Глава VIII
Хмурики приходят
Каленусия, Горы Янга, день “Z+10”.
– Что вы сказали, Симониан? Продукты?
Белочка кивнула. Потускневшие, выгоревшие на солнце волосы свисали на лоб неровными прядями.
Лесистые горы почти остались позади, найденная наконец-то тропа вывела к невысокому перевалу. Впереди желтой, с прозеленью грядой высился “пастбищный” хребет. Название, лишь аккуратно отдающее дань традиции – на скудных, перемежающихся камнями пучках травы на первый взгляд не пасся никто.
– С чем связана ваша проблема?
– С лейтенантом Дирком. Нас шестеро вместо пяти. Мы прошли лишние полторы сотни стандов.
– У вас на уме какая-нибудь конкретика?
– Может быть… – Белочка замешкалась, – попытаться ловить зверей?
Хиллориан фыркнул.
– Охота? А вы скажите мне как врач – можно есть подолгу живущих в Аномалии животных?
Джу смутилась – пси-аномальная физиология оказалась предметом, попавшим в так и не пройденный ею цикл “полноправного” медика. Кое-что она выудила в свое время из ментального автомата библиотеки.
– Немедленно мы не отравимся. Что будет потом – одному Космосу известно.
Хиллориан удовлетворенно качнул головой, ковырнул камешки тупым носком ботинка.
– Годится. У вас есть охотничьи навыки?
Джу сморщила носик. В Университете Параду высоко котировалось теоретическое вегетарианство. Правда, юных либералов, стойко выдерживающих систему на практике, Белочка смогла бы пересчитать по пальцам одной руки.
– Навыков никаких.
– Заодно приобретете.
Хиллориан окинул взглядом сжатый кольцом гор горизонт. Высоко в небе описывала круги острокрылая хищная птица. Небесный ловец внезапно сложил крылья и камнем упал вниз.
– Кто-то что-то здесь уже ловит. Значит, можем поймать и мы.
Идея исподволь воодушевила полковника. Быть может, сказалось случайное колебание пси-шторма, но лейтенант Дирк тоже немного ожил, пожелав быть полезным. С некоторых пор холодно-корректный Дезет пожал плечами и согласился. Фалиан, подчеркнуто обходивший иллирианца, предложил свои навыки браконьера. Мюф пришел в восторг от развлечения. Джу одобрила план, втайне мечтая об одном – немного отсрочить день, когда перед нею распахнется бездонная терракотовая воронка. Гладкая, кукольная сайбер-реконструированная копия на плоском экране в комнате для брифингов Департамента оставила острое ощущение тревоги. Впереди, пока еще далеко, за спрятанным меж сверкающих вершин перевалом, терпеливо ждал оригинал. Джулия знала: он ждет ее. Сострадалистка чувствовала, что не готова к встрече – пока.
Охота задержала их на два дня.
Густая белоснежная шерсть мертвой козы блестела на солнце. Остановившиеся косые глаза смотрели с укоризной. Шкуру сдирала Джу – неумело, тщательно, мучаясь тошнотой и жалостью. Рожки над замшевыми ушами оказались на редкость аккуратными – изящно изогнутые половинки лиры.
Белочка с трудом рассекла тушу походным топориком, в отобранные части шприцем ввела консервант. Такой припас быстро ссыхался и сильно проигрывал с точки зрения вкусовых достоинств, зато не грозил экспедиции тотальной эпидемией поноса.
В сумерках остаток козы трещал, истекая соком на вертеле. Запасливый Мюф припрятал в сумку отделенные от черепа рога.
Иллирианец подошел бесшумно – так ходят гигантские кошки в детских мульт-сериалах.
– Добрый вечер, леди.
Джу неопределенно вздернула подбородок в ответ на традиционное приветствие Порт-Иллири.
– Что вы можете сказать об этом?
Дезет раскрыл ладонь и показал неправильной формы матово-светлую призму величиной с орех. Сбоку имелся неправильный выступ с острием. На металлическом жале остался кусочек роговой ткани.
– Откуда эта заноза?
– Вообще-то, с козьего копыта. Странная штука. Вы ничего не чувствуете?
Джу сжала призму и прислушалась к себе – далекий шорох прибоя чуть усилился. На самом краю сознания как бы пробегали мелкие колючие искорки.
– Нет, ничего.
