Она с трудом выждала три дня – это были знойные, раскаленные до тусклой белизны дни, какие бывают в самом разгаре лета.

На том конце долго не отвечали, скорее всего, Цилиан оставил где-то в доме свой поясной уником.

– Я вас слушаю.

– Это Авителла.

– Кто?

– Авителла Брукс.

Инспектор несколько секунд молчал. Когда он заговорил снова, у Авителлы что-то оборвалось внутри – голос Цилиана явно выдавал смущение и разочарование.

– Да, я понял, спасибо, что позвонили…

– Мой брат…

– Я уже сказал – все понял. Это не публичный разговор.

– Но…

– Давайте встретимся лично, я не стану прежде времени будоражить вас новостями.

Авиту обожгло тревогой, Цилиан помялся, по-видимому, соображая.

– Сегодня, через час, в парке Древесной Эстетики. Ждите меня под аркой у входа, там и поговорим.

Он, не дожидаясь ответа, придавил клавишу отбоя. Авита положила уником. Статуэтки Лина молчали. Человек-ягуар напрягся в недобром ожидании, буря уносила куда-то изломанные крылья мертвой чайки. Ангел молчал, то ли осуждал, то ли одобрял – не поймешь.

– Ладно, мы во всем разберемся сами.

Машина завелась сразу – повезло. Брукс под пристальными взглядами соседок вырулила со двора, ровно работал мотор, теплой лентой разматывалось и ложилось под колеса шоссе.

Парк Древесной Эстетики вольно раскинулся на зеленых спинах пологих холмов, в противоположной от моря стороне. Когда-то давным-давно с вершины самого высокого холма можно было разглядеть белые камни Мыса Звезд и скалистую подкову бухты Порт-Калинуса. Прошло время – густые подросшие деревья совершенно заслонили морские пейзажи. Теперь дорога полого поднималась вверх, чтобы упереться в сформированную из стриженой зелени арку. Сразу по ту сторону импровизированных ворот начинался почти настоящий лес из густо высаженных деревьев – по большей части странных пород, непривычных для жителей Порт-Калинуса. С некоторых стволов шкуркой слазила кора, обнажая розоватую древесину, нежно припорошенную белесой пыльцой, длинные мягкие иглы при надломе источали густой сок.

Авита обогнула деревце, цветущее мелкими кроваво-красными цветочками – они почему-то пахли резиной. Площадка подле арки пустовала, Цилиана не было, в махровых цветах среди листьев угрюмо гудели псевдошмели. Мимо в обнимку брели усталые парочки.

– Вот Бездна! Стой теперь тут как дура у всех на виду.

Брукс прошла в глубь парка. На маленькой, вымощенной серым сланцем, поляне тихо пел фонтан. Три его чаши нависали одна над другой – самая большая внизу, самая маленькая, переполненная, наверху, капли перетекали через пластиковый край. Площадку с фонтаном обступили высокие каштаны с чуть серебристой листвой. Рядом громоздилась массивная каменная скамья, ее ножки, все в мелких трещинах, пятнал тонким налетом зеленоватый грибок.

Авита присела на скамью. Летнее утро не прогнало ее тревогу – напротив. В самой большой чаше фонтана что-то плескалось. Брукс присмотрелась, там оказались не декоративные рыбки, а толстые и беззащитные головастики какой-то амфибии, с выпуклыми глазами и зачатками лапок. Зрелище было и трогательное и противное одновременно.

– Вот придет сторож и вычистит вас отсюда, ребята. Сбоку, закрывая теплый свет солнца, косо наползла длинная серая тень.

Авита испуганно обернулась.

– Не пугайтесь, это я, Цилиан. Здравствуйте, Авителла.

– А я вас ждала у арки.

– Простите, опоздал.

– Как вы меня нашли?

– Это было нетрудно. Площадка у фонтана – единственное место, где Древесная Эстетика не угнетает. Мне не по душе избыток яркой экзотики; оказывается, у нас одинаковый вкус.

Авита угрюмо кивнула.

