрелище! Жаль, не пришлось увидеть взрыва. Вся центральная часть, где, помнится, было утолщение, теперь отсутствовала напрочь, верхушку с тарелкой почти оторвало, она явно стремилась улететь вслед за осколками своей былой славы, но еще держалась на какой-то дистрофичной перемычке, напоминая то ли флюгер, то ли своеобразный штандарт.
Мы лишили их источника энергии и, соответственно, межзвездного портала! Спасибо, старина-краб! Не подвел! Твоя однообразная жизнь завершилась настоящим подвигом, достойным саги, и Еж об этом наверняка позаботится. Но, уж извини, дружище, значительно позже.
А пока что Андрюха вместе со мной и остальными на всех парах газовал к люку: надо было пользоваться моментом и проникать на станцию, пока там у них не прошел первый шок. Который, как правило, сменяется паникой, что в принципе тоже неплохо.
Да где же этот чертов люк?.. Ага, вот он. Я послал сигнал со своего радиоустройства.
Площадка люка просела и отъехала, и наш маленький рой влетел в открывшееся за ней небольшое помещение – шлюзовую камеру. Здесь на стене имелся кнопочный пульт всего с двумя кнопками, сверху специально для тупых диверсантов было написано, какая для чего. Все остальное делала сообразительная электроника. Я без долгих раздумий – большое вам диверсантское спасибо! – нажал нужную кнопку.
Назад: 28.
Дальше: 30.