Иллирианец, похоже, был разочарован. Он убрал находку в нагрудный карман.
– Почему полковник зовет вас “Стриж”?
– Это мое второе имя. Считайте – прозвище.
– Вы очень правильно говорите по-каленусийски.
– Стараюсь.
Белочка сорвала длинную травинку и пожевала белый сладкий кончик. Неплохо бы попыталась осторожно прозондировать настроение иллирианца – наблюдение могло оказаться полезным.
– Как вы оцениваете перспективы?
– Что?..
– То, что ждет нас в конце. Успех или неуспех. Я работаю с Департаментом по контракту и хотела бы через месяц вернуться домой.
Стриж с минуту помолчал, потом сказал с отчетливо заметной злостью.
– Не стоило вам, Симониан, впутываться в подобное дело всего-то из-за денег. Пока вы держитесь отлично, стойко. Но, поверьте, аномальная зона – скверное место. Ради чего вы переносите испытания? За счет в банке?
Осторожная проверка провалилась с треском. В интонациях Стрижа ей почудилось что-то от того, оставшегося в далеком Параду доктора, который советовал Белочке бросить индустрию развлечений, но без стеснения принял деньги, заработанные ею же в Салоне Виртуальных Приключений.
Стриж ждал ответа. Белочка выпалила с искренним отвращением.
– Для меня главное испытание – работать вместе с вами.
– Это почему же?
– Я все время помню, кто вы.
– Кто?
– Вы тот самый иллирианец, про которого писали газеты. Вы приказывали жечь дома и убивать стариков, ваши солдаты насиловали девушек на восточной границе.
Стриж внезапно захохотал. Белочка с яростью выплюнула разжеванную травинку.
– Я допускаю, что газеты прибавили. Но эту девушку в Ахара убили вы. А до этого на ее глазах по одному расстреливали ее друзей и родных.
Стриж усмехнулся, поворошив палочкой огонь.
– Такая история способна польстить настоящему злодею. Есть в ней этакий размах.
– Разве это неправда? Вы сами во всем сознались.
– Правда ли? И да, и нет. Хотите страшную сказку, рассказанную на ночь, леди? Так вот. Когда я сделал это, я был пьян. Не от алкоголя – от жары, насилия войны, бесконечных переходов через пустоши, полупривычной опасности и того рода временного сумасшествия, которое порой начинается в подобных случаях у человека. Девочку никто не насиловал – это была обычная солдатская шлюшка, впрочем, молоденькая, добрая и почти бескорыстная. Я убил ее потому, что в противном случае мне пришлось бы расстрелять пару десятков многодетных крестьянок-заложниц. Через два года я сам попался каленусийской спецкоманде зачистки, практически аналогичной одному из тех отрядов Иллиры, которым командовал я сам. Со мною сыграл дурную шутку мой же пси-ноль. Возможно, будь я “нормален”, меня по быстрому допросили бы на наркотиках и безболезненно вывели в расход.
– И?
– Вы же понимаете, на меня не действуют наркотики. Если человека нельзя легко сломать, у всех создается впечатление, что он хранит некие сверхъестественные тайны.
– Не клевещите. Этого не может быть.
– А вы думали, подобное практикуют только спецслужбы Иллиры? Как бы ни так. Из уважения к вашим девичьим нервам опускаю подробности. У Департамента есть средства, не нанося чрезмерных повреждений, вызвать у подопечного любопытные ощущения… После того, как со мною закончили, весь мир стал мне безразличен. Второе мое несчастье – мне попался старательный адвокат. Бедный парень решил сделать себе карьеру, отбив у прокурора гарантированного висельника. В первой и последней судебной инстанции – Ординарном трибунале, его старания пошли прахом. Я, признаться, смотрел на эти бесполезные попытки с некоторым злорадством. Но парень не унимался. В том… виде, в котором я находился, показываться на глаза старым склеротикам из Сената было бы величайшей невежливостью. В Каленусии, как известно, пыток нет. Адвокат заставил меня, лежащего пластом, распинаться диктофону о моем глубочайшем раскаянии. Я сделал это – отчасти чтобы доставить ему удовольствие, ибо к тому времени упорство парня тронуло меня, отчасти из упрямства – я загорелся идеей натянуть нос старухе с косой. Возможно, у Сената был сезон сентиментальности… Продолжать?
Джу судорожно кивнула.
