Глава 33

Поздний вечер – не самое подходящее время для прогулок. Тем более когда речь заходит о неблагополучном во всех отношениях районе и о безусом юнце, одетом так изысканно и дорого, будто он собрался на бал.

Хрупкое телосложение, нежное, почти девичье лицо с румянцем и ямочками на щеках, особенно заметными, когда он улыбается. На пальцах – несколько колец, каждое из которых стоит целое состояние. На шее – толстая золотая цепь с кулоном или орденом (так сразу и не понять), обильно усыпанным бриллиантами.

Небольшой, почти декоративный меч с богато инкрустированной рукоятью покоится в изящных ножнах. В левом ухе – серьга с крупной черной жемчужиной.

Из общей картины выбивалась лишь сумка из грубой акульей кожи. Такими пользуются собиратели дебуанских улиток, чтобы не вытекала ценная слизь. Но кто обращает внимание на подобные мелочи, когда драгоценные камни сияют так ярко, словно это осколки звезд, упавших на землю?

По сути, это был даже не человек, это был ларец с сокровищами, непонятно какими судьбами оказавшийся в доках – районе, издавна контролируемом ворами.

Сам сундук никому не интересен. Главное – содержимое. Речь не шла о том, останется ли в живых глупый юнец. А лишь о том, кто будет тем счастливчиком, который сорвет куш, завладев несметным богатством. Так как желающих было предостаточно, сорвать банк мог только самый сильный, умный и хитрый. Способный не только обойти конкурентов, но и уйти с награбленной добычей.

Откровенно говоря, было не ясно, каким образом обвешанный драгоценностями юнец миновал три квартала, достигнув площади Согласия, называемой в народе не иначе как Колыбель Висельников.

Впрочем, обитатели неблагополучных районов предпочитали жить чувствами, а не разумом. И сейчас эти самые чувства подсказывали им, что несущественные детали можно оставить в стороне, сконцентрировавшись на текущем моменте. Нельзя упускать блестящую возможность разбогатеть. Иначе всю оставшуюся жизнь будешь корить себя за то, что не воспользовался щедрым подарком судьбы.

Единственным более или менее нормально освещенным местом на площади было заведение тетушки Зи. Дешевый публичный дом по соседству с таверной – убойное сочетание порока и звериной жестокости. Площадка, где убийства во время пьяных драк – такая же обыденность, как иллюзия любви, купленная за деньги.

Как ни странно, легкомысленный юноша выбрал именно это место. Может, решил поразвлечься с падшими женщинами, сполна вкусить острых ощущений или же просто искал встречи со смертью. Хотя всем было наплевать, почему увешанный драгоценностями парень оказался здесь. Когда удача сама идет в руки, надо действовать. Быстро и решительно. В противном случае останешься ни с чем.

Первыми, кто обнаружил «ларец с сокровищами», были трое изрядно подвыпивших воров, решивших поразвлечься в заведении тетушки Зи. В глазах искателей приключений уже двоилось, но ослепительное сияние драгоценных камней может привести в чувство даже мертвецки пьяного человека. А эти трое еще держались на ногах.

Не сговариваясь и не тратя время на ненужные разговоры, мужчины вытащили ножи. Громкие несвязные возгласы стихли, уступив место предельной концентрации. Чтобы не спугнуть добычу, хищник подкрадывается тихо, а затем наносит единственный удар.

Охотники находились в десяти шагах от жертвы, когда услышали за спиной противный скрежещущий голос Видо – старого хромого вора, чьи лучшие годы прошли так давно, что уже и сам он не помнил, были ли когда-нибудь они на самом деле.

– Мальчики, вы не забыли, что это территория Мрачного Блейка? Ваш район на три квартала южнее…

По-хорошему, гнусного старикашку нужно было прирезать лет двадцать назад. Просто руки не доходили. Но сейчас он зашел так далеко, что повернуть вспять уже не удастся. Придется сполна рассчитаться за все.

– Этот жирный павлин, – Видо не говорил, а уже кричал, – принадле…

Тот, кто метнул нож, был пьян, поэтому не смог точно рассчитать траекторию. Целился в сердце, а угодил в середину груди. Тяжелое прекрасно сбалансированное лезвие метательного ножа пробило грудную клетку, словно кусок ссохшегося пергамента.

