Глава 7

…Дома, конечно, начался переполох. Едва увидев его перевязанную голову, сестра разохалась и, как подорванная, рванула за матерью. Напрасно Иван пытался остановить ее и объяснить, что ничего страшного с ним, собственно, не произошло, и вовсе не стоит беспокоить мать после и без того тяжелого дежурства. Куда там — Катерина вопила так, словно любимый брат уже лежит на смертном одре и спешно готовится покинуть этот суетный мир.

В отличие от дочери, мама не кричала и не суетилась, но и слушать сына тоже не стала. Грозно нахмурив брови, она цыкнула на Катюху и не допускающим возражений тоном велела Ивану сесть на стул в гостиной, заткнуться и ей не мешать.

Тяжело вздохнув, Вакулов подчинился — он прекрасно знал, когда не стоит попусту сотрясать воздух. Мать аккуратно размотала бинты и, что-то бормоча себе под нос, осмотрела рану. Иван, конечно же, знал, что эти ее непонятные приговоры — есть не что иное, как достаточно мощные анестезирующие заклинания. Да-да, в том и была ирония судьбы, что мать человека, всеми фибрами души ненавидящего магию, сама была магом! Точнее сказать — целителем высочайшего уровня, на прием к которому мечтали попасть даже самые высокопоставленные персоны!

А все последствия Эпидемии: пусть и очень хороший, но вполне обычный врач «скорой помощи» вдруг стал обладателем таких способностей, что оставалось только развести в недоумении руками. Помнится, Иван испытал сильнейший шок, когда узнал об этом, но разве от этого хоть что-нибудь изменилось? Мать по-прежнему лечила людей, и упрекнуть ее было решительно не в чем — она оставалась все той же бессребреницей-идеалисткой, отнюдь не стремившейся построить индивидуальный рай на боли и страданиях окружающих.

Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.

Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.

Так и жил, собственно…

— У-уй! Больно-то как! — Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.

— Все уже, — спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. — Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили — неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!

Иван нехотя улыбнулся.

— Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! — мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.

— Ладно, — Маргарита Васильевна устало потерла лоб, — разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня — сил никаких нет…

— Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! — затараторила сестра. — Иди себе отдыхай!

— Ну-ну, — недобро ухмыльнулся Иван. — Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..

ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889–13.

Фиксация частоты и волны передачи данных.

Чеченская Республика, город Грозный,

декабрь 1995 г.

…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.

И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты, внутри них нет взрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!

Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».

Их попросту безнаказанно жгли…

Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки — почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.

Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:

— Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!

Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк на тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…

— Башню… — лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. — По дому слева, третий этаж… огонь!

Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город — иногда полезно нарушать инструкции! — танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», — для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!

— Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…

Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.

Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.

— Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!! — не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов, зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела. На удивление удачного выстрела: снаряд не только снес балкон, но и обрушил стену аж на нескольких этажах! Прежде чем все потонуло в дымно-пыльном облаке, лейтенант даже успел заметить фигурку гранатометчика, пытавшегося ухватиться за решетчатое ограждение падающего вниз балкона.

…Вот же балбес наводчик! Сказал же идиоту: подавляющим чужую волю зарядом надо было лупить! Сейчас бы засевшие в домах «чехи» прониклись к ним неожиданной, но всеобъемлющей и поистине братской любовью, да сами и вышли под выстрелы…

— Командир, о чем ты?! — голос мехвода потонул в грохоте нового выстрела — автомат заряжания уже успел перезарядить орудие, и Вакулов-Кабанов поспешил всадить в полуразрушенный дом еще один фугасный заряд, досадуя на бестолковость и нерасторопность подчиненных.

— Командир!!! Гранатометчик!!! На два часа!!! Я счас…

Лейтенант рывком развернул командирскую башенку почти на девяносто градусов — как раз вовремя, чтобы увидеть припавшего на колено «чеха» с готовым к выстрелу РПГ на плече. Сделать он все равно уже ничего не мог — в нагрудном кармане комбеза отчего-то не оказалось спасительного карандаша «Кокона», — оставалось только смотреть: добраться до башенного пулемета не хватало времени, а спаренный с пушкой ПКТ вовсе смотрел в сторону разгромленной улицы.