– Я получил помилование на блюде, спас свою жизнь и госпиталь каторжной тюрьмы показался мне раем. Но я и тогда ничуть не раскаивался. Лишь через два года я понял до конца, что натворил – как будто спала завеса. Теперь вы хорошо видите, какой я негодяй. Держитесь-ка от меня подальше.
Стриж встал и пошел в темноту.
– Эй, постойте, Алекс!
– Что?
– Скажите мне, зачем вы впутались в это дело с экспедицией?
Ночь принесла ответ.
– Без комментариев.
* * *
Каленусия, Горы Янга, день “Z+12”.
Двенадцатый день оказался роковым. Хмурое утро поморосило мелким дождем. Плотный молочный туман ущелья скрыл вершины скалистого хребта на юге. Влажные слои дымки стлались во впадинах меж камней, опутывали людей, гасили звуки.
Дирк шел последним. Влажная россыпь камней скрипела под сапогами. Свежая сырость охладила лоб – ясность сознания вернулась к лейтенанту. Он смутно помнил прошедшие дни – память хранила багровый полумрак под сводом черепа, ломоту в глазницах, за ушами, томительную тоску, резкие окрики Хиллориана, презрительную жалость в серых, беспощадных глазах Стрижа, руки девушки на его, Дирка, висках, и – боль. Боль приходила по ночам, колыхалась как серая, ячеистая сеть, сплетенная из упругих нитей. Слишком мелкие ячейки не позволяли Дирку ускользнуть – прикосновение к нитям обжигало огнем. Разум лейтенанта бессильно бился в западне, силы таяли. Днем вес рюкзака пригибал обессилевшего вертолетчика к земле.
В горах наваждение чуть ослабело.
В это утро туман погасил жар в висках. Дирк шел, загребая ногами гравий – впереди мелькала спина Фалиана в черной куртке. Дирк пытался не отстать от норовящей исчезнуть спины. Тропа вилась меж остробокими камнями. Капли влаги стекали с крутых каменных лбов. Дирк споткнулся, передернувшись от отвращение – под сапог попало что-то мягкое, копошащееся. Лейтенант нагнулся – длинный зверек с короткой, лоснящейся, палевой шерстью распластал по земле полурастоптанную тушку. Умирающее животное что было сил вцепилось в парусиновый сапог вертолетчика. Дирк поднял обмякшего зверька, кончиком перочинного ножа раскрыл вытянутую пасть – желтые у основания клыки оказались острыми как иглы. Животное резко, отвратительно пахло. Дирк отбросил дряблое тельце в сторону и зашагал вслед за быстро удалявшимся Иеремией.
Они остановились на дневку возле двух стоячих камней, почти перегородивших тропу. Один, двухметровый “менгир” вздымался к небу указующим перстом, плоская каменная плита привалилась сбоку, образовав нечто вроде полуукрытия. Конструкция, созданная по воле природы и случая, казалась ненадежной, но стояла прочно. Белочка залезла под каменную крышу, исхлестанную сверху дождем. Мюф возился неподалеку, играя с козьими рогами. Он и заметил зверька первым.
– Джу! Иди сюда.
Белочка нехотя вылезла из укрытия. Поверхность голубой куртки мгновенно потемнела от дождя. Неизвестное существо сновало среди камней поменьше. Джулия прикинула запасы – антибиотиков у нее не так уж много, укус животного, тем более в Аномалии, может обернуться нешуточной проблемой.
– Оставь его, брось.
Мюф растеряно попятился.
– Джу, их много…
Крошево камня вскипело палевыми спинками. Белочку передернуло от отвращения – поток прикрытой рыжеватой шерстью плоти напоминал копошащихся крыс. Но это были не крысы – длинные, тонкие тела могли, скорее, принадлежать куницам.
– Господин Хиллориан!
Полковник стерпел “гражданское” обращение Джу.
– Я вижу. Всем в сторону.
– Куда, холера вас побери? – вмешался Стриж. – Они тут со всех сторон.
Раздался пронзительный визг ударенного ногой зверька. Растеряно ойкнул Мюф.
– Мы в каменной кишке, колонель. Тут особо не развернешься. Что скажете – открывать огонь?
– Вы рехнулись, ни в коем случае.
– Эта пакость кусается.
Дирк, не слушая полковника, уже вытаскивал пистолет.