– …жит… – Громкий возглас перешел в булькающий хрип.

Непослушные руки попытались выдернуть огромный раскаленный прут, застрявший в груди, но тщетно. То, что должно было произойти двадцать лет назад, случилось сегодня. Видо наконец получил по заслугам…

Лицо юноши, повернувшегося на шум, в первую секунду выражало неподдельное удивление, затем он улыбнулся. Широко и радостно, как ребенок, получивший на день рождения подарок, о котором долго мечтал.

– Добро…

Раскинутые в стороны руки были готовы обнять весь мир, всю жестокую реальность, где человеческая жизнь не стоит ломаного гроша, а для убийства даже не нужен весомый повод – вполне достаточно одного неверно истолкованного взгляда.

– …пожаловать…

Голова одного из трех нападавших взорвалась фонтаном из осколков раскрошившегося черепа вперемежку с кровавыми ошметками.

– …в прекрасный…

Стали заметны милые ямочки на нежных щеках.

Двое оставшихся воров, забыв о добыче, обернулись к новым противникам. Проклятый Видо своими истеричными воплями накликал беду. А точнее – очередных претендентов на главный приз.

Четверо решительно настроенных мужчин с ножами. У пятого – праща. Бежать бесполезно. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, удерживая в поле зрения врагов, – пятиться спиной к спасительной темноте. Не исключено, что соблазн завладеть сокровищем пересилит остальные чувства.

– …и удивительный…

Легкий взмах правой рукой – так художник наносит последний штрих, превращая обычную картину в законченное совершенство.

Двое хищников, захлебываясь криком, упали на землю с перерезанными сухожилиями на ногах.

Никто не ожидал от безропотной добычи такого изощренного коварства.

– …мир…

Этот парень не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Коренастый владелец пращи среагировал быстрее всех. Он был готов раскроить еще одну голову. Но левая рука улыбающегося юнца послала воздушный поцелуй – и стальной наконечник дротика пробил глаз, а затем и мозг.

– …истинной…

Все та же неизменная улыбка, выражение неописуемой радости, и ямочки на розовых щеках.

Несмотря на потерю товарища, четверка с ножами продолжала наступать. Блеск драгоценных камней сводит с ума. Кажется, стоит только протянуть руку – и мечта осуществится. Жизнь превратится в нескончаемый праздник, а страшный мир городских окраин останется в далеком прошлом.

– …любви…

Юноша опустился на колени рядом с двумя корчащимися на земле фигурами и быстро отрезал у каждого по одному уху. Затем положил их в сумку из акульей кожи. Стало ясно, для чего она ему нужна: вместо дебуанских улиток жестокий палач клал внутрь страшные трофеи.

– …и…

Двое несчастных кричали так, что кровь стыла в жилах. Но четверо мужчин оставались полными решимости завладеть сокровищем. Их не могла остановить такая мелочь, как жалобные вопли каких-то слабаков.

– …неземного…

Словно гигантская волна, накрывающая крохотное суденышко, опьяненные жаждой наживы воры набросились на не успевшего подняться с колен юношу.

Тем, кто наблюдал за происходящим со стороны, показалось, что численное превосходство и опыт непременно возьмут верх. Но они ошибались.

Побеждает сильнейший. Так было всегда и везде. Сегодня им оказался улыбающийся счастливчик, чей изысканный костюм был уже сверху донизу забрызган кровью.

– …блаженства.

Теперь на земле корчились от боли уже шестеро.

Мечта о богатстве оказалась мифом.

Жестокой насмешкой.

Унижением.

Сгустком непереносимой боли.

И безвозвратной потерей самоуважения.

Однако страдания несчастных не трогали молодого человека. На подобные мелочи не стоило обращать внимание. Он только начал «сбор урожая». К тому времени, как он закончит, сумка должна быть наполнена до краев. Если для этого понадобится искалечить половину квартала – что ж, он с легкостью сделает это. Главное – постараться убивать только в самом крайнем случае. Чем больше людей переживет эту ночь, тем лучше.

Добро пожаловать в прекрасный и удивительный мир истинной любви и неземного блаженства.