Механик тоже катастрофически не успевал: крышка его люка только отъехала в сторону, когда реактивная граната вгрызлась в основание развернутой в противоположную сторону башни. Кумулятивная струя легко прожгла пустую коробку динамической защиты и, не растеряв и четверти смертоносной мощи, ударила в броню. Мгновение спустя крыша боевого отделения вздыбилась, выворачиваемая наружу взрывом боекомплекта. Семитонная башня будто нехотя сползла на землю, и танк за бортовым номером «345» перестал существовать.

Вместе со всем экипажем…

…Остальные пять машин механизированной колонны сожгли в течение следующих четырех с половиной минут…

— …Ноги, ноги ему держи! — чей-то возглас пробился в сознание Ивана сквозь пелену сна, в коем он опять — уже в который раз за последние дни! — заканчивал свое бренное существование в неистовом пламени очередного взрыва.

Вакулов попытался было подняться, но внезапно отчетливо понял, что его пытаются скрутить, а чужой голос, предлагавший придержать чьи-то ноги, принадлежит одному из напавших на него. Ну а говорит он, соответственно, о его, Вакуловских, ногах! Чужаков, по всей видимости, было двое: один пытался перевернуть его на живот и заломить правую руку, а второй наваливался на ноги, стараясь не дать Вакулову ими взбрыкнуть…

Действуя на полном автомате, Иван просто-напросто повернул голову и смачно плюнул в смутно белеющее в темноте лицо. Неизвестный дернулся назад, невольно отпустив Вакулова, чем Иван моментально и воспользовался, жестоко ударив врага в горло сложенными на манер копья пальцами высвободившейся руки. Ладонь мгновенно стала влажной, а человек безвольно рухнул прямо на капитана. Точнее, на то место, где тот был мгновение назад — сейчас Иван уже успел гибко изогнуться и сесть на кровати, пропуская тело врага мимо себя.

К сожалению, это был единственный успех в этой короткой схватке — в следующую секунду в голове что-то взорвалось, а перед глазами вспыхнул яркий фейерверк, увлекающий Ивана в многоцветную круговерть, оканчивающуюся черным провалом беспамятства…

— …А я тебе говорю, что вничью они тогда сыграли! Не веришь, давай у этого чудика спросим — он по возрасту наверняка должен был видеть! Слышь, — болезненный удар под ребра заставил Ивана зашипеть от боли сквозь стиснутые зубы, — ты не помнишь, как в две тыщи шестом ЦСКА со «Спартаком» в первом круге отыграли? Ведь один-один же сгоняли, правда? Там еще Акинфеева иностранный судья-дебил ни за что ни про что удалил, точно?

Вакулов приоткрыл глаза. Он лежал ничком на грязном полу автомобиля — ровно гудел двигатель, под днищем мягко шелестели по асфальту колеса. Скорее, даже не автомобиль, а микроавтобус — уж больно вольготно, во весь рост, лежал он на выстеленном рубчатым резиновым покрытием полу.

«Ну, насчет вольготности — это я, пожалуй, поторопился…», — подумал Вакулов спустя секунду — из всей одежды на нем были только футболка и трусы, руки скованы за спиной наручниками, а в голове раскачивался огромный колокол боли.

— Да хватит придуриваться-то! — не унимался невидимый футбольный болельщик. — Вижу же, что очухался, харэ прикидываться! — новый удар не заставил себя долго ждать. Иван против воли застонал и пообещал себе, что обязательно постарается отплатить уроду сторицей.

— Может, поднять его? — с сомнением произнес другой голос, сочный баритон.

— Вот еще! — возмутился «болельщик». — Так его контролировать проще. К тому же потом чехлы не отмоешь — он же грязный как свинья!