– Что вы хотели мне рассказать?

Цилиан помолчал. Фонтан пел, щедро разбрасывая ненужные капли.

– Поймите меня правильно, девочка, все не так просто.

Самообладание изменило Авите, губы задрожали, она прикусила их, чтобы не расплакаться.

– Что случилось?

– Ничего. Пока еще не случилось ничего, просто ваш брат оказался причастен не только к драке в офисе Реабилитации, дело гораздо серьезнее.

– Почему?!

– Вы слышали истории про Воробьиного Короля? Впрочем, непонятно, зачем я спрашиваю, слышали наверняка – это лидер подполья ивейдеров.

– Кого-кого лидер?

– Ну, не прикидывайтесь глупенькой малышкой, вы сильная и умная девушка. В Конфедерации есть нелегальная организация ивейдеров – псиоников, которые всеми силами пытаются избежать реабилитации. Я не знаю, где и как, но ваш брат имел с ними контакты. В душе я его понимаю – тяжелая болезнь, естественные опасения за будущее, боязнь потерять редкий дар, который как-никак скрашивал ему жизнь…

У Авиты нестерпимо горели щеки, сердце вначале замерло, зато теперь так молотило о ребра, точно его подгоняли.

– Вы меня обманываете, скажите, что обманываете… У Лина не было таких друзей! Это неправда!

– Правда-правда. Возможно, вы просто не знали об этом.

– Он бы сказал! У него не было от меня секретов.

– Я верю в искренность вашего возмущения, и все-таки не обольщайтесь. У брата от сестры всегда бывают секреты – мужские тайны.

Авита попыталась взять себя в руки. Зной предполуденных часов неслышно вибрировал в воздухе.

– Вы говорите неправду. Я вам не верю.

Цилиан держался небрежно, с изрядной долей фатализма.

– Ладно, глядите – перед вами убедительные доказательства, все просто, обыденно и, наверное, обидно.

Пачка фотографий веером рассыпалась по каменной скамье – цветные пятна на темном растрескавшемся камне выглядели неестественно ярко. Брукс с опаской подняла верхнюю картинку.

Незнакомое место. Тонкий, хрупкий силуэт Лина у перил ажурного мостика. Рядом очерк спины высокого незнакомца. Нечеткое пятно со смешно приподнятой ногой – случайно попавший в кадр прохожий.

На втором фото Лин сидел за столиком кафе, рядом с тем же самым высоким парнем – на этот раз незнакомец оказался повернут к фотокамере ухом и виском, профиль смазан движением, плечи не в фокусе, зато четко была видна рука – удлиненная, сильных очертаний, с зажатым в пальцах конфедеральным жетоном.

Авита оттолкнула пачку фотографий. Цилиан казался искренне расстроенным.

– Теперь-то вы мне верите? За возможность незаконной натурализации псионик отдаст все, что называется, продаст душу. Ваш брат хотел сохранить свои способности сенса, избавиться от антидота и получить полное гражданство Конфедерации.

– Что теперь будет?

– Не знаю, наверное, все, что угодно. Я честно старался вам помочь, просто мои возможности ограничены… Ну-ну… Прошу вас, не плачьте, не выношу мокрых носов и девичьих слез – у меня сдают нервы, и пропадает возможность здраво мыслить.

Авита вытерла скулы запястьем.

– Его теперь накажут?

– Не знаю. Вообще-то ваш брат почти не виноват, к тому же несовершеннолетний. Можно взять хорошего адвоката…

– На хорошего у меня денег нет.