– Сейчас…
– Оставьте ствол в покое. Надо просто отойти в сторону.
Ручеек рыжих тел прибывал. Зверьки шли вдоль ущелья, с юга на север, как будто торопились то ли догнать неведомого врага, то ли избежать смертельно опасной угрозы.
– Влезаем на камень. Вещи пока оставьте.
Люди переговаривались, сгрудившись на каменной плите в полутора метрах от земли.
– Вы когда-нибудь видели что-то подобное?
– Нет. Они удивительно чужды этому месту. Да и вообще чему угодно. Мутация?
– Которая породила эту дрянь жизнеспособной и в таких количествах?
– Они не могут здесь жить – им нечем питаться. Откуда они идут?
Иеремия коротко бросил:
– Из преисподней.
Наступила пауза, наполненная жутковаты смыслом – образ циклопической воронки как нельзя лучше совпадал с мрачным прорицанием луддита.
Джу попыталась вспомнить учебник зоологии – распознать зверьков так и не удалось.
– Долго так стоять? Дождь кончился, но камень мокрый.
– Или они кончатся наконец, или придется подняться по склону и разбить лагерь там. К сожалению, смеркается.
Хиллориан помедлил. Джу поразило выражение неуверенности на лице полковника.
– Алекс, вы сможете влезть на этот склон?
– Попробую.
– Надо не пробовать, а лезть. Окажетесь наверху – сразу спускайте веревку. Остальные пойдут за вами. Справитесь?
– Да.
Дезет отошел на несколько шагов и тут же наполовину исчез в молочной белизне тумана.
– Возьмите вещи, понадобятся фонари.
Фонарики крепились на лоб – Белочка прицепила тоскливо мерцающую лампочку и тут же выключила ее. Хиллориан кивнул.
– Экономьте заряд. Разум знает, как эти шутки станут работать в Аномалии.
Фонари, однако, работали исправно.
– Эй, поднимайтесь!
Голос Алекса шел, кажется, отовсюду. Туман искажал направление. К счастью, конец веревки свисал со скалы всего в нескольких шагах от “менгира”. Зверьки, уже прозванные Мюфом “хмуриками”, попадая под ноги, визгливо огрызались. Изыскано бранился укушенный-таки полковник.
Они поднимались по очереди, устроенного в импровизированной “люльке” Мюфа просто втащили на веревке. Озабоченный Стриж встретил их наверху.
– Эй, колонель, скалолазание не входило в программу. Мы договаривались насчет хорошей тропы. Чем скорее мы вернемся вниз, тем лучше – у ваших людей нет навыков.
– Такие навыки есть у всех – в зачаточном состоянии.
– У того, кто сорвется, они в зачаточном состоянии и останутся.
Обессиливший Хиллориан с полминуты думал, прежде чем оценить мрачную шутку иллирианца, и ответил без энтузиазма.
– До этого не дойдет. Здесь безопасно. Ночуем, утро покажет.
Они поставили палатку уже в темноте. Белочка спала беспокойно – ей снились рыжие спинки “хмуриков”, шуршание их бесчисленных, проворных лапок…
* * *
Каленусия, Горы Янга, день “Z+13”.
Утро не развеяло туман. Оно местами грубо разорвало влажный полог, сквозь неровные дыры неуверенно проглядывали пригретые светилом камни.
Белочка выбралась из палатки. Дождя не было. Свежий воздух придавал сил. Молочная дымка тумана окутала большую часть неба. Местность вокруг сильно отличалась от привычной тропы. Камни причудливых очертаний сужали обзор.
– Смотрите, Игольчатый пик!
Озябший Хиллориан кивнул. В прорехе тумана четко вырисовывался точеный силуэт вершины.
– Эй, Алекс, подойдите сюда.
Растрепанный Стриж нехотя вылез из палатки.
– Где вы бросили вчера веревку? Я ее не вижу.
– Убрал. Вот она, в сохранности.
– Когда мы остановились на тропе, с которой стороны был Игольчаты пик?
– Справа.
– Мы поднялись на левый склон. Наш ориентир – гора. Заметьте направление, пока туман не сгустился. Завтракаем, потом спускаемся.
– ?
– Запас этих тварей в преисподней наверняка кончился за ночь.
