В семь утра пациент наконец пришел в сознание и, несмотря на слабость, потребовал встречи с детективом Солти. В полицейском управлении не стали дважды наступать на одни и те же грабли. Это было не только глупо, но и, как показала практика, опасно.

Спустя пятнадцать минут дверь открылась и на пороге возник старый знакомый. Судя по воспаленным глазам и мятой одежде, Солти не спал всю ночь.

– Ну и как? Получил от начальства по самое не хочу? – После того как полиция использовала «сыворотку правды», я имел право быть грубым.

Вопрос относился к разряду болезненных, но детектив, что называется, умел держать удар.

– Да, мы пересмотрели позицию в отношении ваших условий.

– Хорошо. Тогда у нас есть шанс договориться. В течение ближайшего часа мне нужно встретиться с доверенным лицом мэра.

– С кем именно?

– Мэр, так же как и президент, фигура скорее декоративная. Обычно ему помогает команда аналитиков. Мне нужен тот человек, к профессиональному мнению которого глава города прислушается.

– В таком случае не проще ли поговорить с самим мэром?

– Я уже пытался взывать к здравому смыслу полиции – и чуть не умер. Нет. Необходим именно умный человек, а не считающий себя умным. Вы понимаете, в чем разница?

– Разумеется.

– В таком случае, действуйте. Да, чуть не забыл. Ваше присутствие при разговоре обязательно. Даже очень умного человека иногда нужно убеждать. Уверен, ваша поддержка будет как нельзя более кстати.

Наверняка Солти считал меня психопатом, но упустить шанс попасть на первые полосы газет было бы с его стороны в высшей степени глупо.

– Еще какие-нибудь пожелания?

– Нет.

Я устало закрыл глаза, ясно давая понять – разговор окончен.

К счастью, у полиции хватило такта не беспокоить ослабевшего пациента до прибытия парламентера, уполномоченного вести переговоры от лица мэра.

Я не спал, пребывая в некоем пограничном состоянии между сном и явью, поэтому очнулся от легкого прикосновения к плечу. Детектив привел меня в чувство незадолго до появления человека, представляющего интересы главы города.

Вошедший сразу же представился, но я не запомнил его длинное имя, а переспрашивать не стал.

– Итак, о чем бы вы хотели попросить мэра?

Подобный тип людей я знаю: они не привыкли ходить вокруг да около, точно знают, чего хотят, и умеют добиваться поставленной цели в предельно сжатые сроки.

– «Попросить» – не слишком удачное слово.

– Согласен. Тогда сформулируем вопрос по-другому: чего вы хотите в обмен на информацию об убийце?

– Двадцатиминутную поездку по городу.

– И это все? – Человек, представляющий интересы мэра, даже не пытался скрыть удивления.

Детектив сидел в противоположном углу палаты, и я не мог видеть его лицо, но готов был прозакладывать свою никчемную жизнь, что многозначительный взгляд полицейского говорил: «Я же вас предупреждал, что этот малый – тот еще псих».

– Нет, не все. Мне нужна инкассаторская машина класса S5, группа сопровождения из восьми-десяти киборгов и два боевых вертолета, контролирующих перемещение кортежа с воздуха.

– Вы собираетесь на войну? – Сам по себе вопрос звучал достаточно глупо, но в контексте разговора напрашивался в первую очередь. – Если не ошибаюсь, S5 относится к классу…

– Это не война, – жестко перебил я собеседника. – Автомобиль подобного класса необходим для того, чтобы доставить меня живым и невредимым к месту назначения.

– Хорошо. – Видимо, аналитик оставил попытки понять мотивы человека, страдающего явным расстройством психики. – Но зачем нужны киборги и боевые вертолеты? S5 – настоящая передвижная крепость. В ней можно чувствовать себя безопасно.

– Давайте я сам буду решать, что безопасно, а что – нет.

– Вы вправе решать все, что угодно, но в таком случае мы не договоримся.

– Детектив! – Я повернул голову в сторону полицейского. – Уверен, вы считаете меня сумасшедшим, но, скорее всего, успели заметить: я не блефую, твердо стою на своем и отвечаю за каждое слово.

– Да, это так.

– Отлично. – Мой взгляд вновь обратился к советнику мэра. – В таком случае у нас всего два варианта. Или вы принимаете мое заявление и в точности выполняете условия, или я ничего не скажу. Пройдет еще три-четыре часа, и сведения о маньяке не будут стоить ломаного гроша. Город потрясет очередная волна убийств, которая аукнется вашему боссу на предстоящих перевыборах. Также не исключен вариант, что рано или поздно информация просочится в прессу. Представляю заголовки газет. Что-нибудь наподобие такого: «Мэр все знал» или «Заговор молчания властей». Не мне вам объяснять, каковы будут последствия таких публикаций. Речь пойдет уже не о том, остаться или не остаться на второй срок, а о гораздо более серьезных вещах.

