Глава 7
Кай и Герда были такими же напарниками, как и мы с Чарли. Только в отличие от нас, универсалов, не углубляющихся ни во что конкретное, каждый из этих двоих обладал своей узкой специализацией. Или профессией. Как бы это ни называлось, суть в принципе одна. Кай был «танком» а Герда – псиоником. И вместе они составляли достаточно серьёзную боевую единицу, прекрасно дополняя друг друга.
Если не углубляться в никому не интересные подробности, то это можно объяснить так: «танками» называют НОЙМов, которые встали на путь прокачки силы и защиты, пренебрегая при этом всем остальным. Высокоуровневый «боец-танк» может даже противостоять киборгу, разумеется, при наличии грамотной поддержки. Обладая эффективной защитой всего тела, а не отдельных частей, такой НОЙМ, как правило, вызывает огонь на себя, оттягивая в точку все силы и внимание противника. Он – своеобразный таран, который способен не только пробить крепостные ворота, но и достаточно долго оставаться в строю, отражая яростные атаки неприятеля. И пока нападающие пытаются пробить его мощную защиту, группа поддержки наносит неожиданный фланговый удар, решая исход боя.
Если с «танком» всё предельно ясно, то псионик является «чёрной дырой», загадкой, которая не поддаётся никакому логичному научному объяснению. Чистый псионик вообще достаточно редкое явление в нашем мире, потому что кроме имплантатов, усиливающих психические возможности, он должен обладать ещё и врождённым даром. За исключением Герды, я знал только одного НОЙМа, специализирующегося в этой области. Но это было очень давно – три или четыре года назад, да и то не уверен, что информация была достоверной.
В отличие от всех остальных НОЙМов, основные таланты этого уникума лежат в сфере ясновидения, психокинеза и телепатии. Причём сила псионика исходит из его разума. Тело производит энергию, ум придаёт ей законченную форму. Он смотрит внутрь на сущность собственного бытия и управляет ею силой своего подсознания. Каким образом всё это работает, я, откровенно говоря, не знаю. Впрочем, и все остальные тоже. Но факт остаётся фактом – в нашем мире существует много удивительных, необъяснимых людей, вещей и явлений, а псионики относятся именно к этой категории – маленькому чуду, которое живет, дышит и двигается вместе со всем человечеством в эфирном потоке вселенной.
У меня много знакомых, но я уже пару раз довольно успешно отработал с Каем и Гердой, поэтому выбор пал именно на эту пару. Немаловажным фактором, повлиявшим на моё решение было и то, что они постоянно нуждались в деньгах, так как имплантаты для псионика стоят поистине сумасшедших денег. Я вообще только диву давался, каким образом эти двое умудрялись сводить концы с концами, при этом ещё и повышая свои уровни.
«Да, если кто-то и согласится на самоубийственную попытку ограбления банка, то только они», – безрадостно подумал я, направляясь к привокзальной камере хранения, где в одной из совершенно стандартных ячеек меня ожидал прототип оружия будущего, как претенциозно назвал В. Вилли своё очередное безумное творение.
Прогулка до места назначения прошла без происшествий и не заняла слишком много времени. Однако, когда я открыл дверцу ячейки, то внутри меня ожидал чрезвычайно неприятный сюрприз. Вместо чего-то, хотя бы отдалённо напоминающего оружие там оказалась обычная барабанная палочка. Ну, или что-то очень сильно на неё похожее.
– Вилли! – было первой моей мыслью.
– Вилли!! – было второй.
После чего я попытался немного успокоиться и пришёл к выводу, что такой откровенный обман не характерен для человека, взявшего десятитысячный аванс.
Бессмысленно вертя в руках обычную деревяшку, я собрался было закрыть дверцу ячейки, но тут моё правое глазное яблоко самопроизвольно закатилось вверх а левый глаз так и остался смотреть вниз…
Скажу откровенно это вызвало лёгкий шок.