– Жаль, другой вариант тут не подойдет – ситуация сомнительная, в дело вцепятся обиженные сотрудники Реабилитации. Кстати, того ивейдера, с фотографии, так и не поймали. Конечно, будь у нас в руках сам Воробьиный Король, почти полная непричастность вашего брата к подполью сенсов стала бы очевидной. Но что я могу поделать? Подлый мир, подлые обстоятельства, люди, которые в безумной спешке, на бегу давят друг друга. Ах, девочка! Жизнь устроена так, что первыми гибнут лучшие – чистые, талантливые и беззащитные, это тот целебный прах, которым удобряют почву Вселенной… Иначе все мы превратились бы в монстров…

Авита перестала слушать, она прижала ладони к лицу, слезы потекли по пальцам, веки моментально опухли, перед глазами дрожала влажная дымка, она почти скрыла и каштаны, и фонтан, и толстых головастиков. Цилиан осторожно отнял ее ладони от мокрых щек.

– Прошу вас, не плачьте, Авита. Вы сделали все, что могли. Я тоже сделал все, что только сумел.

– О!

Она не успокаивалась. Инспектор с дружеской непринужденностью взял девушку за плечи.

– Если бы мы могли отыскать этого Воробьиного Короля… Даю вам слово честного конфедерата – рано или поздно я найду тех, кто подставил вашего брата. Эти люди сначала подманили мальчишку, потом бросили его в беде – пусть ответят по справедливости. Жаль только, что справедливость всегда приходит безнадежно поздно. Конечно, если вы мне поможете, вместе мы могли бы успеть…

– Чем помочь?

– Найти Короля ивейдеров. Такие типы легче контактируют с молоденькими девушками, чем с такими взрослыми и сердитыми парнями, как я. Нужно поймать его с поличным. В запутанном деле поможет любая информация – вы легче легкого можете познакомиться с нелегальными псиониками и…

Авита изо всех сил рванулась из успокаивающих рук Цилиана, он, должно быть, не ожидал такого оборота дел и не сразу разжал цепкие пальцы. Брукс наградила незадачливого искусителя крепким тычком – раскрытой пятерней прямо в грудь.

– Ну нет! Я тебе не сука-стукачка Департамента!

Она развернулась и побежала прочь, но не в сторону кудряво-сочного, зеленого чуда арки, а по гранитной дорожке в глубь источающего экзотические запахи леса.

– Да постойте же! – заорал вслед ошарашенный Цилиан. – Что за детские обиды и глупости? Вы меня не так поняли! Я не имел в виду ничего плохого…

Авита молча поддала скорости. Шаги упрямого наблюдателя раздавались у нее за спиной. И тогда Брукс раздвинула скопище широких, ломающихся под руками листьев и нырнула в густой, тенистый приют парковой чащи.

Там пели птицы и масляно блестели пятна света на старой траве. Кроны сомкнулись над головой девушки. Лес успокаивающе зашумел, запах резины от алых цветочков совершенно исчез, пласты коры, сброшенные розовыми стволами, словно коврики, валялись возле ног. Там и сям лепились гроздья белесых, каких-то игрушечных, с синими точками грибов. Авита неспешно шла, загребая слой отмершей травы толстыми подошвами сандалий. Чужие шаги на дорожке притихли – должно быть, настырный благодетель отвязался, потому что устал. «Может, я и вправду зря на него разозлилась?»

Эй! – крикнула Авита из озорства, рожденного отчаянием.

Лес не ответил, инспектор тоже почему-то промолчал – наверное, давно уже гнал свою машину прочь.

Она прошла еще немного – одна-одинешенька под изумрудной крышей Древесной Эстетики.

– О-го-го! Эй, есть здесь кто-нибудь?

– Есть! – бодро ответили ей из кустов.

Кусты раздвинулись, обнажив полянку с черным костровищем. Возле груды полусгоревших дров (Авита сквозь слой сажи узнала полешки, нарубленные из розового дерева) сидела неопределенного вида троица.

Летние плащи пятнала грязь, возраст просматривался плохо, у нижнего века одного из «туристов» смачно налился нежным пурпуром свежий синяк.

– Добрый день.

Авита на всякий случай вежливо кивнула и попятилась назад, стараясь не упускать из поля зрения нездорово-бледные пятна лиц. Троица зашевелилась, крайний из бродяг поднялся – Брукс заметила косую дыру на левом колене его брюк. В отверстие выглядывала грязная кожа.