Добро пожаловать в царство живых…

В небольшой комнате горели пять свечей. Этого было явно недостаточно, чтобы осветить лица девяти присутствующих, восседавших за массивным дубовым столом, который занимал большую часть помещения.

Впрочем, для тех, кто привык всю жизнь прятаться в тени, свет являлся скорее помехой, чем насущной потребностью. Издавна темнота была одним из главных союзников воров. Поэтому даже на сходках они не пользовались ярким освещением, предпочитая полумрак.

Девять фигур. Скупые, отрывистые фразы. Расслабленные позы. Взгляд из-под полуопущенных век. Люди, собравшиеся здесь, привыкли вести себя в соответствии со своим высоким статусом, отвечать за слова и высказываться только по существу.

Окажись в этой небольшой комнате базарные торговцы, солдаты или просто крестьяне, гвалт стоял бы такой, что никто не слышал бы друг друга. Но у воров все иначе – тихо и спокойно.

Возникла серьезная проблема, с которой необходимо разобраться?

Лучше не рвать глотки, пытаясь перекричать друг друга, а высказать соображения и внимательно выслушать, что думают по этому поводу другие. И только затем, взвесив все за и против, сообща принять окончательное решение.

Поводом для сегодняшней сходки явилось событие, из ряда вон выходящее. Казнь Лоуда по прозвищу Молот. Да, именно казнь, а не убийство. Жестокая показательная расправа на потеху толпе. Плевок в лицо каждого уважающего себя вора. Вызов, не принять который невозможно.

Не приходилось сомневаться – это начало войны. Самой жестокой и кровопролитной из всех, которые были и будут когда-либо. До тех пор пока нищие не захлебнутся в собственной крови и не упадут на колени, вымаливая пощаду, воры будут безжалостно вырезать каждого, кто принадлежит к этому мерзкому племени.

Оставалось решить только главный вопрос: как найти предводителя нищих. Того, кто стоит за всем этим дешевым и страшным цирком на рыночной площади.

Имелось несколько слабых зацепок, способных со временем размотать запутанный клубок и вывести на прячущегося в тени короля. Но все они требовали времени, которого уже не оставалось. Выступать необходимо сегодня ночью. Зайти в районы нищих и вырезать без разбора всех, кто попадется на глаза. А затем прийти еще раз, уже под утро. Ранний предрассветный час, когда никто не ждет повторного нападения.

Конечно, всех уничтожить не удастся. Проклятые нищие плодятся как кролики. Тем не менее основательно проредить вражеские порядки не помешает. Деморализовать противника в самом начале войны, пронзив его сердце отравленным наконечником страха, означало заложить фундамент будущей победы. Того счастливого дня, когда в городе останется только одна реальная сила, сосредоточившая в своих руках…

– Не помешаю? – Дверь приоткрылась, и в самый разгар обсуждения в комнату зашел улыбающийся юноша.

Нежная кожа, большие широко распахнутые глаза, легкий румянец на щеках и две ямочки, которые бы больше подошли девушке, чем мужчине.

– Вижу, никто не против. Вот и прекрасно!

Находящиеся в комнате не видели ничего прекрасного в том, что неизвестно откуда появился странный юнец. Снаружи находилось достаточно крепких мужчин, чтобы разделаться с полусотней непрошеных гостей. Следовательно, в это место можно было попасть, только перебив всю охрану. Других вариантов не было.

– Конечно, не помешаешь! Заходи, дорогой! Порадуй стариков интересным рассказом!

Фальшивые слова.

Натянутые улыбки.

Неискреннее гостеприимство.

Девять воров достигли столь высокого положения не по праву рождения и не по протекции сильных мира сего, а доказав остальным, что они – лучшие. Во всем. Будь то убийства, высокое искусство лжи, умение повести за собой людей или принятие непростого решения в трудной ситуации.

Зарвавшийся выскочка расправился с охраной, позволившей себя обмануть. Что ж. В будущем нужно более внимательно относиться к выбору телохранителей. Тысячу раз права народная мудрость: хочешь, чтобы все было идеально, не полагайся ни на кого, кроме себя. Поэтому сейчас придется самим разбираться с возникшей проблемой.

– Всегда рады новому человеку!