Родись я хамелеоном, то в этом диком косоглазии не было бы ничего необычного. Однако, если мне не изменяет память, с утра я очнулся обычным человеком, а не каким-нибудь представителем редкого вида, чья принадлежность к животному миру не требует никаких доказательств. Поэтому данное перевоплощение меня слегка испугало.
Нейтрализатор всё ещё оставался под языком, но в моём организме плескалось столько всякой химической гадости, что невозможно было оставаться уверенным в его эффективности. Да Глюк-Чарли пропал сразу же после приёма «Эссенции счастья», симптомы действия которой, в свою очередь, исчезли после приёма нейтрализатора. Но морфин…
Боли по-прежнему не было, значит, морфин действовал. А из этого следовало, что либо средство В. Вилли блокирует не все наркотики, либо… Либо его чудо-леденцы нейтрализуют вообще всё, включая работу нервных окончаний и даже сознания. То есть чисто теоретически не исключено, что я просто лежу на грязном холодном полу тёмного подвала, а угасающий разум проецирует картины мнимой реальности.
При этом В. Вилли не хладнокровно отравил меня, забрав все деньги, а подарил лёгкую безболезненную смерть.
Решить эту неприятную головоломку можно было очень просто – закурить. Если эта реальность истинная, то я непременно умру, зато уж если нет – буду стопроцентно уверен в том, что этот мир не настоящий, а всего лишь предсмертный бред угасающего разума.
Ни тот ни другой вариант меня совершенно не устраивал. Поэтому, отбросив в сторону мрачные мысли, я решил переключиться на что-нибудь более лёгкое и жизнеутверждающее, то есть на проблему зрения.
Смотреть в две стороны сразу было совершенно невозможно – всё расплывалось, мозг, не привыкший к подобным эксцессам, просто-напросто не мог обработать изображение. Впрочем, всё вскоре разрешилось само собой. После некоторой паузы, необходимой для осмысления происходящего, левый зрачок последовал вслед за правым. Ещё через несколько секунд я смог, наконец, сфокусировать взгляд – и сразу же увидел надпись на потолке ячейки «Точка, тире, точка. Пять попыток».
Мне понадобилось совсем немного времени чтобы прийти к выводу – реальность, окружающая меня со всех сторон, – это не горячечный бред сознания, отравленного передозировкой наркотиков. Всё было гораздо проще: «жучок» этого грёбаного В. Вилли не только подсоединился к глазному нерву, но и взял под контроль мышцы, управляющие движением глаза. Этот чёртов изобретатель сидел у себя дома и с помощью примитивного джойстика (или продвинутого джойстика – разницы никакой) командовал моим глазом, как ему заблагорассудится.
В наше суматошное время чуть ли не все телеканалы под завязку забиты модными интерактивными реалити-шоу. Но такая управляемая интерактивность, на какую замахнулся шутник В. Вилли, им даже не снилась. Я выместил злость на дверце камеры хранения, захлопнув её со всей силы, и вновь перевёл взгляд на «прототип». «Точка. Тире. Точка. Пять попыток». Ну, и что бы это могло значить? Я решил сконцентрироваться на решении этой головоломки, на время выбросив из головы «невинные проказы» Весельчака Вилли.
На первый взгляд предо мной был кусок гладко отполированного дерева, но, внимательно изучив его, я обнаружил крошечную выпуклость. Причём, если взяться за толстый конец «барабанной палочки», то это небольшое уплотнение располагалось таким образом, что его было очень удобно фиксировать с помощью большого пальца правой руки.
Задача оказалась не слишком сложной. Точка, тире, точка – последовательность взята из древней азбуки Морзе, вероятно, обозначала два коротких нажатия и одно длинное. А пять попыток – не что иное, как количество зарядов.
Это конечно было чистой воды безумием – отдать десять тысяч за какую-то непонятную деревяшку, да ещё и пойти с таким «чудо-оружием» на войну против киборгов. Но так как у меня не было иного выбора, приходилось довольствоваться тем, что есть.
«Три из четырёх, что эта вещь сработает», – кажется, так сказал В. Вилли.