– У вас чересчур богатое воображение. – Он по-прежнему пытался сохранить хорошую мину при плохой игре.

Но я отказал ему даже в этой возможности:

– Главное, чтобы у вас хватило воображения представить и осознать последствия скоропалительного решения. Или вы договариваетесь со мной и через три часа рапортуете прессе о блестящем взаимодействии властей и полиции, или пожинаете кровавый урожай. До тех пор, пока умный и осторожный убийца не совершит какую-нибудь нелепую ошибку.

– Все говорит о том, что вы и есть человек, которого мы ищем.

Несмотря на достаточно серьезное обвинение, я снисходительно улыбнулся и тоном умудренного жизнью родителя ответил несмышленому юнцу:

– Детектив Солти неоднократно убеждался – блефовать не в моих правилах. Будь я преступником, то и в этом случае позаботился бы, чтобы убийства не прекратились даже после моего ареста. Заказать конченому наркоману двух-трех человек – легче легкого. А представьте, если наркоманов окажется пять или десять? Тогда речь пойдет не о послании из семи-восьми слов, а о целой кровавой поэме. Как вам такой вариант? Во время предвыборной гонки злопамятные оппоненты мэра не преминут разыграть эту беспроигрышную карту. Я прямо-таки слышу их голоса, дрожащие от печали. Они призывают вспомнить и почтить память тех, кто пал от руки жестокого убийцы. Мы с вами знаем: сладкоголосыми подонками будет двигать не жалость, а корысть. Но избиратели, словно малые дети, падки на слезные истории. Им хочется верить, что пестрая карнавальная мишура и предвыборные обещания – чистая правда.

Было очевидно: подобный вариант развития событий собеседнику не понравился.

– Мне нечего терять и нечего бояться. И вы не выбьете показаний ни под пытками, ни под наркотиками. – Я, что называется, дожимал клиента. – Пожалуйста, сообщите ответ мэра в ближайшие полчаса. Но помните – время работает на убийцу. Протянете слишком долго – и даже я буду не в силах помочь.

Стороны, участвующие в переговорах, выложили карты на стол. Судя по раскладу, козыри оказались у меня.

Мэр попал в очень неприятную ситуацию. Психопат-убийца поставил под угрозу его дальнейшую политическую карьеру. Кровавого палача необходимо остановить. И если какой-то сумасшедший свидетель хочет прокатиться в сопровождении почетного эскорта киборгов, то пускай потешит больное самолюбие, а после даст показания. Я блестяще разыграл комбинацию, добившись впечатляющих результатов, но мой противник за два дня не сделал ни одного хода. Охотники или выжидали, или были настолько уверены в своих силах, что сочли ниже своего достоинства снисходить до глупого мотылька. Который рано или поздно бросится в обжигающие объятия адского пламени.

Через час с небольшим к зданию больницы подъехал S5 – монстр, предназначенный для перевозки особо ценных грузов. Внешне это громоздкое уродливое транспортное средство напоминало огромную коробку, куда напихали столько электроники, что с лихвой хватило бы на три или четыре современных танка. Но только, в отличие от боевой наступательной техники, инкассаторскую машину сконструировали исключительно в целях защиты. Все ресурсы S5 подчинялись главной задаче – не позволить злоумышленникам остановить ее продвижение к намеченной цели. Машину напичкали массой всевозможных приборов, но главным отличием этой модели от остальных являлось наличие генератора силового поля. Громоздкое сооружение занимало чуть ли не треть полезной площади автомобиля, зато позволяло выдержать прямое попадание ракеты класса «воздух-земля».

Чтобы вывести из строя электронику этой передвижной крепости, понадобится электромагнитный импульс, сопоставимый с тем, который возникает при ядерном взрыве. Но до столь кардинальных мер налетчики еще не дошли. И поэтому S5 по праву считалась абсолютно надежной.

Четыре киборга в полной боевой экипировке сопровождали детектива Солти, катящего по больничным переходам кресло с особо ценным свидетелем. Человек, способный пролить свет на серию бессмысленно жестоких убийств, выглядел слишком слабым для самостоятельных прогулок. Но в то же время чувствовал себя не настолько плохо, чтобы его транспортировали на носилках.