– Привет, котенок. Заглянула в гости – это хорошо.

Авителла, не дожидаясь дальнейшего, развернулась и отчаянно бросилась прочь. Обладатель дырявых брюк догнал ее в три прыжка и, поймав за воротник, швырнул на землю. Заныла подвернутая лодыжка. Поясная сумочка отцепилась и отлетела в кучу белесых грибов.

– Свежее мясцо прибыло. Валяй ее.

– Чур, сумка девушки моя.

– Как бы не так, по правилам вся добыча идет в раздел…

– Помогите! – истошно закричала опомнившаяся Брукс.

Оборванцы не обратили на ее крик никакого внимания. Было в них что-то опасливо-отчаянное, от шакалов. Один уже шарил в ее сумочке, двое других заинтересованно заглядывали через плечо приятеля.

– Три гинеи. Облом.

– Зато как раз на троих.

Стая не насытилась скудным доходом, Авита съежилась, чувствуя на себе цепкие взгляды хищников.

– Караул!

Шакалы захохотали.

– Звонко. Теперь делим хозяйку сумки. Мне нравятся этакие статные девушки – с хорошо развитой мускулатурой.

Брукс вскочила и бросилась бежать в сторону потерянной дорожки.

– Держи ее, лови!

Охота заулюлюкала. Авита неслась галопом, прикрывая лицо от хлестких ударов ветвей. Чья-то тень метнулась навстречу и наперерез, Брукс увернулась, ушла в сторону и лихо растянулась во весь рост, поскользнувшись на куче хлипких тонконогих грибов.

– Ой!

Силуэт человека скользнул мимо, навстречу бродягам. За спиной упавшей Авиты возникло замешательство. Что-то грузно шмякнулось в траву, потом словно бы кто-то сдавленно икнул. Авита села, подобрала ушибленные колени к подбородку и осмотрелась.

Обладатель рваных брюк лежал ничком, откинутая левая рука его неловко вывернулась грязной ладонью в небо, на затылке в волосах запутались сухие травинки.

Второй бродяга как раз согнулся пополам, оседая – Авита видела последние мгновения его падения.

Третий успел достать нож и сейчас, истерически всхлипывая, отмахивался им от Цилиана. Лезвие выписывало в воздухе кривые неловкие восьмерки.

Авителла так и не успела заметить, как инспектор сбил третьего оборванца – движение показалось ей неуловимым, удар пришелся в лицо.

Нож отлетел в сторону и зарылся в рыхлый мох. Тэн Цилиан аккуратно вытер руки тонким дорогим носовым платком, хотел его выбросить, но потом, подумав, убрал в карман.

– Теперь нам не стоит светиться… Вставай и пошли отсюда. Нечего было бегать – похоже, ты сама ищешь себе неприятности.

– Спасибо.

– Да не за что. Хотя, поздравляю, мы невзначай стали сообщниками. Возможно, я сейчас кого-то убил.

– Это была самооборона.

– Конечно, но мне лень доказывать этот правдивый факт в суде. Ты ничего здесь не оставила?

– Мою сумочку с пояса.

– Забирай ее и марш отсюда, быстро иди к машине, нечего на падаль смотреть.

Авита оглянулась на ходу. Цилиан с брезгливой миной обшаривал карманы троицы, но, кажется, ничего особо интересного не нашел. Он догнал Брукс через пару минут.

– Это были ивейдеры? – поинтересовалась она севшим до хрипоты голосом.

– Если бы, если бы… Обычные бродяги, они часто забредают сюда из трущоб через дыры в южной стене.

– Спасибо, я и правда вам очень благодарна.

– Ну не мог же я оставить в беде человека, которого сам нечаянно напугал до полусмерти. Ладно, забудем об этом. Раз мое предложение тебя настолько оскорбило, я не собираюсь его повторять. Могу только сказать, что ты поняла меня совершенно неправильно.

– Это почему?