Мне бы очень хотелось узнать, относится ли данный показатель к её работе в целом или же имелась в виду вероятность осечки. Впрочем, об этом мне предстояло узнать в самом ближайшем будущем, а прямо сейчас нужно было заручиться поддержкой пары самоубийц, согласившихся составить нам с Чарли компанию в одном чрезвычайно выгодном, но смертельно опасном деле.
Ночная жизнь города в чем-то схожа с канализацией, которую прорвало дерьмо, до поры до времени находившееся в глубоких подземных резервуарах, выплёскивается на улицы отравляя ядовито-кислотным смрадом всё, к чему бы оно ни прикоснулось.
С наступлением сумерек лучше всего оставаться дома. Это относится не только к зловещим окраинным гетто, но и к более благополучным районам, расположенным ближе к центру. В деловой части города, разумеется, почти всегда безопасно, так как он является своеобразным бастионом законности и порядка, прочно покоящимся на фундаменте крупных капиталовложений. Но и там порой случаются происшествия, одно упоминание о которых может заставить содрогнуться даже человека с достаточно крепкими нервами.
Бемби (тридцать девятый уровень), Мессия (тридцать седьмой), Стэнли (тридцать шестой) и Пловец (тридцать четвёртый) были из той породы отмороженных беспредельщиков, для которых человеческая жизнь стоит меньше сигаретной затяжки. По большому счёту, это была стая бешеных гиен, наделённая достаточной силой, чтобы не только не бояться даже львов, но и успешно противостоять им, не говоря обо всех остальных обитателях каменных джунглей.
Бемби выглядела как девушка-подросток. Худенькая, миниатюрная, с большими влажными глазами – почти как у лани. Своё прозвище она получила именно за эти ласковые, широко распахнутые глаза, с детским непосредственным удивлением взирающие на окружающий мир – безупречно чистую реальность, которая переполнена любовью и счастьем. При взгляде на Бемби у многих возникало неведомое прежде щемящее чувство нежности. Или причастности к чему-то по-настоящему светлому и хорошему – такому, что нельзя объяснить словами. Если когда-либо существовала «эпоха невинности» – золотой век, когда все жили в мире и согласии, то эта девочка-ангел пришла именно оттуда.
Но, несмотря на свой внешний облик, эта зрелая тридцатилетняя женщина обладала холодным безжалостным разумом гремучей змеи. Она не могла, да и не хотела быть другой. Она родилась расчётливой убийцей и в этом видела своё высшее предназначение. А то, что провидение одарило её такой внешностью… Что ж… Вероятно, оно имело на это какие-то веские причины. По крайней мере, сама Бемби не только не страдала от того, что окружающие считали её милой беззащитной девочкой, но и извлекала из этого чудовищного заблуждения максимум выгоды.
На первых порах ей пришлось доказывать себе и остальным членам группы, что она по праву заслужила главенствующее положение. Однако после нескольких удачных операций всё встало на свои места, и ни у одного из мужчин уже не возникало желания оспаривать власть этой чрезвычайно опасной и умной женщины.
Стэнли, Мессия и Пловец тоже имели свои отличительные качества. Но, в отличие от своего яркого лидера, они не обладали какими-либо впечатляющими достоинствами, оставаясь обычными хищниками, сбившимися в стаю, чтобы наиболее эффективно нападать и защищаться, убивать и уходить от погони. Они не строили глобальных далеко идущих планов и жили сегодняшним днём. Их мысли были просты, а желания не заходили дальше примитивных животных инстинктов. И они были по-своему счастливы – ведь такой уклад жизни соответствовал их внутренней сущности.
В городе у группы было дело, но провернуть его не удалось. Преодолев расстояние в семьсот с лишним миль и потратив массу времени и сил на подготовку операции, они остались ни с чем. В принципе, можно было обойтись и без жертв, но Пловец всегда отличался буйным нравом.