Стриж угрюмо бросил что-то вроде “если бы” и отошел. Белочка застегнула поплотней куртку и с интересом воззрилась на пик, восхищаясь кристальной прозрачностью воздуха. Гора казалась ей иной, чем вчера – и, одновременно, неизменной.
Шестеро завтракали в молчании. Дирк выглядел почти здоровым. Спускались поспешно, стена скалы казалась бесконечной. Хмуриков внизу не было – зверьки исчезли, словно это была иллюзия. Темнели камни. Туман редел на глазах. Шестеро остановились в нерешительности.
– Подождем с полчаса, нужно осмотреться.
Слегка сонный розовощекий от холода Мюф опять возился с сумкой.
– Джу!
– Что?
– Где вчерашний большой булыжник с крышей?
– “Менгир”? Зачем он тебе?
– Я оставил там рога.
Джу фыркнула.
– Не уходи далеко, потеряешься в тумане.
– Я хочу забрать рога.
Белочка взяла Мюфа за руку.
– Пошли. Мы будем осторожны, отойдем немного в сторону и все найдем.
Они сделали шаг, и белесый занавес влажной мглы сомкнулся за их спинами… ……………………………………………………………………. ………………………….
– Эй, Симониан, где вы!
Зов полковника звучал в стороне, причем совсем не в том месте, где Джу ожидала его услышать.
– Чего вы там возитесь? Заблудились?
– Нет, я сейчас.
Налетел легкий ветерок. Сметаемые им космы тумана стлались по земле. Полковник по пояс стоял в прозрачном киселе.
– Что у вас там, Симониан… Симониан! Идите сюда.
Джу подошла к Хиллориану и остановилась, кусая обветренные губы.
– На вас лица нет. Что случилось? Вы не ранены?
– Это не то место…
– Не понял.
– Мы не на той тропе, с которой вчера поднялись на скалу.
– ?
– Это незнакомое место. Здесь нет менгира.
– Как нет? Вы плохо искали. Он остался выше. Или ниже.
– Нет! Я искала везде…
Дирк выругался сорванным голосом и добавил:
– Бред.
Прямой, спокойный Иеремия только кивнул, но вовсе не соглашаясь с паникующим Дирком, а, скорее, подчеркивая особость ситуации. В речи луддита едва ли ни звенело удовлетворение.
– Отверзлись врата иные.
– Что вы этим хотите сказать, Фалиан?
– Мы ушли с проторенной тропы на дорогу судьбы.
Дирк истерически расхохотался и добавил.
– Я читал дребедень про такое. Это называется портал в другие миры.
Стриж скривился, словно попробовал лимон.
– Это называется “потеря ориентира в горах”. Классика. А для тебя, парень, звучит как “заблудились”. Переходу в мир иной порой способствует весьма.
Лейтенант поднял почерневшее за последние дни лицо – под глазами набрякли мешки – и ответил грустно, без злобы:
– Не надо так, иллирианец. Я не псионик и не нулевик, я попал сюда случайно, я – обуза. Знаю, ты прав, но не надо все время говорить мне об этом.
Смущенный Дезет отвернулся, пытаясь замять неловкость.
– Вы смотрели карту, колонель?
Лицо Хиллориана слегка оживилось.
– Возможно, я понял, где мы. Помните, что мы видели в разрыв тумана?
– Игольчатый пик.
– Это был не пик. Нас обманул туман вокруг и прозрачный воздух в открывшемся “окошке”, мы приняли ближний камень, вон тот, за далекую гору. Настоящий ориентир остался, как и был, у нас за спиной.
– То есть мы сейчас слева от тропы, если повернуться на юг. Может быть, попробовать продвинуться еще дальше к югу этим путем, не возвращаясь?
Хиллориан заколебался.
– Нет, Алекс, не с такой группой. Если мы попадем в тупик, Разум знает, во что обойдутся бесполезные блуждания. Придется возвращаться тем же способом, которым сюда притащились. Я решил. Вверх – вон туда – подъем. Потом спуск на старую тропу.
– Я не в восторге. Спуск мы осилили едва-едва, а как справится с подъемом ваш караван дилетантов?
– Вы страхуете Дирка.
– Этого… чудака? Спасибо на добром слове.
– Тогда – действуйте.
Пока они разбирали снаряжение, туман полностью исчез. Последние молочно-белые жгуты таяли среди камней. Белочка задрала голову, прикрывая ореховые глаза “козырьком” из пальцев.
