Глава 14

– Папа, когда ты с Головковой успел познакомиться?

– С кем?

– С докторшей. С Машей.

– А… По дороге. Попросила подвезти. Ты-то откуда знаешь?

– Так меня осматривала – на предмет нервов после случившегося. Ну, и попутно весьма интересовалась тобой. Кто жена, почему вы расстались, как ты вообще…

Не понял, посмеивался ли Валерка или действительно так и было. Если да – приятно по-своему. Симпатичная женщина, какой же мужчина не захочет оказаться в центре ее внимания, пусть и на краткий миг? На большее я не рассчитывал. Реалист. Одно дело – узнать, с кем свела мимолетная судьба, и иное – нечто серьезное.

Вру, конечно. Реалист – реалистом, но почему-то хочется стать умнее, красивее, сильнее, ярче – и все исключительно для одних милых глаз. Несмотря на благоразумие и зароки никогда не относиться к женщинам серьезно.

Ради такой возможно все…

– Нашли что-нибудь? Расстройство, нервный срыв…

– Папа! С чего бы? Ну, посидели взаперти, подождали несколько часов. Ничего же страшного!

Я тоже не придавал особого значения небольшому затворничеству вывезенной мной группы. Практически они даже не видели самого ужасного. Разгон толпы дубинками в счет не идет. Даже побитые и раненые остались для сына за кадром.

– Но впредь – в столицу лучше пока не ездить. Обстановка осложнилась, мало ли что.

– Мне пока и не надо, – легкомысленно отмахнулся Валерка. – А потом вновь будет полный порядок.

Современный человек, что тут поделать? Пока не увидишь вблизи обезображенные трупы, не проводишь в последний путь друзей, трагедия воспринимается абстрактно, в виде сухой статистики. Но лучше пусть так, чем принимать близко к сердцу. Успеет еще накопить груз горечи.

– Понравилась?

– Кто?

– Маша.

– Тебе-то что? Или к отцу ревнуешь?

– Брось. У меня девушка есть. Просто интересуюсь.

– Странные интересы. Откровенно говоря, ничего, но мало ли кто мне нравится? Староват я для серьезных увлечений.

– Не прибедняйся, папа.

– Я не прибедняюсь. Ну, подвез вашу докторшу, зачем же сразу планами отца интересоваться? Думаешь, таковые вдруг появились?

– Мало ли! Вдруг обзаведусь молоденькой мачехой!

– Ладно тебе. Скажи лучше, как работается?

– Понемногу. Проще говоря – пока ничего не получается. Топчемся на месте без видимого результата. Насколько известно – в зарубежных аналогичных центрах – та же картина. Если они сообщают нам всю правду, – хохотнул Валерка и сразу добавил: – Ерунда, природу не объедешь. Все мы в одинаковом положении. Как ты его называл? Гомеопатическое мироздание.

– Гомеостатическое. В остальном, значит, тоже моя правда. Кто был круче, тому и хуже. Нам просто повезло по причине сравнительной отсталости. Мать не писала?

– Писала. Жаловалась – потеряли очень много капиталов. Отчим лишился едва не всего. Но надеется, сумеет приспособиться к новым условиям. Он же приспособляемый.

– Дай-то бог. – Зла я бывшей благоверной не желал. Нового супруга не жаловал – так это другое. Не мне же с ним жить!

– А ты вчера выглядел круто. Хоть в кино снимай.

Наверно, события все же повлияли на Валерку. Очень уж он был возбужден. Надеюсь, оправится. В молодости переживания проходят быстро, и то, что накануне казалось важным, забывается спустя пару дней.

– Ерунда! Ты меня молодым не видел! Вот тогда – полный отпад был, говоря вашим языком.

– Представляю! Даже чуть жаль, что не пошел по твоим стопам.

– У каждого – своя дорога.

– Ты, когда будешь идти своею, к Маше заглянуть не забудь. – Ох, далась ему рыженькая докторша!

– Не сводничай, сын мой!

– Я не сводничаю. О тебе ведь думаю. Ладно, папа. Извини, мне надо идти работать. Как освобожусь, приду.