– Во-первых, я не хочу от тебя ничего недостойного, неподходящего для девушки из хорошей семьи. Как ты думаешь, можно использовать против врага оружие – против опасного, жестокого врага, который в любой момент способен ради собственного грязного удовольствия залезть не только в твою сумку, но и в твои мозги?

– Конечно…

– Правильно! Оружие бывает всякое. Имей ты излучатель, ты бы без колебаний выстрелила в любого из этих бродяг. Правда? Молчишь? Можешь не отвечать, я и так знаю, что ты не трусиха. А если бы вместо излучателя у тебя было не смертельное, но достаточно эффективное средство, например, инъектор со снотворным или антидотом? Маленький укол – и враг побежден, причем не убит, а только лишился возможности вредить.

– Мне кажется, это как-то не очень честно.

– Полно себя обманывать. А позволить убивать себя и калечить таких ребят, вроде Лина, – это честно? Я далек от предрассудков и вовсе не считаю псиоников нелюдью, этот писк и визг насчет мутантов не для меня. Но ивейдер и впрямь почти не человек – это существо, бросившее вызов честным конфедератам – таким, как ты, твой брат или любой свободный человек Каленусии. Они живут среди нас, пользуясь благами общества, но не желают отказываться от привилегии копаться в чужой душе, такие люди упиваются тайной властью, возможностью корежить норма-ментальных как им заблагорассудится. А это очень нечестно в мире, где за все приходится платить…

– Не знаю, может быть, вы и правы.

– Прав-прав, не сомневайся. Только, как я уже сказал, наш разговор окончен – хватит с меня твоих подозрений. Если брату понадобится адвокат, я по дружбе помогу тебе заплатить – в меру возможностей, я не очень богат. Отдашь потом, когда будут деньги.

Они вышли под зеленую арку. Авита села в свою машину.

– А вы куда?

– Подбросишь меня до центра? Я приехал сюда на такси.

Брукс кивнула. Мрачноватый, но явно успокоившийся Тэн Цилиан уселся рядом.

– День проходит, становится поздно. Поехали. Авителла молча вырулила на шоссе.

– А он очень опасный, этот Воробьиный Король?

– Опасный, не сомневайся.

– Если его поймают, это поможет Лину?

– Возможно, поможет, хотел бы верить, что это так.

– Я еще могла бы согласиться.

– Я уже сказал – хватит об этом говорить.

– Вы зря на меня обиделись.

– Я не обиделся, я вообще ни на кого не обижаюсь. Ладно, если очень хочется подвигов, остановись у Пирамиды. Я поговорю со специалистами. Кстати, не уверен, что тебя хорошо примут – желающих служить Каленусии и так хоть отбавляй, серьезным людям не до обидчивых девчонок.

Машина стрелой неслась по опустевшему шоссе – так далеко за южной окраиной Порт-Калинуса не было ни контор, ни промышленных корпусов Электротехнической Компании, никто не спешил домой после делового дня. Древесная Эстетика осталась далеко позади, одинокие дома скрывала густая зелень обочин.

– Мы еще успеем сегодня?

– Может быть.

Порт-Калинус приблизился как-то сразу, мелькнул желтый дорожный указатель, кар ворвался в усталую суету городского вечера. Небо постепенно сменяло глубокую синеву на лиловую раскраску сумерек. Авителла ловко обогнула дорожную пробку, проехала по кольцевой дороге и свернула на радиальную. Здание Пирамиды – штаб-квартира Департамента Обзора нависало над кварталом. Вход в тот самый офис, в котором три дня назад суетился облепленный жвачкой сайбер-администратор, остался с противоположной стороны гигантского здания, теперь зал посетителей был невидим. То, что оставалось на виду, к шуткам не располагало.

– Мы на месте.

Цилиан выбрался на тротуар. Узкий, стильно изогнутый козырек нависал над длинным рядом служебных дверей.

– Меня пустят?

– Пустят – вместе со мной. Держись рядом. Авителла поднялась по череде чисто вымытых ступеней. Сверхпрочное матовое стекло двери уловило ауру пришельцев и плавно отъехало в сторону – как раз на те мгновения, которые понадобились им, чтобы войти. Заметив удивление Брукс, Цилиан сдержанно улыбнулся.

