Глава 12
Мальтиса и Мелиус.
Одиночество и верность.
Предопределение и долг.
Багряный восход и кровавый закат.
Такие разные и в то же время чем-то неуловимо схожие.
В иной жизни они вполне могли родиться братом и сестрой или, неожиданно встретившись, стать любовниками. Раствориться друг в друге, познав истинное счастье. Вырастить много детей и прожить вместе до старости лет.
В другой жизни все могло бы сложиться иначе. Но только не здесь и не сейчас.
В этом мире равнодушная жертва и милосердный палач встретились только однажды. Их судьбы пересеклись в грязной таверне, где пьяная толпа провожала в последний путь «сумасшедшую бабу». Глупые навозные жуки, смеющиеся над полетом прекрасной бабочки, бесстрашно летящей в огонь. Ее крылья уже тлеют от нестерпимого жара, а серая масса, копошащаяся далеко внизу, по-прежнему убеждена: это обычная шутка. Отличный повод собраться. Набить брюхо и упиться до беспамятства.
Угощение оплачено из чужого кармана. И значит, можно ни в чем себе не отказывать. Жизнь коротка. Поэтому время от времени нужно отпускать тормоза и лихо мчаться с пригорка в компании подвыпивших приятелей, оглашая окрестности дикими воплями. Победно вскидывать руки вверх, с наслаждением подставив лицо встречному ветру. Запрокинув голову, пить жадными глубокими глотками обжигающую жидкость, не обращая внимания на то, что большая часть льется мимо.
Какой замечательный вечер!
Какая прекрасная жизнь!
Война и невзгоды остались в далеком прошлом. Дела и заботы подождут. Сегодня чудесный праздник. Вино льется рекой. Не нужно ни о чем думать. Нет смысла переживать и бояться нового дня. Будущее – глупая выдумка. Есть только настоящее. Остальное не важно…
Вот только куда-то подевался хитрый трактирщик. А дебелая толстуха-служанка одна не справляется. В другом месте и в другое время это могло вызвать недовольство, но сегодня проблема решается просто. Кто-то видел Суфа, поднимающегося наверх. Не иначе, трактирщик что-то задумал. Надо пойти и кликнуть старого проныру. Народ собрался повеселиться на славу, а не подыхать со скуки.
Вина и закуски! Хозяин, не скупись! За все заплачено с лихвой! Мальтиса в кои-то веки раскошелилась на праздник. Жила себе замкнуто, ни с кем особо не общаясь. Если бы время от времени не помогала отводить разные беды и не предсказывала погоду, люди наверняка решили бы, что она ведьма.
А вот поглядите-ка: когда хочет, может веселиться и пить. Ну а в хмельном угаре, как известно, жизнь выглядит проще. Цвета размыты. Боль не чувствуется. Пьяному и море по колено. Глубокое синее море, раскинувшееся до самого горизонта. Идешь себе по воде и идешь, удивляясь, почему не додумался сделать это раньше. Оказывается, преодолеть огромную водную гладь совсем просто. Нужно только очень захотеть. И тогда – делов-то, раз плюнуть. Сегодня на одном берегу – завтра уже на другом. Пока старый друг хмель рядом, нет ничего невозможного.
Жалко, что ночь не продлится вечно.
Хмурое утро венчает блеклый рассвет. Силы стремительно тают. От былого запала не осталось следа, и вчерашний герой, покоритель морей, вдруг тонет в маленькой лужице.
В крохотном черном озерце, вылившемся на пол из пробитого черепа.
– Су-уф! – Держась за стены, грузная фигура медленно ползет вверх. – Где тебя носят морские дьяволы?!
На улице штормит, и корабль-таверна, отчаянно скрипя мачтами, раскачивается из стороны в сторону. Болтанка такая, что нужно держаться за переборки, иначе свалишься.
– Су-уф! Мы хотим пи-ить!
Человек доходит до самого верха, и его мутный взгляд упирается в тело.