– Разум, как высоко! Не верится, что мы здесь спускались.
Иеремия ободряюще улыбнулся.
– Не бойся, дева, ничто не вершится без воли Космоса.
Джу рассмеялась. У нее вновь появилось ощущение, что фанатизм проповедника имеет некие вполне рационалистические корни. Или это театр, игра?
– Уходим.
Стриж в связке с лейтенантом ушел вперед. Иллирианец двигался уверенно, без спешки, но и не терял времени даром. Дирк держался неплохо, похоже, полностью пришел в себя, даже свинцовая бледность немного прошла. Белочка не смогла наблюдать за ними, занятая своими делами.
Хиллориан действовал методично, в полковнике чувствовалась некая надежность. Иеремия явно предпочитал длительные труды короткому риску. Мюф добросовестно играл роль груза.
– Эй! Давай.
Дезет закрепился высоко на карнизе и теперь страховал уходящего еще выше лейтенанта. Дирк уже задействовал пару крючьев и двигался очень неплохо. Стриж в душе пожалел о своей вспышке – вертолетчик не был ничтожеством изначально. “У него высокая ментальная открытость. То, что называется “парень – душа нараспашку”,” – подумал Стриж. “И он не сенс, он не в силах защищаться от Аномалии. Я же попросту не чувствую этот шторм. Девушка и старик – сопротивляются. Мальчишка слишком примитивен, чтобы ощущать в полной мере. Хиллориан… Стоп! А как же колонель?”. Запоздалое открытие поразило Стрижа до глубины души. Слабое воздействие Аномалии на Хиллориана ни в какое сравнение не шло с видимым разрушением личности Дирка. Кто такой полковник? Скрытый сенс? Или в лабораториях Департамента создано-таки пресловутое защитное мини-устройство? Несколько лет назад, до того как оставить разведку и обзавестись сардарской татуировкой, Дезет-Стриж вплотную приблизился к этой загадке. Все попытки найти ответ оканчивались провалом. Отчаявшись, Стриж лично отправил в небытие Центр Калассиана вместе с недостижимым (если он вообще существовал) ключом. Так неужели?
– Эй, иллирианец!
Опомнившийся Дезет руками в специальных перчатках стравил веревку. Дирк уходил все выше. Стрижу не понравилась явная поспешность вертолетчика.
– Используй крючья, лейтенант! Крепи карабины.
– Не слышу.
– Крючья.
– Ща…
Все произошло мгновенно. Тело сорвавшегося Дирка отделилось от скалы и бесформенным комком рухнуло вниз. Первый крюк вылетел мгновенно, второй продержался неуловимую долю секунды. Стриж осознал случившееся не разумом – его мысли все еще витали вокруг загадок Порт-Калинуса – включился инстинкт. Черное пятно, летящий навстречу смерти Дирк, уже ушло вниз. Рывок стравленной веревки едва не сбросил Стрижа с карниза. Должно быть, для самого Дирка, это более всего походило на ощущение от раскрывшегося парашюта. Вертолетчик повис на страховке между Стрижом и острыми гранями терпеливо поджидающих внизу обломков. Дезет знал, что порой, при неудачно устроенной страховке, сорвавшийся, даже если удержится и не разобьется, получает контузию ребер.
– Лейтенант, ты жив?
Молчание.
Стриж изо всех сил вцепился в веревку, по шее, возле воротника, ползла, щекоча, муха. Откуда она прилетела? В следующий миг, не поднимая головы, иллирианец понял – насекомого не было, это ощущение вызывал взгляд. Кто-то невидимый, но наверняка один из пяти взрослых, смотрел на него в упор, ожидая. Чего? “Он хочет, чтобы я бросил веревку, будто бы невольно. Кому-то мешает Дирк. Или я сам”. Стриж не понимал, откуда взялась эта уверенность. Он мигнул, пытаясь стряхнуть с бровей пот. Пахло полынью. “Здесь нет полыни,” – сказал себе Стриж. “Здесь ее нет и не было никогда. И я не брошу веревку.”
– Закрепляйся, лейтенант.
Дирк молчал. Стриж ждал. Запах несуществующей полыни накатил волной – старая, горька шутка ассоциаций. “У меня в этом деле есть своя цель. Порази мена Разум, у меня в деле есть цель, о которой не знает никто. И есть надежда – spes. Он хочет от меня смерти Дирка. Раз так – Дирк будет жить, открытый, беззащитный, пожираемый Аномалией Дирк. Быть может, это дело милосердия, но это и моя последняя фишка в игре”.
