Глава 30
РАЗВИТИЕ
7011 год, лето, Порт-Калинус
Стеклянный куб аэропорта осаждала толпа. Ограждения и полицейские кордоны кое-как удерживали напор беженцев. Счастливцев с билетами и разрешениями пропускали, остальных отталкивали. Толпа не особенно напирала, многие уже впали в тихое отчаяние неудачников, но даже пассивное скопление людей само по себе создавало давку.
– Свободные граждане, соблюдайте порядок! Нет оснований для паники! – орал кто-то в мегафон хриплым испуганным голосом.
Самолет линии Порт-Иллири – Порт-Калинус серой птицей заходил на посадку, силуэт машины словно завис на фоне чистого ультрамарина. Толпа оживилась.
– Пропустите нас, пропустите!
– Простите, мэм, компания временно не принимает багажа.
– По-вашему, я должна бросить дом, дело и лететь на чужбину с пустыми руками?!
Леди горько плакала, струйки краски стекали по бархатным от косметики скулам. В скопище неудачников дружно заулюлюкали.
– Этой потаскухе достаточно серег в ушах. Самолет пробежал положенные метры и замер на полосе. По трапу тут же двинулась редкая цепочка прилетевших из Порт-Иллири в Порт-Калинус. На них косились, как на сумасшедших.
– Иллирианские пижоны приехали в гости к нашей Помойке.
Безумный смех витал над толпой. Рты сами собой раздвигались, обнажались зубы, щеки напрягались в болезненной судороге. Попытки успокоиться кончались ничем.
– Добро пожаловать на праздник Пустоты!
Глаза смеющихся людей оставались серьезными и трагичными.
– Психи ненормальные, – тихо пробормотал полицейский и поспешно отвернулся. У него дергался уголок губы.
Иллирианцы тем временем далеко обошли хохочущую толпу и почти скрылись среди припаркованных каров. Немного погодя от кучки чужаков незаметно отделились трое – сероглазый мужчина средних лет в легкой темной куртке, похожая на него девочка-подросток и крепкий светловолосый парень лет восемнадцати, скорее каленусийского, чем иллирианского вида.
У длинного вместительного кара их ждали двое мужчин в сером.
– Консул Дезет?
– Я узнаю вас, генерал.
– Мы встречались раньше, я тот, кого вы знали под именем Егерь.
Стриж кивнул, вежливо рассматривая каленусийца. Наблюдатель почти не изменился. Немного поседел, стал плотнее. «Последний раз я видел эту гордую голову через прицел излучателя, после того как Егерь пытался арестовать меня, но проиграл и попался сам. Тогда мне помогала Минна. Минна вместе с Джу, и Джу тогда еще не стояла на краю Пустоты, и не была похожа на мраморную статую. Всего четыре года назад. Я тогда не выстрелил, потому что устал убивать».
Может быть, шефа Пирамиды посетили сходные воспоминания. Он тоже кивнул, сухо, но вежливо, подумал, подавать иллирианцу руку или нет, потом, видимо, не решился.
– С вами дочь?
– Я предпочитаю возить ее с собой.
– В Арбеле так неспокойно?
– Неспокойно не в нашем Арбеле, а в вашем Мемфисе, за рекой. Не вина консуляров, что Конфедерация не может справиться с общементальной проблемой в собственной провинции.
Как ни странно, Егерь не обиделся.
– Да. Я понимаю. Кто этот молодой человек?
– Мой референт.
– Я ожидал увидеть Бейтса.
– Он чересчур известная личность, риск огласки слишком велик.
– Вы прилетели сюда не через мемфисский сектор, а через Порт-Иллири. Принцепс Иллирианский Отгон, полагаю, в курсе дела?
– В минимально необходимой степени. Оттон знает, что я здесь, он лично заинтересован в исследовании аномалии.
– Тогда едем. Вэнс ждет нас на загородной вилле. Прошу простить, вы понимаете, консул, почему мы не устроили официальной встречи – любая огласка отчаянно повредит нам всем. Вас не поймут луддиты, нас – ортодоксы борьбы с пси-феноменом.
– Поехали.