– Не обольщайся – эта штука сработала на меня. Если бы ты отстала хоть на полшага, осталась бы снаружи одна. Кстати, для любопытных и нахальных тут устроен маленький сюрприз.

– Какой?

– Много будешь знать – веснушки облупятся. Калассиановский Центр, с тех пор, как его восстановили, не совсем зря сидит на шее у налогоплательщиков, кое-что могут и наши ученые черепки. Здесь есть хорошие лаборатории – прямо в Пирамиде.

Тэн теперь шел справа и немного впереди. Массивный лифт, наподобие грузового, мягко и почти бесшумно опустил их куда-то вниз, под землю, двигался он недолго, может быть, сполз вниз на пару ярусов, от силы на три. Тут через равные промежутки попадались двери – иногда стеклянные, порой – из толстого металла, длинные плафоны на потолке излучали нейтральный белый свет.

– Куда мы идем? К вашему большому боссу?

– Нет, наш шеф Департамента сидит на верхнем ярусе. Зачем он тебе? Старик пока что не интересуется ни тобой, ни мной – это очень занятой человек. Вот поймаем Воробьиного Короля и станем героями, тогда другое дело.

– Тогда что мы тут делаем? Очень неприятное место – мне что-то жутковато.

– Ерунда. Тут очень спокойно – слышишь, как удивительно тихо, будто в лесу?

Авителла прислушалась – едва уловимо шелестел ток прохладного воздуха, гонимый вентиляцией. Глухой, без окон коридор пустовал.

– Куда все подевались?

– Рабочий день уже кончился, наши ребята разбежались кто куда, впрочем, тут неподалеку еще должен дежурить один хороший человек. Он удивительный. Я попрошу его тебе помочь – это настоящая звезда в тени, специалист высшей пробы…

– Что он делает?

– Если хочешь – он создает людям мозги, точнее, сохраняет то, что уже имеется, в самой лучшей форме. Это редкий специалист по физиологии пси-безопасности, ставит пси-нормальным ментальную защиту.

– Зачем?

Цилиан остановился.

– Девочка, я втравил тебя в опасное дело, прямо скажем – в очень рискованное предприятие. Мне самому неловко, что так получилось, но что свершилось, того не вернешь. Сделав одну жестокость ради справедливости, совсем не обязательно совершать вторую – я не отпущу тебя туда без ментальной защиты.

– Какой еще защиты?! Мы так не договаривались.

– Ну не в шлеме же тебе туда идти? Наш специалист сделает тебе блок. Если этот парень, Король, или кто-то из его людей нахально полезет в твой разум, он не отыщет там ничего – я хотел сказать, что ничего полезного для них. Для тебя-то польза получится, да еще какая! Не бойся, ты не забудешь ничего – ни меня, ни наш разговор. Зато псионики не смогут читать некоторые твои мысли, и…

– Я не знала, что такое возможно.

– Раньше действительно об этом можно было только мечтать. Зато теперь… Тебе не придется бояться, следить за собой – думай, о чем захочешь, наша заслонка отфильтрует лишнее… Мы уже пришли, как зайдешь внутрь, будь вежлива. Не груби нашему профессору, даже если увидишь что-нибудь непривычное, он уникум, такой на свете один.

Тэн Цилиан замер в прямоугольной рамке пси-турникета и стал похожим на собственный портрет во весь рост. Наблюдатель даже закрыл глаза. Авита готова была поклясться, что он послал в Систему формулу ментального пароля.

– Заходи.

Массивная дверь сразу за турникетом удивительно легко отъехала в сторону. Авита шагнула в проход. Просторная комната сначала показалась ей совершенно пустой – голые стены, обитые матовым покрытием, светящийся потолок, два полукресла без подлокотников.

В одном из полукресел в расслабленной позе сидел человек. Его бритая голова свесилась на грудь, кофейного цвета роба техника медленно приподнималась – незнакомец редко и словно бы затрудненно дышал во сне.