«Если убил одного то избавляйся от всех» – таково было неписаное правило, которого следовало придерживаться, чтобы выжить. И завтра утром, когда они уже будут далеко, средства массовой информации поднимут шумиху по поводу дикой резни, устроенной в поместье несговорчивого ювелира, а сегодня…
Им просто нужно было немного развеяться после неудачи ну и, разумеется, слегка подзаработать – не возвращаться же домой с пустыми руками.
Самым же лёгким и доступным способом сделать эти два дела одновременно было распотрошить двух или трёх НОЙМов. Совместить, так сказать, полезное с приятным. Лишний раз слегка потренироваться и взять в качестве заслуженных трофеев несколько дорогостоящих имплантатов.
То, что они находились в чужом городе, не имело значения. Мессия был прекрасным штурманом, так как имел в голове встроенный микропроцессор седьмого поколения, позволяющий разбивать изображение трёхмерной карты города на четыре независимых экрана, каждый из которых в свою очередь мог не только определять наиболее оптимальный маршрут, но и перехватывать сигналы с полицейских камер видеонаблюдения, расставленных во многих ключевых точках города.
Обычные глаза никогда бы не смогли справиться с подобной задачей, поэтому Мессия заменил себе один глаз на искусственный и, кроме того, носил специальные очки, а когда не было такой возможности – пользовался линзами.
Тактика охоты на НОЙМов была простой, но эффективной. Задав необходимые параметры, Мессия находил в базе данных города подходящее место, после чего группа отправлялась туда, чтобы воочию убедиться, что оно годится. Если всё было нормально, то Стэнли оставался на месте, а трое остальных охотников удалялись от заданной точки на пять-шесть кварталов, пытаясь найти подходящую добычу и загнать её в заранее расставленную ловушку.
НОЙМ всегда опознает собрата – не только по поведению и манере держаться, но и по массе других, незначительных на первый взгляд признаков, которые совершенно ничего не скажут простому обывателю. Поэтому для троих охотников не составляло особого труда выявить потенциальную жертву. Сложность заключалась в другом – найти НОЙМа. От силы две-три тысячи изгоев на многомиллионный город – это капля в море. Охотники прекрасно знают о своих шансах и всё же идут на заведомый риск остаться ни с чем.
Рыбак, просидевший целый день у реки, будет доволен, поймав всего лишь одну золотую рыбку… В этом определённо есть резон. Именно из этих соображений действовала стая бешеных гиен под предводительством хрупкой девушки с большими ласковыми глазами и душой, напоминающей чёрный провал бездонного колодца.
А так как жизнь – это не милая добрая сказка, в которой добро побеждает зло, то нет ничего удивительного в том, что в конечном итоге не ведающим жалости хищникам повезло. Причём крупно.
НОЙМ-одиночка может попытаться сбежать. Иногда ему это даже удаётся. Но если команда охотников обнаруживает напарников, то это практически стопроцентный джек-пот.
НОЙМы-напарники – не просто люди, объединившиеся ради достижения каких-то целей. Это нечто совершенно иное. Проведя два или три года вместе, они начинают чем-то напоминать близнецов. Чувствуют, двигаются и живут практически в одном ритме. Их главная слабость заключается в том, что они не могут предать и бросить друг друга даже в случае смертельной опасности. Именно поэтому с точки зрения охотников они самая лёгкая добыча.
– В жизни всё-таки есть справедливость! – радостно воскликнул Пловец, обращаясь к своим соратникам сразу же после того как обнаружил «клиентов».
Он использовал закрытый шифрованный канал, поэтому никто из прохожих не услышал этого восторженного крика. Немного дёрганый молодой человек экспрессивно взмахнул руками – только и всего. Кому какое дело, что творится у него в голове? Может быть, он принял очередную дозу наркотиков или просто вспоминает отпуск на морском побережье. В конце концов, у всех хватает личных дел и забот, а обращать внимание на всяких ненормальных – себе же дороже.
Эти люди были отчасти правы – обращать внимание на дёрганого маньяка, не далее как пару часов назад спровоцировавшего дикую резню, о которой напишут все завтрашние газеты, всё же не стоило.