– Приятель, да ты набрался как скот! Вставай немедля… и… давай… пошли вниз… Короче… Ждут… В общем, там…
– Он устал. – Мелиус только что закончил разговор с Этаном и покинул грязную коморку. – Не нужно трогать старину Суфа. Пусть отдохнет.
Голос файта звучит успокаивающе-доброжелательно, но пьяный не слушает. Трактирщик должен идти вниз и обслужить гостей. И вообще, кто этот недоносок? Откуда он взялся и как смеет перечить мужчинам, решившим выпить и повеселиться?
– Ты кто? – В отвратительной гримасе и мутном блуждающем взгляде нет ничего человеческого. – Говори, пока я тебя…
– Не убил?
– Да… Точно… Того… Это… прибил… пока тебя…
Мелиус не хочет мараться. Нетрудно прихлопнуть таракана ладонью, так, чтобы на руку брызнула отвратительная жижа, но ведь остается гадкое ощущение. К тому же здесь не одно насекомое. Внизу их целый выводок. Что ж, в любом случае нужно с кого-то начинать.
– Не прибил… как… слизняка… Вот…
Со стороны может показаться, что человек слегка похлопал друга по плечу. Мол, все в порядке, старина, успокойся, не заводись, лучше сядь отдохни, а я сбегаю за вином. Потом вместе выпьем. Поговорим о жизни. Обсудим женщин. Планы на будущее. Поделимся сокровенным. А когда вино кончится и фляга опустеет, мирно разойдемся, чтобы никогда больше не встретиться.
Но это «небрежное прикосновение» на самом деле несет смерть. На теле нет видимых повреждений. И все же сердце смято в лепешку, словно ударом огромного молота. Рука легко опускается на плечо пьяного – и мутный взгляд на мгновение проясняется. Широко распахнутые от боли глаза удивленно взирают на странного незнакомца, способного так небрежно убить человека. Прихлопнуть его, словно муху, и, не останавливаясь, проследовать дальше.
– Т… – Сил не хватает даже на предсмертный хрип.
Корабль-таверна получает громадную пробоину – и тонет. Где-то вдалеке завывают морские дьяволы, но пучина уже поглотила лихих моряков, и, может быть, впервые в жизни им не страшна ужасающая мощь идеального шторма…
В отличие от жертвы Мелиусу неведома романтика дальних странствий. Морская тематика оставляет его равнодушным, поэтому он проходит мимо.
Два неподвижных тела остаются за спиной файта, и это только начало. Хозяин пожелал очистить место от скверны. Слуга выполнит приказ господина. Те, кто потерял человеческий облик, перестают быть людьми. Но будь они даже святыми, сейчас это не имеет значения. Слово Этана – закон.
Как ни в чем не бывало файт спускается вниз. За время его отсутствия ничего не изменилось. Те же облака густого табачного дыма, режущий ухо визгливый пьяный хохот, истеричные выкрики, отборный мат и звон бьющихся глиняных кружек. Шумная вечеринка подходит к концу, но, кроме Мелиуса и Мальтисы, об этом не знает никто. Жизнь кажется нескончаемой и прекрасной.
Всем.
Кроме одной женщины, стоящей рядом со стойкой в ожидании кавалера.
Белый танец.
Поцелуй на прощание.
Финал.
Праздник кончился.
Свечи потушены.
Жизнь пролетела как сон. Быстро и незаметно. По-хорошему, нужно проснуться, но она медлит. Глаза Мальтисы прикованы к мужчине, идущему к ней.
У него спокойное лицо, уверенный взгляд и скупые, точно выверенные движения.
Шатающиеся фигуры, призраки, встающие на пути незнакомца, устало оседают на пол.
Первый.
Второй.
Безжалостный молот раз за разом опускается на наковальню, где разбивают сердца.
В кузнице жарко и накурено, но Мелиус не обращает внимания на мелочи.
Третий.
Четвертый.
Сзади слышатся взрывы пьяного хохота.
– Уген, да ты набрался к чертям собачьим! Вставай, нечего валяться в проходе!!!
Пятый. Шестой.