– Калберг, проснись.

Человек поднял голову, потер отечные щеки и высокий лоб.

– Ты все-таки пришел, Тэн? Занятно, я как раз видел характерный сон…

– Ты видел его слишком рано, сейчас только начало вечера. Смотри лучше, кого я привел, – это наша гостья.

– А, та самая…

Авита уставилась во все глаза, лицо бритоголового странным образом изменилось: взгляд остановился, черты на миг безвольно потекли, словно он прислушивался к внутренним ощущениям. У Авиты шевельнулись волосы на затылке, в горле пересохло. Нереабилитированный псионик?

Если присмотреться, в покрытии дальней стены можно было заметить тонкую трещину, замыкавшуюся в прямоугольный контур.

«Это закрытая дверь в соседний отсек», – поняла Авита. «Должно быть, этот сенс частенько спит и ест прямо в Пирамиде».

Лин и Марк тоже были псиониками, но они всегда оставались простыми и безопасными. Неведомый Воробьиный Король пока что маячил далеко – маленькая на расстоянии, неясно очерченная фигурка из легенды. Калберг был близко и был изощренно опасен.

Паника захлестнула Авиту. Цилиан, должно быть, почувствовал ее состояние, он крепко сжал холодные пальцы Брукс и тихонько шепнул ей на ухо:

– Не бойся, ты ведь не боялась брата? Профессор Калберг – удивительный человек, сама честность, он придумает выход и поможет тебе.

– Но…

– Ты злишься на чужие предрассудки, когда думаешь о Лине, а сама не можешь без неприязни смотреть на настоящего практикующего сенса. Я был о тебе лучшего мнения, девочка. Ну-ну… Без обид. Просто прошу тебя – не смотри на профессора рассерженной орлицей, он добрый и очень обидчивый.

Калберг тем временем окончательно очнулся и зашевелился в своем кресле. Он посмотрел на Авиту – глаза под дряблыми мешочками век сияли, словно звезды.

Распад умирающей плоти и вся сила жизни во взгляде – это сочетание поражало. Брукс несколько секунд смотрела прямо в лицо псионика, потом осторожно отвернулась.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Авителла. Я слышал о вас, Тэн мне рассказал. Садитесь во второе кресло.

Авителла осторожно опустилась на прохладную упругую кожу.

– Расслабьтесь, ничего не бойтесь. Тэн, ты ей все как следует объяснил?

Цилиан, которому не хватило кресла, ждал чуть поодаль, у стены. Высокая прямая фигура в сером летнем плаще. Руки скрещены на груди.

– Я объяснил ей в общих чертах – ты же знаешь, я не мастак влезать в ваши пси-подробности.

– Не слушайте его, девушка, инспектор демонстрирует скромность. Он вам сказал про укол?

– Нет.

– Мне придется ввести вам дозу легкого наркотика, иначе ничего не получится.

– Но…

– Не беспокойтесь, это не вызовет привыкания. След от укола продержится несколько дней – лучше всего колоть в ступню. А впрочем, выбирайте сами. Вам помочь?

– Не надо мне помогать.

– Так вы согласны?

– Не знаю, я хочу подумать пару минут.

Псионик устало кивнул и откинулся на спинку белого кресла. Бежали минуты, стояла тишина.

– Мне все равно, Авителла. Думайте. Если бы я имел право давать советы, я бы посоветовал вам трижды усомниться, а то и отказаться без размышлений, ловить ивейдеров – дьявольски неприятная работа.

Брукс помедлила еще, бессильно мучаясь в душе. Ледяное равнодушие Калберга сбивало ее с толку. С одной стороны, дурная слава Департамента давала повод к самым разнообразным мрачным подозрениям, с другой стороны, Цилиан казался надежным, как скала, и ненастойчивым, а Калберг беспристрастным до безразличия.

«Если бы они собирались меня обмануть, они бы никогда не сказали про опасность, мне бы просто наобещали побольше про Лина».