— И то верно. А вообще занятный парень — я и представить себе не мог, что обычный охранник из больнички так драться умеет, — обладатель баритона помолчал, неожиданно вкрадчиво добавив:

— Или ты как раз не простой? А, парень?..

Иван промолчал. Его сейчас волновал совсем другой вопрос: что с мамой и сестрой? Как этим козлам удалось обойти охранную сигнализацию и проникнуть в квартиру? Тем более что помимо домашней на подъезде дома стояла весьма недурная система «Панцирь». Хотя, при желании, конечно, можно было обойти все — Ивану ли было этого не знать?

— Не, ты глянь — он нами брезгует! — заржал «болельщик». — Может, ему помочь язык развязать?

— Погоди чуток — сейчас приедем, тогда и поговорим… обо всем да со всеми подробностями! — многозначительно пообещал «баритон». — Ты лучше скажи мне, с чего ты все-таки взял, что «Спартачок» тогда вничью сыграл — я ж точно помню, что выиграл?..

Вакулов постарался отключиться от пустопорожней болтовни неизвестных похитителей. Похоже, это уже становится доброй традицией — с завидным постоянством играть роль жертвы похищения. Интересно, ребята из группы «пасли» его или нет? Если да, то почему снова не выручили? Убиты? Нападавших было слишком много? Или просто прозевали?..

Гм, что же все-таки произошло дома?!..

Стоп, не стоит себя накручивать — Иван задышал глубоко и ровно, постаравшись полностью отключиться от навалившихся проблем. Мешали, конечно, вода и грязь на полу в том месте, куда его бросили, да и медитировать, уткнувшись физиономией в вибрирующий пол двигающегося автомобиля, было непросто, но… видали и не такое!

Машина остановилась. «Баритон» вполголоса переговорил о чем-то с водителем и, скрежетнув дверью, выбрался наружу. «Болельщик» сидел спокойно, насвистывая какой-то мотивчик и не обращая на Вакулова никакого внимания. Иван почему-то из-за этого совсем не расстроился.

Вновь скрипнула отъезжающая в сторону дверь (ага, точно, микроавтобус), и «баритон» негромко скомандовал:

— Берите его и тащите сюда!

Откуда-то из «головы» машины подошел, видимо, водитель. На пару с «болельщиком» они достаточно жестко подхватили Вакулова и, негромко матерясь, вытащили из автобуса, без особых церемоний поставив прямо в небольшую лужу. Иван осторожно приоткрыл глаза, стараясь приспособиться к скудному освещению, и быстро глянул по сторонам.

Он стоял в грязи — кстати, не слишком-то приятно в ней босиком топтаться! — рядом с «мерсовским» микроавтобусом в каком-то лесочке. Господи, как же это однообразно и предсказуемо! Прям сюжет из криминальной хроники: «в N-ском парке города Москвы, патрульными N-ского отделения милиции был обнаружен труп неизвестного гражданина без одежды и документов со следами пыток». Ну да ладно, поглядим еще, кто тут трупом будет и кого патрульные обнаружат!

Решив не терять попусту времени, Вакулов аккуратно поддел пальцем правой руки фальшивый ноготь на большом пальце левой и, стараясь не задеть себя — не видно ж ничего, на спине-то глаз нету! — прижал открывшуюся поверхность к цепочке наручников. Едва слышно зашипело — специальный состав начал разъедать сталь. Его безликий индекс «44Г-СВ» записные острословы группы некогда расшифровывали как «сорок четыре грамма слюны виверны».

Миг — и сталь, негромко щелкнув, распалась. Иван, не дожидаясь, пока его похитители опомнятся, мягко выскользнул из захвата и отскочил чуть вперед, прямо на обладателя «баритона» и, словно бы в растерянности, повернулся к нему вполоборота. Тот среагировал на удивление быстро… и предсказуемо, именно так, как и надеялся Иван: подскочил к Вакулову и обхватил его сзади. Водитель и «болельщик», изумленно вскрикнув, клацнули торопливо извлеченным оружием.

Что ж, фигуры расставлены именно так, как надо. Играем…