Слишком велики были бы шансы не дожить до рассвета нового дня.
Не знаю, как строились личные отношения Кая и Герды – спали они друг с другом или просто были напарниками по работе. Спрашивать об этом было бы глупо. Поэтому как бы мне ни нравилась эта женщина, я всегда сохранял дистанцию. Во-первых, понимал, что значит иметь напарника и как легко оскорбить чувства другого, а во-вторых, она всё же была псиоником и наверняка догадывалась о моих скромных желаниях. Хотя при такой броской внешности не нужно обладать вообще никаким даром, чтобы понять – любой мужчина из этого города с удовольствием познакомился бы с ней как можно ближе.
Выйдя из вокзала, я уже собирался позвонить Каю и назначить встречу (всегда предпочитал общаться именно с ним), как вдруг прозвучал сигнал вызова.
– Слушаю. – Я не ожидал никакого звонка, да и настроился уже на другой серьёзный разговор, поэтому не было ничего удивительного в том, что в моём голосе слышалось недовольство.
– Кажется, ты собирался связаться со мной? – Насмешливый, чуть хрипловатый голос Герды невозможно было спутать ни с чьим другим.
Сказать, что я был удивлён – значит, ничего не сказать. Наиболее подходящим определением моего состояния были бы слова «поражён до глубины души».
– Ну-у… В общем-то, да, – выдавил я после некоторой паузы, понадобившейся чтобы прийти в себя.
– И наверняка хотел предложить мне какой-то не слишком приятный способ подзаработать?
Первое потрясение уже прошло, поэтому, вспомнив, с кем имею дело, я ответил уже более уверенно:
– Хороший псионик должен обладать даром предвидения, так что ты права, у меня действительно было довольно-таки заманчивое предложение для тебя и Кая.
– Наша волна осталась прежней, а код доступа – место последней встречи с тобой.
Она резко оборвала разговор.
Имплантаты связи, встроенные в голову, позволяют общаться напрямую – что-то вроде интернет-чата. Однако, чтобы получить доступ в этот чат, нужно знать длину волны и код доступа. Только что Герда сообщила мне свои данные, поэтому уже через несколько секунд мы связались с ней напрямую.
Псионик – это конечно не божество, способное читать мысли, словно открытую книгу, и всё же какие-то обрывки и общую направленность мыслей он может распознать. Чтобы не выдать себя, нужно постоянно думать о чём-то постороннем – какие-нибудь откровенно-назойливые глупости подойдут лучше всего. С красавицей Гердой это было нетрудно, я постоянно скрывал свои истинные мысли и намерения за ширмой сексуальных фантазий, в которых главная роль отводилась моей собеседнице.
– Всё продолжаешь бредить моими молочными железами?
Её прямые вопросы сбивали меня с толку только на первых порах. После трёхлетнего знакомства я стал относиться к ним намного проще.
– Ты же знаешь, что твоё тело – практически само совершенство, поэтому мысли о нём доставляют мне чисто эстетическое удовольствие.
– Надо спросить у Кая, что он думает по этому поводу.
Она знала, как сбить волну.
При всём уважении к напарнику Герды, всё же стоит отметить, что профессия «танка» накладывает на человека определённый отпечаток. Он становится не то чтобы глупым а, скорее, категоричным и резким. Кинг-Конг слишком силен, чтобы утруждать себя ненужными размышлениями.
«Этот парень схватил за грудь мою девушку. Оторвать ему голову или как минимум руку? Ах, не схватил, а только подумал? Ну, извини, друг так получилось».
– Всё шутишь… – не очень-то искренне рассмеялся я.
– Какие уж тут шутки, – теперь она была совершенно серьёзной. – У нас возникла проблема, и если вы с Чарли поможете с ней разобраться, то мы с Каем подпишемся под любым твоим предложением.
Если Герда открытым текстом говорит о том, что у них серьёзные проблемы, значит это по-настоящему серьёзные проблемы. Она не раскрывала карт до конца, чтобы дать мне возможность спокойно уйти в сторону. Но подобная просьба свидетельствовала только о том, что ей угрожает смертельная опасность.