– А Вел… Посмотрите-ка, тоже хорош! Клялся, что будет пить до утра, а слег в самом начале.
Седьмой…
Десятый…
Крылья прекрасной бабочки пылают вовсю, а пьяным навозным жукам по-прежнему весело. Трагедия оборачивается грязным бессмысленным фарсом, где Смерть правит балом и есть лишь одна пара, способная на красивый прощальный танец.
Мужчина подходит к женщине, пребывая в непоколебимой уверенности, что именно он – единственный и неповторимый. Ему невозможно отказать. Здесь нет никого достойнее. Она должна согласиться. Других вариантов попросту нет.
Но вместо трепетного взгляда покорной лани его встречает открытый вызов дерзкой волчицы.
– Расслабься, красавчик. Ты не мой герой. Не тот человек, которого я жду. – Белоснежные зубы расплываются в зверином оскале, а на дне бездонного колодца расширившихся от возбуждения зрачков плещется лава.
– Ты в этом уверена? – Его вкрадчивый голос льется сладкой патокой.
– Абсолютно. Будущего не изменить. У моего избранника другое лицо.
– Лицо – это маска и не более.
– Эй, приятель… Поосторожней с нашей ба…
Небрежный взмах руки, пытающейся отогнать надоедливую муху.
…дцатый…
– А маску нетрудно сменить.
– Согласна. Сменить и вправду нетрудно. Но только при условии, что знаешь, какую надеть. А ты ведь не знаешь?
– Чего… Вдруг… Развалился тут…
…дцатый…
– Я угадала?
– Отчасти.
– Не пытайся меня обмануть! – Наконец ей стало по-настоящему весело.
Бабочка, охваченная пламенем, падает вниз. Дна пропасти пока не видно, и, что самое главное, нет боли.
– Ты не мой парень, а я не глупая девчонка, влюбленная до беспамятства…
– Вен умер. – Мертвенно-бледное лицо появляется откуда-то сбоку. – Ты что, отравила вино?
– Нет.
– Тогда почему они…
…дцатый…
– Я не пытаюсь тебя обмануть. И пришел за другим.
Количество неподвижных тел слишком велико. Даже с учетом того, что сегодня бесплатная выпивка.
– Вино отравлено! – Истеричный крик, зарождающийся в дальнем углу зала, служит искрой, воспламенившей погребальный костер. – Коварная ведьма отравила вино! Она задумала нас погубить!
Простая и ясная мысль хоть и не сразу, но все же доходит до большинства присутствующих. Мутные пьяные взгляды обращаются к виновнице торжества и видят, как Мальтиса, небрежно облокотившись на стойку, улыбается заезжему гостю. Окончательно умом тронулась. Задумала убийство и думает, это сойдет ей с рук.
– Он среди них? – Мелиус обводит рукой зал, указывая на толпу.
– Нет.
– Ты видела его прежде?
Протяжный рев исторгается из глоток «пирующих». Концентрация ненависти достигает того предела, когда становится физически ощутимой.
– Нет. – Голоса не слышно, но файт, не напрягаясь, читает ответ по губам.
– Хорошо.
В отличие от взбешенной толпы эти двое безмятежно-спокойны. Мужчина уверен в собственных силах, а женщина знает – изменить будущее невозможно. Ее убьет альбинос. Тридцать два поколения предсказателей что-то да значат. Ошибка исключена. На месте пьяного быдла могли бы оказаться любые чудовища. Демоны Хаоса. Призраки Толуа или вообще кто угодно. В любом случае ничто не изменится. Пока не появится альбинос, она не умрет. Пылающая искра не достигнет дна пропасти, а круг не замкнется.
Опьяненная жаждой крови толпа не знает про все эти тонкости. По большому счету они ей и ни к чему. Чем забивать голову ерундой, лучше броситься скопом на врага – и убить. Разобраться раз и навсегда. У большинства из присутствующих есть ножи. Но когда численный перевес настолько велик, оружие ни к чему, оно только мешает. Задача на редкость проста – повалить ублюдков на пол и бить ногами до тех пор, пока тела не превратятся в бесформенные ни на что не похожие туши. Если бы речь не шла о ведьме-отравительнице, нашлись бы желающие напоследок использовать бабу по назначению. Но никто из присутствующих не желает пачкаться о подлую гадину. Забить ее насмерть – и дело с концом.