– Иди, конечно.

Мне было жаль сына. Гениальный хакер, и вдруг лишился любых электронных устройств. Все равно как старому морскому волку выйти на берег и обнаружить, что исчезли все моря.

Хотя я родился в портовом городе и не замечал у моряков любви к морю. Просто работа – и все. Тяжелый труд из месяца в месяц.

Но Валерка при деле, а я… Сидеть у пруда, спать в комнате – поражающий воображение выбор. Хотя бы удочки были, пусть рыбу ловить я не люблю.

– Скучаешь? – откуда-то возник Линевич.

Сотрудники органов умеют держать себя в руках, но мне показалось – старый приятель чем-то здорово озабочен. Обстановка, разумеется, не ахти, вряд ли все успокоилось по мановению президентской длани, но все-таки…

– Развлекаюсь. Бросая камни в воду, смотри на круги, ими образуемые, иначе это будет пустою забавою…

– Ну-ну, Козьма. Подработать не желаешь?

– Кран починить? Дачку отгрохать? Работа работе – рознь, гражданин начальник.

– Водитель мне нужен. Мой приболел. Обычный аппендицит, зато так не вовремя! Тут как раз смотаться в одно место надо. Ерунда, сто километров. Задолго до вечера вернемся.

Что-то в тоне приятеля вызвало тревогу. Ладно, задержка Валерки и мой приезд – совпадение, специально не организуешь. Но аппендицит… Заболел или заболели? Странно все это. Один шоферюга, а больше и нет. Приходится обращаться ко мне. Благо случайно подъехал. И вчерашний разговор…

Н-да… Во всяком случае, кое-какие соображения в моей голове забродили. Не факт, нет, но не удивлюсь, если окажусь правым.

– Сам за рулем посидеть брезгуешь? Или по должности не положено?

– Последнее. – Реагировать на иронию Костя демонстративно не стал.

– Ладно, уговорил. Даже о цене не заикаюсь.

Лучше уж какое-то дело. Тоже мне проблема – баранку крутить!

– Держи, – Линевич протянул мне кобуру, из тех, что носятся скрытно. – Чтобы в кармане оружие не таскал.

– Лучше бы патронов подкинул. Семь штук осталось, а запасная – пуста.

– Подкину. Между нами – в кого хоть расстрелял? Или так и нашел?

– Угу, – неопределенно протянул я. – Но тогда я и автомат прихвачу. Надежнее.

– Прихватывай. Стрелять не разучился?

– Глаза у меня уже не те. Рука не так тверда. Да и практики маловато. Так, на троечку. Да и то из автомата.

Линевич недоверчиво покачал головой. Или я настолько похож на супермена?

– На моей поедем или?

– На моей. Не хочу, чтобы на каждом посту тормозили.

– На твоей, значит, не притормозят? Она не БТР-80 случайно называется? Или – БМП?

– Обычная «БМВ». Не слишком новая. Просто номера там – ни один мент в здравом уме не остановит.

– Понял, умолкаю. Не прочь заиметь такие же.

Машина оказалась тут же, в череде припаркованных на стоянке, через две от моей «Нивы». Сразу выяснилось – нас будет трое. Третьим был Сергей, тот самый парень, что сидел в фойе дома в мой приезд. Насколько я понял, адъютант генерала. Только на сей раз кобура была прикрыта легкой курточкой, а помимо «дипломата» у сопровождающего лица имелся автомат. Не укороченный, а обычный, как мой. Да и сам Костя не стал брезговать оружием.

– Хоть причину назвать можешь? Повидаться с кем, что-либо забрать, морду набить…

– И повидаться тоже, – вздохнул Костя, садясь на переднее место рядом со мной. – Но не только. На этой трассе вчера пропал кое-кто из сотрудников. Так что заодно, может, узнаем об их судьбе.

– «Вертушку» послать не проще? Только не говори, будто не имеешь.

– «Вертушки» все в разгоне. Да и не всегда сверху узреешь нужное. Пройдем по трассе, может, и больше разглядим.