По большому счёту все свои надежды на завтрашнее ограбление я связывал именно с этой парой. Остальные варианты были чисто теоретическими. Плюс ко всему в глубине души мне было слегка не по себе оттого, что я собирался склонить к чрезвычайно рискованному предприятию этих людей. Ну и самое последнее – Герда мне всё-таки нравилась, а без её помощи мы с Чарли так и так трупы. Поэтому не было никакой разницы – умру я сейчас, вытаскивая «танка» с псиоником из какого-то мегадерьма, или же погибну без надлежащей поддержки в завтрашнем ограблении.
– Чарли сейчас далеко и не может помочь. – Я был настолько откровенен, насколько это вообще было возможно в моём положении. – Ну а я… В принципе, я согласен. Если пообещаешь что-нибудь решить насчёт своей груди.
– За этим дело не станет. Но одного тебя может не хватить. – Она всё ещё давала мне шанс не ввязываться в это дело.
– У меня есть кое-что по-настоящему сильное. Чудо-средство, способное решить чуть ли не все проблемы в мире. Одним словом, я согласен помочь тебе сегодня в обмен на небольшую услугу завтра и…
– Дальше можешь не продолжать, я в курсе.
– Отлично! – На этот раз я был вполне искренен.
– Раз мы договорились, тогда даю расклад. Нас прессуют охотники. Трое в зоне прямой видимости и ещё один или два в засаде.
«…!» – подумал я, сразу же забыв обо всех своих сексуальных фантазиях.
– Вот именно! – легко согласилась Герда, без всякого труда прочитав мою простую и ясную мысль.
Я, конечно, слышал об охотниках-беспредельщиках, устраивающих облавы на своих же, но всё это были какие-то не слишком правдоподобные слухи, больше похожие на страшные байки, рассказанные в лагере бойскаутов у лесного костра, а уж никак не реальность, с которой вот так запросто сталкиваешься обычным летним вечером. Низкие уровни никогда бы не пошли на такое откровенное самоубийство, значит эти четверо-пятеро охотников от тридцать пятого и выше. Не исключена вероятность, что среди них имеется киборг или даже пара киборгов.
– Киборгов среди них нет. – Псионик продолжала читать меня, словно открытую книгу. – Но есть кто-то очень близкий – тридцать восьмого или тридцать девятого уровня.
– Какие предложения? – Я отбросил в сторону глупые страхи, как-то сразу же повеселев.
Мысль о том, что мне предстоит умереть, как настоящему воину, в бою, защищая к тому же прекрасную женщину, а не угаснуть от заражения крови или передозировки наркотиков, неожиданно взбодрила меня. Дайте стакан холодного шампанского погибающему от жажды в пустыне и предложите ему умереть во имя хоть какой-нибудь мало-мальски пристойной идеи (хотя бы во имя той же самой любви к женщине) и больше чем уверен, он пойдёт на это. Потому что умирать бессмысленно и глупо – это хуже всего на свете.
– Что тебя так развеселило? – Она почувствовала неожиданную перемену в моём настроении, но была не в силах понять, с чем это связано.
– Просто подумал, каким голосом ты сообщишь Каю о том, что заложила свою прекрасную грудь в обмен.
– Ясно. – Герда была не в том положении, чтобы углубляться в игривую тему, а если учесть, что они с Каем находились под жёстким прессом преследователей, в этом не было ничего необычного.
«Прессовать» или «продавливать» означает следующее: трое охотников, не скрывая своих намерений, берут намеченных жертв в треугольник, держась на расстоянии десятка метров от добычи, и пытаются довести её до нужного места. В случае крайней нужды они нападают и на улице, невзирая на большое количество свидетелей, но при таком раскладе могут возникнуть неожиданные осложнения, связанные с неизбежным столкновением с полицией. Добыча, попавшая в клещи преследователей, тоже не может предпринять активных действий, напав первой на превосходящего по численности врага или попытавшись спровоцировать панику и раствориться в бегущей толпе. Если это напарники, то охотники не станут распылять силы, гоняясь за двумя беглецами, а выберут одного и быстро ликвидируют его, после чего стремительно растворятся в запутанных лабиринтах городских переулков.