– Лейтенант…
Дирк зашевелился, освобождаясь от шока.
– Сейчас. Со мною порядок. Спасибо тебе, иллирианец.
– Не за что, напарник. Ты закрепился?
– Пытаюсь… Да.
Липкая муха исчезла. Неизвестный то ли отвернулся в разочаровании, то ли интуитивное озарение оставило Дезета.
Прочее составляли технические детали. Подъем закончился, почти вычерпав у шестерых остатки сил. Но они не решились задерживаться на отдых – Хиллориан не успокоился, пока все, включая Мюфа, не очутились на старой, надежной тропе. Хмуриков у менгира не оказалось – можно спокойно разбивать лагерь. На грани сна Стрижа осенило: “С чего я взял, что он – это он. Это могла быть и она.”
* * *
Каленусия, Горы Янга, Стеклянный перевал, день “Z+15”.
Камни, солнце, воздух не имеют пси – это известно всем. Среди слабой, неверной памяти о верованиях романтического прошлого Геонии затерялись следы былых адептов одушевленного дерева, ветра и скал.
Старые боги умерли. Никто уже не украшает бубенчиками и мини-лампочками ветви столетних псевдо-дубов в глухих фермерских провинциях, никто не мажет пищевым концентратом замшелый валун на перекрестке дорог. Когда-то это было. Прошлое кануло в мифическую Лету – реку звезд. Предрассудки предков осмеяны и похоронены, воображением правит не вера в духов благих, а пресловутая общементальная проблема.
Безотносительно к ветреному человеческому воображению, под солнцем Геонии изредка встречаются места, где, возможно, еще живет осознающая себя частичка Мирового Разума. Сколько таких мест? Ветер юга или севера свистит в покинутых священных пустошах? Ни вездесущий Департамент Обзора, ни сардары Иллиры, к счастью, ничуть не озабочены подобными вопросами.
Стеклянный перевал Янга – одушевленное место несомненно и в высокой степени. Он встречает путников по-разному. Тревожным сиянием горячего полудня. Нежно-розовыми иллюзиями утра. Багрово-фиолетовым, зовущим к покою, сумрачным полыханием заката. Ласковой безопасностью и звездной роскошью ночи… Точнее, встречал когда-то. Аномалия внесла свои поправки, теперь к Стеклянному перевалу не приходит никто.
…Или почти никто – шестеро незнакомцев все же нарушили покой Стеклянного в тот неопределенный час, когда тихо вянет усталый день, но еще не пришло время вечера. В этот час исподволь удлиняются короткие тени, и ветер путается среди камней, и слепит беззащитные глаза хрустальное сияние ледников…
…Слепит, но не каждому. Шестеро, один из них совсем маленький, заранее защитили глаза коричневым пластиком очков. Они задержались на перевале, то ли просто передохнуть, то ли удерживаемые незримым пси странного места. Ветер, как и положено, путался в камнях, исправно удлинялись тени. Шестерка словно ждала знака и каждый думал о своем.
Джулия Симониан с грустью вспоминала о покинутом Параду, с яростью – о серых нитях, с тревогой – о загадке пропавших ампул.
Полковник Хиллориан в самых укромных мыслях пробовал на зуб ту часть его, полковника, миссии, о которой пока не догадывается никто.
Хладный разум Стрижа лелеял собственный план, просчитывал и отбрасывал безнадежные варианты, душа кричала – spes.
Мюф томился по сайберу, которого подарит верный друг Джу.
Дирк бездумно отдыхал, он опустил веки, подставил лицо солнцу. Мука, та, что все сильнее терзала мозг лейтенанта, съежилась и отступила в мягком в пси-сиянии перевала.
Иеремия – Иеремия просто знал. Он понял, принял будущее, без страха, со стойкостью фаталиста.
Все шестеро, почти разом, не сговариваясь, сделали осторожный шаг – первый шаг по южному склону гор. Искомое лежало как на ладони – яркое, видимое до самых мелких деталей, зловещее, бесконечно чуждое Стеклянному перевалу, этим скалам, Игольчатому пику, чистому воздуху, ледникам, самой плоти Геонии.
– Вот она во всей красе, Аномалия…