– Если просветишь, что именно искать.

– Синюю «Мазду», – подал голос с заднего сиденья Сергей.

– Одну? Чего же без охраны ее выпустили?

– Кто ж знал… Никаких эксцессов до вчерашнего дня ни с кем из наших не было. Плюс – водителем был опытный человек. Остальные двое – ладно.

Мы уже выруливали меж многочисленных ворот охраны. Показалось ли, но сзади двинулся микроавтобус с затемненными стеклами. Захотелось уточнить – не с нами ли, только мое ли дело? Понадобится – сами скажут.

Вести было одно удовольствие. Не чета «Ниве». Мотор работал почти бесшумно, а уж запас мощности ощущался едва ли не физически. Захотелось рвануть на полную, посмотреть, чего она стоит, и не думать, как воспримут мое ребячество пассажиры. В итоге я ограничился полумерой – шел на сотне с небольшим. Благо дорога для наших краев была сравнительно неплохая, и лишь перед населенными пунктами чуть притормаживал в соответствии с указателями. Пусть Костя видит, какой я законопослушный человек.

Пару раз в зеркале заднего вида далеко позади помаячил микроавтобус, но тот ли, что выезжал из базы следом за нами, другой, понять я не смог.

Судя по открывавшимся картинам, жизнь действительно возвращалась в привычную колею. Виднелся народ, несколько раз попадались перемещавшиеся по полям тракторы, мелькнуло стадо коров в сопровождении мужиков. Охрана говядины, очевидно. Вдруг лихой человек позарится на гуляющее мясо?

– Впредь вам наука, граждане начальники. Любое государство обязано обеспечивать себя основным продовольствием, а не покупать его за границей. Прежняя власть семьдесят с лишним лет решить проблемы не смогла, теперь вы идете той же дорогой.

– Да уж… Сколько вокруг желающих возделывать сельские нивы! Прямо – обалдеть! – ехидно прокомментировал Линевич.

– Так и на заводы давно идти не хотят. И не пойдут. Вы же позволяете издеваться над человеком труда и пропагандируете образ гламурного тунеядца.

– Видел, Сережа, коммуниста? – обернулся назад генерал. – Смотри! Между прочим, в свое время тоже недовольным был.

– Я и сейчас ту власть не жалую. Но признаю за ней и кое-что хорошее. Не мешало бы его сохранить, а вы лишь дурь приумножили.

– И закончи пламенную речь призывом к мировой революции, – посоветовал Линевич.

– Только пусть начинается она на сей раз не у нас, – дополнил я.

Развить тему не получилось. Вдали замаячил милицейский пост – пара машин и несколько фигур в сером между ними. Одна из фигурок требовательно приподняла жезл, а затем указала на обочину.

– А говорили – номера, номера… Сейчас как впаяют штраф за превышение скорости!

Взгляд на Линевича, как старшего по званию. Генерал кивнул.

Ладно. Остановимся. Пусть узнают на себе мощь начальственного гнева, раз уж лень взглянуть на номера. Ох, чую, будет сейчас спектакль – любо-дорого посмотреть да послушать. Сладкое зрелище для человека, немало поколесившего и потому не испытывающего к работникам больших дорог никаких добрых чувств.

Эх, ребятки! На кого вы нарвались?

– Николаич! Я к тебе! Не прогонишь?

– С чего прогонять? Проходи, Сашок!

Мы обменялись крепким рукопожатием.

Николаич командовал в нашей местной дивизии противотанковым дивизионом. Соответственно, ему повезло гораздо больше, чем мне. Уходить из армии в общем развале он не стал. Спокойно, вернее, напротив, неспокойно дослужил оставшиеся года три до пенсии, потом еще какое-то время работал то тут, то там.

Сейчас ему было за шестьдесят, но мужиком он оставался по-прежнему крепким, здоровым. Жену схоронил, дети разлетелись кто куда. Квартиру оставил дочери, а сам жил в одиночестве на большом хуторе. Выращивал овощи, привел в порядок заброшенный когда-то дом, расчистил крупный пруд и развел там карасей, держал кур и даже свинью. В общем, крестьянствовал понемногу, разве что хлеб предпочитал покупать в городе. Говорил, староват, чтобы сидеть за трактором, да и много ли одинокому пенсионеру надо? А на продажу выращивать по нынешним временам невыгодно.