Светловолосый референт Стрижа устроился на сиденье рядом с Ниной. Машина сорвалась с места, некоторое время мчалась по полупустым улицам Порт-Калинуса, потом свернула на кольцевую дорогу и углубилась в расчерченное клумбами и заросшее кудрявой зеленью фешенебельное предместье. Дорога словно вымерла. Водитель на полминуты притормозил у ажурных ворот частной виллы президента Конфедерации. Решетка отъехала в сторону, охранник в серой тунике пси-наблюдения отсалютовал знакомому генералу. В саду витал острый запах ярко-желтых цветов, они сплошным ковром покрывали миниатюрную искусственную скалу. Дорожка из гранитных плит вела к дому.
– Я поговорю с Вэнсом один на один. Мой референт может остаться здесь. Ты понял меня, Марк? Ты временно побудешь с Ниной.
Светловолосый отошел в сторону садовой скамьи.
«Я просто не хочу, чтобы тебя насквозь просканировали внутренними датчиками виллы», – шепнул ему напоследок Стриж.
Консул, Егерь, безликий помощник Егеря и двое охранников скрылись в доме. Марк Беренгар устало рухнул на скамью и опустил лицо в ладони.
«Вот я и дома – в Каленусии. Я вернулся домой, да только каким? Неузнаваемым и очень чужим».
Нина молчала, ее всезнающее, хрупкое молчание ребенка-пророка почему-то больше не пугало Марка. Он откинулся на спинку скамьи, вспоминая свои последние дни в Порт-Иллири. Похороны Короля. Угар отчаяния. Бессмысленные одинокие блуждания по улицам столицы. И страх… Страх, болезненно-беспокойный днем и нестерпимо-тоскливый ночью. Мука непрерывной тревоги. Вызов в преторию – вежливые слова, колючие лица. «Нет, не беспокойтесь, мастер Беренгар, это только разговор – предварительный разговор и ничего более. Вам не следует так много пить и так много говорить публично…»
Дезет нашел его через две недели – Марк не ожидал увидеть у себя в отеле диктатора луддитов.
«Это частный визит инкогнито на родину, – объяснил ему, улыбаясь, Стриж. – Ты ведь знаешь, что я иллирианец по крови».
«А вы не боитесь сюда приезжать, мастер Алекс?» – тупо спросил его Марк, пытаясь разлепить опухшие веки.
Стриж отмахнулся:
«Пассивно бояться я разучился давно – когда меня засыпало камнями в самом центре Воронки Оркуса. Тогда я понял тщету паники. Если очень страшно, значит, надо на что-то решиться. Пошли. Я тут по делу, а тебя собираюсь вернуть на родину. Ты ведь очень хочешь вернуться в Порт-Калинус?»
«Меня там сразу арестуют и посадят».
«Не бойся, мы добьемся закрытия дела».
«И зачем вы только возитесь со мной?»
«Да просто так. Можешь считать, что за тебя попросил один человек».
Сейчас Марк рассматривал цветы, нагромождение декоративных камней, стену виллы, ясное небо Порт-Калинуса и чувствовал, как медленно тает тоска. Нехотя уходила опасность. В лицо повеяло лаской позднего лета. «Я дома».
– Добрый день, сержант. Откройте калитку, мне хочется погулять и осмотреть окрестности.
Охранник в мундире пси-наблюдения чуть улыбнулся и замялся. Тот, кого он принимал за иллирианца-референта, обладал свободой и привилегиями гостя. К тому же наблюдатель не отвечал за безопасность секретаря.
«Пусть идет. Датчики работают. Я буду следить за ним через Систему».
– О, я вижу, вы выговариваете все слова без акцента – это очень хорошо. Идите прогуляйтесь, но старайтесь не задерживаться где попало. Я не представляю, как стану объясняться с вашим консулом, если он внезапно хватится помощника.
– Иди, Марк, – просто сказала Нина. – Я чувствую, что тебе надо немного пройтись.
Марк вышел за ворота, с наслаждением чувствуя под ногами плитку каленусийской дороги. Шелестели листьями каштаны. Несколько треснувших колючих орехов валялось тут же, у корней. «Здесь хорошо, а в Порт-Иллири гораздо жарче». Беренгар знал, что где-то на западе, не очень далеко отсюда, над бухтой висит плотное, чуждое облако аномалии, но в эти минуты не хотел думать о нем.