Словно великие актеры, давно играющие вместе, они понимали друг друга с полувзгляда.

Несвязный хор приветственных возгласов с одного края стола – и требовательный приказ с другого:

– Подождите!

В этом голосе было столько внутренней силы, что проигнорировать его, казалось, невозможно. Поэтому все дружно, как по команде, повернули головы в сторону говорящего.

Именно в этот момент Эфин атаковал.

Когда дело касалось метания ножей, никто не мог сравниться с одноглазым вором. Жертва не успевала даже подумать о чем-либо, а горло уже пронзало безжалостное лезвие. Эфин никогда не целился в корпус. Одна роковая ошибка в молодости стоила ему глаза. С тех пор он предпочитал действовать наверняка.

Доля секунды – и небольшой метательный нож падает из рукава в ладонь. Секрет успеха прост – никакого размаха. Одно неуловимое глазом движение кистью – и все кончено.

Сцена, призванная отвлечь внимание противника, была разыграна безупречно. Актеры второго плана прекрасно справились с ролью. Казалось, у молодого человека нет ни единого шанса, но…

Эфин промахнулся.

Раз.

Второй.

Третий.

Одноглазого вора поразило даже не то, что какой-то непонятный юнец расправился с многочисленными телохранителями, а три подряд броска, не достигших цели.

Это было немыслимо! С такого расстояния невозможно промахнуться. Также невозможно и уклониться за такое время. Даже начинающий метатель ножей с трех попыток поразит цель, а…

– Моя замечательная коллекция была бы неполной без столь роскошных экземпляров!

Никто не понял, каким образом незнакомец оказался за спиной у Эфина. Только что стоял у двери, а в следующую секунду каким-то чудом преодолел расстояние в несколько метров (в небольшой комнате стулья стояли почти вплотную к стене) и вынырнул в нужном месте.

– Вы позволите?

И, не дожидаясь ответа, как будто просил о не заслуживающем внимания пустяке, молодой человек опустил лезвие небольшого меча на стол.

Секунду назад это была обычная рука, а теперь пальцы от ладони отделяла узкая полоска стали.

Юноша выдержал эффектную паузу, прежде чем поднять меч и смахнуть окровавленные трофеи в сумку. Может, собравшиеся и вправду были неплохими актерами, но истинный гений сцены здесь оказался только один.

Судя по подавленному молчанию, большинство присутствующих по достоинству оценили красивый жест.

Даже Эфин не проронил ни звука, несмотря на страшную боль. И только у сидящего рядом Жеральда сдали нервы. Он попытался нанести удар в печень – и немедленно поплатился за свою глупость.

Казалось, ладонь слегка хлопнула по щеке – мол, не горячись, дружок, это лишнее. Но резкий хруст ломающихся позвонков и свернутая набок голова свидетельствовали о том, что в помещении стало одним живым меньше.

– Давайте оставим в стороне детские шалости и поговорим как нормальные взрослые люди. – Убийца просто-таки лучился радостью. – Мне известно, что вы планируете расправиться с нищими…

– Ты один из них?

Серьезный разговор подразумевает честные ответы.

– Конечно нет! Разве я могу быть одним из них? Какая немыслимая глупость!

В этой комнате было принято отвечать за слова. Тот, кто задал вопрос, а в ответ получил оскорбление, не мог проглотить обиду. Это понимали не только воры, но и незваный гость. Легкий взмах руки – и безжалостное острие дротика пронзило сердце.

Когда имеешь дело с легким оружием, лучше целиться в шею. Даже незначительная рана может привести к серьезным последствиям. Но актер, играющий на публику, не думал о целесообразности. Его задача – поразить, восхитить и напутать.

До смерти…

– Предугадать действия противника – значит победить. – Юноша перевернул большую сумку из акульей кожи, высыпав на стол страшный «улов» – множество отрезанных ушей. – И я победил! – Его лицо озарила самодовольная улыбка молодого выскочки.

«Пока нет, – подумал каждый из воров, – это еще далеко не победа».

Правда, вслух никто ничего не сказал. Все смотрели на гору кровавых обрубков, пытаясь понять, зачем они здесь.