– Подожди, сейчас обед сварганю. Посидим спокойно, поговорим. Ты же не просто так ко мне завернул.

– А вдруг – просто? Захотелось выпить с хорошим человеком. Да и закуска у тебя домашняя, не магазинный суррогат.

– Это точно. Все свое, живи да радуйся. – Виктор вздохнул.

Вспомнил супругу, не иначе. Когда проживешь вместе столько лет, поневоле воспринимаешь женщину не просто матерью своих детей, но и частью самого себя.

Наверное. Сам-то я столько в браке не прожил. Тут каждому свое. Но и когда мы с будущей женой познакомились, был я только вернувшимся «из-за речки» офицером, молодым, энергичным, перспективным. А стал в итоге обычным дальнобойщиком, перекати-поле, человеком, который вечно уезжает, порою – надолго, и толку от него, да и какой-нибудь перспективы…

Другие времена – другие приоритеты. В моду вошли предприниматели, богатеи, и кто я по сравнению с ними? Осколок былого, пусть и сравнительно неплохо зарабатывавший?

Кстати, к Виктору я порою наезжал просто так. Посидеть, поговорить о том о сем, вспомнить старые денечки, поворчать едва ли не по-стариковски, обсудить текущие новости…

Ему было одиноко, наверное, мне иногда – тоже. И деться, как с пресловутой подводной лодки, было некуда.

– Сейчас чайку сварганю, а уж что покрепче – потом, когда обед подоспеет. Ты хоть привез?

– Обижаешь, Николаич! – Я хлопнул по сумке, откуда немедленно раздался перезвон бутылок.

– Хорошо. А то мои запасы подходят к концу. И до пенсии еще два дня. На работу не устроился?

– Пока нет. Требуют чипизации, а я ни к Дейлам, ни к Чипам не отношусь. А на минимум идти не хочется.

– Это точно. Но, может, черт с ней, с этой чипизацией? Ничего особенно страшного, люди говорили. Первые несколько дней неприятно, а потом и не замечаешь. Зато найти тебя можно в любой момент.

– А мне надо, чтобы меня искали? – ответил я вопросом на вопрос. – Тем более – в любой момент?

– Верно. Слушай, может, ну его на фиг? Поселишься у меня. Как-нибудь проживем. Хозяйство немалое, помощником станешь. И мне веселее. Знаешь ведь эту молодежь! Работать совсем не хотят, только жизнь прожигать.

Я был моложе Виктора без малого на десяток лет и с некоторой натяжкой, по сравнению с ним, мог считаться молодежью.

Хотя нет. Повернись все иначе, тоже был бы уже военным пенсионером. Да и, несмотря на разницу в возрасте, мы с Виктором были людьми одной закалки.

– Знаешь, я, наверное, приму твое предложение. По крайней мере, на некоторое время. А там – как получится. Только мой Валерка должен будет скоро приехать.

– Тут всем места хватит, – оживился Виктор. – Дом большой. Да и сыну твоему физический труд только на пользу пойдет. Нет, он парень головастый, но разве ж это дело – сутками напролет за компом сидеть? С учебой-то у него как?

– Хорошо с учебой.

Чайник на плите закипел, и Виктор, священнодействуя, залил кипяток в заварочный чайник. Затем накрыл полотенцем, давая напитку настояться как следует.

– Так каникулы вроде не скоро, – что-то сообразил Николаич. – Как же он сорвется с места?

– Ему диплом осталось написать. – И подумал – а будет ли теперь толк в его дипломе?

Но вне зависимости от моих размышлений и сожалений давать обратный ход было поздно.

– Летит время, – Виктор извлек две чашки.

С синим парусником была моя. Больше никому, насколько я знаю, Николаич ее не давал.

– Летит, – согласился я.

Осталось шесть дней. Совсем ничего, с какой стороны ни посмотри.