Некоторое количество сухих листьев, избегнув щетки метельщика, залежалось на дорожке. Марк осторожно обошел их, боясь разрушить и растоптать хрупкое и прекрасное переплетение растительных жилок. «Я совсем свихнулся от радости. Я дома. Пусть улицы вокруг мне незнакомы, я не знаю, где сейчас моя семья, которая меня бросила, и все равно – я вернулся домой».
Так он прошагал несколько кварталов. Шикарные дома сменились менее роскошными, листьев на земле стало побольше, теперь Марк непринужденно расшвыривал их кучки носками сандалий.
Возле фигурной решетки небольшого особнячка, прямо в пыли, скрестив ноги и нахохлившись, сидел нищий парень. Его серый балахон был аккуратно заштопан и как-то странно, по-игрушечному испачкан. На поцарапанном запястье поблескивал странного вида металлический браслет. Густые темные волосы свалились на лоб и прикрыли лицо до самого рта. Бродяга улыбался, показывая редко посаженные белоснежные зубы.
На мостовой призывно лежала плетеная шляпа – вместилище медяков.
Беренгар остановился и тщетно пошарил в карманах.
«Холера, у меня нет каленусийских монет. Мастер Стриж не выдал мне ни единого асса».
– Прости, друг, я тоже не при деньгах.
– Ничего, я не обиделся.
Голос показался Беренгару смутно знакомым. Он остановился, разглядывая темную макушку парня.
– Ты…
Незнакомец поднял голову, волосы свалились со лба, открыли скулы, щеки. Беренгар почувствовал, как что-то неистово колотится о ребра. «Это мое сердце – как странно». Прямо в лицо Марка смотрели бесконечно знакомые, такие же, как у Авителлы, глаза Лина Брукса.
– Лин… Ты?!
– Да, это я.
Беренгар молча обнял друга. Какая-то девочка за оградой виллы – тоненькая и гибкая, словно пружинка, с удивлением смотрела, как хорошо одетый парень прижимает к себе пыльного оборванца.
– Мама, мама! Иди сюда! Посмотри!
– Отодвинься от забора, Ритуля. Там ходят озорные ребята.
«Не бойся пси-датчиков, – спокойно посоветовал Лин. – У меня есть защитное устройство». И показал Беренгару браслет на исцарапанном запястье.
Они вместе брели по безлюдной улице, переполненной теплом городского полудня, Марк разглядывал бывшего ивейдера, постепенно постигая смысл происшедшей с Бруксом перемены.
«Он сделался взрослым. Может быть, более взрослым, чем я. И он остался псиоником».
Лин смотрел на Беренгара полусумасшедшими глазами доброго пророка, и тем не менее Марк не сомневался, что Лин вменяем, а лохмотья – камуфляж.
– А ты занятно выглядишь в костюме попрошайки. Как ты попал сюда, друг?
– Я пришел за тобою, Марк. Я знал и видел, что ты тоже придешь. Я хочу забрать тебя с собой.
– Где Вита?
– Она работает и не могла прийти, это очень важное дело, ты только подожди, все будет нормально…
– Расскажи мне, как вы жили все это время.
Лин что-то говорил и говорил – о госпитале и странном наблюдателе по имени Цилиан, о долгих зимних ночах в маленьком поселке на севере, о вечно задумчивом отце и об удивительной Авителле. Марк не понимал половины и все-таки слушал со щемящей нежностью – так бродяга, вернувшись в дом своего детства, удивляется тесноте полузабытых стен, окунается в ласковый покой, ловит знакомое похрустывание старых половиц и с замиранием сердца ждет – вот-вот случится то, что докажет ему – не зря прошли годы, был смысл в калейдоскопе событий, и все пойдет как надо, стоит только…
– А как же Цертус, Лин?! Как же Цертус? Брукс замолчал. Очарование рассеялось.
– Мы найдем Цертуса, Марк. Мы с сестрой ищем его и вот-вот найдем.
Беренгар облизал мгновенно высохшие губы.
– Аномалия – дело его рук?
– Его.
– Я вижу, ты стал аналитиком. Или даже пророком? Зачем ты искал меня, Лин?