Как уже было сказано, главная слабость НОЙМов-напарников в том, что они не могут бросить друг друга. Поэтому до поры до времени сохраняется относительное спокойствие – обе противоборствующие стороны «плывут по течению», которое приближает охотников к месту заранее приготовленной ловушки, а добыче даёт небольшой запас времени, в течение которого можно либо вызвать помощь, либо разработать какой-нибудь более или менее приемлемый план бегства.
Но на практике обычно не срабатывает ни то ни другое. Напарники обычно не принадлежат ни к какому клану. Для того же, чтобы отбиться от четырёх или пяти высокоуровневых охотников, а после этого ещё и уйти от полиции, нужно собрать в одном месте группу поддержки минимум из шести бойцов. Ни один клан не пойдёт на подобный риск, даже если ему хорошо заплатить, к тому же практически невозможно стянуть в одно место нужное количество боевых единиц в предельно сжатые сроки.
А убежать?
Поодиночке напарники не убегают, а спастись вдвоём невозможно в принципе. Максимум на что у них хватило бы сил – уничтожить одного, а если очень крупно повезёт – пару охотников.
– Тебе известно, куда они вас ведут и сколько у нас времени? – Я перешёл непосредственно к делу.
– Они не знают, что я псионик, поэтому их сознание полностью открыто. Если не ошибаюсь, местом засады является тупик недалеко от большой развилки пятьдесят седьмого квадрата. Минут через десять мы будем там, значит, ты должен добраться до места за пять-восемь минут и…
Герда не закончила фразу, потому что всё было понятно без слов – я должен был появиться в условленной точке чуть раньше и разделаться с одним или двумя высокоуровневыми НОЙМами.
Задача практически невыполнимая.
– До встречи! – Я уже бежал к располагавшемуся невдалеке перекрёстку.
Искомый тупик находился совсем недалеко, но времени было слишком мало, поэтому без транспорта я бы не успел добраться туда к назначенному сроку. Мне нужна была не машина, а именно и только мотоцикл, так как на нём можно миновать многочисленные пробки и светофоры.
Лихорадочно шаря взглядом в плотной массе автомобилей, я, наконец, увидел то, что искал, – спортивный «терчет» стоявший в крайнем левом ряду.
На этом направлении светофор горел около сорока секунд – вполне достаточный срок, чтобы добежать до нужной точки, одним точным ударом выбить седока из седла и…
Стоп. Чуть ли не в самый последний момент я резко изменил план. Если незаконно завладеть чужим мотоциклом, то моё новое лицо будет засвечено. Полицейские камеры видеонаблюдения – это не шутка. В таком случае завтра (если оно, конечно, настанет) у меня могут возникнуть серьёзные проблемы, уже, когда я выйду на улицу, не говоря уже о том, чтобы войти в банк.
Светофор переключился с красного на жёлтый, когда я достиг мотоциклиста по ходу движения. Успев переиграть в уме план операции.
– Как дела, дружище?! – Я радостно хлопнул «старого приятеля» по плечу, и когда лицо скрытое матовым стеклом шлема недоуменно повернулось в мою сторону, приветственно кивнул, одновременно запрыгнув на заднее сиденье.
Со стороны могло показаться, что встретились двое друзей, один из которых попросил другого подкинуть его до нужного места. Разумеется, это было нарушением правил дорожного движения, за которое полагалось заплатить незначительный штраф. И мой «новый друг» наверняка получит через несколько дней квитанцию из полиции, уведомляющую о том, что с его счёта была снята энная сумма денег. Но меня эти мелочи абсолютно не волновали и потому, обхватив левой рукой талию мотоциклиста, а правой откинув крышку миниатюрного багажника, в котором обычно хранился шлем для пассажира, я очень чётко и ясно сказал:
– Задёргаешься или запаникуешь – вспорю тебе живот.