Мелиус тоже не хочет пачкаться о выводок мерзких жуков, но выбора нет. Приказы Этана не подлежат обсуждению. Файт делает шаг вперед, оставляя женщину за спиной.
Со стороны кажется: Мальтиса и вправду тронулась умом. Никто не останется равнодушно-спокойным, когда разгоряченная алкоголем толпа настроена учинить кровавый самосуд. А ненормальная баба стоит, небрежно облокотившись о стойку, и улыбается. Оказавшаяся неподалеку бутылка очень кстати. Кружки нет – и не надо. Мальтиса поднимает бутылку вверх, салютуя подонкам, пытающимся объять необъятное и совершить невозможное.
Удивление трактирщика Суфа по поводу ранга приглашенных легко объяснимо. Во время войны большинство честных людей уходит в армию. Трусы и всякий сброд остаются, поднимаясь на поверхность чистого доселе озера отвратительной гнилостной пеной.
Мальтиса собрала под одной крышей чуть ли не всех подонков округи. И теперь провозглашала тосты за их неизбежный конец. А они не видели и не чувствовали ничего, кроме неистовой пьяной ярости.
Мутные мысли.
Навязчивые идеи.
Парадоксальные выводы.
Нелогичные действия.
И в результате – неизбежный финал.
Страшный и глупый…
Ошибка нападавших состояла даже не в том, что они проигнорировали Мелиуса, а в том, что слишком поздно опомнились. Ослепленная звериной злобой толпа, всколыхнувшись в едином порыве, бросилась на обреченных, словно девятый вал на хрупкое суденышко. Казалось, невозможно противостоять напору могучей стихии, но Мелиус не дрогнул. Орда глупых насекомых возомнила, что ей по силам расправиться с могучим исполином, и просчиталась. С таким же успехом комариная стая могла атаковать медведя.
Один хлопок.
Второй.
Третий.
Четвертый.
Сердца рвутся на части.
Хрупкое судно на поверку оказывается непоколебимой скалой, о которую разбиваются глупые волны.
Руки двигаются так быстро, что человеческий взгляд не успевает заметить их движения. Только что перед глазами колыхалась слегка размытая картинка мира, сузившегося до очертаний ненормального, посмевшего встать на пути разъяренной стихии. А в следующую секунду уже ничего нет. Рот открывается в беззвучном крике – и не успевает выдохнуть отработанный воздух. Бесчувственные тела оседают под ноги нападающих, но те не замечают этого. Одно-единственное желание заполнило разум безумцев – добраться до ведьмы. Убить отравительницу. Выплеснуть злобу, ненависть, страх.
А она смеется над их глупостью, салютуя очередной смерти, и раз за разом подносит бутылку к губам. Сегодня ее день. Алкоголь не бьет в голову, но лишь утоляет жажду. Альбинос рано или поздно объявится. А пока его нет, можно попытаться залить огненную лаву, обжигающую разум и сердце.
Мальтиса последняя в роду. Поэтому у нее нет девочки, дочки, чьи длинные волосы мать заплетала бы в косы. Пела бы на ночь колыбельную и любила так, как можно любить один раз в жизни.
– …ка!!! – Предсмертный хрип все-таки вырывается из горла очередного бедняги, и с глаз оставшихся в живых спадает серая пелена.
Они видят пол, усыпанный трупами, и демона, превратившегося в размытый волчок. Те, кто оказался рядом, отброшены в сторону. Парализованные ужасом люди застывают на месте, не в силах бежать. Впрочем, даже если бы и могли, это уже не играет роли. В любом случае, шансов нет. Файт слишком быстр.