– Ладно, я согласна.

Калберг неспеша кивнул, веки его дрогнули. Бойко, наверное, повинуясь ментальному приказу, вкатился приземистый медицинский сайбер. Авита взяла со стерильного лотка шприц.

– Отвернитесь.

Профессор Калберг прикрыл глаза.

– Надеюсь, вы позволите мне не вставать, девушка? Не буду скрывать – я очень болен. Старение, знаете ли, заурядная болезнь ненатурализованного псионика…

Авита, не отвечая, мотнула головой в сторону Тэна Цилиана. Тот тонко улыбнулся и, крутнувшись на каблуках, повернулся лицом к непорочно-белой стене.

– Давай. Я подожду, не сомневайся.

Брукс отыскала подходящее место на коже и, набравшись смелости, воткнула иглу до половины. Жидкость удивительно легко ушла в мышцу, Брукс успела выдернуть инъектор, и в тот же момент стены комнаты искривились, пластик и металл подтаяли, смешиваясь, как водяные краски на слишком жестком бумажном листе, мир потек, безнадежно утратил четкость очертаний.

– А…

Она не успела договорить. Тьма упала внезапно, словно бесформенный сгусток черной смолы, лишая голоса, мыслей и сил. Авита, раскинув руки, неподвижно, без опоры висела в пространстве бездонной и беззвездной пустоты; вокруг не было ничего – ни живой искорки белого огня, ни движения, ни даже ровного, безжизненного отраженного света. Авита знала, что там, далеко за видимым пределом, ничего нет – пустота простиралась в бесконечность. Единственной нитью, связывавшей с реальностью, оставался голос Цилиана. Несколько кратких минут он что-то говорил без слов, обращаясь, то ли к Авите, то ли к невидимому собеседнику. Тон был несколько скандальный и очень убедительный. Голос мерно рокотал. Пространство молчало в ответ.

Потом голос тоже замолчал, и не осталось совсем ничего.

…Когда она очнулась в своем кресле, Калберг уже ушел – должно быть, скрылся в отгороженный панелью отсек. Цилиан курил и терпеливо ждал, Авита прочла на его открытом лице искреннее беспокойство.

– Все в порядке? Голова не болит?

– Нет.

Она встала – стены качнулись, но устояли. Она сделала шаг – непокорный пол попытался мягко вывернуться из-под сандалий.

– Тебе помочь?

– Дайте мне, пожалуйста, руку. Инспектор мягко взял ее за локоть.

– Ставь ножки покрепче. Вот так. Пошли – на улице тебе станет лучше.

– Почему все качается?

– Ничего страшного, это временная иллюзия, Калберг сделал тебе ментальный барьер – все, как мы договаривались. Не обижайся, девочка, что он ушел, не простившись, профессор очень устал.

– Он сильный сенс?

– Конечно. Может быть, единственный легальный взрослый псионик Каленусии. Это очень грустная история. То, что он сделал для тебя, неоценимо – наверняка старик потерял на этом пару недель жизни. Кстати, о том, что ты видела, никому ни слова. Я верю тебе, смотри же, не подведи меня.

– Калберг живет в Пирамиде? Прячется ото всех?

– Ты догадливая, – улыбнулся Тэн. – Пошли, пошли.

Они проделали путь в обратную сторону под белым, скупо отмеренным светом коридорных плафонов. Сверкнула непробиваемым стеклом высокая дверь. Летняя улица встретила Тэна и Брукс золотом вечера, спокойствием и уютным, ровным и мирным шумом города. Головокружение быстро исчезло. Авита немного выждала, неприятные ощущения больше не повторились, и тогда она без опасений села за руль. Цилиан вежливо распрощался и исчез, скрылся за углом – прямой целеустремленный силуэт в сером летнем плаще.

– Ну что ж, вперед! Раз мы выбрали подвиги, то придется идти до конца.

И Брукс погнала кар в сторону дома, решив довериться судьбе…

Так кончился этот странный вечер.