Голова в шлеме наклонилась, чтобы её обладатель мог проверить, не блефую ли я, – и мотоциклист был неприятно поражён, увидев плотно зажатую в моём кулаке рукоять энергетического ножа.
Одно лёгкое нажатие на панель – и сгусток энергии вырвется на свободу.
Ещё одно мимолётное движение – и потроха мотоциклиста вывалятся из брюшной полости.
Я уже надел шлем, переключившись на линию связи своего попутчика, поэтому, начиная с этого момента не нужно было громко говорить, чтобы перекрыть многоголосый шум работающих моторов.
– Ты знаешь, кто я? – спросил мотоциклист. К его чести стоит отметить, что он не запаниковал и не стал делать резких необдуманных движений.
На светофоре загорелся зелёный.
– Мне это совершенно неинтересно. Если в течение трёх минут мы не достигнем дорожной развилки пятьдесят седьмого квадрата, я убью тебя, кем бы ты ни был!
Стоящая перед нами машина тронулась, но мотоциклист всё ещё продолжал стоять.
– Я не стану повторять дважды. Мне нужен твой «терчет», а не ты.
Чтобы управлять мощным мотоциклом, требуется особый склад ума. Если хотите, своего рода философский взгляд на жизнь. Большая скорость – это наркотик, постоянно выбрасывающий в кровь всё новые и новые порции адреналина. Если хочешь «оседлать ветер», кроме стальных нервов нужно иметь ещё и крепкий внутренний стержень, который не даст тебе развалиться от угрозы смерти.
– Тебя интересует тупик Моргана? – Взвизгнув покрышками, мощный «терчет» сорвался с места, стремительно набирая скорость.
– Не знаю, как он называется, но если недалеко сеть китайских лавок, то да.
– Мы будем там через пару минут.
– Хорошо.
Теперь уже обе мои руки крепко сжимали его корпус, потому что в противном случае я мог просто вывалиться из седла.
– Зачем тебе туда так срочно?
Он мог бы напрямую спросить, не собираюсь ли я убить его там, чтобы завладеть мотоциклом, но предпочёл задать наводящий вопрос.
Мощный «терчет» заложил сумасшедший вираж, чуть было не опрокинув на землю водителя и пассажира.
«А этот парень умеет ездить,» – мимолётно отметил про себя я, а вслух произнёс.
– Трое охотников НОЙМов взяли в клещи пару моих знакомых и загоняют в тупик, чтобы там прикончить. Мне нужно быть там до их прибытия и разобраться с четвёртым.
Я не хотел даже думать о том, что в засаде могут быть двое охотников, не говоря уже о том, чтобы озвучить такое предположение вслух. К тому же мне могла понадобиться помощь этого человека, поэтому я решил сказать правду. Ложь, какой бы правдоподобной она ни была, всё равно можно распознать.
– Ты предлагаешь мне стать соучастником убийства и так спокойно говоришь об этом?
На самом деле его удивило не то, что я вольно или невольно заставляю его стать соучастником, а то, что я не стал лгать.
– Речь идёт не об убийстве, а о самообороне.
Красный свет уже горел, когда мотоцикл выскочил на очередной перекрёсток. Мне показалось, что бампер идущей наперерез машины протаранит пару безумных гонщиков, но к счастью на этот раз всё обошлось.
– И к тому же, – продолжил я, переведя дух, – уничтожение поставленного вне закона НОЙМа не считается убийством, а приравнивается чуть ли не к подвигу. Ты же наверняка всегда мечтал стать героем?
– Нет, – коротко ответил он.
– Ну, в любом случае, хочешь ты этого или нет – у нас обоих нет выбора. Поэтому ты будешь делать то, что я скажу, и наверняка останешься жив.
На этот раз я был не до конца искренним, потому что не слишком-то верил в успех предстоящей операции, но это уже не имело особого значения, потому что мы уже были на месте.