– Я вот еще чего хочу спросить. – Чашка наполнилась ароматным напитком. – У тебя надежный тайник есть?

– Имеется, – кивнул Николаич и лишь потом задумался: – Ты что, хочешь загашник сюда переправить?

Он был единственным, кто знал о кладе. Просто потому, что сам помогал его устраивать в годы, когда распродавалось и расхищалось решительно все.

Вот тогда я и подсуетился. Благо меня еще помнили и особых проблем не возникло. Хотя страшно это, если подумать всерьез. Как и все те, уже едва не былинные, времена.

– А получится? Я там, признаться, давненько не бывал.

– Всяких складов и фирмочек на территории хватает, но общей охраны нет. Так, один вахтер, который совсем не следит, вывозится что или нет. Главное – постараться незаметно извлечь и погрузить в машину. Ну и, конечно, эту машину найти. В твою «Ниву» все не поместим, а второго захода лучше не делать. Но машину я возьму на себя. Кое-какие знакомства остались.

– Тебе виднее… – Виктор отхлебнул чаю и потянулся за сигаретами. – Только имеется ли смысл? Столько лет лежало и не требовалось, а теперь…

– Не знаю, Николаич, – признался я. – Но подозреваю – содержимое может пригодиться. И скорее, чем мы думаем.

– Я что-то пропустил? Каналов у меня немного, Интернета нет, но новости всегда стараюсь посмотреть.

– Ничего. Но ведь обстоятельства имеют подлое свойство – меняться. Лучше уж быть готовыми, чем оказаться застигнутыми врасплох. И еще. Пока у меня есть деньги, надо бы накупить продуктов. Крупы там, муки, соли, консервов. Сигарет, опять-таки. Свечей, на случай исчезновения электричества.

– Тогда лучше – керосина. Где-то на чердаке имеется у меня пара старых ламп. От прежнего хозяина остались. Все думал выкинуть, да руки как-то не дошли, – машинально поправил меня Виктор.

– Тем лучше. Со светом будем.

– Так что же – война? Хочешь сказать, вся эта трихомудия с базами верна? – наконец дошло до приятеля.

– Верна. Базы точно будут. А вот война, к сожалению, нет. Пипл все схавает, как сейчас принято говорить. Было бы дадено что хавать.

Дальнейшая тирада Виктора была из тех, что совершенно невоспроизводимы на бумаге. Разве что некоторыми чересчур ретивыми товарищами, в силу мании величия считающими себя писателями. Когда больше нечем взять, приходится шокировать несчастных читателей то нецензурной лексикой, то какими-нибудь извращениями.

– Не все так просто, Николаич. Даже в Интернет ничего не просочилось, но, похоже, мы имеем дело с ультиматумом. Или – или. А лететь ракетам считаные минуты.

И опять весьма эмоциональные выражения.

– Еще добавь – воевать сейчас в полном смысле слова нечем. Куцые бригады, которые даже не перекроют все возможные направления. Вот тех, кто провел подобную реформу, действительно надо давно подвесить за одно место. Жаль, к ним не приблизиться. Уж о собственной охране они не забывают.

– Но что-то делать надо!

– Уже. Надеюсь, скоро всем станет не до нас. Хотя и мы хлебнем полной ложкой.

– Ну, нам-то не привыкать, – отмахнулся Виктор.

Еще бы! С самой перестройки только этим и занимаемся. Да и немалую часть прошлой власти – тоже.

Его гораздо больше заботило предательство верхов, чем своя собственная судьба. Мы-то как-нибудь продержимся. Лишь собрать все необходимое. Наверно, надо и детей Виктора пригласить.

Или я преувеличиваю последствия? Человеческое общество имеет гигантскую инерцию. Даже в такой ситуации, в сущности, ничего особо смертельного произойти не должно. Трудности будут, только нам ли, бывшим советским и нынешним российским людям, бояться трудностей? У нас вся жизнь – постоянная борьба.

А если вообще ничего не будет? Что тогда?

Увидим. Скоро увидим. Осталось каких-то шесть дней…