– Потому что люблю тебя, понимаешь? Люблю как друга. Пророк должен любить, иначе он окажется маньяком, заложником собственного дара.
– А больше ты ничего не хочешь сказать? Лин помедлил.
– Я знаю, что ты прилетел сюда с иллирианцем. Беренгар отшатнулся и ухватил Брукса за воротник пыльного балахона.
– Что ты сказал?
– Ничего. Ничего Марк.
– Что ты сказал про иллирианца?!
– Понимаешь, это очень интересно – когда события подчиняются, это как мягкий пластилин в руке – лучше, чем глина и статуи, лучше картин и даже лучше зрительных иллюзий. Чуть-чуть нажать, толчок там – немного подправить и…
– Что?! Сволочь, ты использовал меня как ретранслятор событий? Ты сейчас залез в мои мозги?!
– Погоди, Марк! Ты ведь ничего не понял! Я не использовал тебя в твоем понимании, клянусь! Ну, почти не использовал… Откуда мне было знать, что ты пойдешь по этой улице, если бы я с самого начала не предсказал все события? Я знал, что сюда приедет консул луддитов! Я видел это! Я видел тебя с ним. Марк, погоди…
Беренгар повернулся и зашагал прочь, пиная ногами резные листья каштанов.
– Марк, вернись! – В голосе Брукса звенело безумие.
Беренгар даже не оглянулся. Лин тащился следом, подметая балахоном пыль и каштановые листья.
– Марк, я все равно люблю тебя как брата! Не оставляй меня! Провидец должен любить…
Беренгар уже не шел – он бежал, испытывая мучительное желание зажать уши.
«Брукс подманивал меня, как кролика, чтобы проверить свои видения. Я для него только зеркало его миражей. К худу или к добру, но прежнего Лина уже нет. Нет того талантливого слабака, мальчишки, которого я защищал от реабилитаторов и кормил в пересыльном лагере. Есть герой или безумец – в общем, ментальный пророк. Но нашего Лина нет. Лина больше нет… Лина нет…»
– Марк!
«И придут лжеучителя и лжепророки…»
…Когда Беренгар завернул за угол улицы, яростные выкрики Брукса утихли, заглушенные расстоянием и равнодушной толщей зеленой изгороди. Знакомый наблюдатель нервно топтался у ворот виллы Фантома. Нина, искра белого огня, девочка-псионик (еще один пророк!) ждала Марка на скамье, рассматривая мятый цветочный венчик. Из толстой ножки сорванного растения на ее платье капал густой млечный сок.
– Подвинься, дай мне место, малявка.
– Я ждала. С тобою все в порядке?
– Да. Не смей залезать в мое сознание.
– Мне кажется, что-то случилось.
– Ничего страшного – я нашел потерянный ключ от дома, который уже сгорел.
Дочь диктатора грустно улыбнулась:
– Ну, значит, у тебя, по крайней мере, был дом.
На крыльцо виллы вышел человек – его суховатая внешность живо напомнила Марку школьного учителя математики. Стриж тоже вышел и стоял рядом – контраст между ними бросался в глаза. Чопорный незнакомец и подтянутый, с военной выправкой Дезет.
– Кто этот худой, бледный и очкастый? Дочь луддитского диктатора фыркнула:
– Эх ты, растяпа, Марк-дурачок – не видишь? Это же президент вашей хваленой Конфедерации.
Тоскливый испуг, оставшийся после встречи с Лином, отпустил. Марк немного смутился:
– По унику Вэнс совсем не такой. Я не виноват, что он никогда не фотографируется в очках.
– У него вид лживый и изменчивый, а еще он командовал шпиками из Пирамиды и зовут его Фантомом. Референтом у него служит самый настоящий сайбер, и оба они, вместе сайбером, ненавидят сенсов.
– Ага, и кушают их на завтрак… Не ври. Наш Вэнс добропорядочен и очень крут, он своими мозгами спас кучу народу и один, при помощи Системы, разогнал мятеж аналитика Ролана.
– Мой папа круче, он подкинул дезинтегратор в Калассиановский Центр, где подлые черепки мучили псиоников. А потом помогал нашим благородным повстанцам воевать с угнетателями, и поэтому твой паршивый Вэнс обломался.
– Тихо, противная стрекоза, они оба идут сюда!..