Один больничный сектор сменялся другим, я с тревогой всматривался в опустевшие коридоры (предусмотрительно очищенные полицией), ежесекундно ожидая появления убийц. Откровенно говоря, мне не верилось, что охотники позволят нам сесть в машину. Конечно, не в их правилах убивать жертву в помещении. Но кто вспоминает о каких-то глупых правилах, когда речь заходит о жизни и смерти? Или о возможности получить ответ на самый главный вопрос: что скрывается за таинственной вывеской «Третий глаз Айстиноры»?

Когда ставки повышаются до заоблачного уровня, уже никому нельзя позволить роскошь изображать ненужное благородство. Тем более – в иллюзорной вселенной, порожденной жестокой передозировкой наркотиков. Месте, где можно легко изменить условия игры на ходу, нимало не заботясь о принципах честной игры и о прочей ерунде. Прав тот, у кого сила. Слабаки и неудачники – на обочине. Впрочем, в реальном мире дела обстоят точно так же…

Я успокоился, лишь оказавшись внутри необъятного чрева S5. Два киборга остались с нами, другая пара присоединилась к эскорту мотоциклистов, сопровождавшему инкассаторскую машину.

Не знаю, за счет каких технологий достигался подобный эффект, но я видел все происходящее на улице. Цвета казались немного более бледными, чем обычно, а в остальном картина выглядела практически безупречно. Будто сидишь в открытом кузове грузовика в солнцезащитных очках.

С воздуха кортеж прикрывали два вертолета. Правда, один был полицейский, а второй военный. Но стоило ли обращать внимание на подобные мелочи, когда остальные пункты соглашения в точности соблюдены? В любом случае ничего не изменится. Лучше принять все как есть и радоваться…

– Теперь доволен?

Неожиданный вопрос Солти прервал мои размышления.

Детектив не обращал внимания на киборгов, как будто их вообще не существовало. Чистокровные люди ненавидели НОЙМов, а к киборгам относились с плохо скрываемой неприязнью.

– Насколько я понял, наша беседа не записывается?

– Правильно понял.

– А киборги?

– Они умеют хранить тайны и подчиняются тем же самым хозяевам, что и я.

– Ясно. Ну что ж, в таком случае будем предельно откровенны – да, я доволен. И даже более того – готов внимательно выслушать тебя. Наверняка боссы поручили передать нечто личное, не предназначенное для официального протокола.

– Лучше тебе выполнить свое обещание и сдать убийцу. Захотел прокатиться на супермашине – пожалуйста. Но не забудь: люди, предоставившие тебе эту возможность, не играют в игры. Тем более по чужим правилам. А если не сможешь выдать маньяка, то…

– Взять все на себя, – закончил я фразу за детектива, поскольку тот слегка замешкался. – Иначе пожалею, что вообще родился на свет. Ведь так? Начальству позарез нужен результат. И хотя тебе не слишком нравится откровенная подтасовка фактов, но другого выхода нет. В полиции случаются вещи и похлеще. Ну и в конце-то концов я сам буду виноват. Наверное, именно так ты заранее успокаиваешь свою совесть?

– Я сказал то, что должен был сказать. Остальное можешь придумать или домыслить самостоятельно. – Солти не стал ввязываться в бессмысленный спор.

Взрослые живут по законам жестокого мира, принимая как должное право сильного диктовать собственные условия. А душещипательные беседы о чести, совести и достоинстве не стоят ломаного гроша.

Я давно уже не был наивным юношей, решившим изменить существующий порядок вещей. Разговор с детективом помогал скоротать время и отвлечься от напряженного ожидания предстоящей атаки.

А то, что рано или поздно охотники нападут, не подлежало сомнению. Преследователи не позволят жертве так просто выиграть. Это не в их правилах. Но чем дольше они медлили, тем больше я нервничал. Гнетущее ожидание неотвратимой беды – худшее, что может случиться с человеком. Время почти останавливается, а в голове с постоянством заевшей пластинки прокручивается одна-единственная мысль: «Ну когда же они начнут?»

КОГДА ЭТИ УРОДЫ, МАТЬ ИХ, ВСЕ ЖЕ НАЧНУТ?

И только когда по ходу нашего движения с обеих сторон улицы неожиданно обрушились фасады зданий, я наконец успокоился. Можно бояться и нервничать до того, как противник сделал первый шаг. Но как только начинается бой, все страхи моментально остаются позади. Отныне можно только победить или умереть – других вариантов нет.

Хотя, быть может, это и к лучшему, когда нет других вариантов.

Черное – смерть.

Красное – жизнь.

Куда упадет шарик – неизвестно. Но в страшной рулетке нет «зеро», а значит, теоретически шансы пятьдесят на пятьдесят.

Впрочем, на самом деле их нет.

Вообще.

Никаких.

Шансов.