Если хорошенько порыться в этой куче, Эфин мог бы найти свои пальцы, но одноглазый вор сидел, словно статуя. Кровь сочилась из раны, в голове стоял сплошной гул, тошнота подкатывала к горлу, и все же, несмотря ни на что, он держал себя в руках. Если понадобится целовать руки или лизать сапоги этому ублюдку, Эфин, не колеблясь, сделает это. Отныне он готов пойти на все ради того, чтобы в конечном итоге намотать на нож кишки недоноска. А потом…

Закончить начатую мысль не удалось – в горло вбили огромный кол. Дыхание перехватило, комната опрокинулась, и последнее, что успел заметить единственный глаз, – нежные ямочки на щеках улыбающегося убийцы.

– Эфин проткнул так много глоток, что было бы несправедливо умереть по-другому. Вы не находите, что я прав?

Шестеро мужчин подавленно молчали. Их давят, словно цыплят в курятнике. При этом зажравшийся наглый кот, чувствуя свою полную безнаказанность, еще и издевается.

– Разве я оскорбил память почившего вора? – На лице мясника появилось обиженное выражение ребенка, у которого нехорошие дяди забрали сласти.

В ответ – гробовое молчание.

– Вижу, вы не хотите разговаривать и не собираетесь выслушать мое предложение. – Усталый вздох и небрежный взмах рукой в сторону сидящего рядом.

Ребро ладони не просто сломало нос, оно вбило хрящ в череп. Быстрая, страшная смерть. Не издав ни единого звука, мертвое тело свалилось на пол.

У каждого человека есть определенный предел прочности. Четверо из пяти присутствующих в комнате его только что миновали. Они еще не сломались, но были, как никогда, близки к этому. Необъяснимая, нечеловеческая жестокость маньяка приводит в трепет. Это даже не страх, а всепоглощающий, затмевающий рассудок ужас.

– Я вижу, кое-кто не сделал выводов из случившегося. – Мелиус безошибочно определил по глазам решительного человека, готового продолжать борьбу до последнего.

Файт подошел к нему, взялся одной рукой за подбородок, а другую положил на затылок – и мощным рывком отделил голову от туловища. Не обращая внимания на хлещущую во все стороны кровь, несколько секунд постоял, любуясь делом рук своих, и лишь потом бросил страшный трофей в общую кучу на стол. Затем повернулся к стене и задул одну из ближайших свечей.

Будь это спектакль, а не жизнь, восхищенные зрители могли бы с уверенностью сказать, что финальная сцена затмила все представление.

Но это был не спектакль. И даже не страшный сон, после которого просыпаешься весь в холодном поту. А самая что ни на есть настоящая жизнь.

И те, что еще несколько минут назад считали себя хозяевами положения, вдруг оказались никем и ничем. Бессловесными жертвами, с ужасом взирающими на чудовище, небрежно облокотившееся о стул.

В конечном итоге Мелиус добился своего. Вселил страх в сердца не только обычных преступников, но и их главарей…

– Мне нужно повиновение. И ничего больше. – Юноша перестал улыбаться и сразу превратился во взрослого мужчину.

Впрочем, не исключено, что до смерти испуганным людям это просто почудилось.

– Ваши жизни подобны свечам. – Мелиус сделал широкий жест рукой, указав на четыре горящие свечи. – И для меня не составит труда задуть их. А все эти люди, – небрежный кивок на груду отрезанных ушей, – не только живы, но и до смерти напуганы. Так что у четырех сторожевых псов не возникнет проблем с управлением глупым испуганным стадом. Итак, мы договорились?

Короткое едва слышное «да» напоминало скорее шепот бесплотных призраков, чем голоса живых людей.

– Вот и прекрасно. Тогда завтра к вам придет человек и скажет, что нужно делать…

Сообщив то, что хотел, убийца вышел, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь. А пятеро потрясенных до глубины души воров остались сидеть на местах, созерцая страшную пирамиду из отрезанных ушей, увенчанных оторванной головой. Они пытались собраться с мыслями и найти хотя бы некое подобие разумного объяснения обрушившемуся на них кошмару.

Но объяснения не находилось. Рабам не дано понять замысел господина. Они лишены свободы волеизъявления и права выбора.

Даже когда речь идет о жизни и смерти.