За оставшуюся минуту Мелиус «зачищает» таверну и подходит к смеющейся женщине. Может, она и вправду сошла с ума. Только не здесь и не сейчас, а в тот злополучный момент, когда узнала о собственной смерти.
Этан распорядился очистить грязное место от скверны и сделать так, чтобы женщина умерла счастливой.
Первая часть приказа выполнена. Вторая – под вопросом: глаза Мальтисы искрятся весельем, а полуоткрытый рот растянут в улыбке, но это не значит, будто она счастлива.
Безумна – да. Все остальное пока что неясно. Ее подбородок, шея и платье залиты вином. Впрочем, в столь знаменательный день можно не обращать внимания на мелочи.
– Ты! – Рука фамильярно указывает на подошедшего вплотную мужчину.
Файт терпеливо ждет окончания фразы.
– Ты… – Вино наконец бьет в голову, и она неожиданно понимает, что безнадежно пьяна.
– Я.
– Ты не… – Мальтиса начинает медленно оседать, но сильная рука удерживает обмякшее тело.
– …не альбинос?
– Нет. – Файт отрицательно качает головой.
В ее глазах начинает двоиться. Потолок кружится. Кажется, еще немного – и упадет.
– Я не альбинос.
– Я вижу… Хорошо… потому что… ты нравишься… И… тогда…
Язык женщины заплетается, а каждое слово тише предыдущего, но Мелиус умеет читать по губам.
– Разрешаю. До… блестному. Ры… царю. Поцеловать. Пре… красную. Даму.
– Это осчастливит тебя? – Лицо файта по-прежнему невозмутимо, однако в голосе улавливается едва заметное напряжение.
В другое время ее наверняка удивил бы такой странный вопрос, но – не сейчас.
– Да! – На сей раз смех Мальтисы искренний.
Мелиус ловит себя на мысли, что женщина трезва и лишь притворяется пьяной, но он убеждает себя, что это не так.
Это всего лишь иллюзия. Мираж в бесплодной пустыне. Причудливая игра света и тени.
Однако на смену первому потрясению приходит второе.
Словно по мановению волшебной палочки, исчезает таверна с забрызганным кровью полом и разбросанными трупами. Нет бушующей грозы и сошедшего с ума мира. Есть только двое странников, неожиданно встретившихся на перекрестке судьбы.
– Да. Это. Сделает. Меня. Счастливой.
Потолок кружится так сильно, что, не в силах вынести мельтешение, Мальтиса устало закрывает глаза.
Файт сжимает в объятиях ослабевшее тело и запечатлевает на устах обреченной женщины прощальный поцелуй. Жертва не видит, как при этом стремительно меняется лицо, цвет волос и кожи палача. Ее подхватывает стремительный бурный поток и неумолимо влечет к бездне. Мальтиса слышит нарастающий грохот водопада, не в силах поверить в то, что может разбиться. Это невозможно. Ведь альбинос так и не появился. Значит, время еще не пришло.
«Сделал… – яркое озарение подобно лучу солнца в сумбурном хаосе путающихся мыслей, – по-настоящему счастливой».
Мелиус мог бы многое рассказать о своих необычных способностях, об изменчивом времени и об альбиносах, но прощальный поцелуй не располагает к откровенности, а лишь проводит черту между жизнью и смертью. В этом и состоит его главное предназначение. Он подобен коварному демону-обольстителю, обжигающий жар страсти которого пронизан могильным холодом.
«Несмотря ни на что, ты сделал это…»
Приказ господина выполнен. Но файт не станет убивать Мальтису руками, испачканными прикосновением к отвратительным насекомым. Это будет несправедливо. Прорицательница заслуживает лучшей участи.
Поэтому левая рука продолжает удерживать женщину за талию, а правая достает нож. Мелиус знает, как подарить легкий и быстрый конец.
Короткий укол под лопатку. Куколка трещит по швам – и освобожденная бабочка, вырываясь из тесных оков мертвого тела, устремляется вверх, к ослепительному свету.
Свобода и Счастье.
Конец и Начало.
Смерть и Возрождение.
Тридцать два поколения.
Полный круг.
